To Build a Home

«Оплакиваю свой зонт». Твой голос грубее, чем обычно. Насколько ты отрубилась? Нейтан ухмыльнулся. Он выглядел раздраженным, но вдруг его плечи поникли. «Кошмар приснился?» Ты меняешь положение, полностью повернув лицо к парню. Захотелось свалить с крыши, но ты недостаточно включилась в жизнь после внезапного пробуждения, чтобы спускаться по лестнице. «Снилось, как ты не мог отделаться от зонта?» Нейтан незаметно улыбается. Некоторое время он смотрит на тебя, не двигаясь. Ты словно животное в вольере. Затем он медленно подходит и садится напротив, касаясь твоих ног своими. «Почему ты так уверена, что я не вломился в твою комнату и не спрятал его там?» «Вообще я ждала его торчащим из моего лобового стекла». Проверяешь время. Уже 5 утра. Он лезет в карман своего бомбера и бросает тебе что-то зеленое. Твоя десятидолларовая купюра. Ещё более мятая, чем была днем. «Хорошая попытка». Ты бросаешь ее обратно, она падает ему на колени. «Я не возьму ее». «У меня в кошельке больше бабла, чем твои предки зарабатывают за месяц. Оставь себе». Он сказал это с издевкой и кинул купюру обратно. Скомканная банкнота прилетает тебе в лицо. А этот кретин смеется. «Мне тоже не нужна твоя благотворительность». Купюра летит обратно, ударяясь об грудь парня. «Ты реально потратил 300$, чтобы купить зонтик сучке, которую даже не знаешь?» Он пожимает плечами. «Ну и что? Твой ведь был дерьмом». Ты потягиваешься. «Ты ведь не отстанешь от меня?» Ответа не последовало. Нейтан кладет голову на выступ, всматриваясь в звездное небо. У него такое задумчивое и встревоженное выражение лица. Интересно, о чем он думает. «Это другое». Наконец отвечает он и переводит взгляд на тебя. «Люди обычно не отказываются от денег богатого сынка». Захотелось сказать что-то остроумное в ответ, пошутить, что именно поэтому твои друзья предупреждали тебя держаться подальше от Прескотта: он заставит тебя принять его подарок. Но, похоже, Нейтану сейчас не до шуток. Не стоило его бесить или расстраивать. «Я в записке серьезно сказала». Ты потягиваешь затекшие руки над головой. «Это все, конечно, очень мило. Но мне не нужен этот дорогущий зонт». Нейтан бросает на тебя изучающий взгляд. Что же он хочет увидеть в твоих глазах? Ты продолжаешь твердо смотреть на него, сохраняя серьезное выражение лица, чтобы он не подумал, что ты лжешь. Конечно, ты не знала, с кем он общался в прошлом. Может, у его дружков, студентов Блэквелла, считалось нормальным сорить чужими деньгами. Но ты не хотела показаться отчаянно нуждающейся в чем-то. Ты же, блять, не благотворительный фонд. Тишину приходится прервать. «Хотя…» Глаз Нейтана дернулся, когда ты заговорила. «Было весело играть в салки с зонтиком». Он впервые улыбнулся. Такая широкая кривая ухмылка расползлась по всему его лицу. Запрокинув голову и отпустив все тревожные мысли, он ложится спиной на холодный бетон и начинает смеяться. «Бля, реально очень смешно». Смех становится заливистее. «Не могу поверить, что играл с сучкой, имя которой даже не знаю». «Да ладно? Я думала, ты уже привык к этому». Ты поворачиваешься в сторону, скрестив руки на выступе и положив на них подбородок. Не стоило здесь отрубаться, ты все еще уставшая. Бриз раздувает твои волосы в разные стороны, пряди танцуют на ветру. Прескотт пристально смотрит на тебя. Ты буквально чувствуешь, как он сверлит тебя взглядом. Он поднимается и отходит. «Не двигайся». Ты не знаешь, что он задумал. Он роется в карманах и достает что-то прямоугольное. О господи. Это фотоаппарат. «Посмотри вниз». Сухим тоном говорит он. «Как до этого смотрела». Нет сил задавать ему вопросы. Ты опускаешь глаза. Прескотт ходит из стороны в сторону, фотографируя тебя с разных ракурсов. Поднимается, опускается. Иногда использует вспышку, заставляя тебя изо всех сил держать глаза открытыми. Эта спонтанная фотосессия не вызывает никаких чувств, ты слишком уставшая, чтобы думать об этом. Хотя интересно, а в инстаграм он это выложит? Он вообще публикует портреты? Покажет ли он тебе, что получилось? Он по приколу фотографирует или это его домашнее задание? Он останавливается, ты смотришь на него, предполагая, что он закончил, но он все еще фотографирует. «Ты опять смотришь на меня как ошпаренная, лохушка». Он кладет камеру на колени, постукивая по экрану. Он звучит раздраженным, но не выглядит. «В смысле «как ошпаренная»?» Он показывает тебе одну фотографию. Ладно, возможно, ты реально на него так смотришь. Забавное выражение лица, но ты же не специально. «Ну вот так я выгляжу, когда озадачена». Улыбаешься ты, Нейтан поднимает глаза. Без слов было понятно, что он хочет спросить. «Меня вообще предупреждали, что ты оторвешь мне голову, когда встретишь. Но она все еще на месте». «Ты меня просто еще не выбесила». Он отзеркаливает положение твоего тела, опирается на колени, прислонившись к краю выступа. Он смотрит сделанные фотографии, возможно, не такие уж и плохие, раз он не отрывается от камеры. Ты снова отрубаешься. Ветер гладит волосы, а щелчки затвора почему-то успокаивают. Сквозь сон ты понимаешь, что он тебя все еще фотографирует. Он ведь даже не спросил! Хотя фотографии на рассвете должны получиться красивыми. Да ладно, без разницы. Ты просыпаешься, потому что кто-то задевает твою ногу. Нейтан исчезает на лестнице, а солнце уже высоко над горизонтом. Господи, как же болела шея! А колени так затекли, что ты их едва разогнула! Зря ты снова заснула. «Жесть, странно все». Пробормотала ты. Пары скоро начнутся. Странное тяжелое чувство в области живота. Это вроде не страх, да и не возбуждение. Лучше никому не говорить о крыше. Когда Дана, завидев тебя в коридоре, спрашивает, почему ты так разбито выглядишь, ты врешь, что не могла уснуть. Отчасти ведь правда. Вокруг Прескотта ходит столько сплетен, не хотелось марать свое имя в первый месяц учебы. Ты сладко засыпаешь, как только голова опускается на подушку. Кровать гораздо удобнее, чем бетонное покрытие крыши. Три стука в дверь.