Тайна крови

На собственное удивление, спалось мне очень хорошо. Правда, что снилось, увы, не помню. Проснувшись в гордом одиночестве, сразу же расстроилась: — Сбежал, — потягиваюсь, — ох, Колиньяр. На прикроватной тумбочке лежала записка и рисунок.

«Извините, что под покровом ночи, подобно мерзавцу, оставил вас одну. Вы слишком восхитительны и неотразимы, поэтому, побоявшись, что соблазн будет слишком велик и я не справлюсь — сбежал, подарив возможность выспаться. Увидимся с вами утром, госпожа Эсмилир. Ваш будущий муж и наследник престола, герцог Эстебан Колиньяр.»

Почерк у юноши очень ровный, аккуратный, слегка рваный. Мне нравится, он олицетворяет своего создателя. — Будущий муж, — усмехнулась, — фантазёр. Работы молодого человека всегда вызывали у меня восторг и чувство гордости. Линии, штриховка, тени — все было настолько потрясающе, что оставалось лишь любоваться. Эстебан нарисовал спящую меня, которая обнимает подушку, уткнувшись в неё носом. — Эсмилир! В мои покои нагло ворвалась Катарина, при этом громко хлопнув дверью. — Что случилось? — спокойно спрашиваю, убирая бумаги в ящик. Сохраню это. Моё маленькое сокровище. — Это невыносимо! — вздохнула, рухнув на кровать, — я так больше не могу! — Объяснишь? — Рокэ, — прикрыла глаза, — мы снова поругались! — Этого стоило ожидать, — кладу голову на руку, согнутую в локте, — у вас такое на постоянной основе. Может, вы наконец-то расстанетесь и начнёте жить спокойно? — С ума сошла?! — обомлела. — В чём причина конфликта, — закатываю глаза, — на этот раз? — Он обижается на меня за то, что я случайно упала на Савиньяка. — Наслышана… — Я хотела, чтобы Алва немного приревновал! Он совсем не обращает на меня никакого внимания. — В итоге, ты столкнула их лбами и парни не общаются. Однажды, когда Рокэ захотел того же, оказывая знаки внимания в мою сторону, то Катари вылила на меня столько дерьма, что стало даже тошно. Она, конечно, чуть позже извинилась, и признаться честно, это не помогло. Мерзкое послевкусие. – Вы зависимы друг от друга в плане секса. — С чего ты это взяла? — Свои социальные потребности вы удовлетворяете без проблем, но если дело касается интима, то оба бежите. Он к тебе, а ты к нему. Между вами нет ничего общего, кроме близости. — Вообще-то, у нас сын! — Как вытекающее… Ваши отношения нездоровые, пойми это, Ката. Постоянные ссоры, скандалы и разногласия, а после них секс — это не счастье. — Это мне говоришь ты? — соскочила. Этот тон мне знаком и он не сулит ничего хорошего. Терпи, дорогая. — Тоже мне, советчик в отношениях! — фыркает, — сама-то одна одинёшенька. А я ещё удивляюсь, почему ты без мужчины. — Почему? — улыбаюсь. — Для тебя главное — выгода и польза. Эгоистичная, холодная и злая! Почему именно ты моя фрейлина? Так и будешь одна всю жизнь! Даже Савиньяк, — осеклась. — Что Савиньяк? — Не выдержал и сбежал! — выпалила. — Могу сегодня же сложить полномочия и передать их той, которую ты выберешь. Девушка явно не ожидала такого ответа. Катарина опешила и нервно поправила волосы, опуская голову вниз. — Я не должна была этого говорить, — прошептала, — не знаю, что на меня нашло… — Ты озвучила то, о чём думала. Всё нормально. — Извини, Эсмилир, — вздыхает, — просто… — Всё нормально, — повторяю, — позволь мне переодеться и начать свой день. — Да, — кивнула, — прости. Королева вышла из комнаты, подобно побитой собаке. Я знала о сложностях её характера, манере речи и любимой привычке оскорблять, если что-то идёт не по плану, поэтому, слова Катари меня не обижали. — А кто сказал, — смотрю на кольцо, подаренное Эстебаном, — что я одна? В потрясающем настроении, я отправилась в ванную комнату, а вернувшись, выбрала лёгкое платье бежевого цвета с открытыми плечами и коротким рукавом. — Жарковато сегодня, — собираю волосы на затылке с помощью деревянного крабика, — лето вступает в свои законные права… На завтраке не было Лионеля и Рокэ, что заставило меня запаниковать. Где эти двое могут быть? Вдоволь насладившись вкуснейшим рулетом с курицей, помидорами и перцем, допила свежий зелёный чай и поблагодарив прислугу, вышла из столовой. Уроков сегодня нет. Можно позволить себе расслабиться. — Доброе утро, — останавливаю профессора Шабли. — Доброе, — кивнул. — Вы не видели господина Савиньяка и господина Алву? — Они на тренировке, — улыбается, — кажется, сегодня у будущих оруженосцев экзамен. — О, — удивилась, — благодарю. Выйдя на улицу, зажмурилась от столь яркого солнца. Юноши активно отрабатывали удары, приёмы на манекенах или небольшом ринге. — Ты хотя бы поел? — подхожу к недовольному Лиону, — и детей покормил? — Да, — отпивает немного воды из бочки, — мы на ногах с рассвета. — Экзаменационные дни начались? — На две недели раньше, чем планировалось, — вздохнул, — кардинал решил немного модернизировать программу обучения! Ещё и Рокэ со своими тёрками. — Я его почему-то не наблюдаю… — У него моральная травма! — фыркает, — простолюдинам не понять, ты что хоть! С парнями только я занимаюсь, а его светлость Первый маршал, не желает тратить своё драгоценное время на такую чушь. — Успокойся, — кладу голову на плечо, — ты же знал, что он не будет выполнять свои обязанности в качестве учителя. — Знал, — кивнул, — сказал ему, что мне уже осточертели их отношения с Катой и поскорее бы они расстались, следовательно, был послан. — Куда? — К ебёной матери. — Мне вообще сказали, что я вся такая фу-фу-фу и помру одна одинёшенька. — Я думал, наше Высочество перестало заниматься подобным… — Увы. Она специально на тебя упала, чтобы позлить Рокэ. Савиньяк шумно выдохнул, при этом, максимально напрягаясь. — Всевышний, — смотрит вверх, — ответь мне, когда Катарина начнёт думать, а потом говорить или делать? — Никогда, — усмехаюсь, — её не переделать… — Ты как всегда права, — усмехнулся, — мне не хотелось тебя расстраивать, но сказать должен. — Что стряслось? — Эстебан меня сегодня вообще не радует. Реакции и концентрации ноль, абсолютно невнимателен, движения скованные, понимает меня через раз. Создаётся впечатление, что он вообще не спал. Снова… Колиньяр любил чем-то заниматься ночью, а утром сонно зевать. — Я не могу принять такой экзамен, понимаешь? То, что он показывает, вообще не годится. Ужас! — Понимаю, — оглядываюсь, — это моя вина. Выходка Арамоны выбила меня из колеи, а Эстебан помогал вернуться. Не стану говорить о проблеме с бедром, а то превратится в курицу-наседку. — Ого-го, — прищурился, — грязные подробности будут? — Жало своё всосал обратно. Мы просто разговаривали. — Фу, — фыркнул, — так неинтересно. — Прошу тебя, поставь ему «отлично» за сегодняшние дисциплины. Он сдаст всё, что требуется, но позже. — Эсмилир! — воскликнул. — Пожалуйста, — беру за руку, — ради меня. — Ладно-ладно, — прикрыл глаза, — могу задать вопрос? — Разумеется. — Почему именно он? — Ну, — не знаю что и сказать. — Ты столько лет отвергала высокопоставленных мужчин: графов, капитанов, герцогов. Каждый из них мог бы обеспечить тебя и твоих детей на всю жизнь. — Они видели во мне лишь красивую картинку, как, — задумалась, — украшение. — Даже мой брат? — Эмиль — отдельная тема для разговора. Помнится мне, как мы познакомились… — Стыдоба какая, — закрыл руками лицо, — не продолжай. — На юбилее твоего отца, — улыбаюсь, — вы с братом изрядно напились. Ты, как человек порядочный, отправился спать, а Эмиль решил завалиться ко мне в покои и показать фокус! — Мельница, — прошептал. — Снял штаны и начал крутить своим членом, — смеюсь, — а я возьми, да заряди ему по драгоценному чугунной статуэткой. — Он потом не мог неделю ходить. Лежал в позе лягушки. — Заслужил. — Соглашусь. — А Эстебан, — продолжаю, — он, — прикусила губу, глядя на молодого человека, — видит во мне спутника жизни, партнёра. Колиньяр для меня по-особенному уникален. С ним уютно и спокойно. — Вы уже, — намекает на секс, делая какие-то непонятные жесты руками, — ну, — замялся, — открыли замочек? — Я не собираюсь обсуждать с тобой подобное. — Значит, — по-хитрому прищурился, — было. Хорош, — проводит его взглядом, — молодец. — Лионель! — шлёпнула по руке, — прекращай. — За что? Я наоборот рад и счастлив за вас, а не осуждаю. Если ты забеременеешь, то, — зловеще потер ладошки, — я буду крёстным? — С ума сошёл? — Тебе жалко?! — Нас могут услышать. Может, потом поговорим? — На самом интересном, — вздыхает, — ладно. Идём, поможешь оценить ребят. На ринге друг напротив друга стояли Ричард и Эстебан. Он вот-вот рухнет от бессилия и недосыпа. Заметив меня, Колиньяр улыбнулся, сделав вид, что крайне бодр. Во время тренировки, он допускал ошибки, которые выводили Савиньяка из себя. — Господин Колиньяр, — подаю голос, пытаясь избежать взрыва Лиона, — зачем вы так далеко уходите при уклонении? — Простите? — скинул прядь мокрых волос с лица. — Я покажу, — перепрыгиваю через ограничения, — Ричард, отойдите в сторону, пожалуйста. Ошеломлённый Окделл кивнул, выполняя просьбу. — Нападайте. — Я не совсем понимаю, — оглядывается, — госпожа Эсмилир. — Ударьте меня. Ну же, — киваю. Кулак юноши пронёсся в паре сантиметров от моей левой скулы. — Замрите. Итак, — обхватываю запястье, — расстояние минимальное. Не надо ложиться на пол! Чем дальше ушли, тем больше времени на возврат уходит! — обращаюсь к остальным, — экономьте свои сантиметры в бою. Готовы уйти, значит, готовы на провокацию и контратаку. Понятно? Тишина. Мужчины замерли в каком-то шоке. — Я не слышу! — Понятно! — хором ответили. — А если, — спросил внук Шабли, — противник намного больше, чем ты? — Кто сказал, что решает масса? Решает ваш уровень подготовки и умения. Например, я с лёгкостью могу повалить господина Савиньяка на землю. Почему? Мне известны его слабые места, которые удалось вычислить благодаря анализу. Вы должны научиться читать противника. — Как? — Окделл. — Придёт со временем. — Спасибо за информацию, — Эстебан кивнул своим мыслям. — Работаем, мальчики, — усмехаюсь, возвращаясь к Савиньяку. — Ты точно фрейлина? — приподнял бровь. — А что, не похожа? — Ни капельки. Экзамен продлился до самого вечера, был лишь небольшой перерыв на обед. Юноши выполняли все приказы Лионеля, работая на износ. — Итак, — потёр глаза, — мы посмотрели на ваши, — цокнул, — умения, приёмы, техники боя и оценили их. Спасибо за работу. Оценки узнаете завтра, когда получите индивидуальные ведомости с пояснениями. Все свободны. Попрощавшись с нами, юноши покинули место тренировок. — Ричард огорчил немного, — смотрит вдаль. — Он почему-то останавливается перед нападением, давая противнику сигнал. — Или просто боится ударить. Робкий до ужаса. — Ему нужно время, чтобы привыкнуть к обстановке. Не умеет человек забивать других, как ты или Эстебан. — У Колиньяра крайне агрессивный стиль. С одной стороны, это очень хорошо, а с другой, может привести к непоправимым последствиям. — Может, с возрастом успокоится? — встаю со скамейки. — Боюсь, это у них семейное. Джонатан имеет такой же стиль. — Они неисправимы… Возвращаясь во дворец, смотрела на верхушки деревьев и небо, надеясь увидеть Кутха. Мой пернатый друг куда-то пропал. Не появляется уже несколько дней. На ночь оставляю окно открытым, в ожидании ворона. — Не скучаешь? — Эстебан закинул руку на мое плечо, прижимая к себе и целуя в щёчку. — Увидят же! — смущаюсь, в попытках оттолкнуть, — колючий такой! — Наплевать, — улыбнулся, — держи. Он протянул мне небольшой мешочек, внутри которого оказались очищенные кедровые орешки. — Где ты их нашёл? — замерла. — В лесу, — подмигнул. — Мои любимые, — с восхищением смотрю на него, — мама всегда собирала их, когда ходила за грибами и ягодами. — Пусть это напомнит тебе более светлые времена. — Почему не отдыхаешь? — продолжаю путь, — устал сегодня. — Немного. — Еле ноги передвигаешь. Во сколько уснул? — Ну, — почесал затылок, — пришёл в комнату уже за полночь. Спать мне не дал соловей, который очень уютненько устроился на козырьке и всю ночь пел для меня серенады. — Можно было прогнать его. — Чуть не выпал из окна. Позволишь мне переночевать у тебя несколько дней? Возможно, соловей поймет, что между нами ничего не может быть, так как я люблю другую и почти женат, — сдерживает улыбку, — как считаешь? — Попытаться стоит, — беру его под руку, — ты разобьёшь ему сердце? — А есть другие варианты? Моё уже занято. Он действительно какой-то волшебный. Со мной Колиньяр очень нежный, открытый и заботливый, готов на всё. На людях же, Эстебан превращался в непоколебимого, сурового и наглого эгоиста, который без труда польёт оппонента грязью и совесть его не станет мучать. Мой ласковый зверь. Иногда, мне кажется, что всё это не по-настоящему. Словно, это сон. Просыпаться не хочется. Я влюблена до беспамятства. Потрясающее чувство.

После ужина

Мы с Лионелем вновь засели в учительской, заполняя различные журналы, ведомости, бумаги и расписание. — Чернила закончились, — бросает перо, — надоело! Постоянно засыхают! — Возьми нормальные в столе, — указываю, — нижний ящик. Закрывать нормально надо. — Закрыл однажды, — фыркает, поднимаясь с места, — весь в них был. — Аккуратнее будь. Ты поговорил с Рокэ? — Пф-ф, — ищет чернила, — не собираюсь. Он меня отчихвостил, а я мириться должен? — Ты умнее. — И упрямее. А ты с Катой? — Она меня всячески избегает. — Боится? — усмехнулся, открывая бутылёк. — Возможно, — открываю учебник. — Поедешь со мной через пару дней домой? — Что-то случилось? — Нет, — садится рядом, — хочу навестить сына и отдохнуть немного. Матушки в поместье не будет. — Предложение крайне заманчивое, но должна отказаться. — Почему? — включил щенячий взгляд. — Кардинал не может оставить несколько десятков учеников без наставников. — В этом ты права. — Господа! — прислуга врывается в учительскую, — горим! — Что? — Ученическая гостиная горит! — Эстебан, — прошептала, выбегая из комнаты. Незадолго до этого, он говорил мне, что они с ребятами хотят собраться в гостиной, чтобы поиграть в карты и немного расслабиться. — Эсмилир! — Савиньяк рванул за мной. — Они все там! Огонь полыхал во всю мощь. Адское пламя. Люди столпились у двери, пытаясь как-то зайти внутрь. — Нам не пройти, — Рокэ в панике смотрит на нас, — верхняя балка упала и перекрыла вход. Двери открыть невозможно. — Надо найти хоть какой-то способ! — прорываюсь. — С ума сошла?! — Лионель схватил меня, — в огне погибнуть хочешь? — Там Эстебан! — бьюсь в истерике, — пусти меня! — Ты слышала Алву! — прошипел. Послышался звук разбивающегося стекла и крики молодых людей. Там настоящее пекло. — Чего встали? — прорычал, — тащите воду и выламывайте двери! Отпустив, Лионель отправился помогать остальным. Меня охватила волна ужаса и страха. Он сейчас там, среди огня неистовой силы, а я не могу ему помочь. Всё же выломав дверь, они закрыли лица руками, защищаясь от жара. Никто не решается заходить. — Парни! — кричит Рокэ, — вы меня слышите? В ответ была лишь тишина. Пробравшись сквозь толпу, на свой страх и риск кинулась в горящую комнату. Воздух невыносимо тяжелый, пахнет гарью. Здесь очень трудно находиться. — Эстебан! Ричард! — кашляю, — кто-нибудь, ответьте! Позади меня упала ещё одна балка, перекрывая путь назад. Пройдя чуть вперёд, заметила на полу лежащего Окделла. — Ричард, — слегка трясу, — Ричард! — пытаюсь нащупать пульс. Юноша без сознания, но жив. Хоть что-то радует. — Ох, — падаю рядом. Голова сильно закружилась. Мир поплыл перед глазами. Мне плохо. — Безбашенная идиотка, — Лионель поднимает меня. — Заливайте всё вокруг! — скомандовал Алва, — сыпьте песок и землю. — Я должна была, — кашляю, — ты нашёл? — Надо потушить пожар. — Ты Эстебана нашёл? — вцепилась ногтями в рубашку. — Нет. Он силой вытащил меня из комнаты, абсолютно наплевав на моё рвение найти Колиньяра. — За что ты так со мной?! — слёзы навернулись. — Я не дам тебе погибнуть. — А если, — осеклась, — с ним что-то случится? Как мне жить? — Эсмилир. — Как?! — ударяю в грудь. — Успокойся! — Нет! — смотрю на то, как выносят живых ребят. Громко кашляя и еле выходя из гостиной, некий юноша тащил на себе Колиньяра. — Госпожа, — падает рядом. — Ловлю, — Лион подхватил его и Эстебана. — Вы целы? — держу, — с вами всё хорошо? — Да, — кивнул, — спасибо. — Ну? — смотрю на графа. — Пульса нет, — глаза забегали. — Неси его к Августу! Я хотела поблагодарить молодого человека за помощь, но он словно испарился.

Несколько часов спустя

Пожар был успешно потушен. Есть пострадавшие с небольшими ожогами, есть те, кто отделался лёгким испугом, надышался угарным газом и уже начинает приходить в сознание. К сожалению, один из учеников не справился с отравлением и погиб. Меня не запускали в лазарет всё это время. Оно тянулось бесконечно долго, с каждой секундой принося невыносимую боль. Глаза болели от слёз, и даже руки тряслись. Я искусала губы до крови. Мы с Лио были оба на нервах, поэтому сорвались друг на друга и поругались. — Заходи, — доктор открыл дверь. Эстебан лежал на койке в одном нижнем белье с повязкой на левом плече. — Парень получил сильный ожог. Останется шрам. — Это неважно, — прошептала, — как он? — Я не знаю, — подходит к окну, — жив ли он вообще. — В каком смысле? — Понимаешь, — прикурил трубку, — пульса у него нет, реакции тоже, как и признаков смерти, в виде трупных пятен или окоченения. Герцог Колиньяр завис в непонятном состоянии, где-то между жизнью и смертью. — И что… — Делать? — перебил, — ждать. Либо, — выдыхает, он не осилит этого и умрёт, либо, — почему-то улыбнулся, — сделает невозможное и выживет. Побудь с ним, пока я хожу за бинтами. — Мне хочется помочь. — Ты ему уже не поможешь, максимум, что можешь сделать — принять факт, — вышел из лазарета. На ватных ногах я подошла к койке Эстебана и села рядом, касаясь его руки. — Пожалуйста, — глажу, — пожалуйста, возвращайся ко мне, Колиньяр. Горячие слёзы обожгли лицо, но в мои планы не входило их вытирать или скрывать. С ним надо быть честной. — Мне не справиться без тебя. Умоляю, только живи, — целую ладонь, — пожалуйста… Проси всё, что захочешь и оставайся со мной.