Любовь до гроба

Маша даже и не заметила как оказалась дома. Время подходило к утру, а она только прикоснулась к кровати. Даже сутки не прошли, а девушка уже умудрилась выплакать все слёзы. Потеря любимого человека всегда было для неё неприятной мыслью, но через смерть куда страшнее. В голове до сих пор не могло прийти осознание, что тот, кто ещё вчера обнимал её и целовал, завтра может лежать в гробу. Как можно в момент лишиться самого важного и дорогого? Швецова медленно легла на кровать и повернувшись на бок, свернулась в позу зародыша. Телефон Маши разрывался от бесконечных звонков: кто-то пытался подбодрить, кто-то просто узнать информацию из любопытства. Но нашлись даже те, кто уже выразил соболезнования, зная, что Олег пока ещё живет на этом свете, пока другие с анонимок радовались, что наконец ему воздалось за всё. Швецовой ещё никогда не было так плохо и одиноко. Лишь один человек по-настоящему мог её поддержать и закрыть от всего мира. А сейчас…. Сейчас ей надо было всё делать самостоятельно. Опять. Попытаться спасти себя. А Олега… С медицинской стороны она была бессильна, но вот найти человека и заставить ответить за случившееся очень даже. Маша резко встала с кровати и стала искать свой телефон, который в гневе куда-то забросила. Эта мысль будто оживила её. Она понимала, что вряд ли Виктор Иванович одобрит идею вести ей это дело, но кого и когда она что-то спрашивала? — Федя! — Швецова даже не задумалась какой сейчас час. Просто только именно он мог помочь ей с этой просьбой. — Да, Марья Сергеевна! — голос Курочкина прозвучал довольно бодро для четырёх утра. Будто ожидал её звонка. — Федь, мне надо, чтобы ты узнал, откуда скорая забрала Олега и есть ли в том районе камеры. — Прямо сейчас? — а вот работать был он не особо готов. Ничего нового. — Да! — твёрдо произнесла девушка. — Хорошо будет сделано. Марья Сергеевна, вам бы поспать. — Спасибо, Федь. Обязательно. Как будет информация — сразу звони. Всё же самые близкие и старые друзья искренно переживала за состояние Маши и здоровье Олега. Даже договорились создать между собой расписание, кто и когда следит за ситуацией. Это были единственные люди, кому Швецова могла доверять. Но всё равно никто не был способен заменить ей Платонова. Маша кинула телефон на тумбу и подошла к окну. Оперевшись на подоконник, она сделала глубокий вдох и, не удержавшись, заплакала. До конца количества слёз было всё же далеко. Швецова закрыла рот рукой, чтобы ни проронить ни звука. Но тут же поняла, что спустя столько времени одна и наконец, может дать волю себе и своим чувствам. С момента, когда она узнала про случившееся с ней все время кто-то был. Кто-то, кто бесконечно твердил: «Хватит плакать. Перестань. Успокойся. Всё будет хорошо. Слезами ты ему не поможешь». Зато она поможет себе. Ведь лучше прореветь всю ночь, чем попытаться заглушить в себе боль чем-то зависимым. У неё уже есть одна зависимость, которая может внезапно закончится. Обычно, когда Мария плакала у окна, сзади подходил Платонов, обнимал и шептал на ушко: «Всё будет хорошо. Мы со всем справимся». Она ему верила. Так и было. Сейчас верить было некому. Она стояла одна и продолжала плакать. Сил не было совсем, но только спать Швецова не хотела. Ей было страшно погружаться в другой мир. Маше казалось, что если она сейчас заснёт, то что-нибудь точно произойдёт. Но девушка всё же решила прилечь на кровать и свернулась, до этого принятую, позу эмбриона. Каждая новая слезинка отправляла Марию в прошлое, показывая киноленту воспоминаний, связанных с Олегом. События, мелькающие перед глазами, были радостные, но только не в этот момент. Как же хотелось, чтобы всё это оказалось страшным сном. *** Открыв глаза, девушка увидела, что на улице уже светло. Медленно поднявшись с кровати, она протерла руками глаза и, потянувшись за телефоном, посмотрела на время. Десять утра ровно. Сама того не заметив, во время очередной истерики Швецова уснула. Организм не смог пережить такое наступление отрицательных эмоций. Маша подумала, что может и к лучшему, что так вышло. Сегодня ей надо было как-то существовать, а эти несчастные часы сна хоть как-то могли её спасти. Первым делом Маша направилась в ванную. Холодный душ отлично бы привёл её в более отрезвленное состояние. Зайдя в комнату, взгляд Швецовой сразу же бросился на зеркало. Отражение в нём могло вызвать только отвращение: даже самая водостойкая косметика не смогла выдержать вчерашнего вечера и размазалась по всему лицу. Опухшие глаза и красный нос отлично сочетались с взъерошенными волосами. Скинув с себя одежду, Мария залезла в душевую кабину. Прохладные капли смыли весь ужас с лица, помогаю до конца пробудиться девушке. Он помог не только просунутся, но ещё и завёл Швецову в свои мысли. Закрыв глаза, она прислонилась спиной к стенке кабины. Воспоминания ударили словно ток «Тяжелый плохой день мог спасти только сеанс в душе наедине с собой. Под сильным напором воды, Мария всё думала о том, к чему её привели последние события жизни. Иногда казалось, что всё было хорошо, а иногда, как сегодня, хотелось куда-то забиться в одиночестве. Гуляя в своих мыслях, Швецова услышала, как снаружи кто-то пытается открыть дверь. Маша ещё не успела понять, что происходит, как она уже оказалась открытой. На порог комнаты стоял Платонов. Единственная одежда, которая была на неё — полотенце на бёдрах. Сделав несколько шагов к Марии, тем самым ехидно улыбаясь, скинул его на пол. Зайдя в кабину, он плотно подошёл к девушке и жадно начал осматривать её. — Олег, я вообще-то хотела побыть одна, — буркнула себе под нос Маша. — Я тоже. Предлагаю быть в одиночестве вместе, — мужчина не желая сбавлять напора, расположил руки на талии и притянул чуть ближе к себе. — Машенька, ты чего, — взял её за подбородок. — Плюнь на всех, ты у меня золотце. Не сдержавшись, Швецова улыбнулась. Вот так одним движением и двумя преложениями Платонов смог растопить её. Магия. Но это были лишь начало. Резким движением он прислонил её спиной к стенке душа…» Сеанс в душе кроме как возвращения в нормальный вид не принёс ничего хорошего. Такие воспоминания больно кольнули. Как же девушке не хватало его прикосновений, которые доводили всё тело до мурашек. Чтобы до конца взбодриться, Машей было принято решение сварить кофе. Ища по всем шкафам, к счастью она нашла чуток на дне пакетика. На сегодня хватит. Заметив на турке странную грязь, Швецова, как борец за чистоту, перед варкой решили вымыть. Подойдя к раковине, Маша увидела чашку Олега, которая вероятнее всего осталась после вчерашнего завтрака. Мужчина давно уже определил для себя, что лучше эти несколько свободных утренних минут он будет тратить на более полезную вещь, чем на мытьё какой-то посудины. Девушка взяла чашку в руки… « — Олег, ну сколько можно, — крикнула на всю квартиру Маша, заметив чашку в раковине. — Чего, — непонимающе вошёл в комнату мужчина. — Ну, я сколько раз просила тебя мыть посуду сразу, а не устраивать тут склад, — недовольно продолжала Швецова, стукнув по бокам тела руками. — Я же сказал, что вечером помою, — улыбался Платонов, пытаясь не вступать в игру с девушкой. — А что тебе мешает сейчас это сделать? — Ты, — твёрдо заявил Олег. — Я? — шутит или издевается? — Конечно. Вот ты такая красивая у меня, — медленно начал подходить к Швецовой. — Что тебя каждую секунду хочется целовать. Платонов притянул к себе Машу и крепко обнял за талию. Коснувшись губ Швецовой, Олег с каждой секундой сильнее вовлекал её в свой поцелуй. Руки Маши сами по себе обвили шею мужчины, тем самым ещё сильнее приближаясь к нему. Платонов очень сильно обожал вкус Машиных губ, и труднее всего для него было оторваться от них. Как в первый раз он изучал каждый миллиметр её ало-красных. — Мастер поцелуев, нам пора, — засмеялась Маша, взяв на себя эту сложную задачу — оторваться. — Ну, может ещё разок, — ехидно улыбнулся мужчина и попытался ещё раз поцеловать девушку. — Олеж, — успела подставить палец к его губам. — Нам надо идти. — Маш…» Воспоминания унесли девушку из реальности. Испугавшись от внезапного звонка, Швецова не удержала и уронила чашку в раковину. Моментом вместо одной стеклянной вещи остались сотни осколков. Как и счастливая жизнь Маши превратилась в сплошные маленькие грустные ситуации. — Олег расстроится, его любимая чашка, — пустив слезу, расстроенно проговорила Швецова. Телефон продолжал трезвонить. Разговаривать она не хотела абсолютно ни с кем, одиночество было для неё лучшим и единственным другом. Не успев прийти к мысли, что телефон тоже останется в одиночестве, Мария вдруг подумала, что звонить мог Фёдор с информацией по её просьбе. Или же врач с новостями насчёт Олега. С плохими новостями… Швецова тут же дёрнулась с места, направляясь в спальню. Взял телефон в руки, она тут же сняла трубку. — Да, слушаю, — сердце билось очень быстро. Она так боялась услышать те самые слова. — Марья Сергеевна, у меня для вас плохие новости…