Перламутровое ожерелье

Белогорье. Эпоха до правления Кощея       С самого начала времен Ний — водный бог, который кроме всех рек, озер и болот, повелевал еще и морями сказочной страны Белогорье, не мог нарадоваться на свое потомство — родить восемь дочерей, одна краше другой, и еще больше сыновей. Вот будут достойные наследники всех водных угодий! Нужно же людям то и дело напоминать о высшей силе, учить неразумных людей, как рыбачить, как силу воды на благо использовать, а невеж — поучать. Как ювелир и каменных дел мастер отбирает материал, шлифует и точит камни, металл и драгоценные камни воедино собирает, чтобы создать настоящее чудо, так и Ний своих «головастиков», как он ласково называл детей, учил водной стихией повелевать, о людях рассказывал, да мудростью божественной делился. Каждый из наследников частичку своего дара обратил в перламутровую бусину, которые бог воды одну за другой на нервущуюся леску насадил и создал прекрасные бусы. Переливались они, словно это вода вся в ряби от ветра… Сила в них была великая.       Конечно, как и любому родителю, Нию не были чужды и мечты его дочерей о собственном семейном счастье. Позволял своим детям выходить на сушу и веселиться рядом с людьми по большим праздникам. Тогда собиралась и вся остальная нечисть. Чем вам не смотрины? И пока дочери бога шутили, танцевали и пели для чертей, леших, даже Змей-горынычей, Лихо и духов лесных, сыновья чудили с людьми, пугая и забавляясь с их скотом. Именно в один из таких празднеств один из сыновей Ния, которому бог прочил в будущем править всеми его угодьями, впервые похитил прекрасную девушку, утащив на дно озера, где обитал. Перепугались тогда люди не на шутку. Ний потребовал у сына вернуть девицу на сушу. — Простая дева тебе не невеста, сын. Сколько в реках наших кикимор водится… — На кой мне эти холодные и лохматые страхолюдины? — упрямился Водяной. — Пусть братец Черт морской ими утешается. Всегда на проказниц был падок. А людские девы горячие, ласковые и мягкие… Ний чувствовал, что сын его заигрался совсем, поэтому пришлось ему применить силу, чтобы Водяной вернул-таки девушку на сушу. С тех пор люди стали бояться не то что купаться вечерами и ночами, даже проходить мимо воды в это время. А девушкам даже днем одним купаться запретили. «Что поделаешь? — успокаивал себя Бог, перебирая бусины любимого ожерелья. — Дело молодое. Им и повеселиться тоже охота... Но не стоит головастикам забывать и об обязанностях. На то они и родились, чтобы волю мою нести миру людей. Оберегали их, давали советы. Пусть помнят люди о двойственной природе воды. Она как дает жизнь, так может ее и отнять. Но с Водяным нужно быть отныне построже. Молод он совсем, как бы дров не наломал». Но опасения бога оказались напрасны насчет сына. Тот постепенно начал набирать силу, готовился перенять от родителя все бразды правления в Белогорских водах. Но и для себя выгоду придумал: заставить людей самих приводить ему самых красивых девушек, желая задобрить. Да еще с Кощеем дружбу заиметь.       Так продолжалось примерно последние сто пятьдесят лет правления Бессмертного. Выгодна эта дружба оказалась обоим. Еще Баба Яга частенько около правителя Белогорья терлась в начале, но повелителя рек и озер эта старая карга мало интересовала. Столько дел навалилось, как отец на покой ушел. А сколько девиц под воду с ним ушло!.. Отрадно вспомнить! Все дети воды нашли себе дело по сердцу и по талантам. Правда, в самый разгар этой счастливой жизни в удовольствиях и расцвете сил всему морскому, речному и озерному роду пришлось столкнуться с самым страшным — неумолимым гневом бога-отца. Нашлись наглецы или скорее безумцы, которые, сыграв на добродушии Ния, похитили у него те самые бусы перламутровые, что успели стать бесценной реликвией морского рода. Всех своих детей послал бог в погоню, но не с чем они вернулись. Лютовал Ний долго, такие шторма в море Белогорья устраивал, столько кораблей потопил, проливные дожди на людей и их поселения наслал. Урожай гнил, начался голод. Успокоился морской бог только лишь когда всю силу свою растратил и ушел на самое дно морское, в темноту и холод. С того момента вся водная нечисть, предоставленная сама себе, перестала во благо людей служить, ведь отец больше не пестовал над ними. Каждый теперь лишь о своей выгоде заботился, брат с братом дрались за лучшее озеро, сестры кикиморы, чтобы поддерживать вечную жизнь научились у людей время воровать, в результате чего маги Белогорья выгнали их в другой мир. Русалки по рекам и морям попрятались, завлекая лодки или корабли на скалы, чтобы развлечься с моряками и рыбаками, а потом обглодать бедолаг околдованных до костей. Но все эти удовольствия вскоре потеряли… остроту, огонь что ли. Больше не приносили радости. А вместе с этим и сила нечисти таять начала. Жизнь превратилась в безнадежность, рутину, трясину. Без того огонька многие дети морского бога совсем себя потеряли, ожесточились. Винили людей, отца своего Ния и тех воров, которые перламутровые бусы украли, а потом и друг друга. Как ни старался водный народ, не смог вернуть былую страсть и огонь в свои жизни, словно заклятье на них наложили. Было ли это связано с похищением бус или по какой другой причине — не ясно. Не в силах найти облегчение кикиморы, русалки, черти морские стали настоящим воплощением зла. Лютовали так, что привлекли внимание защитников людей — богатырей.       Один лишь Водяной остался хоть немного, но верен себе и отцу: поддерживал в людях страх и уважение к собственной силе (тут и содействие Кощею в завоевании Белогорья на руку повелителю морей сыграло), хитрил, правил в родных озерах, реках и морях, хотя болота любил больше. И каждый год забирал молодую и прекрасную деву. Но век человеческий был так недолог… К тому же, Водяной, как и его братья и сестры, со временем заметил, что никак не может… насытиться что ли. Нет, он не уподоблялся сестрам-русалкам, чтобы поедать дары от людей. Так очень быстро проголодаться можно было. Просто в этих отношениях не было того самого огонька из юности. Да, Водяной тоже чувствовал эту утрату, и никакая дева, даже самая красивая, не могла пробудить в его холодном от воды болота сердце хотя бы искру. Остались лишь холодная страсть и голод, которые быстро надоели этому обаятельному и красивому мужчине, каковым он себя считал. Или может девушки уже стали не те? То слишком требовательные, то слишком громкие… А бывало, что за внешней красотой не было совсем ничего: ни домовитости, ни смеха заразительного, даже улыбки. «Невесты» чувствовали себя, как в тюрьме, причитали не умолкая. С каждым годом это стало превращаться в настоящую пытку для Водяного, а когда Добро в Белогорье пришло, Кощея в подземелье заточили, стало совсем уныло. Родная трясина засосала мокрого повелителя, превратила в ворчливого, недовольного и скрытного, но все также охотника до красивых девушек. Сила привычки — невозможно прекратить, но и продолжать противно. Как спасатель цепляется за соломинку в который раз. А вдруг эта наконец окажется прочнее и вытащит из пучины? Но время шло, чуда не происходило. И Водяной улегся на дне болота, глядя бесцельно наверх, год за годом тоскуя по той сладкой жизни прошлого.

***

      Когда Иван попал в родной ему мир, они с Кощеем вознамерились найти меч-кладенец, случай свел Водяного с Ягой. Конечно, сначала он так наивно и предсказуемо повелся на ее омолодившуюся версию. Не было смысла отрицать тот факт, что в свои двести пятьдесят лет эта ведьма была хоть куда. Да и было в ней что-то такое… Настоящее, живое, загадочное… У русала даже что-то теплиться внутри начало. Вот это была настоящая женщина, с характером. С огоньком внутри! — Не боись, — постаралась успокоить и подбодрить его Яга, когда они оказались уже у подземного прохода на дне колодца. — Прорвемся! И такую девку тебе найдем!.. Повелителю морей даже почудились слезы в голосе женщины, а в глазах — благодарность. Хотел Водяной что-то сморозить, чтобы разрядить эту слезливую ситуацию, да слова в горле застряли. Да огромное количество воды внутри не давало много говорить. На прощание Яга даже поцеловала его, чего не бывало с ним уже давно. Да, девушек ему перестали приводить чуть больше тридцати лет назад, но и самые последние уже никакой ласки к повелителю рек не проявляли. Внутри будто пузырь лопнул, полный чего-то горячего и приятного. И это давно забытое чувство разливалось по всему чешуйчатому телу нечисти. «Не нужна никакая «такая» девка, — промелькнуло в голове Водяного, пока Варвара его плетью своей волшебной в камень обращала. — Эх, и почему мы с Ягой не встретились в годы ее молодости? А какие у нее глаза зеленые!..»