Литания влюблённых

"И он говорит ей — сестра, я слишком давно на этой войне Когда вы пьете это ваше вино, я нёбом чувствую кровь — В ней хватает и серебра, и стали, и соли, и гари огней, И наши парни лежат в траншеях под гусеницами облаков." Мельница "Война"

В палату леди Кински просто не пустили. Впрочем, увидев через плечо Байла какую-то жуткую машинерию, она осознала, что старший апотекарий прав. Только ему сейчас не хватало мечущейся вокруг истерички, которая будет расспрашивать, что делает тот или иной прибор. Так что Беква мерила шагами коридор, что-то сбивчиво объясняла проходившим мимо астартес Третьей роты. Она была не уверена, что парни хоть немного поняли из её слов, но, по крайней мере, они не лезли в палату к капитану, а расползались либо молиться за него, либо разгребать бардак в апотекарионе. Вторые были ей симпатичнее. На миг женщина задумалась, не присоединиться ли к ним, но нет, ты там свихнёшься, уверенная, что Марий умрёт без тебя. Поэтому стой на посту и отгоняй любопытных. Тоже дело. Через долгий, бесконечно-долгий час дверь каюты приоткрылась. Байл кивнул Бекве: - Заходите. Да, сразу, чтобы вы не задавали лишние вопросы. Капитан в сознании, на искуственном лёгком. От собственных там почти ничего не осталось. Он хочет с вами поговорить. Я дам ему такую возможность, но пару фраз, не больше. Будьте благоразумны, леди. - Но если он уже говорил с вами, - начала было Беква. - Нет. Я просто хорошо его знаю. Рапорт он может выслушать и от меня, и молча. А вы – это другое дело. Демонесса провела ладонями по волосам, стирая хотя бы часть грязи. Появиться перед Марием измазанной в крови и слизи… Поймав выжидающий взгляд апотекария, она шагнула в палату. Закусила губу, чтобы не вскрикнуть, увидев любимого. Оборудование, к которому его подключили, казалось не лёгким, а огромной пиявкой, впившейся в космодесантника. Ещё и пульсирующей. В первый момент Вайросеан точно бы и не узнал Бекву. Потом в глазах мелькнула радость, тут же сменившаяся чем-то ещё. Тревогой, горечью? Женщина подошла ближе, надеясь, что её вид успокоит возлюбленного, а не перепугает. - Я здесь. Со мной всё хорошо. Я дралась с тератами и сейчас грязная, как последний землекоп… или последний мясник, но я в порядке. - Даю возможность говорить, - пальцы Байла забегали по пульту управления аппаратурой, - Капитан, не перенапрягись, пожалуйста. Марий сделал знак, что понял. Тихий хриплый голос был почти невыразительным… если бы не звучавшая в нём боль. - Прости. - За что? – непонимающе заморгала Беква. - Твой подарок – звуковая пушка. И медальон. Прости. - Да варп с ними, - женщина закрыла лицо руками, - Марий, не сходи с ума, пожалуйста. Я сделаю для тебя другую. Да, сделаю сама, и не вздумай спорить, тебе сейчас это нельзя. А мне надо будет чем-нибудь заняться. И прядь волос будет… после того, как я голову вымою. - Кстати, думаю, леди Кински может подробнее рассказать про свои подвиги, - предложил Байл, - Я их толком не видел, а рапорт Модрима будет специфически выразителен. Беква усмехнулась, оценив, как элегантно апотекарий вытянул её на долгий монолог. Марий обычно не перебивал рапортующих подчинённых, задавая все вопросы уже потом. А ей было что рассказать. Как сдох тот Железнорукий (по крайней мере, она очень надеялась, что сдох), как она нападала на беснующихся терат, как отвлекала одного из их вожаков, вот только Люций повёл себя как последний кретин и влез в драку, а не побежал тушить пожар. И как пришлось висеть на рычаге и надеяться, что сумеешь его отжать. Дослушав, Марий негромко спросил: - И как тебе война? Демонесса открыла было рот сказать, что это не первый её бой… и закрыла. Вот, значит, как видит войну её любимый – как вечную тревогу за своих, как то, что лучшие планы рушатся в бездну и ты должен моментально изобрести что-то здесь и сейчас. И платить жизнями за ошибки. - Мне понравилось, что я могу здесь что-то сделать. Могу спасти тех, кто мне дорог, - медленно произнесла Беква, - Я больше никогда не буду беспомощно сидеть и ждать вестей. Марий понимающе улыбнулся. Когда леди Кински появилась в зале Маравильи, за ней следили все, кто там был. Про то, что третий капитан лежит в апотекарионе и останется там ещё надолго, знала вся «Гордость Императора», и некоторые теперь гадали, не означает ли то, что Беква не несёт при нём бессонную вахту, что демонесса собирается сменить наскучившего солдафона на кого-то поинтереснее. Сама она, не обращая внимания на внимательные взгляды, устроилась на сцене, наигрывая обрывки мелодии. Постепенно ручейки звуков сплетались, сливались, порождая могучую реку. Нет, не так. Робкие трели тут звучат просто фальшиво. Нужны две изначально сильные, грозные мелодии. Одна маршевая, вторая переменчивая, почти дисгармоничная. Ладно, здешнюю акустику ты вспомнила, идею поймала, и хватит радовать случайных зрителей своей особой. Их время – на концерте. - Здравствуй, Беква, - Коралина выскользнула из зала вслед за ней. За прошедшее время демонетка-библиотекарь явно стала спокойнее. И даже правая рука приняла более человеческий вид, хотя когти, конечно, ужасные. Впрочем, она не музыкант, ей не страшно, - Марию лучше, да? - Привет. Да, он постепенно выздоравливает и Фабий изнамекался, что мне не надо сидеть рядом с ним круглые сутки, мол, от моего присутствия весь апотекарион с ума сходит. Да я и сама понимаю, - вздохнула Беква, - это мучение – быть рядом и не поговорить, не сказать то, о чём думаешь. А переписываться с этой аппаратурой на груди тоже толком нельзя. В общем, у меня новая идея, и думаю, к его выздоровлению она будет закончена. - И как ты её назовёшь? – в глазах Коралины сверкнуло лукавство. Нет, бывшая серьёзная скромница определённо научилась радоваться жизни, - Например, Эпиталама? Беква усмехнулась: - Нет, на этот раз я решила не ломать голову и украсть название у нашего любимого поэта, тот, благо, уже не обидится. На мою музыку вообще не обижаются. Коралина вздрогнула, но заставила себя снова улыбнуться. - И? - Пой Литанию влюблённых – любишь, значит навсегда.