Василиск

Пока я следовал за спиной моей похитительницы, в мою голову закрадывались мысли, что меня могут просто запереть в своей комнате и не выпускать. Но почему-то на сей раз я был уверен, что моё приключение подходит к концу. Да и зачем меня запирать, если я и так не могу отсюда выбраться? Она могла просто сказать, что не выпустит меня. Мы направились в комнату Шахор. Там она подошла к стеллажам с книгами, которые я проигнорировал недавно и достала из очередного фолианта не просто старый, а, пожалуй, древний свиток. — Вот, прочитай, — протянула она его. Я вгляделся в надписи. Все они были сделаны на парселтанге. Кажется. По крайней мере прочитать я мог, но общий смысл я всё равно не понимал. Как странно. — Это язык нагов, — снисходительно пояснили мне. — У нас разные языки, хоть и родственные, поэтому понять тебе будет трудно. — Это выпустит меня отсюда? — Да. — А почему ты просто не можешь открыть дверь ключом? — Подозрительно поинтересовался я. Мне не нравилось, что я не знаю слова заклинания. — Потому что двери запечатаны особым образом. Без такого заклинания они тебя не выпустят. Просто прочитай его и направь энергию через большие каналы рук. — Она взяла меня за руки, когда свиток вырвался от меня и завис в воздухе перед моими глазами. Я знал, что это была её особая магия Василиска. Мне было грустно прощаться, но я знал, что это правильно. Я стал читать заклинание, но почти не понимал текста. Я уловил слово «освобождение» и немного успокоился. Похоже, всё правильно. Всё это время я передавал магию по каналам рук как меня долго учила Шахор. Я не знал чего ожидать после окончания заклинания. Может, откроется дверь? Или меня сразу перенесёт наверх? Или на двери наконец начнёт работать заветное слово «Откройся»? Не случилось ничего из этого. Когда последнее слово заклинания было произнесено, запястья Шахор засветились ядовито-зелёным светом и, приглядевшись, я увидел, что свет этот сформировался в виде наручников. Затем зелень начала расползаться и, превратившись в дымку, рассеялась. — Спасибо, детёныш, — улыбнулась мне Шахор. — Что это было? — нахмурился я не понимая происходящего. — Ты меня освободил. Теперь я смогу отсюда выйти, — она отошла от меня. — А раньше ты не могла? — удивился я. — Нет. Присядь, — она села на кровать и похлопала рукой рядом с собой. Когда я присоединился к ней, Шахор продолжила. — Понимаешь, когда-то пару тысячелетий назад у Салазара Слизерина было яйцо Василиска. Уж не знаю, откуда оно было у Салазара, он мне никогда не рассказывал, но он вырастил меня, чтобы я помогала ему защищать Хогвартс. Из «комнат» есть выход в Запретный лес, где я периодически съедала акромантулов, оборотней и прочих созданий, которых в этот момент становилось слишком много и которые могли угрожать жителям замка. И всё было прекрасно, но потом, как-то раз в лесу я случайно встретила ученика и не успела закрыть прозрачное веко. Он окаменел. Я, конечно, сразу позвала Салазара, но сделать ничего уже было нельзя. Противоядие от нашего взгляда было изобретено лишь семьсот лет спустя. Я знаю, что Салазар пытался его изобрести — он был гениальным зельеваром, но у него не получилось. Салазар хоть и был жестким и, как его даже тогда называли, злым человеком, но он был ответственным. Через месяц после произошедшего он пришёл ко мне и запер здесь, чтобы я больше не могла навредить ученикам. А всё из-за одного глупого детёныша, который сам нарушил запрет ходить в лес. Он ведь не зря называется запретным! С тех пор я могла быть только в Тайной комнате и ползать по многочисленным широким трубам замка, дальше уйти я не могла. Через некоторое время Салазар умер. Он прожил долгую жизнь, но всё равно был всего лишь смертным человеком. Люди стали постепенно забывать, что я здесь живу, начали считать это легендой. Я узнавала это от тех немногих, кому удавалось сюда пробраться. Такие люди должны владеть парселтангом. Обычно это были детёныши Салазара. Том Реддл был далеко не первым. Но они стали захаживать всё реже и реже. И все, кто приходил знали о заклинании, что держало меня здесь. Никто из них так и не отпустил меня, хотя убивать людей и устраивать геноциды я не собиралась, — вздохнула Шахор. — Охотиться на животных — конечно, люди же слишком опасные существа, чтобы с ними связываться. Я знаю, что сейчас Василисков крайне мало. Считается, что Василиски очень опасные и могут привести к массовой гибели людей. Нас бояться, а человечество не терпит опасные для себя виды. Оно их истребляет. А ещё ингредиенты из Василисков даже в те времена стоили целое состояние, поэтому находились авантюристы, которые были не прочь разбогатеть охотой за редкими видами, даже такими опасными. Том Реддл тоже знал о заклинании. Уж не знаю откуда у него информация. Гостей у меня не было уже давно. Но, придя сюда, он сразу предложил сделку. Я помогаю ему обрести плоть, а он меня освобождает. Семьдесят лет назад он меня обманул, он каким-то образом смог найти свиток с контрзаклинанием и по его ауре я чувствовала, что оно поможет, но читать и направлять энергию должен был кто-то из вне. Сама бы я не справилась. Том просил за освобождение моё служение, но через пару лет просто исчез. Поэтому на этот раз я взяла с него клятву. А потом пришёл ты, маленький детёныш. Сначала мне была неважна твоя жизнь, я хотела одного — наконец выйти отсюда. Но потом ты убил Тома, мой шанс на освобождение. При этом оказалось, что ты умеешь говорить на парселтанге, а значит сможешь прочитать заклинание. Это было чудо, у меня снова появилась надежда. А ещё, ты даже не знал о моём заключении. Я тебя вылечила. С таким магическим истощением ты бы не смог и Люмос зажечь. А затем я начала тебя учить. Всему, что тебе нужно знать. Подумала — такому хорошему детёнышу нужно много знать, чтобы вырасти сильным, — она замолчала, погрузившись в свои мысли. — Шахор? — я слушал её очень внимательно. — Ты ведь давно уже научила меня направлять энергию по каналам. Я мог прочитать свиток ещё месяца полтора назад. — Да… мог, — прошептала она. — Но, понимаешь, я всегда очень хотела детёныша. И вот, он у меня есть. Я подумала: ну, что меня ждёт там — только неизвестность. А здесь есть детёныш, зачем мне что-то менять? — она помолчала. — Прости меня. Я не должна была так задерживать тебя здесь. Я молчал, обдумывая всё, что услышал. Мне многое стало понятным. А ещё я не мог не задумываться, принесёт ли теперь Шахор беду людям? А люди Шахор? — Время, проведённое здесь было удивительным, — наконец улыбнулся я. — Но мне пора в свой мир. — Да… вот, возьми, — она подскочила к книжному шкафу и взяла дневник Тёмного Лорда. — Ты можешь сказать, что это был Том Реддл? Что он удерживал тебя здесь? Если они узнают, что я похитила человеческого детёныша, на Василисков опять начнётся активная охота. Их и так, по моим подсчётам, остались единицы, — она смотрела на меня умоляющим взглядом. — Да… да, я могу это сделать, Шахор. — Хорошо, — улыбнулась она мне. — Я тебе верю. Мысли ты уже умеешь защищать, они не смогут их прочитать… — настала пауза. — Может, ты кушать хочешь? Перед отправкой домой… Вот, я сейчас принесу… Я сначала хотел отказаться, но потом подумал, почему бы мне не провести здесь лишние пол часа. Вот и попрощаюсь. Обед был вкусный, а разговор весёлый. Я был рад, что скоро она обретёт новую жизнь.

***

Когда девять месяцев назад Шахор переместила меня к коридору с директорским кабинетом было начало учебного года. Как нас никто не заметил было загадкой. Возможно, это была магия Василиска, а возможно простое везение. Шахор тепло обняла меня, поцеловала в лоб и, убедившись в том, что я не забыл дневник, бесшумно исчезла. Встретили меня бурно. Как я и думал меня активно искали. Директору удалось отсрочить широкую огласку только потому что время моего заключения как раз выпало на летние каникулы и все разъезжались по домам. Я вернулся в середине сентября, и аврорат, так и не найдя даже зацепки по моему исчезновению, был уже готовы обнародовать пропажу самого знаменитого мальчика Великобритании. К счастью не успели. А потом был допрос, на котором мне всё же удалось поддержать легенду Шахор, и длительные медицинские исследования, несмотря на мои заверения, что я здоров. Счастливый Рон и заплаканная, но довольная Гермиона встретили меня чуть не задушив в объятиях и я только тогда понял, насколько же скучал по ним. Сегодня был последний день учёбы. Экзамены уже закончились. Сдавать их было намного проще тех, что были за первый курс, спасибо Шахор. Но меня всё никак не оставляло чувство грусти. Весь год я думал, что было бы, останься я там. И иногда я жалел, что ушёл. Шахор заменила мне маму и я с отвращением думал, что летом мне придётся возвращаться не к ней, а к Дурслям. Я задумчиво шёл по коридору, направляясь к себе в спальню, чтобы закончить сборы. Скоро поезд уезжает. Я поднялся в комнату и подошёл к своей кровати. На тумбочке рядом была записка. Я заинтересованно взял её в руки, и моё сердце пустилось вскачь. На бумаге были знакомыми аккуратными буквами выведено: «Если хочешь домой, сохрани бумагу до 10 вечера, детёныш». Это была она! Это точно была она! Я быстро оглянулся, увидел, что здесь никого нет и спрятал бумагу во внутренний карман. В поезде я всё время был как на иголках. И даже недовольное брюзжание дяди Вернона, когда он вёз меня от станции, не привлекло моё внимание. Придя в свою комнату на Тисовой я сразу заперся в комнате и стал ждать. Ждать чуда. Происходящее мне казалось чем-то нереальным. И вот — 9.59. Я крепко держал пергамент. Всё вокруг завертелось у утащило меня в неизвестном направлении. Вышвырнуло меня на поле. Первое, что я заметил — дул сильный ветер. Оглянувшись я увидел, что рядом были скалы и кирпичный домик с тёмно-синей крышей. Меня обхватили руки в крепкие объятия, и я уткнулся лицом в мягкие русые волосы. — Детёныш! Ты пришёл! — Проговорил мне родной голос в макушку. — Шахор! Мы оба были счастливы. Она посмотрел на меня добрым взглядом и повела меня в дом. — Гарри, ты только не пугайся, в этом доме живёт ещё один человек. Он мой… мой муж. И он тоже Василиск, — она на меня нервно посмотрела. — Правда? —удивился я. — Хо-хорошо, Шахор, я понял, рад за тебя. Она мягко улыбнулась мне. Мы прошли в дом. Там было тепло и уютно. Нас встретил высокий темноволосый мужчина с такими же жёлтыми, пронзительными глазами, как и у Шахор, и острыми чертами лица. Он внимательно и настороженно рассматривал меня. Как оказалось, его звали Нарис. Меня привели в гостиную и я увидел там… — Да? — Я вопросительно посмотрел на Шахор. — Это оно? — Это моё с Нарисом яйцо, — её лицо светилось счастьем. На десятках слоях мягких одеял рядом с камином лежало гладкое тёмно-синее яйцо где-то метром в длину. И опять этот цвет. Наверное, это цвет счастья. Моё зелье же не могло впитаться настолько глубоко, чтобы даже яйцо впоследствии окрасить? Ведь не могло? — Располагайся, садись детёныш, — захлопотала Шахор. — Я сейчас принесу поесть и мы поговорим. Она выпорхнула на кухню, и я сел на диван, а Нарис — на кресло. Пока мы сидели в тишине я внимательно смотрел на яйцо. Я был очень рад, что Шахор нашла семью, но зачем ей тогда нужен я, если у неё скоро появится свой детёныш… — Ты не лишний. — Что, простите? — Заявление Нарис меня удивило. Он оказывается продолжал внимательно разглядывать меня оценивающим взглядом, пока я отвлёкся. Нарис, видимо, смог проследить ход моих мыслей по моему лицу. — Ты не лишний. Она все семь месяцев нашего знакомства фанатично рассказывала о Гарри Поттере. Любовь к нашему детёнышу не изменит её отношения к тебе. Твоя мама тебя любит. — Ну, — я смутился. — Она действительно стала мне мамой, но мы пока не обсуждали это так открыто. — Да? — Удивился Нарис. — Почему же ты зовёшь её Шахор? — О чём вы? — Не понял его я. — Ты не знаешь? — Засмеялся он. — Забавно. Её ведь на самом деле зовут Кайра. Шахор с языка нагов переводится как мама. Я поражено сидел и осмысливал открывшуюся мне истину. — А вот и ужин, — в гостиную впорхнула счастливая женщина. — Сначала еда и только потом важные разговоры, нам много чего надо обсудить — авторитетно заявила она, поставила поднос на столик и уселась на диван рядом со мной. А я, глядя на неё, наконец-то почувствовал себя дома.