пятна

       — что-то ты не тот, брут.        голос — выстрел, хлопок, неожиданный, как резко выпрыгнувшая из горлышка пробка. сырость помещения быстро забирается в нос, а по открытым щиколоткам царапает прохлада бетонной коробки. я иду дальше, в полную тьму подвала, у одной из стены которого сидит брут. прикрываю тяжёлую дверь, словно перерезаю все каналы и сжигаю все мосты куда-то туда, в обычную спокойную жизнь.        звенит железо. протяжное мычание прыгает ланью по бетонным стенам, отскакивая с характерным цокотом копыт. схватив принесённый стул за спинку, я тащу его за собой, словно ещё одного брута собираюсь оставить здесь на вечные раздумья. скрежет дерева по бетону служит аккомпанементом нашей столь скорой встречи, как и те подвывания, что издаёт брут. я, честно, не думал, что всё так.        — ты считаешь ворон и отходишь от дела?        наивно полагая, что мне ответят, вытягиваю из себя вопрос. в ответ — белый шум, вгрызающийся в мозг. вопрос неправильный. некого больше считать и дел больше нет. я это знаю. брут это знает. мы оба всё знаем. глаза постепенно привыкают к темноте. вышедшая из-за облаков луна приветливо светит через мелкое окошко у потолка, рыдая прямо на середину подвала.        ставлю стул спинкой к зажавшемуся в угол бруту и сажусь, кладя руки на ребро спинки, а голову — на руки, будто мне излишне лень с ним здесь возиться. пугливые крысиные глаза едва заметны за сальной жидкой чёлкой рыжего цвета. худой, страшный, бледный — такой похожий на меня, но нутром чужеродный и иной. двигаю ногой в начищенном ботинке и пинаю чужую голую грязную ступню, словно прошу обратить на себя внимание и наконец удостоить ответа.        брут лишь смотрит на меня злобно и ядовито, словно не будь на его запястьях цепей — вгрызся бы мне в глотку тотчас.        — что-то ты не тот, бро. ты проклят?        снова молчит. чувствую себя полным идиотом.        — ну же, ты же должен размазать последнее слово и бросить ухмылку в глаза побеждённым.        — стоп, — наконец подвал пронзает чужой голос, до ужаса идентичный моему.        — наоборот?        ухмыляюсь специально, широко растягивая уголки губ, показываю клыки, словно скалюсь. брут вытирает пот с лица обеими кистями, задерживает их на глазах и съёживается весь, пытаясь улечься на бок и принять позу эмбриона.        — дитя беспредела, ты пьёшь самогон или ставишься герой? — снова мой вопрос улетает в пустоту.        — стоп, — дрожащий голосок, словно готовое лопнуть стекло, доносится до ушей. с детства приучен к тому, что «стоп» есть окончательный конец. финита ля комедия, если хочется, но тема больше не поднимается. ублюдок. — если я брут, ты тоже брут.        удивлённо смотрю на вдруг показавшиеся бусины глаз, сверкающие на облитом луной лице.        — я брут, ты брут… какая разница. мы идентичны, но не мне плюют на спину школьники, пока я под мефедроном.        брут молчит и дрожит, снова прячет глаза за исколотыми руками.        — все врут. и я, и ты, и отец, и мать. но ты, брут, ты по праву носишь теперь это имя. жадные птицы садятся на плечи и ждут твоей смерти. а ты?        — я… я обещал, что завяжу. и я завяжу.        — ты подставил всех. искупал в таком дерьме, что лучше действительно сдохнуть. ты брут, потому как предатель, но не тебе вонзать кинжал.        медленно встаю со стула и поправляю галстук. костюм жалко, но родителей мне жалко сильнее. если мой нерадивый близнец готов пожертвовать статусом семьи ради пятиминутного кайфа, то пусть подохнет поскорее.        и в путь, брут, и в путь.