Хогвартский комиссар

Как нам известно из истории магии, Хогвартс задумывался как самая надежная и защищенная цитадель в эпоху войн. Жизнь хоть и не стоила ногтя на пальце солдата, за детей всё равно опасались, уж больно высока была их смертность на заре времен. И основатели Хогвартса не стали исключением. Дожив до пятнадцати зрелых лет и ощутив на щеках первую поросль (у девушек растительность закучерявилась в других местах, но мамами они стали уже в тринадцать), парни страшно поразились этому факту. Мечи и копья они получали ещё в восемь и к настоящему времени уже как-то подустали сражаться. Захотелось стабильности и покоя. Мерлин, он же Эмрис, он же Амброзий Аврелиан, перед отправкой на север сочинил себе очередную легенду и новое, никому не известное имя, своим попутчикам представился как Салли Слизерин, приложив к имени полустертую печатку на кольце и гербовый родовой лист, затасканный до дыр. То есть тоже малоразборчивый. Годрику со свитой этого, впрочем, было вполне достаточно, так как сам сменил и оставил позади не одно имя и титул. Его сестра, полная и прыщавая, окруженная детьми, своими и чужими, так давно, что и забыла уж, кого сама-то родила, имени не помнила и поэтому сохранилась в истории как Полная Дама (впоследствии увековеченная на живой картине, став стражницей на входе в башню Гриффиндор), весь путь на север смешила и веселила свой эскорт. Две её спутницы, пышнотелая Пенелопа и безымянная, дурно пахнущая, вечно больная, вся в грибках, тощая мисс, которую за неимением имени прозвали Кандидой, считались фрейлинами Полной Дамы. Вот такие попутчики появились у Мерлина на пути в горную Шотландию. Скрипели колеса, шлепали в грязи деревянные башмаки волов и лошадей — о железных подковах в тех краях ещё не слышали, орали дети и роились мухи, ликующие над навозной дорогой. Историю магического мира пишут проигравшие по той простой причине, что принятие Статута о Секретности в конце XVII века — это не более, чем попытка магов сделать хорошую мину при плохой игре. Их должны были загнать в подполье огнем и мечом ещё за несколько столетий до этого, и ни о каком мирном сосуществовании не могло идти речи уже века так с XII. А то и с XI. Арман Малфой и его современники, вероятнее всего, были последними, кто еще мог заявить о себе в открытую до того момента, когда Церковь всерьез взялась за всех неугодных. Сейчас уходил девятый век, вяло прислушиваясь к указам первых монархов, ещё пытающихся удержать те клочки земельных угодий, доставшихся им от Ллевелинов, Хаконов и Фейхайров, силясь попутно разогнать колдунствующих шарлатанов, от которых уж продыху не стало. Потому что гады!!! Стоит где-то ведьме объявиться, так сразу начинается всяческая потусторонняя ерепень с падежом скота, моровым поветрием и бубонной страшной чумой с холерой. И ведь поди узнай, отчего коровы копыта отбрасывают, как только поблизости шаманка в бубен ударит… Дохлую корову закапывать — та ещё морока, доменных печей и крематориев в ту пору не строили, а просто сжечь гору коровьих туш было ой как сложно. Раннее Средневековье — это, по сути, рай для бактерий: помои и содержимое ночных горшков выливались за окна, гнили брошенные на обочине тела околевших лошадей и быков, тухли и разлагались обугленные коровы, те самые, которых честно пытались кремировать при помощи костра. Крысы и мыши вместе с тощими бездомными псами нажирались от пуза дармовой падалью, щедро обмениваясь блохами и клещами, те в свою очередь жирели и плодили свои собственные микрокультуры — чумные палочки и холерные вибрионы… И-и-и носились по странам и городам чума под ручку с холерой, скашивая богатые урожаи из больных людей. Так что добравшись до Хайлендских предгорий, Мерлин-Салазар и Годрик были умотаны в ухайданку, замученные вечно орущими детьми и скандальными тётками, истерящими по малейшему поводу и без. Тот, кто странствует через всю страну с обозами в плотном окружении баб, детей и домашней скотины, их поймет. Привал, устроенный в горном распадке, оказался судьбоносным. На запах дыма приперся гигантский вепрь — узнавать, кто пожаловал в его края и зачем? Ответ он получил копьями в окорок и яблоком в зубы. Отведав нежной кабанятины и отметив множество оленьих троп в окрестностях, Годрик с Салазаром единогласно решили остаться здесь. Вырубка леса и обтесывание бревен — дело не быстрое, но верное: уже через год в просеке пролегла Кабанья улица — Хогсмид. А выше в горах, на берегу мрачного черного озера, был выкопан котлован под постройку каменной крепости. Котлован, кстати, был прорыт нестандартно — снизу вверх, из пещер, которые были особенно оценены магами, так как могли послужить убежищем на случай нападения. Глубина их была не изведана и по сей день, а красота — неописуема. Жили маги, работали, подрастали дети, крепли и тоже включались в постройку Хогвартса. Камень в горах далеко не дефицит, не одна каменоломня образовалась вокруг строящегося здания. Перемещали камни магией, той самой, широко известной Левиосой, клали впритык и накрепко без цемента и раствора, так, как умели только древние зодчие, чьи строения и в наши дни вызывают много вопросов. Работали с душой, шлифуя и граня каждый камушек, собирая найденное золото и серебро в общую копилку. Ну да, гору раскопать и никаких ценных руд при этом не найти? Ха! А алмазов не хотите? У нас тут и берилл есть, и хризолит, и малахит, и аметист… Самые драгоценные камни — желтые алмазы, изумруды, рубины и сапфиры — четверо старших честно поделили между собой. Кандида обожала сапфиры, Пенелопа отдала предпочтение крепкому и верному алмазу, Годрик тяготел к рубинам, а Салли, так и быть, полюбил теплые сверкающие изумруды. Будучи анимагом, Мерлин, а ныне Салли частенько совершал вылазки в нижние пещеры, исследуя и изучая их, попутно шлифуя стенки полостей внутри горы, тем самым создавая тайные ходы в стенах замка. В один из таких исследовательских рейдов Салли наткнулся на гнездо василиска, из которого рискнул стащить яйцо. Если уж подвернулся шанс, то незачем его упускать — Мерлин давно хотел попробовать вырастить ручного василиска. Примерно в то же время в районе Инвернесса рыцари загнали и закололи молодого дракона. Сильно израненный, он всё же исхитрился вырваться и удрать, так как очень хотел жить. Правда, далеко улететь не смог. Ослабев от кровопотери и болевого шока, дракон рухнул в буквальном смысле на головы магам, проломив собой сарай. Выбравшись из-под переломанной туши, Годрик оглядел нанесенный упавшим чудовищем ущерб, рассердился и собрался добить злосчастного летуна. Вынул меч из ножен, нацелил в глотку, но тут на дракона заполз Лонгор, маленький ручной василиск Салли, прикрыл своим тонким длинным тельцем и невинно уставился в лицо Годрику солнечными глазами. — Уйди, червяк! — рыкнул Годрик. Мордочка Лонга посерьезнела, глаза недобро сощурились, наливаясь опасным огнем. Почувствовав, как холодеют ноги, Годрик посмотрел вниз и увидел, что до колен его конечности окаменели. Питомец Салли очень настаивал на своем. Чтобы не окаменеть полностью, Годрику пришлось уступить и оставить дракона в покое. Тот, будучи раненым, вел себя кротко: лежал там, где его поместили, терпел перевязки, покорно и без протестов кушал одуванчики, прописанные для лечения доктором Салазаром, слушал тишину по ночам и тихо наблюдал за обитателями замка, постепенно проникаясь бытом волшебников и привыкая к ним. Дракон был не глуп, он прекрасно понял, что его спасли от смерти, и, поправившись, отблагодарил хороших людей. Отблагодарил так, как сумел, по мере своих сил, возможностей и разумения: охотился в горах и приносил спасителям оленей, коз и баранов, сторожил замок по ночам и подружился с маленьким василиском. Салли в силу ностальгии по древнему мудрому Килгарре назвал молодого дракона Киллианом. Время шло. Рос ввысь и вширь Хогвартс, обрастая пристройками и надстройками, обзавелся башнями и крепкими высокими стенами. Привлеченные далекими дымками за-над лесом, к замку стал наведываться народ. Находили поселок и, спросив разрешение у четырех владык, заселялись, открывая свои лавочки и мастерские, налаживая быт и торговлю. Заселялись, кстати, только представители волшебных народцев, прочие магглы разворачивались и отсылались восвояси. Из не-волшебников доступ в Хогвартс разрешался только сквибам, которых на общем совете решили назначить директорами, приставив к ним помощников фениксов и диринаров, птиц, умеющих трансгрессировать и перемещать в пространстве людей и предметы. Слухами земля, как известно, полнится. Прослышали об этом произволе короли и осерчали — это что, мол, за самоуправство?! И как они там посмели что-то строить?! Направили гонцов-послов с дознаванием — кто такие, откуда, и кто разрешил им вот так с-самоявничать? Годрик и Салли, слава богу, заблаговременно позаботились об этом и успели застолбить землю. Предъявили делегатам документы, в которых за подписью самого Мерлина было заверение о дарственной на недвижимость, владельцами которой и являются вот эти четверо — две пары господ и дам. Ну, имя Мерлина было ещё на слуху, его знали и уважали, поэтому гонцы послушно скушали лапшу, навешанную им на оттопыренные ушки. Поверили, извинились и уехали. Пошло время дальше, сменились короли, наведались в Хогсмид новые люди, получили по новой — волшебникам позволили остаться, а простаков возвернули прочь. Новые обидки-непонимания, донос королям, и вот у ворот новая делегация с теми же вопросами — кто такие, откуда, и кто разрешил… Салли и Годрик, достигшие цветущей сорокалетней зрелости, на сей раз, умудренные опытом, предпочли отмолчаться — они жили здесь давно, а значит, приобрели статус законных владельцев. Некоторые-то просто вторгаются в чью-то вотчину, завоевывают и владеют земными угодьями, перебив всех прежних жителей и спалив их дома… Дознавателям это не понравилось, и на игнор ответили агрессией — пошли войной на Хогвартс, чтоб вышибить оттуда нахальных колдунишек. На вежливую просьбу покинуть крепость маги ответили таким же вежливым отказом. Пришлось подвинуть вежливость и выдвинуть вперед угрозы. Послушав злобные крики под стенами в адрес треклятых шарлатанов-колдунов, Салли с Годриком переглянулись, пожали плечами и дали отмашку Киллиану и Лонгу. Громадный черный дракон местной гебридской породы шутя спалил камнеметательные конструкции, которые, кажется, называются катапультами, а выросший до пятнадцати метров василиск окаменил взглядом самых ретивых вояк. Война, что поделать… Не хотели люди смириться с тем, что рядом с ними живут какие-то вшивые волшебники, они же страшные, творят непонятные необъяснимые вещи и вообще не от мира сего. Бесовские создания, на костер их! Это потом, многие столетия спустя, маги сумели спрятать замок Хогвартс и прилегающую к нему деревушку Хогсмид в пространственном кармане, хорошенько изучив и познав все тайны мироздания. От основателей к тому времени остались лишь имена, примерные их портреты и голос волшебной Распределяющей Шляпы, которую маги создали перед смертью. А позже, когда Хогвартс решили объявить школой волшебства и чародейства, именами основателей назвали факультеты… Киллиан прожил очень долгую для дракона жизнь — целых семьсот лет. А умирая, сделал замку последний подарок — Драконью Защиту, вдохнул её в стены, испуская дух. Киллиан стал Замком, его ментальным воплощением и продолжил защищать древнюю цитадель вместе с Лонгором де Саншором. Преемник Киллиана, заступивший на пост, с миссией не справился, был убит в юном возрасте, с его гибелью разрушился магический союз. И заснул вековым сном осиротевший василиск. В предгорьях Кабаньих гор не стало больше дракона, своей жизнью поддерживающего бессмертный дух Киллиана. К чему эта долгая предыстория? К тому, что последует дальше… С первым вздохом малышки Герцогини пробудился дух Киллиана, ощутивший материальное воплощение дракона в пределах Хогвартса. Пробудился и вздохнул, чувствуя явные перемены в своих стенах — обновился и зажил собственной жизнью Замок, восстановил освещение и прогрев помещений. С каждым новым мигом, новым вдохом дух Киллиана охватывал своим вниманием всё больше и больше пространства, энергетическими струями просвечивая стену за стеной, ярус за ярусом все этажи, башни, залы, переходы… Находя что-то лишнее, тут же уничтожал, а лишнего он немало обнаружил. Например, скелет пятинога в шкафу, вот безобразие, кто положил сюда эту бяку? Р-р-распылить! Осыпался прахом и истаял в никуда давно забытый скелетик. А это что? П-пошел вон отсюда, паразит!!! Не успев даже пикнуть, сгинул в небытие крестраж Темного Лорда, обнаруженный бдительным духом проснувшегося стража в драгоценной серебряной диадеме… Так что Северус и Натан были очень удивлены, увидев, что директор Филч с фениксом на плече встречает их снаружи, перед воротами Хогвартса. Позади Филча почетным караулом замерли все преподаватели школы: Кеттлберн, МакГонагалл, Вектор, Бербидж, Флитвик и остальные. — Что случилось? — настороженно спросил Северус, вопросительно скользя взглядом по ряду учителей. — А хотим глянуть на тетрадку, пока она жива, — туманно объяснил Хагрид. МакГонагалл с каменным выражением лица скользнула взглядом по земле. Проследив за её взглядом, Северус увидел тонкую золотистую линию, широким полукружьем огибающую территорию вокруг Хогвартса. Судя по всему, она охватывала весь Замок с озером, лесом и деревушкой, огромной такой многокилометровой окружностью. — Что это?.. — завороженно выдохнул он, по-прежнему ничего не понимая. — Защита Хогвартса включилась, — миролюбиво пояснил Филч. — И он снова стал самым безопасным в мире местом, — ликуя, подхватил Хагрид. — Самым защищенным и надежным! — И как это… произошло? — заинтригованно затаил дыхание Северус. — Союз Саншора и Герцогини пробудил к жизни древнего Защитника, вдохнувшего жизнь в каменные стены замка, — Филч покосился на феникса и добавил: — Он был первым драконом основателей. Первым драконом, подружившимся с василиском и основавшим магический союз. Умирая, он вроде как стал частью Хогвартса, стал его Защитой, его душой. Северус сглотнул, ощущая, как вспотели ладони и противно задрожали пальцы, держащие муассанитовый ящик. Что-то не хочется ему проносить темную вещь на территорию Хогвартса… Испугавшись, он поспешно всунул его Натану, тот, моментально всё поняв, передал кому-то стоявшему позади. Ранкорн, получив внезапно ящик, с той же поспешностью всучил Скримджеру. Ну а тот, дурак с инициативой, затормозил, так и не поняв ничего. Тупо держа коробку с тетрадкой, он недоуменно хлопал глазами на всех, вопрошая, а чего всё это означает?.. Филч, ехида старый, невинно моргнул и простер руку в приглашающем жесте, сказав в духе мистера Вонки, бессмертного персонажа Роальда Даля: — Ну, проходите! Скримджер, ничего не подозревая, послушно внял приглашению — держа в руках ящик, прошел в ворота, переступив так и не замеченную им золотую Нить. В ящике что-то стукнуло, и Руфус замер, вспомнив, что в нем вроде как неживая тетрадка лежит, нечему там стукаться… Его окружили плотным кольцом любопытствующие маги. Северус, встав сбоку, отщелкнул застежку и откинул крышку. Из ящика повалил черный дымок сдохшего крестража, тут же развеянный легким ветерком, от черной тетрадки осталась лишь пыль, и то по контуру. — Хе, круто, — щелкнул зубом ехидный Натан. — Ни одна нечистая сила теперь сюда не пролезет! Ни по воздуху, ни под водой, ни под землей. — Да, — задумчиво покивал Северус. — И главное, голову ломать не надо, как остальные крестражи уничтожить. Просто принесите их к Хогвартсу и скормите проснувшемуся дракону. До Скримджера так и не дошло, что его использовали в качестве подопытного кролика. Пожав плечами и косо глядя на слегка чокнутых профессоров, он «вспомнил» о каких-то своих неотложных делах, подхватился и, торопливо попрощавшись, ушел. За ним удалились мракоборцы и ликвидаторы проклятий, всё прекрасно понявшие и сделавшие зарубки на носу. Отличненько, отныне их детки могут пойти в обезопасенный и обновленный Хогвартс, можно забрать заявки из других английских и заграничных школ. Лето ещё и за середину не перевалило, как с крестражами было покончено. Чашу Пенни Пуффендуй забрала из банка Нарцисса Малфой на правах сестры Беллатрисы. В Хогвартс её доставил Люциус, пронеся через Защитную линию и тем самым очистив старинную реликвию от зла. Люца приняли с распростертыми объятиями, чашу забрали и, протерев символически, поставили на постамент в Большом зале возле помоста, на котором величаво возлежал сиятельный василиск, украшая собой и без того прекрасное помещение. На ту же полочку рядом с чашей вскоре лег медальон, который из дома на площади Гриммо принесла Нимфа Тонкс по просьбе уважаемого директора Филча. Диадема Кандиды Когтевран появилась благодаря Пантелеймону, проведшему рейд по Выручай-комнате. Он вспомнил, что она лежала где-то там… И теперь серебряная диадема красовалась на синей бархатной подушечке, сверкая в душу синими же сапфирами. Глядя на три возвращенные реликвии, Аргус как-то раз спросил своего преданного помощника: — Скажи-ка, Светозар, а все ли крестражи Темного Лорда мы нашли? — Крр-р-р-рл-к, — нежно сказал феникс, дополняя курлыканье четкими мыслеобразом темноволосого юноши, акцентируя внимание на крупном перстне на пальце правой руки парня. — Ещё один? — разочарованно вытянулся лицом Филч. — И где? В ответ новая картинка — портрет Корвина Мракса с тем же кольцом на пальце. Стало понятно — искать крестраж надо там, где жили родичи Тома Реддла. Выкопав в недрах Архива генеалогическое древо Мраксов, Альберт Ранкорн нашел последних представителей рода: Марволо Мракса, его сына Морфина и дочь Меропу. Адрес проживания найти не составило труда. И снова унеслась по заданию Филча Инспекционная бригада из трех человек — Северуса, Натана и Альберта. Ранкорн нашел дом, с позволения, так сказать… Долл перекинулся в собаку и, понюхав тут-там, разыскал последнюю заначку Темного Лорда. Ну а Снейп проверил найденную шкатулку на проклятия, а найдя их, тут же засунул опасную находку в муассанитовый ящичек. Дальше они действовали по проверенной технике — доставили темномагический предмет к Хогвартсу и скормили пробужденному дракону, чей дух ожил благодаря новому союзу василиска и малышки Герцогини. Все эти потрясающие и волнующие события прошли мимо Гарри и Рекса, у которых были самые лучшие в жизни каникулы. И не абы где, а в самом Зальцбурге, куда Дурслей пригласил Эрнст Штокингер. Вернон и Петунья с Эрнестиной, которой исполнился годик, Дадли и Гарри с Рексом с удовольствием посетили сказочный Соленый город. Целое лето в Альпах, австрийская кухня, неспешные прогулки по благоустроенной набережной реки Зальцах, теплый, совсем не английский климат, и вместе с тем поездки на ледники за ошеломительными ощущениями от катания на лыжах и фуникулерах. Два месяца волшебного лета для Гарри и щенячье счастье для Рекса, когда он услышал раскатистый бас Лео Графа. — Эгей, Рекс, старина, ты ли это?! Взвизгнув, Рекс прыгнул к Лео и ошалел вдвойне — Граф пришел не один, из-за его высокой грушевидной фигуры застенчиво выглядывал Фриц Кунц, лысенький и полненький коротыш…