18. Священное пламя
17 февраля 2022 г. в 18:00
— Кто вы такая?.. — спросила Флорет, с недоверием смотря на незнакомку.
— Неужели ты не узнаешь меня? — лицо дамы выразило напускную печаль. — Ну что ж, думаю это не так страшно. Перед тем, как я расскажу тебе, нужно кое-что сделать.
Дама чинно подошла к белокурой девушке и резко схватила ее за подбородок, внимательно всмотревшись в рубиновые глаза.
— Ты бедное дитя, которое само не осознает, насколько опасно… Но ничего. Я помогу тебе справиться с этим, — дама отошла и дала слуге сигнал, чтобы тот вел Флорет за ней.
— Это вы сделали?! Вы сожгли мой дом?! — прокричала белокурая девушка со слезами на глазах. — Вы лжете… Я никогда не видела вас! И ничего вам не делала!..
Дама остановилась и, не поворачиваясь лицом к Флорет, спокойно сказала:
— Это правда, ты ничего мне не делало. Видишь ли, мне противен сам факт твоего существования. И да… — она повернулась вполоборота, показав улыбку. — Ты само подожгло свой дом.
— Что?.. — опешила Флорет.
— К сожалению, это так. Твоя природа — главное твое проклятие. Ты адская тварь, которая способна только разрушать. И тебе вовсе не обязательно что-либо для этого делать. Но я здесь, чтобы наглядно показать, на что ты способно. Еще поблагодаришь меня.
Оттаскиваемая все дальше от заброшенной рыбацкой лавки, Флорет в последний раз окинула ее взглядом. Это место стало ей пристанищем в момент отчаяния. В нем она обрела своих единственных настоящих друзей. И теперь жадный огонь поедал это место, грозясь не оставить от него ничего, кроме памяти. Эта глава жизни Флорет трагично заканчивалась, открывая перед белокурой девушкой непроглядную бездну, которая пахла смертью.
— Нам нужно поспешить, — сказала дама, когда они подходили к крепостной стене. — Нельзя пропустить это зрелище.
Солнце уже висело над горизонтом, нещадно светя Флорет прямо в глаза. Лучи словно пронзали ее голову насквозь, от чего головная боль с каждым мгновением разрасталась все сильнее. Девушка закрыла глаза, от чего фокус ее внимания сместился на то, как сильно ныла сдавленная слугой рука.
— Смотри, — твердо сказала дама. — Неужели ты не хочешь наконец увидеть своих друзей?
Флорет, услышав это, превозмогая боль, открыла глаза, и то, что предстало пред ней, было куда ужаснее этой боли.
Над деревянной платформой висели обмякшие человеческие стопы. Подняв глаза, Флорет увидела несколько человеческих тел, безвольно покачивающихся при каждом дуновении ветра и поскрипывающих веревками на своих шеях. Некоторые из них выглядели, как еще живые люди, застывшие с гримасами агонии на лицах. Некоторые же висели здесь настолько давно, что на воздух стали выступать их потемневшие кости. Ряд, в который «выстроились» висельники, ужасал своими размерами. Люди, казненные здесь, оставались висеть на всеобщее порицание годами. И один только дьявол знает, похоронят ли их когда-нибудь по-человечески.
Белокурая девушка чувствовала, как к горлу подступает тошнота. Она впервые видела человеческие тела, лишенные жизни. Их вид заставлял ее испытывать непередаваемое сбивающее с толку чувство, как будто помост перед ней — это сцена кукольного театра, на которой висят марионетки, но никак не люди. Люди для нее выглядели по-другому: они спешили по своим делам, громко разговаривали и дышали. А глядя на этих бедолаг, Флорет не могла даже представить, что и они когда-то жили и ходили по тем же местам, что и она.
Удивительно, но вокруг помоста стояла толпа людей, не разделяющих тех же эмоций. Они спокойно обсуждали что-то между собой, смеялись. До Флорет то и дело долетали слова недовольства тем, что казнь сильно затягивают.
Флорет не хотела смотреть на тела. Одного мимолетного взгляда ей хватило, чтобы навсегда запечатлеть их в памяти, но, когда она отвернулась, слуга грубо повернул ее голову к виселице.
— Смотри, — сказал низкий голос.
Перед глазами белокурой девушки предстала слезная пелена. Внутри нее все сжималось, переворачивалось. Время словно застыло, заставляя девушку вечность лицезреть печальные кукольные силуэты. Однако даже несмотря на слезы, на ощущение отсутствия в моменте, девушка приметила что-то знакомое в висельнике, что находился на краю печального ряда.
Серые безжизненные глаза, подобные глазам мертвых рыб, продаваемых местными рыбаками, смотрели прямо перед собой. Когда веревка стала проворачиваться, мертвые глаза Юрбена пересеклись взглядом с глазами Флорет. Даже взглянув на его лицо, девушка не сразу узнала юношу. Его лицо словно изменилось, перестало быть человеческим.
— Нет… — прохрипела она. Белокурая девушка перестала плакать, ее душа опустела, перед глазами побежала рябь, среди которой четко видно было только мертвое лицо сероглазого юноши.
Вдруг на помосте послышался шум. Двое мужчин затаскивали по ступеням очередного приговоренного. На его голове был мешок из грязной мешковины, а по худощавому телосложению было сложно понять, мужчина это или женщина. Приговоренного с силой толкнули на платформу. Бедолага потерял равновесие и упал лицом вниз. Один из мужчин, что вели его, грубо схватил его за руку и стянул мешок.
Флорет не могла поверить своим глазам. Это была истощенная, сильно больная Сильви. От удара о помост из ее носа потекла струйка крови, но несмотря на это взгляд девушки был туманным, словно она была в трансе.
— Сильви! — прокричала Флорет и поймала на себе щемящий душу взгляд серебристых глаз. Сильви скривилась от боли. Не от сильного удара о помост, не от мучающего ее недуга. Это была боль утраты, которая перекрывала страх приближающейся смерти.
Белокурая девушка с ужасом посмотрела на даму, что стояла чуть поодаль. Она скрестила на груди сверкающие множеством дорогих украшений руки и довольно наблюдала за происходящим. Слуга толкнул девушку в плечо, чтобы та продолжала смотреть.
Взгляд Сильви погас снова, когда мужчина на помосте потащил ее за руку к виселице. Он накинул на ее тонкую шею крупную жесткую веревку, которая, казалось, одним своим весом была способна раздавить больную девушку. С каждой секундой, сокращающей дистанцию до неизбежного, люди вокруг все больше раззадоривались.
— На очереди — еще одна грязная воришка! — продекламировал мужчина, накинувший веревку на шею Сильви. — Однако, на этом перечень ее грехов не заканчивается… Она оскорбила нашего Господа, бессовестно занимаясь прелюбодеянием, за что уже наслала на себя гнев божий, обрушивший на нее страшную холеру! И дабы очистить эту священную землю, мы отправляем ее на страшный суд!
Сильви не молила о пощаде и уже даже не плакала. Она печально взглянула на тело своего младшего брата, беззвучно сказав ему что-то, а затем смиренно обратила взгляд к небесам.
— Сильви… — всхлипывала Флорет. Все это было неправильно, невозможно. Происходящее вокруг выглядело как жестокий спектакль, который слишком долго не заканчивался.
Когда тело сероглазой девушки судорожно задергалось, у белокурой девушки подкосились ноги. Слуга до сих пор крепко держал ее за руку, от чего Флорет оставалось только безвольно повиснуть, без возможности упасть на колени. Среди народного порицания, возгласов и оваций донесся пронзительный крик, перемешанный с отчаянным плачем.
Наступила тишина, и даже гневающаяся толпа наконец замолчала. Брат и сестра вновь воссоединились. Оклеветанные и опозоренные.
— Зачем… Зачем вам это? — просипела Флорет. — Зачем вы это сделали?..
Но дама лишь снова улыбнулась.
— Я? Говорю же — ты причина всего этого. Ты создание самого дьявола, и именно твое появление в их жизнях подписало им смертный приговор.
— Нет… Нет, вы лжете!
Но как бы белокурая девушка этого не отрицала, голос в ее голове лишь вторил словам дамы. «Ты виновата. На твоих руках их кровь, которую ты до конца своей жизни не сможешь смыть» — говорил он.
— Я… Я не хочу так жить… — Флорет опустила голову, а дама удовлетворенно кивнула, будто она ждала этих слов.
— Ты всегда можешь отказаться от своей жизни. Однако, ты — случай куда более исключительный. Ты, твое тело и твоя душа… Каждая малейшая деталь твоей сущности проклята. Люди побоятся казнить тебя так вот просто. Но раз уж я вызвалась тебе помочь, то покажу, что за судьба тебя ждет. И, что будет высшей степенью проявления милосердия, предложу выбор, — она подала знак слуге. — Пожалуй, путь мы продолжим в карете.
Карета слегка потряхивалась на неровной дороге. Раньше богатое убранство сильно бы впечатлило Флорет, однако сейчас ей было совсем не до этого.
Девушка отдала бы все, чтобы хотя бы попрощаться с Юрбеном и снова увидеть его хитрую улыбочку. Но, как назло, его лицо застыло в ее памяти именно таким, каким оно было в петле. «И как они нашли Сильви?.. Она же была совсем в другом месте, вдалеке от рыбацкой лавки…» — подумала затем Флорет.
Быть может, это проклятие, которое ты на них наслала?
В глазах Флорет снова потемнело, и она болезненно схватилась за голову. Дама, что сидела прямо напротив нее, беззаботно поправляя перстень на своей руке, продолжала довольно улыбаться.
Карета направлялась к острову со шпилями. Вдалеке по-прежнему виднелся столб дыма, на который Флорет смотрела, не ощущая уже ни грусти, ни страха. В этом месте уже ничего не было. Все, о чем можно было жалеть, покидая его, было уже навсегда потеряно.
Выйдя из кареты, Флорет увидела перед собой величественное здание. Оно было невероятно сложным по своей архитектуре и давило своими размерами. Словно воплощение самого Господа, грозно наблюдающего с небес. Главный собор.
Перед собором раскинулась большая площадь, посреди которой стоял высокий столб. Вокруг него толпилось много людей, которые перекрывали весь обзор. Пройдя чуть вперед, белокурая девушка увидела фигуру девушки, привязанной к этому столбу, а у его подножия — кучу дров, достающих до самых стоп осужденной. Уставший от потрясений разум Флорет уже отказывался строить догадки, но представшее перед ней трактовалось однозначно.
— Огонь священен, — сказала дама. — Поэтому именно его используют, избавляясь от безбожных тварей. К тому же, — она тихонько усмехнулась, — так получается куда эффектнее.
Длинные русые волосы окруженной кострищем девушки красиво развевались на ветру воздушными волнами. Она была молода и красива, ее лицо было усыпано веснушками, которые делали ее похожей на дитя летнего солнца. Сорванным голосом она отчаянно молила о пощаде, но один из нескольких людей в латах, стоящих рядом, уже начал произносить свою речь, провозглашающую начало мучительных последних минут ее жизни.
В воздухе едва уловимо запахло горящим деревом, после чего осужденная девушка с ужасом посмотрела себе под ноги. Сердце Флорет стучало все быстрее от ужаса и волнения. Пламя все подступало, разрасталось, создавая огромный пласт жара, который окидывал всю толпу. Белокурая девушка не могла даже представить, как жарко в этот момент было осужденной. Но худшее было еще впереди.
— Смотри и думай, — медленно проговорила дама. — Место на этом костре — это твое место. Но я могу даровать тебе спасение.
Огонь стал касаться босых ног осужденной. На площади раздался оглушающий крик боли. Кожа молодой девушки постепенно покрывалась коркой, словно она была мясом на вертеле. Затем кожа стала постепенно отслаиваться, оголяя мышцы. В мгновение ока сгорели воздушные волосы, и на лице не осталось и намека от веснушек из-за мокрых кровоточащих рубцов.
Флорет не могла больше на это смотреть. Одного взгляда на это действо ей хватало, чтобы представить себя на месте осужденной и почувствовать эту адскую боль. От тошнотворного запаха паленой плоти белокурую девушку вырвало прямо на землю. Ни слуга, ни дама не обратили на этого внимания.
Время тянулось невыносимо долго. В висках белокурой девушки пульсировала кровь, а ужас морозил все ее тело. Флорет хотела всеми силами избежать этой участи: не оказаться там, в адском пекле, поедающем человека заживо.
Крик постепенно стих, и спустя некоторое время тело осужденной девушки стало напоминать тлеющие угли.
— Итак, — устрашающе сказала дама. Флорет почувствовала, как над ее головой, словно лезвие топора, нависла рука слуги, готовая в любой момент сорвать ее капюшон. — Время делать выбор.
