Путь в тысячу миль...

Юкари с трудом разлепила глаза. В рот словно мыши насрали. Или мухи. Она в подобных мелочах не разбиралась и не хотела. Голова трещала так, словно по ней били всю ночь как в гонг. За что она все это заслужила? Разве она действительно так сильно нагрешила в своей жизни? На улице однозначно рассвело, и через шторы пробивался свет, напоминая, что стоило бы, хотя бы, посмотреть на часы на телефоне. Посмотреть на них, снова позвонить своему ублюдочному бывшему, позавтракать и вернуться к работе. Цель ускользнула и теперь будет начеку, но с неё это необходимости её ликвидировать не снимает. Юкари с трудом села на диване, чуть не запутавшись в пледе. Кажется, его на нём не было, когда она засыпала? И где бутылка? Она же ставила ее на столик, разве нет? Тапки так и не нашлись, так что она просто стянула чулки, на что у неё не хватило сил вчера, кинула их на пол и, отыскав сотовый, пошла на кухню, в поисках чего-нибудь, чем промочить горло. Увидев стоящую возле раковины пустую бутылку, она подавила взбешенный писк, рвущийся наружу. Открытое после рома французское вино тысяча девятьсот восемьдесят шестого года! Бутылка же была почти полной! Мори паскуда! Ну она ему покажет! Телефонный звонок прервал ее кровожадные мысли на полпути, как раз когда она уже собралась отправиться наверх, в комнату сына и задать ему головомойку, которую он надолго запомнит и никогда больше не будет выливать коллекционные вина в мусорку. – Ты звонила мне пятьдесят семь раз, – прозвучал спокойный голос в трубке. – Неужели кто-то умер? Мне радоваться или расстраиваться? Джона не собирался с ней церемониться. Да и вообще не хотел говорить с ней дольше положенного. С Юкари общаться слишком долго в принципе чревато. Она невыносима, если ты её слишком хорошо знаешь. – Умер, – рявкнула женщина ему в трубку. – Вернее умрёшь. Ты! И очень скоро. Знаешь, сколько времени? Мы договаривались, что ты его заберёшь, а ты решил забуриться в свою сраную лабораторию и там сдохнуть? Я-то не против. Только его с собой возьми и делай что хочешь. Хоть вскрытие, хоть лоботомию. Джона терпеть не мог разговаривать за рулём. Особенно с ней. Но приходилось. Он не любил отдавать право водить кому бы то ни было ещё. Именно поэтому набрал номер по дороге, уже выезжая. По счастью, навигатор уже рассчитал время пути, и скоро он должен будет приехать к её дому. Как бы он не надеялся встретиться на нейтральной территории, придется навестить Юкари дома. – Пожалуй, обойдусь без радикальных мер, – он сделал паузу и кинул взгляд на трассу, а после обогнал одну из машин, перестраиваясь в левый ряд. – Ты не брала трубку, когда я хотел предупредить, что пока занят. – Да мне срать, Джона. Меня бесит, когда ты нарушаешь наши договоренности, – прорычала Юкари ему в трубку. Он услышал стук, словно она изо всех сил ударила дверцей холодильника. – Он и твой сын тоже. Имей порядочность воспитывать его со мной вместе! – Ты и не воспитываешь его. В основном этим занимаюсь я, – он съехал с трассы и сбросил скорость, выезжая на магистраль. – Тебе откровенно срать на него. – А ты видишь объект для своих исследований. Или я не права? Он мой сын, и мы договорились, – прошипела Юкари. – Если ты себе что-то надумываешь, это твои проблемы, – возразил он раздражённо, в очередной раз думая, что они однозначно прокляли друг друга, когда их познакомили на одном из званых вечеров, где заключали подпольные сделки, и они решили, что начать роман и переспать – отличная идея. – Тебя просто раздражает, что кто-то видит тебя насквозь, – фыркнула Юкари. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Пара минут разговора с Джоной, и она теряла последние крохи терпения. Вот и теперь она начинала откровенно закипать. Она увидела как его машина заезжает за ворота и притормаживает возле дома. Естественно. У него ведь тоже есть ключи от дома, от ворот. Вот зачем она все ему это дала? Джона открыл дверцу и откинул светлые волосы с лица, прежде чем выйти наружу. Юкари зло нажала на кнопку отключения вызова и только тогда встретилась с мужчиной взглядом. – Почему бы тебе просто не перестать меня бесить? Джона хмыкнул, захлопнул дверцу и закинул ключ в карман брюк, проверив валяется ли халат на заднем сидении. – Боюсь, это произойдет только в случае моей смерти, – он сделал паузу и добавил. – Кофейку не найдется? Я почти всю ночь работал, решил заехать по делам в город, заодно забрать Мори. Юкари сделала ещё один глубокий вдох, призывая себя к спокойствию, а после развернулась и пошла обратно в дом. Он действовал ей на нервы, но если они опять будут орать друг на друга, то ничего не изменится. – Пойдем. Сам себе сделаешь. Я пока Мори разбужу. Мори будить не требовалось. Он от их ругани уже сам проснулся и даже успел умыться. Маменька так голосила, что и труп бы из гроба поднялся. Если бы она убивала голосом, то однозначно стала бы успешнее в работе. Правда говорить ей об этом вслух не стоило. Она и так на взводе. Ещё начнет кидаться чем-нибудь острым. Они столкнулись на лестнице. – Доброе утро. Твой отец явился, – сообщила она. – Угу. Я слышал подъезжающую к дому машину, – кивнул он. Мори успел даже кое-как покидать некоторые вещи с собой. Которые привычно брал в лабораторию к отцу. Правда слишком мало времени на сборы, так что наверняка что-нибудь забыл. Юкари строго на него посмотрела и влепила ему пощечину. Он покачнулся, но все же чудом не слетел с лестницы, ухватившись за перила. Хотя было, конечно, больно, он зашипел, но упрямо на неё посмотрел, сдерживая злые слёзы. – Я тебе разрешала трогать свой алкоголь?! Я сто раз тебе говорила не трогать коллекционные бутылки. А ты его вылил! У тебя мозги есть или нет? Мори продолжал упрямо на неё смотреть. Никакой вины он за собой не чувствовал. – Будешь так пить, станешь никакому ненужной алкоголичкой! Хотя ты и так никому не нужна! Глаза матери расширились от изумления. – Да что ты себе позволяешь…? – воскликнула она, но прежде, чем успела влепить ему ещё одну пощёчину, он поднырнул у нее под рукой, спрыгнул через две ступеньки и ещё через две вниз, и скрылся на кухне. Он не знал, что чувствует больше – злость или обиду на Юкари. Он не хотел, чтобы ей было также плохо, как накануне. Но, похоже, в этом доме никого его мнение не интересует. Нет, он и раньше об этом знал. Да и Юкари и раньше не могла удержаться. Но он все ещё не мог удержаться. Хотя и пытался не плакать. Она тогда злилась только сильнее. – Нет, ты это слышал?! Юкари влетела в кухню следом за Мори. Она кипела от возмущения. А ведь только начала успокаиваться и даже смирилась с существованием Джоны в непосредственной близости от себя на ближайшие полчаса. Ей казалось, что её сын наглеет не по дням, а по часам. – Это все твоё дурное влияние! Джона, невозмутимо потягивающий кофе, удивлённо приподнял тонкие светлые брови. – Да неужели? А мне казалось, на правду не обижаются, – он усмехнулся и сделал ещё один глоток. – К тому же ты и вправду истеричка. Мори стоял чуть позади отца, скрестив руки на груди, и демонстративно молчал. Он уже надел свой небольшой рюкзак, который обычно брал к отцу. – Вы сегодня сговорились меня оскорблять с самого утра? – сделав глубокий вдох поинтересовалась Юкари. Она действительно пыталась взять себя в руки, но в висках все ещё отдавалось пульсирующей болью, а эти двое совершенно не помогали своим мерзким поведением. – По крайней мере, не я все это начала. Все это твоя вина. Ты мог хотя бы научиться заблаговременно предупреждать о задержках. – Теперь уже я виноват? Хотя трубку не берешь ты. – Я была занята! Ты мог заранее предупредить, что у тебя могут возникнут дела. – Заказ поступил неожиданно. Я не был уверен до последней минуты, что его пришлют. – Мог бы перестраховаться хотя бы. Джона, это не впервые. Мне надоело, – Юкари устало вздохнула. Она уже не знала, как до него это донести, и её это бесило. – Меня тоже не бывает дома, иногда сутками. Я не могу оставлять его на несколько суток одного, и просить с ним посидеть Хироцу тоже не могу. Он не приходящая няня. – А что с ним будет? Ему не пять лет, – Джона невозмутимо пожал плечами. Юкари воткнула рядом в стол скальпель и зашипела. – А то, что я наёмница. Если кто-нибудь узнает, что у меня маленький сын, они попробуют это использовать. Не строй из себя придурка, Джона. Тебе не идёт. Ты прекрасно это понимаешь! Их взгляды встретились. Её сиреневые глаза и его голубые. Он пожал плечами и отставил в сторону опустевший стакан. – Ты предупреждаешь меня, когда действительно не можешь. И тогда я тебя не подводил ещё. А так ты просто бесишься, что твои планы нарушились. Скажешь, я не прав? – парировал он насмешливо и почти раздражённо. Ее слова казались почти правдивыми, и это, пожалуй, выводило его из себя. Теперь уже она выглядела несчастной жертвой, а он терпеть не мог, когда она начинала давить на жалость и выставляла его злобным мудаком, который воспользовался бедной несчастной ею и теперь бросил её с ребенком. Именно к этим фактам она и аппелировала, когда отыскала его уже с младенцем на руках почти через год после того, как они расстались. – Или это я и моя просьба нарушила твои планы? – фыркнула Юкари в ответ, вызывая у него приступ раздражения. Джона считал себя достаточно сдержанным человеком, но на эту женщину его сдержанность и терпимость не распространялись. Она ухитрялась вечно нести что-то такое, отчего он выходил из себя в считанные минуты. Хотя, если подумать, вроде ничего такого не говорила, но придушить вызывала желание сразу же и бесповоротно. – Я, в отличие от тебя, занят, – огрызнулся Джона. – Мне поступил важный заказ. – А я, значит, в игрушки играю?! – воскликнула Юкари, почти столкнувшись своим лбом о его. – Я тоже не просто сижу на диване к твоему сведению! И, если что, я не издеваюсь над людьми и не вожусь с пробирками! – Я занимаюсь важными вещами! – Джона стиснул зубы. Неуважение Юкари к тому, что он делает, было одной из тех вещей, которые его так раздражали. Почему-то от других людей он мог терпеть любое отношение, но пренебрежение с её стороны его задевало. – Это вносит вклад в науку и помогает двигать нашу страну вперёд! Мори отошёл к стене и подавил тяжёлый вздох. Началось. Они так могут очень долго. Сейчас мать обольёт грязью работу отца. Потом он пройдется по тому, что раз она за деньги убивает, то это все равно что ложится с кем-то в постель или что-нибудь подобное. Который раз они так ругаются? Мори сбился со счёта, если честно. – Я могу уйти в машину? – тихо спросил он. – Закрой рот! – рявкнули они хором с редкостным единодушием, продолжая орать друг на друга. Отец обычно спокойный, но если мать его так завела, то всё. Пока они не остынут, с ними разговаривать бесполезно. Время от времени до Мори доносились уже знакомые оскорбления. Так что удостоверившись, что никто из них, внимания на него не обращает, он боком добрался до двери и выскользнул в коридор. – …я тебя прошу хоть иногда послушать меня! Разве это так тяжело? – …а ты смотришь на кошелёк у твоих заказчиков или на то, что у них между ног? Мори устало вздохнул и сел на ступеньку на крыльце. Хотелось есть. Но пока они не закончат, можно и не надеяться ни на что. С кухни донёсся грохот, и он втянул голову в плечи, задаваясь вопросом, убьют они друг друга когда-нибудь или нет. Если честно, он ставил на маму, потому что знал, какая она сильная и быстрая. Папа не создавал впечатления хорошего бойца, но по какой-то причине каждый раз, когда они начинали ссориться или драться, он держался на удивление на уровне. Может дело в его способности, какой бы она не была? Ещё можно поразмыслить, понадобится ли кухне ремонт, как в прошлый раз, когда они дрались, разворотили стол, снесли один из шкафов и повредили печку. Её нельзя было даже включать некоторое время, и он впервые в жизни побывал в гостях в чужой квартире, у Хироцу. Он не знал, что квартира может быть такой маленькой и узкой. Но она выглядела куда уютнее, чем этот огромный дом или лаборатория отца. Мори прислонился головой к стене и понадеялся, что они там уже скоро закончат. Или он уснёт, потому что после ночной прогулки совершенно не выспался. Наконец, раздались шаги, и дверь распахнулась наружу. Только давно натренированная интуиция позволила избежать опасности. Мори вскочил, слетел по ступенькам и уставился на спустившегося на улицу отца. По руке у него стекала кровь. Похоже, мать его достала. Сама Юкари спускалась следом и выглядела так, словно у нее из ушей сейчас пойдет пар. – Вот знаешь, Джона, я бы тебя с удовольствием грохнула! – Поверь, это взаимно, – холодно произнес он, снял машину с сигнализации. – Садись назад. Последняя реплика предназначалась сыну. Мори быстро забрался куда сказано. Долго упрашивать его не надо было. Отец сел за руль, и машина выехала на улицу, а после, изрядно попетляв, и на проспект, прочь от частного сектора. Джона все это время помалкивал, все ещё пытаясь успокоиться. Такие вспышки эмоции никогда не шли ему на пользу, но Юкари никогда не считалась с его душевным состоянием. Просто вела себя так, как обычно – трепала нервы себе и окружающим. Вот успокоится, будет ещё и подлизываться. Он её прекрасно знал. – Голоден? Мори поёрзал на заднем сидении и все же кивнул, дёрнув себя за воротник футболки. В любой другой ситуации Джона бы не стал гулять с сыном по городу. Он вообще не болтал направо и налево о своем семейном положении. Но ему нужно было ещё кое-что забрать сегодня. – Давай в кафе заедем. Мне ещё по делам надо. Так что придётся кое-куда съездить. Прямо скажем, Джона предпочитал не возить с собой при этом ребёнка, но тогда Юкари бы выебала ему все мозги, и ссора вышла бы ещё более отвратительной, чем сейчас. У него до сих пор звенело в ушах от её воплей. Мори молчал. Джона, если честно, понятия не имел, как общаться с детьми. Впрочем, ладно. Люди и нормальное общение с ними в принципе всегда были для него тайной за семью печатями. Он прекрасно умел делать вид, знал, как общаться с определенным типом личностей, таким как заказчики, к примеру, но куда комфортнее себя чувствовал в окружении своих бумаг, некоторых понимающих его коллег и экспериментов. Возможно, поэтому он и облажался с Юкари так феерически. Даже когда позже он начал как-то разбираться в человеческих отношениях…плевать он на это хотел впрочем. Он никогда всего этого не понимал и не поймёт. А детей особенно. В нормальном смысле. Джона знал, как создать самую отличную куклу для заказчика, но понятия не имел, о чём поговорить с собственным сыном во время поездки в машине. – Ты сделал задания? Мори некоторое время молчал, посматривая в окно. Он то вскидывал глаза в зеркало заднего вида, то дёргал себя за воротник футболки, то снова напускал на себя гордый и независимый вид, к которому привык, пока жил с Юкари. – Угу. Но они дома остались. Я торопился, а она хотела подняться сама. Скорее всего, в комнате беспорядок или постель незаправлена, или что-то в этом роде. Юкари могла снова завестись. В таком настроении она нашла бы повод. Даже открытого окна хватило бы. – Чего она взбесилась? – поинтересовался он просто так, чтобы не молчать. – Я её вино вылил в раковину, – также равнодушно отозвался мальчик, таращась в окно. – Понятно. Они оба замолчали. Мори старался понять, что отцу вообще нужно. Он нередко ощущал в его обществе неуютно. Проще было, когда тот просил от него чего-то определенного. Мать злилась, но по её эмоциональным вспышкам или, напротив, неопределенности в её поведении, определять настроение было проще. Непроницаемый с виду отец в этом отношении вызывал у него проблемы. Приходилось прилагать усилия, чтобы понять, что вызывает у него недовольство. И вообще касательно эмоций его легче прочитать в лаборатории. Иногда он мог его спровоцировать как и мать, но порой это также было опасно. Сейчас вот наверняка. Она вывела его слишком недавно. Да и не хотелось, если честно. Он устал от этого всего. – Если уходишь на улицу, будь осторожнее, или она поймёт и начнёт беситься. Он моргнул и непонимающе посмотрел на отца. Тот опять все понял. Мори совершенно не понимал отца. Тот всегда казался человеком, живущим ради своей работы. Даже когда он не работал, всё равно был отстранённым. Кроме его дурацких, по мнению некоторых коллег, шуточек. – Как ты понял…? – Даты на сэндвичах, которые я взял из холодильника к кофе. Они до завтрашнего дня. Значит ты взял последние сегодня ночью. Обычно их отдают тем, кто работает в смену, если никто не купит в последний день, – Джона припарковался возле небольшого кафе на набережной Йокогамы. – Будь внимательнее в следующий раз. Юкари может оказаться не такой взвинченной и тоже обратить на это внимание. Она не такая дура, какой кажется. Ты же знаешь. Или не прожила бы столько времени. Мори несколько мгновений молчал, после кивнул и, оставив рюкзак на сидении, вышел наружу. В такие моменты он восхищался тем, как отец делает подобные выводы. Он тоже хотел научиться. – Я буду, – только и сказал он и последовал за Джоной на открытую веранду. Джона взял ещё кофе, заказал ему чай, а также ему и себе завтрак. Мори не спорил, только наблюдал за тем, как играли волны. Кафе находилось на берегу, они сели за столик в углу, откуда открывался прекрасный вид, и сейчас у него даже немного поднялось настроение. После ужасающего начала дня всё постепенно исправлялось. – Следующие дня три точно будешь у меня. Юкари нужно загладить промах. Охота кончилась неудачно. Мори взглянул на отца и понимающе промычал «угу» себе под нос. Если бы мать вчера нормально это объяснила, а не начала сразу на него орать, он бы просто ушел к себе. Он не виноват же, что от неё ушла намеченная жертва, которую ей заказали. – Это женщина или какой-нибудь богатенький старикашка? – он все же невольно не удержался от вопроса. Джона поморщился недовольно. – Она не уточнила. Сам потом спросишь, если тебе так интересно. Мори послушно замолчал и уткнулся носом в принесённую им тарелку. Отец не повторял дважды. Впрочем, действительно. Мать может немного порадоваться, если начать расспрашивать её о работе. Она любила о ней рассказывать. И не только. – А куда мы поедем по твоим делам? Или это тоже большой и страшный секрет, о котором никому нельзя говорить? Джона усмехнулся. Пожалуй, сын взял от этой женщины действительно очень много. Немудрено. Они проводят вместе очень много времени. Но ведь таков их уговор. – Нет. Я хочу заехать к старому другу, а после в магазин инструментов. Мне нужно сделать заказ для лаборатории. Не хочу поручать никому другому. Пожалуй, такие мелочи обычно всегда делали его помощники или лаборанты, но сегодня Джона хотел позаботиться обо всём сам. Он не любил пускать на самотёк те вещи, которые мог проконтролировать. Это, пожалуй, отличало его от Юкари, которая очень любила выяснять лишь самые важные вещи и действовать по обстановке. Да что он сегодня так к ней прицепился? Юкари то, Юкари это. – Хорошо. Не буду мешать, – Мори безмятежно пожал плечами. Пожалуй, в нём Джону радовала его понятливость. В отличие от Юкари, мальчик понимал с первого раза и замолкал. Или, по крайней мере, предпринимал какие-то попытки не накалять ситуацию. – Ничего. Потом вернёмся в лабораторию, и я проверю, что ты успел выучить, – здесь уже сам Джона чувствовал себя увереннее. На своей территории. Когда они говорили о том, что ему знакомо. По крайней мере, он не просто кинул сына, а занимается им. С какой целью Юкари не касается и касаться не должно. Могла и не стараться в противном случае и не бегать за ним, когда Мори родился. Мори закатил глаза демонстративно, но спорить не стал. Джона невольно задумался, какими станут их отношения через несколько лет, когда сын станет подростком. Многие его коллеги жаловались на этот период в жизни детей. Говорили, что у многих возникали странные желания. Они не чувствовали близости со своими детьми. Тут, в общем-то, никогда и не было ничего подобного. Ни у Юкари. Ни у него самого. Впрочем, до этого момента ещё нужно дожить. Если Мори продолжит совать свой нос в лаборатории куда не надо и так провоцировать Юкари, этого может и не произойти. Мори отпил свой чай и поболтал в нем ложечкой. По крайней мере, пока он хоть иногда его слушает. Это какой-то успех. Впрочем, Джона не считал себя хорошим отцом. Хорошим мастером кукол – пожалуй. И он воспитает себе хорошего ученика. И не позволит Юкари испортить его окончательно, о чем бы они не договаривались. – Джона, все хорошо? Он моргнул и заметил, что мальчик смотрит на него вопросительно. – Да. В полном. А что? – Просто ты уже почти некоторое время смотришь в одну точку и что-то беззвучно бормочешь себе под нос. Ты мне сам говорил не привлекать внимание в общественном месте странным поведением. Это странное поведение? – в голосе Мори звучало откровенное сомнение, будто он не знал, стоит ли ему говорить то, что он сейчас говорит. – Да. Определенно странное, – он кивнул. – Так. Ты доел? Мори кивнул. Тогда Джона встал, расплатился по счёту и повёл его обратно к машине. Мори оглядывался в сторону набережной. Тогда на ходу возникла в голове идея. Так и не добравшись до машины, Джона набрал номер. Собеседник поднял трубку сразу же. – Привет, ты занят сейчас? Собеседник ответил весело, что его улыбка ощущалась практически через трубку. – Не сказал бы, а что? – Не составишь компанию на прогулке? Я на набережной. Не хотел бы сейчас приезжать к тебе и тревожить твою матушку. Слышал, ей все ещё нездоровится, – он удерживал трубку одной рукой, а другой держал Мори за руку. И повёл его к морю. – Да, полагаю, так будет удобнее. Я приеду. Куда именно? – Возле кафе, – он кинул взгляд на название и быстро его назвал. – Буду ждать, Нацумэ-кун. – До встречи, Акияма-кун. – Не называй меня так. Мы же договорились, – Джона поморщился как от зубной боли и опустил голову, заметив вопросительный взгляд Мори. В трубке прозвучал смех, и собеседник отключился. – Это был друг, о котором ты говорил? – Да. Он приедет сюда, погулять с нами. Так будет удобнее. У него мать болеет, – Джона прошёл по каменной набережной дальше к воде. – Поэтому немного подождём. Он живёт не очень далеко отсюда. Далеко не отходи. Мальчик кивнул и сразу же поспешил к самой воде. Естественно, не стал его слушать. Джона тяжело вздохнул. Как же тяжело с обычными детьми, которых нельзя откорректировать приказами.