Без сослагательных наклонений

- А что ты делаешь? Силко чуть не выронил инжектор, когда это услышал. Кое-как совладав с собой и для верности покрепче стиснув в ладони аппарат, он опустил его и посмотрел на входную дверь - которую, между прочим, как ему казалось, запер. Из-за створки выглядывало детское личико в обрамлении взбитых голубых прядей. Ох, точно, девочка. Он уже вообще забыл, что решил взять её с собой. Так, погодите-ка... - Я же поручил... поручил за тобой присмотреть! Он сделает выговор этому тупому амбалу, как только увидит. А если бы ребёнок убежал на улицу? Или ещё чего-нибудь отчебучил? Эта малышка только что потеряла всё своё семейство - в том, что она решила бы сотворить нечто из ряда вон, не было бы ни капли странного! - Я... извини... Но тот дядя, он страшный! - шмыгнула носом девочка, делая шаг из-за двери, - И вообще, он занят, он возится... ну, с тётей, которую принёс на руках. Ах, да... про Севику-то Силко позабыл начисто. Вообще он, кажется, слишком многое позволял забывать себе в тот день. Впрочем, он считал, что имеет на это право. Его жизнь только что перевернулась с ног на голову - этот дурацкий синий взрыв абсолютно не входил в его планы. Потерянные запасы Мерцания, гибель большинства соратников и ранения немногих выживших, пожар, заставивший их бросить насиженное место... Всё, к чему он шёл не один месяц, и не один год, безжалостно вырвали из его рук. Ничего-ничего. Он однажды поднялся с самого дна - и снова поднимется, если надо. Если уж высшие силы решили испытать его на прочность - пусть тешатся, он всё равно добьётся, чего хочет, и посмеётся последним. Тем более теперь, когда Вандера нет... - ...и он сказал мне чем-нибудь занять себя, но тут ничего нет, так что я пошла гулять по дому и пришла к тебе, - негромко и будто бы виновато добавила девочка. Мужчина задумчиво тряхнул головой, выдёргивая себя из размышлений обо всём, что только что на него свалилось. Всё равно эти бесплодные ужасания не принесут ни капли пользы. Девочка, меж тем, продолжала неуверенно мяться на пороге комнаты, иногда поднимая на Силко робкий взгляд и тут же опуская обратно - будто боялась, что её сейчас за что-то накажут. Тот ещё задумчиво потряс головой. Мужчина, честно говоря, затруднялся с тем, как ему реагировать на сложившуюся ситуацию. Он... просто чувствовал себя слишком усталым, чтобы думать и принимать решения прямо сейчас, даже самые незначительные. Поэтому только медленно опустился на продавленный диван и, оправляя выбившуюся из причёски прядь волос, лезшую в здоровый глаз, и тяжело вздохнул. - Ну... заходи, раз пришла, - пробормотал он, передёргивая плечом. Первой его мыслью было прогнать малышку, но отчего-то эта идея ему претила. Напротив... хотелось, чтобы кто-то немного побыл с ним в комнате. Он не знал, почему, и не хотел искать ответ, поэтому просто вяло похлопал ладонью по обивке дивана рядом с собой. Девочка неловко прикрыла за собой дверь и, шаркая слишком свободными ботинками, прошла, куда было показано, после чего присела. Силко так и не поднял на неё глаз, только прислушивался к звукам чужих движений, и отстранённо подметил, что так и держит в руке наполненный шприц. Хотя "наполненный" - это громко сказано, там была примерно половина обычной дозы. Большая часть его запасов Мерцания, собственно, была уничтожена пожаром, у него чудом оказалось припасено как раз на подобный случай некоторое количество колбочек, которые теперь придётся растягивать, как только возможно - достать себе свежую порцию он сможет ой как не скоро. Так что в целях экономии пришлось снизить дозировку... что неминуемо означало, что хронические боли станут сильнее, и приходящий с чернотой под кожей паралич всё же скуёт как минимум всю прилегающую к больному месту половину лица. Ну... ничего уж не попишешь. Так или иначе, ту небольшую порцию, которую он уже отмерил, стоило ввести - у виска начало побаливать уже с утра, но Силко был слишком занят сложившейся ситуацией, чтобы отвлечься на необходимую процедуру. - Извини, малышка, не издавай никаких резких звуков пару секунд, будь добра, мне надо принять лекарство... - вкрадчиво проговорил он, так и не оглядываясь на девочку, и откинулся на спинку дивана. Запрокинул голову и подставил к увечному глазу аппарат. Вдохнул, выдохнул, примеряясь, и быстро спустил курок. Короткий укол, отдавшийся болью в глубине головы и короткая тёмная вспышка перед глазами... Вот и всё. С тихим болезненным шипением, часто моргая и хмурясь, словно это должно было помочь унять неприятные ощущения, Силко распрямил спину и отложил шприц в сторону. Он не любил этот ритуал - не потому, что пугался наставленной прямо в центр глаза иглы или беспокоился, что та промажет мимо зрачка, нет, за многие месяцы регулярных повторений это ушло, просто... не смотря на то, что этот процесс всегда был очень коротким, он исправно утомлял. Может быть, именно из-за боли. Он наконец устало посмотрел на девочку, чей взгляд всё время ощущал где-то на основании собственной челюсти, как зудящий комариный укус. Та смотрела на него широко распахнутыми светлыми глазами. Несколько мгновений Силко заторможенно пытался сообразить, что же её так поразило, а затем до него запоздало дошло. Она только что впервые наблюдала, как он делает себе инъекцию. А это зрелище иногда на первых порах приводило в дрожь и взрослых мужиков, что уж говорить про ребёнка. - Прости, напугал? - с некоторой толикой досады, сквозь оттенок усталости звучавшей виновато, в голосе, спросил он. Девочка удивлённо моргнула, но рта не открыла. Силко уж подумал, что она ему ничего не ответит, но тут малышка удивлённо подала голос: - Тебе не больно так делать? В её глазах зажёгся огонёк неподдельного любопытства. Мужчина, заметив это, поражённо качнул головой. Не испугалась, ты глянь! - Нет, нет, это не больно, - задумчиво усмехнулся он, откидываясь на спинку дивана вновь, а затем, проанализировав сказанное, поправил себя: - Вернее, немного больно, но, если не принимать лекарство, будет больнее. - А как оно работает? - с огоньком жадного интереса в голосе выдала новый вопрос девочка. - Что, лекарство? - Нет, эта твоя штука! Дашь посмотреть? Она нетерпеливо прикусила губу, не отрывая от него взгляда широко раскрытых глаз. Силко рефлекторно, не отворачиваясь от девочки, нашарил на подлокотнике аппарат и сжал его в руке. К своему инжектору он не позволял прикасаться никогда и никому. Ну, кроме его непосредственного создателя при необходимости - который, однако, на некоторое время куда-то запропастился: после взрыва найти его на фабрике не удалось, а значит, это единственное исключение из правила как минимум временно исчезло. Силко не мог бы объяснить, что сделало его таким категоричным в этом вопросе, кроме какой-то дурацкой брезгливости, с которой он не желал, чтобы кто-то лапал не особо чистыми пальцами его медицинское оборудование (а в Зауне чистых было днём с огнём не сыскать), но при этом не стеснялся класть его куда попало - хоть на пыльную диванную обивку, хоть на забрызганный химикатами стол: всё равно перед и после каждой инъекции эту штуку приходилось тщательно промывать. Девочка, меж тем, как-то по своему истолковала его поджавшиеся губы и разом помрачневшее лицо и умоляюще протянула: - Я не буду её ломать, обещаю! Только немного посмотрю и отдам! Невинный залом её бровей и ещё больше раскрывшиеся в горячей просьбе глаза сбивали мужчину с толку. Силко покрепче сжал челюсти, пытаясь вернуть себе возможность размеренно соображать, и поднялся с дивана, чтобы избежать столкновения с чужим взглядом. Эта девочка буквально только что появилась в его жизни, а уже вносила туда что-то, к чему он не был готов. Потому что только что на задворках его сознания на секунду промелькнуло намеренье выполнить чужую просьбу. Силко подошёл к столу в дальнем углу комнаты, где заранее приготовил миску с (относительно) чистой водой, чтобы промыть шприц после инъекции. Привычным движением, не концентрируясь на процессе, разъединил половинки прибора и принялся очищать капсулу для лекарства и иглу от остатков Мерцания и чего-то неприятного и липкого, что оставалось на иголке после каждого укола - Силко не хотелось думать, что эту дрянь выделяет его глаз. Девочка, очевидно так и смотрела на него - и смотрела так пронизывающе и напористо, как не у всякого взрослого выйдет. Это доставляло ему ощутимый дискомфорт в районе лопаток - он едва удержался от того, чтобы передёрнуть ими, сбрасывая зуд. Интересная... - А зачем тебе? Хочешь поиграть в доктора? Силко не знал, для чего задал этот вопрос - инжектор он ей, само собой, не даст, так зачем спрашивать? - Не, - с некоторым задором откликнулась девочка и, судя по шороху, влезла на подлокотник - Я хочу посмотреть механизм. Иголка выскакивает очень быстро, мне интересно, какая там пружина. - Вот оно что... - отстранённо пробормотал Силко, уйдя куда-то в себя и только чувствуя, как пальцы машинально продолжают потирать скользкий от воды металл. Его, признаться, удивило, что интерес к аппарату у девчушки не ребяческий: просто посмотреть и покрутить к руках незнакомую штучку, а весьма вещественный. - Ну дай, ну пожалуйста... - упрашивающе протянула та, и Силко снова услышал шорох, должно быть, она вытянулась на покатом подлокотнике в струнку. Он до сих пор чувствовал этот будто бы вызывающий жжение взгляд малышки на спине. Не угрожающий, не требовательный, не злой... Но что же в нём тогда возбуждало такой навязчивый зуд? Неужто только детское любопытства пополам с исследовательскими амбициями? Силко за свою жизнь взглядов в спину испытал предостаточно, род деятельности способствовал, но с таким имел дело впервые. Как и, если подумать, со многими вещами, которые совершила эта юная леди всего за несколько часов в его обществе. Или он просто недостаточно часто имел дело с детьми, или перед ним был воистину необыкновенный экземпляр. Потому что этот чешущий лопатки взгляд не устрашал и не вызывал насмешки... он упрашивал. Внушал. Силко ощущал, как идея одолжить девочке требуемое с его подпиткой снова выползает с задворок сознания, где прежде обреталась, и становится всё более располагающей к себе. Перед собственным взглядом так и стоял чужой невинный образ. Манипуляция, чистейшая. От маленького ребёнка - сколько ей, восемь лет, десять? И не в словах, не в выставлении ультиматумов - в одном взгляде. Удивительно. Силко столь же машинальным движением, что и прежде, отряхнул сегмент инжектора, заставляя лишние капли воды упасть обратно в миску, и повернулся. Девчушка и впрямь вытянулась, как вставший на задние лапки суслик, на диванном подлокотнике. Глаза у неё были большие-большие и вправду искренне просящие - без фальши и того остекленелого выражения, которое он уже несколько раз видел у трансформировавшегося Декарда, немо выпрашивавшего у своих создателей порцию Мерцания, выражения, которое он привык ассоциировать с желанием. Святая простота! Мужчина хмыкнул, быстрым движением сщёлкнул, не глядя, две детали аппарата... а затем быстро поднял руку с ним и, провернув в пальцах, протянул инжектор девочке поршнем к ней. - На, так и быть. Только не трогай иглу и не жми на рукоятку, можешь сильно пораниться, - назидательно бросил он. Малышка неверяще вспыхнула глазами, в которых будто зажглись маленькие искорки от радости, а затем быстро, как обезьянка, выхватила у него инжектор и скатилась с подлокотника на своё прежнее место. Силко же неторопливо прошёл к той части дивана, где сидел до этого, и плавно опустился на неё, не отрывая заинтересованного взгляда от девочки. Та своими проворными ручонками тем временем без раздумий снова разделила механизм на две части (и как ухитрилась - Силко стоял к ней спиной, когда разбирал его, а делалось это не просто одним поворотом корпуса), сразу отложила деталь с иглой и вплотную занялась другой - принялась шевелить поршень из стороны в сторону, чуть надавливать на него... Мужчина же молча наблюдал. Всё-таки перед ним и вправду разворачивалось нечто необычное. Это дитя всего сутки назад потеряло всё самое ценное, что только у него было - дом, отца и, главное, свою горячо любимую сестричку, которая просто бросила её на произвол судьбы и убежала... это дитя сутки назад бросилось в слезах на грудь незнакомцу, будто бы перед ней самый родной и близкий друг, которому она может доверить самое страшное в её короткой жизни горе. А он, Силко, посмотрел на темнеющую вдали арку, в которой скрылась вторая девчонка, затем перевёл взгляд ближе, на разметавшееся по земле мёртвое тело Вандера... И отчётливо понял, что да, она может. Неловко, будто бы давно разучился это делать, оплёл руками дрожащее маленькое тельце, подтянул ближе длинные жилистые ноги, будто желая закрыться самому и закрыть её. Мудрецы были правы, история циклична. Вот только на этот оборот спирали времени он уже может повлиять. И эта малышка, в отличие от него, не осталась сегодня одна. Он поднял это маленькое хрупкое существо на руки, вставая из уличной пыли, и принёс сюда, в их новый дом, вероятно, временный - тащиться пришлось через весь город, но им нужно было хоть какое-то убежище, раненные нуждались в покое, а известный одному из его парней заброшенный дом в самых дебрях Линий оказался единственным пока решением. И вот сейчас эта девочка так непринуждённо возится с новой игрушкой, будто ничего этого и не было. Будто это не она тогда надрывно, отчаянно рыдала, ткнувшись в чужое плечо, словно стремилась выплакать с этими слезами раненную душу. Всё же... что-то такое в ней есть. Девчушка что-то увлечённо бормотала себе под нос, теперь берясь за сегмент с иглой и аккуратно, будто в норку к пауку-охотнику, заглядывая в капсулу для Мерцания. Губы Силко тронула слабая улыбка - он сам не до конца понял, почему, просто наблюдать за вознёй его вечерней гостьи оказалось неожиданно приятно. Он дал ей инжектор вовсе не потому, что его покорил её щенячий взгляд, разумеется, нет. А дал, потому что... наверное, потому, что она заслужила. Своими любопытными особенностями... и тем, что оказалась на этот взгляд способной. Мужчина отстранённо нахмурился, когда подумал об этом. Почему-то, если специально проговаривать, это казалось большой глупостью. Нет, эта девочка явно подкупила его чем-то большим. Вот только знал бы он, чем. И... отчего же сама она не села в тихом уголке, как только её привели в этот дом, в первое за сутки тихое спокойное место, где ей позволили задержаться, и не уткнулась носом в коленки, как любой нормальный ребёнок, только что лишившийся семьи, а пошла бродить по зданию - при этом предварительно умудрившись чем-то достать оставшихся внизу подчинённых, да так, что тем понадобилось от неё отмахиваться? Отчего пришла к нему и завела столь непринуждённую болтовню о каком-то совершенно постороннем предмете, будто он просто какой-то хороший друг Вандера, который отправил к товарищу дочурку погостить пару дней? Силко решил, что, если и станет с этим разбираться, то когда-нибудь потом. А сейчас следовало решить некоторые более насущные вопросы. Над Зауном уже занималось новое утро - хотя пока неявно, тусклые солнечные лучи не соперничали ещё с мягким рыжим светом лампы на столе. Но это всё равно значило, что ему нужно будет скоро отогнать навязчивое чувство крайней вымотанности (ложное) и браться за дела - чем быстрее он подхватится и начнёт (продолжит - с момента взрыва прошло немного больше двадцати четырёх часов, и он, к чести его, на месте в это время не сидел) восстанавливать потери, тем меньше придётся сделать, а по-хорошему, надо было начинать более активно действовать ещё раньше, но он потратил время, чтобы дотащиться до этого дома и убедиться, что тут можно оставить раненных и ребёнка... Раздался негромкий лязг. Мужчина слегка вздрогнул, вынырнув из своих мыслей. Девочка сидела с вновь собранным инжектором в руках и задумчиво заглядывала в его лицо. Увидев, что взгляд взрослого стал более осмысленным, она точно тем же движением, что и он чуть ранее, прокрутила аппарат в руке и протянула ему поршнем к ладони. Силко медленно протянул руку, чтобы забрать шприц, и, видимо, какая-то мысль по поводу этого отразилась у него на лице, потому что девочка беззлобно хихикнула, а затем упёрлась руками в диван, будто собралась с него соскочить. Мужчина на секунду подумал, что сейчас она поднимется с насиженного места и уйдёт, и почувствовал, как эта мысль отозвалась внутри чем-то неприятным. Но нет: девочка только замерла так, напрягшись, на пару секунд, смущённо посмотрела на Силко, затем куда-то вперед, будто невидяще, и уселась снова, на этот раз немножко сгорбившись. Её лицо стало если не грустным, то каким-то задумчивым. Мужчина, наблюдая за этим, внутренне напрягся: может, подобное состояние сейчас и было естественно для ребёнка, но только что она держалась куда бодрее и вдруг без видимой причины так поникла. Это по какой-то причине немедленно взметнуло тревогу у него внутри. Будто бы он и в самом деле какой-нибудь хороший друг Вандера, который очень обеспокоен состоянием его дочурки. Следуя некоему наитию, Силко проворно пересел поближе к девочке, неудобно приземлившись на стык диванных подушек... - Ну, ну... чего ты... ...и неловко приобхватил чужие плечи одной рукой. Честно говоря, он смутно представлял, что делать дальше - как ещё успокаивать, и надо ли. Малышка послушно прильнула виском куда-то к его нижним рёбрам. Мужчина настороженно замер, смотря на встрёпанную копну недлинных светлых прядей, в ожидании какой-нибудь реакции. Девочка секунду просидела в неподвижности, а затем, один долгий вдох и выдох спустя, подняла на него свои большие влажно блестящие глаза. Она слабо, будто с непривычки, улыбалась одним уголком губ. От этого её взгляда глубоко в груди у Силко будто что-то дрогнуло, а из горла провалился затрудняющий глотание комок. Он, не сводя задумчивого взгляда со своей вечерней гостьи, неуверенно усмехнулся. Девочка ещё мгновение посмотрела на него, а затем решительно сдвинула бровки и вдруг завозилась под рукой. Мужчина даже не успел сообразить, что происходит, как малышка лёгким и плавным движением, будто кошка, забралась на чужие колени, уселась, плотно обхватила его где-то в районе подмышек и ткнулась личиком в плечо. Силко так и застыл, абсолютно не понимая, как ему реагировать на происходящее - на подобный случай мозг заготовленных сценариев поведения не подкидывал, потому что он не думал, что когда-либо окажется в такой ситуации. - Ты совсем не умеешь обниматься. Тебя надо научить, - глухо, но уверенно пояснила малышка, не отрываясь от его плеча. У Силко немедленно вырвался тихий мягкий смешок. Внутри будто напряжённый узел развязывался. Дела ещё чуть-чуть подождут. - Научишь, если хочется, - послушно согласился он, неловко укладывая ладони на чужую маленькую спину и шею. При этом он нечаянно подобрался рукой к самому загривку... и, не слишком задумываясь о своих действиях, запустил кисть глубже в голубые пряди, мягко почёсывая. Девочка задумчиво промычала что-то в ткань его жилета - не одобрительно и не протестующе, просто... устало. Ах да, сейчас же уже, считай, утро, а ребёнок так и не спал... - Тебе показали, где ты будешь ночевать? - негромко поинтересовался Силко, продолжая почёсывать чужой затылок. - Нет, - донеслось глухо в ответ. - Тогда я постелю тебе тут. Здесь меньше дует и безопаснее, чем внизу, а ещё дверь запирается. Вроде. Он не вполне задумывался о том, для чего и для кого это проговаривает. Всё происходящее доставляло какое-то странное удовольствие. Тёплое, мягкое... какое-то, какое он давно позабыл и, вероятнее всего, последний раз испытывал в далёком детстве. Расслабляло. Силко медленно, аккуратно опустился на спинку дивана, сидеть прямо с чужим весом не груди было не очень удобно. Девочка не возражала. - А как же ты? - тихонько пробубнила она из его плеча. - А я сегодня не буду спать, - практически мурлыкнул он, продолжая копаться в чужих волосах. Вдруг пальцы споткнулись обо что-то. Мужчина пропустил между ними плотно прижатые друг к другу пряди... косичка. - Почему? - Потому что у меня очень много дел. Я могу это расплести? - он чуть-чуть потянул за самый кончик косы, так, чтобы не сделать больно. До этого мерно вздымавшаяся под второй его рукой чужая спина застыла, напряжённо выгнулась. Силко тоже невольно напрягся. А затем... - Н-нет! - всхлипнула девочка и сильнее вжала голову в его плечо, будто стремилась выдавить в нём углубление по форме собственного черепа. А затем быстро выдернула одну руку из-под чужой спины и накрыла косичку ладошкой, будто испугалась, что мужчина (поспешно отдёрнувший оттуда собственную руку) против её воли стянет резинку и разделит пряди. После чего её спина мелко задрожала, и Силко услышал тихие сдавленные всхлипы. Ох, чёрт... - Эй, ну что ты, дорогая, не надо плакать... Я ничего не сделаю, если ты не хочешь... Он пытался сделать свой тон успокаивающим, но вышел скорее нервный. К такому повороту он тоже готов не был, как ни странно. Может, уже просто подсознательно решил, что, не смотря на сложившуюся ситуацию, девочка в целом не будет склонна плакать. Мужчина невольно напрягся в спине и снова сел прямо. Он судорожно пытался сообразить, где же именно оступился, чтобы вызвать у ребёнка слёзы. Единственным состоятельным предположением оказалось то, что раньше эту косичку заплетал ей кто-то из членов семьи - вероятнее всего, сестра - и теперь воспоминания об этом снова ткнули малышку носом в её потерю. Мужчина сделал себе мысленную пометку - не касаться при ней темы причёсок хотя бы ближайшие несколько дней - потом-то точно придётся что-то делать с этой несчастной косичкой и, если только девочка не в состоянии будет привести себя в порядок сама, ему придётся всё же поднять данный вопрос - Силко, кстати говоря, тоже никогда не возился с подобными причёсками и не знал, как это делать, но, может, он успеет у кого-нибудь научиться, вот, например, у Севики длинные волосы, она наверняка умеет... но, в любом случае, это всё будет потом. Девочка меж тем напряжённо затихла в его руках. Она уже не всхлипывала, но застыла с болезненно-широко раскрытыми на вдохе рёбрами и будто бы отчаянно старалась утрамбовать норовившие вырваться рыдания в грудной клетке. В голову Силко вдруг постучалась мысль о том, что сейчас был бы отличный момент для... урока, наверное. Был бы отличный момент, чтобы впервые прямо сказать девочке, что ей нужно оставить прошлое: без обиняков сообщить, что теперь ей придётся приводить волосы в порядок без помощи сестры. Как... как когда-то давно, сворачиваясь комком на вычищенном от остатков крови и препаратов голом столе в гнезде Синджеда (по молодости дела у дока шли паршиво, так что тот не мог предложить ему никакой альтернативы), он сказал сам себе, что завтра утром никто не растолкает его с восходом солнца, с усмешкой отбирая одеяло в ответ на раздражённое шипение, так что придётся против собственной воли сразу после пробуждения отодрать затёкшее тело от деревянной поверхности и потихоньку выметаться - Синджед и без того считал, что вернул им с Вандером должок, подлечив Силко, и упросить его дать переночевать у себя после последней операции оказалось нелёгким делом, тем более что док был уверен, что у его пациента есть более комфортное место, чтобы провести тёмное время суток. Но ровно через секунду мужчине захотелось ударить себя по голове за такую идею. Как можно! Да, конечно, жизненный урок - это прекрасно, но он пришёл к той мысли сам, а не был унизительно опущен в неё лицом за загривок, как оплошавший щенок, и ему было больше двадцати, а ей дай Творец десять! Он незаметно для себя плотнее сжал руки на чужой спине. Когда-нибудь потом он наверняка поговорит с ней об этом, всё же ей вовсе не нужно набивать те же шишки, что и ему - умные люди учатся на чужих ошибках, а эта девочка явно не глупа. Но это будет потом, когда свежие раны прикроются хотя бы ломкой корочкой. А пока... - Ты устала, дорогая, тебе нужно поспать... - негромко проговорил Силко, принимаясь медленно поглаживать чужую спину, самым успокаивающим тоном, каким мог. Он просто не знал, что ещё можно сказать. Девочка на его слова почти никак не отреагировала - разве что наконец-то начала снова дышать, медленно и глубоко. - Как давно ты спала в последний раз,.. - продолжил он, не будучи в состоянии выдать что-нибудь новое, и вдруг запнулся. Потому что, только собравшись обратиться к малышке по имени, мужчина вдруг понял, что ему следовало задать другой вопрос, более насущный. - ...Как твоё имя, дорогая? - договорил наконец он, насколько смог, тем же спокойным понизившимся голосом, искренне надеясь, что это помогает, и немного повернул голову, чтобы посмотреть на девочку, впрочем, ничего, кроме пушистой копны её волос, не увидев. Та помолчала секунду, снова застыв с выгнутой спиной, а затем на медленном выдохе шмыгнула всё так же ему в плечо и тихонько пискнула: - Паудер. - Паудер? - переспросил Силко, просто чтобы убедиться, что разобрал правильно. - Да, - пискнула она ещё раз и вдруг молча потёрлась лбом о ткань чужого жилета, будто у неё зачесалась голова. Но... в этом жесте явно было что-то большее. - Паудер... - повторил он низко и тягуче, приноравливаясь к новому слову, - Красивое. Но, мне кажется, слишком нежное для тебя. В тебе есть... какая-то особенная сила, ты знаешь это? Надо соответствовать. Придумаем тебе новое, м? Силко не очень понимал, о чём и зачем говорит, слова просто лились самостоятельно мерным долгим потоком. Паудер же помолчала несколько секунд, а потом негромко пробормотала: - Давай... только потом. И, поёрзав у него на коленях, снова умиротворённо притихла, окончательно расслабляясь. Мужчина удовлетворённо откинулся на спинку дивана, запрокинув голову, и даже прикрыл глаза. Отлично. "Потом" не значит "никогда". А новое имя, вероятно, позволит девочке меньше вязнуть в прошлом - так что, вероятно, это не настолько глупая идея, насколько можно было бы подумать. - А тебя как зовут? Он резко раскрыл слипшиеся было веки и удивлённо вытянул шею, чтобы посмотреть на угнездившуюся на его плече девочку. Встрёпанные голубые волосы щекотнули его длинный нос. Мужчина посидел так секунду, затем медленно опустил голову назад. - Меня? - зачем-то отстранённо переспросил он, смотря рассеянно в потолок, будто не уловил сути вопроса. - Да, - утвердительно шмыгнули рядом с ухом. - Меня зовут Силко, - довольно усмехнулся он, дёргая уголком губ, и глубоко вдохнул, поводя лопатками. Паудер секунду помолчала, видимо, тоже анализируя и укладывая в голове. - Красивое. И... тебе очень подходит, - наконец задумчиво протянула она. Судя по тому, что голосок девочки стал заметно чётче и громче, она устала лежать лицом вниз и повернула свою голову к его. - Ха-ха, спасибо, я знаю, - не без толики самодовольства отозвался Силко. На самом деле... он не припомнил, чтобы раньше кто-либо говорил ему нечто подобное. Оказывается, это не просто странная условность, по непонятной причине особенно распространённая среди детей, в этом правда есть что-то приятное. - А это тебе в детстве такое родители придумали или ты потом сам себе дал новое? - с искренней заинтересованностью в тоне выдала ещё один вопрос Паудер. Мужчина невольно на секунду запнулся на вдохе. - Я... Затем так же в секунду взял себя в руки и, медленно выдохнув, ответил: - Нет, нет, меня так назвали при рождении. Был в жизни Силко короткий период, когда ему отчаянно хотелось избавиться от своего нынешнего имени. Чтобы каждое его повторение чужими устами больше не волочило за собой прошлое. Прошлое, в котором он ежедневно слышал "Силко, мы выйдем сегодня из дома или нет?" или "Силко, присмотри за плитой пять минут, если опять решишь долить воды, потому что мало получается, я тебя головой в эту кастрюлю опущу, когда вернусь!" (при этом, само собой разумеется, угроза даже при необходимости не была бы приведена в действие). К счастью, этот период - вместе со всем, что он так страстно желал позабыть - затерялись в прошлом, как смутный дурной сон. Силко, если честно, задним числом радовался, что не поддался тогда импульсивным призывам ещё не до конца переболевшего предательством разума. Придумал бы ещё... какую-нибудь полную ерунду себе вместо имени, лишь бы звучало вовсе не похоже на прошлую версию. - Это твои родители... удачно придумали... Голос Паудер определённо стал сонным, да и зевок посреди фразы было невозможно трактовать двояко. Это отвлекло мужчину от не слишком радостных раздумий. В самом деле, давно следовало устроить девочку на ночь, а самому в сопровождении всех, кто ещё может идти и не должен приглядывать за раненными, отправляться заканчивать начатое. По дороге сюда он отправил нескольких людей в "Последнюю каплю" - проверить, не наведалась ли домой вторая дочурка Вандера (без отцовских железных перчаток она уже не имела шансов против группы взрослых мужчин, при всём уважении), и вне зависимости от сложившейся ситуации охранять здание от посторонних. Слух о гибели защитника города наврятли мог разлететься мгновенно, но лишняя предосторожность ещё никому не вредила. А ещё в идеале следовало наведаться на пожарище и поискать там хоть какие-нибудь уцелевшие ценности - пока всё, что ещё можно было, не растащили. Разумеется, оба этих места Паудер посещать в свете случившегося пока не стоило, так что Силко не мог бы пойти туда с ней, да и девочке точно нужен был отдых. Ко всему прочему, сон лечит, как говорят. Он не мог бы подтвердить этого на собственном опыте, его в своё время в аналогичной ситуации сон не лечил. Хотя, может, это потому, что он едва вообще мог тогда спать - ему хотелось верить, что исключительно из-за постоянной боли. Силко вдруг подметил, что так и продолжает тихо поглаживать чужую спину. Паудер расслабленно вздохнула над его ухом и, судя по мерному сопению, окончательно заснула. - Спи, дорогая... - мерно проговорил он, больше чтобы отогнать собственную волной подкатившую сонливость, - Мы всем им ещё покажем. Паудер никак не отреагировала на чужие слова. Точно спит. Силко умиротворённо хмыкнул. - Ты им покажешь. По необъяснимой причине у него возникло очень любопытное предчувствие на счёт этой девчушки. Хорошее.

***

За спиной Силко раздался тихий, едва уловимый медленный шорох. Не отрываясь от письма, которое писал в этот момент, мужчина бросил: - И тебе доброе утро, Джинкс. После чего всё же отложил ручку, придержав пальцами, чтобы она не скатилась со стола, и повернул кресло. Девушка и вправду обнаружилась за его спиной, точно в той же позе, в которой он представил: зацепившись ногами за потолочную балку и свесившись с неё вниз головой. Две длинные голубые косы почти касались кончиками пола. - Вам тоже не хворать, - хмыкнула та и подняла корпус назад, после чего проворно соскочила со своего насеста и мягко приземлилась на пол на расстоянии вытянутой руки от Силко. - Что-то хотела? - устало спросил он, потирая висок рядом с увечным глазом: зародившаяся ещё в первой половине дня боль уже ощутимо беспокоила, а это означало, что пора бы сделать инъекцию, но как-то недосуг было - одно срочное дело сменяло другое, и каждый раз Силко думал, что вот сейчас разберётся с новой проблемой, с угрожающей запиской одного из от Баронов, с беспорядками в северных районах, и наконец примет лекарство. Однако происходящее замкнулось в отнюдь не забавный порочный круг. - Да так, посмотреть хоть на тебя, три дня не видела толком, - хмыкнула Джинкс и, беззастенчиво закидывая ногу на ногу, уселась на край стола, прямо на какие-то бумаги. - Ты просто так сюда в последнее время не приходишь, - утомлённо отметил Силко, снова поворачиваясь к столу и складывая руки на его поверхности. Браться снова за ручку пока не стал - приёмная дочь обычно, говоря о своих намереньях, подводила разговор к нужной теме издалека, но без желаемого не отставала. - Ммм... Давай-ка лучше не обо мне, а о тебе! - воскликнула в ответ девушка и всё столь же непринуждённо соскользнула, наклонившись вперёд, будто падая, со стола, а затем открыла один из его нижних ящиков, после чего принялась там возиться. В этом ящике хранился инжектор (ну, и другие необходимые для процедур вещи). Сама догадалась. Джинкс отличалась замечательной наблюдательностью. А ещё отлично знала, что Силко очень любит, когда она помогает ему с уколами. Тот тоже не был слепым пнём и давно подметил, что с возрастом девушка стала обращаться к этому знанию, как к эдакому методу задабривания, вот так резко переводя разговор, когда хотела что-нибудь получить от него. Хотя раньше дела обстояли совсем иначе... из его памяти ещё не истёрлись времена, когда маленькая Джинкс, ещё только начавшая звать себя так, сама выпрашивала у него разрешения помочь с уколами. - А если я промахнусь? - Не промахнёшься, это невозможно. Давай, просто нажми. От неудобного положения шеи его голос временно стал глуше. Честно говоря, девочка, кажется, уже сама была не рада своему порыву помочь, и теперь неоправданно долго тянула с самой неприятной частью всего процесса. Если бы у Силко были веки на повреждённом глазу, он бы сейчас боялся моргнуть в самый ответственный момент. Но, так или иначе, отобрать у приёмной дочери инжектор сейчас означало отбить всякое желание проявлять подобные инициативы в дальнейшем, так что мужчина исправно терпел. - Не бойся, если бы ты криво держала его, я бы уже заметил и сказал тебе. Давай, хватит тянуть кота за хвост. Сквозь рёбра конструкции он увидел, как Джинкс напряжённо прикусила губу. Очень хотелось положить ладонь на предплечье девочки и успокаивающе сжать, но Силко удержался. Тем более... если он резко стиснет руку от боли, может напугать её или поставить синяк. - Ну!.. Одновременно с чужим сдавленным возгласом она резко нахмурилась и быстро нажала на поршень. Перед глазами привычно стемнело, а затем со стороны левого разошлись яркие цветные круги, после чего где-то в глубине черепа отозвался короткий, но болезненный укол. Силко непроизвольно резко выдохнул, сжимая-таки ладонь, но на подлокотнике кресла, а потом взгляд начало понемногу проясняться, чуть медленнее расходился слева бледный фиолетовый ореол. Мда, в последние годы побочный эффект определённо усилился... - Ну вот, я же говорил... всё получилось, - прошипел он, пытаясь проморгаться, в глазах пока ещё плыло. - Я... ты в порядке? - по неясному пятну лица Джинкс трудно было определить эмоцию, но голос звучал обеспокоенно. - Да, отлично... спасибо тебе. Чужое тепло у коленей и правда определённо заставляло чувствовать себя лучше, чем он привык сразу после укола. - Ты вообще собирался заняться этим сегодня? Чужой возглас самым бесцеремонным образом вытащил его из воспоминаний. Настоящая, взрослая Джинкс без какой-либо промежуточной стадии всползла с положения сидя на корточках у ящика к Силко на колени. С некоторого момента времени она стала занимать именно такое положение в основном тогда, когда бывала в особенно приподнятом настроении - в иных случаях могла и на стол с ногами забраться, опять же, не церемонясь с тем, что на нём лежало, и остаться стоять, немного склонившись к "пациенту". И он, разумеется, понимал, почему она так делала - Джинкс была слишком хорошо осведомлена, что именно первый вариант был ему намного приятнее других, да Силко этого и не скрывал, но вот сама девушка от подобного физического контакта большую часть времени не была в особенном восторге. Вообще с возрастом она определённо разлюбила ласку в любых её проявлениях. А вот её отец... Силко, наоборот, только в последнее время чётко понял, что ему не хватает того, как непринуждённо в детстве девочка подсаживалась впритык, обнимала и, опять же, влезала на колени... И в некоторой мере жалел, что сам приложил руку к этим изменениям в её привычках. Паудер любила различные нежности, даже очень. А Джинкс - нет. - Собирался, но не собрался, - задумчиво ответил он, наблюдая, как девушка деловито постукивает пальчиком по уже наполненной колбе, будто бы проверяя что-то, после чего та по-хозяйски прихватила его за нижнюю челюсть, удерживая голову. - Что, без меня уже никак, а? - хмыкнула она, с ухмылкой заглядывая в его лицо и подталкивая к тому, чтобы запрокинуть голову. На это Силко не стал ничего отвечать, только слегка улыбнулся, насколько позволяла чужая хватка - Джинкс не в первый раз задавала этот вопрос, так что должна была прекрасно знать, что без неё очень даже как, просто... он любит, когда она приходит помочь. Когда непринуждённо усаживается на его колени, отчего бёдра обдаёт мягким расслабляющим теплом, не имеющим в себе ничего грязного, когда она вот так же непринуждённо касается его рук, плеч, здорового виска, приводя тело в нужное положение... в такие моменты Силко самому очень часто хотелось как-то ответить на касания - ненавязчиво погладить чужое предплечье или, в особо запущенных случаях, притянуть к себе, не дав чужому намеренью просто сделать необходимое и смыться осуществиться, и обнять. Но он стабильно удерживался, только сильнее вцепляясь в подлокотники кресла. Эту привычку, так же как и неприятие ласки - приёмной дочери, он насадил против всякой своей воли из лучших побуждений, только уже себе. И точно так же был содеянному не рад, поэтому каждый раз ему казалось, что он вплотную приблизился к тому, чтобы сорваться. Чужой негромкий выдох, лязг металла, темнота в глазах, яркие круги-вспышки и медленно расходящийся перед затуманенным взглядом мрак с фиолетовым ореолом. За годы практики Джинкс, как и он сам когда-то, совсем перестала бояться и наловчилась делать всё почти мгновенно. Ещё находясь в лёгкой прострации, Силко почувствовал, как чужое тепло исчезает, соскальзывая, с его колен. Он расстроенно нахмурился - в эти моменты всегда хотелось вцепиться в чужие плечи и притянуть девушку назад, удержать только-только распробованные умиротворение и уют, с какими он в последний раз толком имел дело когда-то очень-очень давно. Но он уже привычно подавил это желание на корню. Силко распрямил шею и спину, усаживаясь ровнее и потирая переносицу. Джинкс не ушла - он бы услышал, если бы это было так, процесс инъекции временно ослаблял зрение, но уж точно не слух. В самом деле, та обнаружилась снова у него под ногами, прополаскивающей аппарат после процедуры в стоявшем внутри того же ящика контейнере. Ого, если уж она и на это расщедрилась... - Так зачем ты всё-таки пришла? - проницательным тоном поинтересовался Силко. - Неужели ты думаешь, что я не могу просто так заглянуть к тебе из сугубо человеколюбивых побуждений? - с напускной невинностью отозвалась Джинкс, заканчивая с мытьём и поднимаясь на ноги. - Можешь, но, раз ты снизошла до того, чтобы привести инжектор в порядок после укола, значит, хочешь подлизаться, - он немного откатился от стола и закинул руки за голову, чтобы понаблюдать с подошедшей к окну всё ещё с контейнером в руках девушкой. - Ой, ну извините, глупость сделала, решила оказать помощь очень занятому родному... тебе, - манерно протянула та, показно кривясь, но немного запнулась на последнем слове. - А можно подумать, я тебя за это ругаю. Я констатирую факт. Мужчине удалось выдержать желаемый ровный тон, но внутри на короткую секунду кольнуло от чужой оговорки - не так, как кололо в процессе инъекции, а слегка и тонко, но всё же неприятно. За все эти годы Джинкс ни разу не назвала его "отцом" - только "ты" и "Силко". И вроде бы иногда казалось, что вот-вот она наконец выдаст то самое заветное "папа", но этого так и не случалось. Да и... девушка уже достигла того возраста, с наступлением которого пора бы было перестать надеяться. Так что Силко уже и перестал - хотя время от времени от таких моментов слегка колыхало обидой душу. - ...Так чего же ты от меня хочешь? - так и не услышав ответа, подтолкнул к нему он. - Да так, - передёрнула плечом Джинкс, отпирая и дёргая на себя створку окна. - Ну? - с сухой усмешкой повторил Силко, морально готовясь к чему-то неординарному. Когда его дочь говорит "да так", это означает, что какой-нибудь безделицей на самом деле и не пахнет. - Ну, ничего особенного, - протянула та, высовываясь за раму и бесцеремонно выплёскивая содержимое контейнера на улицу. Внизу раздался чей-то недовольный вскрик, перешедший в ругань, но, возможно, ему только послышалось. - Что? - ещё раз подстегнул к ответу мужчина, уже думая о том, что, раз девушка так продолжительно уходит от оного, потребовалось ей что-то взаправду из ряда вон. - Да так, мелочь... - снова вильнула от ответа Джинкс и размашисто захлопнула раму. - Прекрати испытывать моё терпение, - и вправду начиная слегка раздражаться, посерьёзневшим тоном проговорил Силко, хмурясь. Он уже был просто-напросто уверен, что девушка по меньшей мере подорвала завод одного из Химбаронов, раз так долго мнётся. - Ну-у... - та, уронив контейнер на подоконник, неловко сцепила руки перед бёдрами и, прикусив губу, но при этом никак не выказав смущения широко раскрытыми глазами, плавно повернулась к нему. При этом обе её длинные косы упали на одно плечо. Взгляд мужчины невольно задержался на них. Причёска выглядела довольно паршиво - более короткие волосы выбились из толстых прядей и даже успели немного сваляться. - Великий Творец, когда ты в последний раз причёсывалась? - Мм... - Джинкс выразительно повела головой, показывая, что сама не уверена, а затем посмотрела на Силко самым очевидно намекающим из своих взглядов. И тут он понял. - Ты хочешь, чтобы я тебе переплёл? - устало вздохнул он. - Ну... ага, - улыбнулась девушка, будто бы в смущении заломив руки. Силко выдохнул и усмешкой потёр переносицу. Подловила, маленькая чертовка. - Ну пожа-алуйста, - упрашивающим тоном протянула Джинкс, поднимая заломленные руки к груди и соответственно округлив глаза. Девушка гордилась своей шикарной шевелюрой, и, на его взгляд, по праву - до неё, да и, в принципе, после, людей с такими длинными волосами мужчине не встречалось, он вообще не думал раньше, что человеческие волосы способны достигать такой длинны (а в распущенном виде они оказывались ещё раза в полтора длиннее, чем в косах). Но возиться со всем этим великолепием Джинкс, как ни странно, не особенно любила. Поэтому переплетала косы настолько редко, насколько это было вообще возможно, однако иногда ей настолько не хотелось заниматься этим, что она, уже даже будучи взрослой и самостоятельной, приходила к названому отцу за помощью. Не то чтобы Силко не мог понять этого чужого нежелания приводить себя в порядок самой, очень даже мог, хорошо зная, сколько времени уходит на каждую подобную процедуру, но почему бы тогда ей не постричься покороче? Однако даже это понимание не вызывало у него особенно острого желания отказывать дочери в подобных просьбах. - Ты хоть расчёску принесла, или мне всё это счастье пальцами распутывать? - утомлённо вздохнул он, больше напоказ, и столь же напускно закатил глаза. - А то, - широко улыбнулась Джинкс, посте чего проворно вспрыгнула на подоконник, а оттуда на свою балку, где, очевидно, оставила всё необходимое. Силко бросил взгляд на так и ждущее своего часа на столе письмо. То выглядело некой физической ипостасью ощущаемого им укола совести. Ну, в конце концов, это-то дело уж не настолько срочное, может и подождать полчасика. Да и потом, на более свежую голову, ему однозначно станет думаться лучше... Чаша весов, немного было покачавшихся, всё же склонилась в определённую сторону. Силко плавным движением поднялся из кресла, оттолкнувшись руками от подлокотников и, слушая шорохи под потолком, но не опускаясь до того, чтобы задрать голову и посмотреть, неторопливо прошёл к стоящему немного в стороне дивану - намеченным делом было удобнее всего заниматься именно там. Шорохи быстро переместились туда же, даже немного обогнав его, и Джинкс сверзилась, иначе не назовёшь, с потолочных балок прямо перед лицом Силко - тот даже вздрогнул от неожиданности. Девушка же, подметив это, довольно улыбнулась и без стеснения плюхнулась на оказавшийся прямо за ней диван. Мужчина постоял ещё секунду, а потом куда как аккуратнее опустился рядом с ней, сгибая одну ногу в колене и усаживаясь боком. Та и сама провернулась на диванной подушке, оказавшись к названому отцу спиной, и характерным для неё раскрепощённым движением перекинула ноги через оказавшийся перед ней подлокотник. - Так где же это ты пропадаешь все последние дни, что тебя отсюда не то что не видно, а и не слышно? - непринуждённо, будто возобновляя уже начатый разговор, поинтересовался Силко, беря в руки кончик одной из чужих кос и стягивая фиксирующую резинку. - В каком смысле? - отозвалась Джинкс, начиная проделывать аналогичное действие с другой косой. - Если тебя нет дома, а я не слышу взрывов и в баре никто не жалуется на тебя, это может значить только, что тебя уже нет в живых, - хмыкнул мужчина, уже вовсю разбирая спутавшиеся голубые пряди. - Ой, ну... я сейчас работаю по-тихому, - повела головой туда-сюда девушка, и Силко не видел её лица, но отчётливо представил, как та немножко прикусила губу. - Это по какому же поводу? - спросил он, не прерывая своего занятия и без лишних вопросов вытягивая из чужих волос небольшую гайку. - Ну, в восточном районе нарисовалась какая-то непонятная шайка, человек десять всего, а у главаря наглости на целую Пилтоверскую Академию, - охотно пустилась в рассуждения Джинкс, - Решила показать им, где раки зимуют: найти их гнездо и разворошить... Силко тихо улыбнулся, продолжая расплетать чужие волосы. Именно в такие моменты у них с дочерью выходили наиболее продолжительные и развёрнутые разговоры. В процессе этих бесед его неизменно окутывало каким-то непривычным чувством уюта и спокойствия. Возможно, потому, что они были последним отголоском детства Джинкс - времён, когда она могла и без всякого повода часами болтать с названым отцом о всяких будничных вещах, которые в силу возраста казались ей невероятно значимыми, когда он в любой момент времени знал, где его девочка и чем занята, когда она меньше торчала безвылазно в своей мастерской, а он - у себя в кабинете... Когда она ещё не делала вид, что в ней больше нет Паудер. Когда не притворялась, что следует всем родительским заветам, отказавшись от своего прошлого, а в душе (и в полутьме своей комнаты) не передразнивала и не кляла каждый из них. Да черти его раздери, даже во всё же сменённом имени Джинкс старательно хранила то, с чем никак не могла расстаться. Вцеплялась с отчаяньем утопающего в прошлое, которое ей стоило бы выбросить из своей жизни. Хоть девушка и думала, что поступила умно и красиво, как раз-таки выставив через новое имя признание ей самой факта произошедшего... "Ты - моё проклятие!" - кричала Вай, кричала так, что слышал не только Силко, на ходу отряхивающийся от пыли взрыва, пересчитывая живых соратников, но и, кажется, весь Заун слышал. Вот Паудер и решила стать "проклятием". Вот только это имя, кажется, обернулась проклятием для неё самой. Навсегда обрекло волочить за собой прошлое. Создатель, если бы Силко был хоть немного мудрее тогда, он бы тоже не посчитал такой выбор хорошей идеей и заставил бы дочь придумать что-нибудь другое. Вообще... он дорого бы дал, чтобы вернуть те времена. Тогда они оба жили проще и были счастливее. И хотя за эти годы многое изменилось в лучшую сторону - как минимум, немалыми усилиями, но ему удалось поднять себя и город с самого дна, но временами у Силко на короткие моменты проскальзывала мысль, что он готов был бы этим поступиться ради того, чтобы снова увидеть дочь прежней, непосредственной и временами ребячливой. А иногда, когда ночи становились бессонными от внезапных приступов головной боли, от которых не спасало и Мерцание, Силко и вовсе начинал думать, что, будь у него такой шанс, он бы откатил время ещё дальше назад и со своим нынешним опытом ошибок всё бы переделал. Он бы вернулся в день, откуда росли ноги у всех его проблем: в день, когда они повздорили с Вандером. Он бы не стал спорить с другом, не стал бы распалять его, и без того раздражённого, своими бесплотными ничего не решающими возмущениями, а дал бы им обоим успокоиться и позже начать разговор с начала. В таком случае они наверняка смогли бы прийти к какому-никакому компромиссу и продолжить работать на общее благо вдвоём, Силко не мучали бы головные боли, а Вандер не стал бы носить тот странный кожаный браслет на всё предплечье. Они бы по-прежнему решали все проблемы и строили все планы вдвоём, дополняя слабые стороны друг друга, и, вероятнее всего, добились бы не меньшего успеха, чем Силко добился в одиночестве, а очень может быть и большего. Вероятно, раньше или позже Вандер всё равно бы открыл "Последнюю каплю", а затем и усыновил девчонок. Может, и у Силко по его примеру появились бы приёмные дети. Или, может, он бы, как и сейчас, жил в баре где-то на верхних этажах, проводил большую часть времени за бумажной волокитой и другими делами в обустроенном для него кабинете, пока товарищ обслуживал посетителей внизу, и принимал бы некоторое участие в воспитании чужих дочерей. Может, всё равно бы поладил с любопытной, но нежной и чувствительной Паудер, и всё равно бы плёл ей косички. Только в этот раз он не стал бы приучать малышку чураться ласки. Даже не потому, что сожалел о том, как вышло на самом деле, а потому, что со всеми этими "может" у Паудер был бы отец, была бы сестра, были бы те их друзья-мальчишки (или, может, они приходились девочкам назваными братьями, Силко в своё время не потрудился разобраться), и ни один из них никогда бы не позволил, чтобы хоть кто-то назвал это маленькое голубоволосое чудо проклятием. Они бы жили в мире, где всегда был бы кто-то, кто не позволит. Они бы оба в это верили и ничего не боялись. Яркое пятно перед глазами выдернуло Силко из навевающих весьма безрадостный настрой фантазий. Джинкс, уже закончившая расплетать одну из кос, не оборачиваясь, пыталась передать ему размалёванную мелками, как и многие её вещи, щётку с воткнутой между рядов щетины расчёской. Мужчина заторможенный жестом забрал её и продолжил распускать вторую косу, с которой застрял где-то на середине. - Так вот, ну, я пошла к этому Лексу... - возобновила прерванный было рассказ девушка. И Силко честно постарался выбросить из головы всё, о чём он только что думал, и сосредоточиться на захватывающей истории о том, как Джинкс искала логово так называемых Безголовых. Потому что... при всём желании, повернуть время вспять и получить второй шанс он уже не сможет. Так что нужно получать максимум удовольствия от того, что у него есть в результате всех тех его просчётов. По меньшей мере, оглядываться назад не стоит потому, что маленькая Джинкс с гораздо меньшей охотой позволяла ему прикасаться к своим волосам и готова была до последнего ходить с каким-то загадочным гнездом на голове, лишь бы не дать названому отцу себя облагодетельствовать. Подумав об этом, Силко тихо хмыкнул и решительно вернулся к возне с чужой косой, на долгое время полностью отогнав размышления о подобных предметах.