***
Хёнджин пытался вспомнить, зачем вообще согласился зайти на чашку кофе в кабинет преподавателя Чона. Тот что-то вроде как хотел ему рассказать, но Хван сердцем чувствовал, что это вряд ли было чем-то приятным. Возможно, его опять будут уговаривать преподавать в студии, потому что он слышал, что один из учителей уезжает из страны, и, соотвественно, ему нужна будет замена. — Расслабь булки, парень, — Чон Хосок весело улыбнулся вошедшему и поставил на стол две чашки с кофе, после чего сел напротив Хёнджина. — Да, мне нужен преподаватель, но я помню, что ты не хочешь им быть. Впрочем, ты так ни разу и не ответил мне честно, когда я спрашивал, почему, но опустим этот момент. Насколько мне известно, у тебя есть всего одна небольшая работа, за которую платят копейки. — Вам солгали, за неё платят не копейки, — ухмыльнулся на одну сторону лица Хван. — Хотя, это всё равно не слишком большие деньги. — Поэтому ты собираешься оттуда уйти? — Нам скоро сниматься в шоу, так что я в любом случае должен сконцентрировать на этом всё своё внимание, — покивал головой парень, беря чашку в руки. — Плюс, несмотря на то, что меня никто не узнает, перестраховка должна быть железобетонной. Однако, если не для предложения работы, то зачем мы вообще здесь собрались? Хосок взял папку, которая лежала рядом, на столе, и протянул её Хёнджину. Что ещё оставалось делать, кроме как взять и прочитать то, о чём там говорилось? Примечательно, что в ней содержалась всего лишь базовая информация о певице, которую очень любили девушки из студии — кажется, некая американка с корейскими корнями. — И что? Зачем мне данная информация? — Несколько месяцев назад эта дама, — тычок пальцем в фото на первой странице, — приехала в Корею. Хочет выпустить мини-альбом на корейском и продвигаться с ним, в том числе и здесь. Как я понял, её заинтересовал наш рынок и то, что он может дать, плюсом — новый и весьма расхайпленный стиль в музыке. Дело в том, что ей нужен человек, который поставит танцы ко всем песням из альбома. Я настоятельно порекомендовал тебя, а она согласилась с тем, что ты — наилучший вариант. — Хотите сказать, мега популярная певица из бесчисленного количества вариантов выбрала именно нашу студию? — приподнял брови Хёнджин. — Но тогда почему вы рекомендуете меня, когда для такого дела есть мастодонты вроде вас, или, например, учителя Пака? Готов поспорить, на что-то такое она и рассчитывала. — Тогда уж наверное так бы и сказала, и не парила никому мозг. Её интересуют новые лица, а меня интересует, что ты ещё придумаешь, чтобы отбрехаться от этой работы. Хёнджин задумчиво склонил голову к папке. Девушка, на которой он никогда не заострял своего внимания, когда кто-то показывал её клипы на телефоне или они сами находили его в различных забегаловках и кафе. Маленькое лицо, большие глаза, пухлые губы, щёчки, как у маленького ребёнка — она вся казалась какой-то феей, той самой хорошей девушкой с университетского потока, которая никогда не будет ему принадлежать — разве что если у неё совсем не останется вариантов. Хотя нет, она скорее была похожа на куклу, которую мечтает заполучить в свою коллекцию каждый второй; в конце истории такая всегда достаётся тому, кто больше заплатит. Сколько он перевидал ей подобных? Даже в школе, а теперь, кого ни встретишь, так все с какими-то богатыми мужиками, старше их лет на двадцать, и то, если очень повезёт. Это фетиш какой-то, на мужчин в возрасте? Или дело всё-таки в их нескончаемых бизнесах и деньгах? — Они очень хорошо платят, — весомо заметил Хосок. — Этого с головой хватит, чтобы твоему деду обеспечили надлежащий присмотр, а вы смогли если не купить, то хотя бы снимать хорошую квартиру неподалёку. К тому же, скорее всего, потом тебя возьмут в тур, где ты получишь максимально возможный для нашей профессии гонорар. — У нас много ребят, которые с радостью возьмутся за такие поручения, особенно, если танцы нужно ставить их любимой певице, — Хёнджин отложил папку и взял чашку, чтобы отпить. — Почему вы так усердно стараетесь вытянуть меня из всего этого дерьма? Я вполне неплохо в нём сижу. Хосок вымученно выдохнул, делая очередной глоток. Ему всегда было сложно с этим парнем, которого он знал уже лет десять, ещё с тех времен, когда был простым преподавателем «по приколу». Тогда у него была мечта вырваться из Азии, а перед глазами — учёба и целая куча детворы, потому что он в конечном итоге стал учителем танцев для маленьких начинающих — нужны были деньги. Тогда и понял, что не сможет их бросить, хотел открыть перед ними тот мир, которого сам не видел, и тот, который тем не менее знал и понимал. Так и познакомился со своей любимой двойкой, которая была вместе с самого детства — Хёнджин и Феликс. Позже к ним присоединился Субин, а потом и Ёнджун. Но только в Хване Хосок видел себя — парня, который всё своё детство мечтал о сцене и даже прошёл прослушивание в айдольское агентство. Потом же что-то случилось с его дедушкой, и в целом не очень богатая семья стала ещё уязвимее и беднее. Мечта Хёнджина разбилась вдребезги вместе с ним. — Да потому что ты сам себя туда загнал, — Хосок пытался найти взгляд парня напротив, но тот вообще не смотрел в его сторону. — Я знаю, на что ты способен, и что можешь принести индустрии развлечений, как постановщик. И хочу, чтобы ты тоже это увидел и признал. — Я прекрасно знаю, — закатил глаза Хван. — Сам себе противоречу. Мне нужны деньги, но зарабатываю я их весьма непонятным способом, и даже когда предлагают в разы больше, отказываюсь быстрее, чем соображаю, почему. Знаете, вроде как и хочу заработать много денег, но постоянно думаю, что они… грязные? Или что я не достоин получить их цивильным путём? Мне надо к психологу, да? Или уже к психиатру? На последнем вопросе Хёнджин всё-таки посмотрел в глаза учителю. Хосок увидел там столько отчаяния и надежды, что аж передёрнулся от прошедшего по коже холодка. Ребёнку было уже двадцать четыре года, а он до сих пор не мог разобраться со своей главной проблемой. — Согласись на эту работу, — кивнул сам себе Хосок. — Там будут новые люди, новые возможности. Пусть это будет твоим первым шагом на пути к цели. — А если это будет неудачным шагом? Если я им не понравлюсь? — Я уверен в тебе больше, чем ты в себе, — улыбнулся Хосок, вставая с места. — Вообще-то, эта девушка уже здесь, занимается в отдельном зале. Пошли, я вас познакомлю. Хёнджин ещё секунд пять смотрел на чашку в своих ладонях, а потом резко выпил всё её содержимое и звонко поставил на стол. В голове вертелись самые разнообразные мысли, но почему-то впервые за столько лет парень был согласен снова поползти вслед за своей маленькой, такой эфемерной мечтой. … В отдельном зале почти не горел свет: девушка танцевала в обстановке, приближенной к интимной. Хёнджин не очень понимал, что именно та со своей чисто американской раскрепощённостью искала в Корее, где все больше ценили концепт милых умниц, не скупящихся на эгьё, но невольно оценил взглядом худую фигуру в больших хипстерских штанах с низкой посадкой, топе и кофте, которую девушка приспустила с одной руки. По ней было видно, сколько она зарабатывала, а Хёнджин мысленно подсчитывал, сколько лет ему надо не есть, чтобы позволить себе вещи тех же марок. Впрочем, нужно сказать, что двигалась она идеально: ни одного лишнего движения и поспешности не скользнуло по её телу. — Прости, — постучал по стене Хосок, отвлекая певицу от тренировки. — Я привёл твоего нового учителя-постановщика. Знакомься, это Хван Хёнджин. Хёнджин, это Ю Шиа, более известная как Юа. — Приятно познакомиться. Девушка растянулась в широкой улыбке и поклонилась, будто это Хёнджин здесь был мировой звездой, а не она сама. Пришлось спасать ситуацию и кланяться в ответ, причём пытаться сделать это ниже, чем она. Со стороны получившаяся картина выглядела очень смешно, особенно для Хосока, которому удалось увидеть её целиком. Мужчина из последних сил держался, чтобы не заржать. — Вы бы себя видели, — выдавил он. — Как айдолы на шоу, которые не могут решить, кто из них более важный. Хёнджин неловко прокашлялся, заметив, как Юа тихонько засмеялась в ответ на заявление учителя Чона. Да, теперь Хвану было как минимум стыдно за своё поведение, хоть он и не считал себя неправым. Разве в Америке не протягивают ладонь для рукопожатия на тот же манер? — Мне тоже очень приятно познакомиться. Хван казался себе болванчиком, который только и умел, что кивать головой на каждое своё слово и жест. Впрочем, теперь парень мог с уверенностью заявить друзьям, что певица в жизни куда как красивее, чем на фото или в клипах. И точно кукла, которой в действительности не интересно ничего, кроме неё самой и денег. Больших денег. — Вы же старше меня, верно? Хосок говорил, что вам двадцать четыре. Юа не теряла улыбку, что казалось Хёнджину наигранным и странным. Интересно, по всему миру были специальные школы, где всех этих звёзд учили непрерывно улыбаться и не терять хорошего настроения, даже когда перед ними стоит кто-то такой же хмурый, как он? — Да. А вы разве младше? — Ну, — улыбка съехала с лица, выдавая чужое удивление, делавшее её более реальной и человечной. — Мне двадцать один. А что, я выгляжу старше? Шиа прикоснулась к своему подбородку, подняв брови, с самым печальным и траурным видом из всех, что он когда-либо видел. Ей было настолько оскорбительно, что Хван сделал неприятный намёк на несоответствие возраста и внешности? Хотя, по мнению Хёнджина, девушка выглядела даже младше, чем озвучила пару секунд тому назад. Просто он реально не смотрел на то, сколько ей лет. Чисто логически решил, что они приблизительно одного года, ведь в противном случае она как-то рановато стала известной такому огромному количеству людей. — Прости его, — вышел вперёд Хосок, ослепительно ярко улыбаясь. — Кое-кто так и не научился делать девушкам комплименты. Но он нужен, как хореограф-постановщик, а не мальчик-фанат, который только и умеет, что восхищаться и до бесконечности сыпать своим восторгом на окружающих. — Ты прав, — засмеялась Юа. — Просто удивлена, потому что слышу такой вопрос чуть ли не впервые в жизни. Я буду очень рада нашей совместной работе, учитель Хван! Она была слишком сладкой, у Хёнджина аж зубы сводило от этой приторности. Ему хотелось пробиться через толстый слой чужой милости, которая так сильно раздражала всё его существо, ибо он искренне не понимал, зачем певица строила из себя нимфетку при условии, что рядом не было ни одной камеры и софита. Конечно, Юа могла и не притворяться, а какой у неё настоящий характер, Хвану было до лампочки — хоть самая распоследняя мегера из возможных. Ему всё равно. — Буду рад совместной работе, — ещё раз поклонился Хёнджин. — Если вы не против, я хотел бы приступить к ней прямо сейчас. Можно ли услышать материалы, к которым нужна хореография? Возникло ощущение, будто Юа откровенно растерялась, не ожидая подобного настроя. Возможно, она думала, что он будет сочинять танец без музыки и на ходу? Или что его вообще взяли так, для красоты и общего масштаба? — Да, конечно! — девушка кинулась к телефону, подхватывая его с места рядом с колонкой. — Можете написать свой номер или почту? Я вышлю туда файл. — Вы можете передать и по блютузу, — пожал плечами Хван. — Я подписан своим именем корейскими буквами. — А, хорошо, сейчас найду, — покивала девушка, прикусывая пухлую губу и этим жестом привлекая внимание парня, от чего-то откровенно зависшего на нём. — Но номер всё равно потребуется записать. Возможно, у вас будут какие-то вопросы, или ещё что. Может, просто захочется пообщаться. Я слышала, что в Корее принято приглашать на обед, поэтому могла бы как-нибудь смс-нуть, чтобы собраться всем вместе. Кем именно были эти «все вместе» Хёнджин не уточнил, всё ещё наблюдая за чужими губами. В голову лезли обычные для него мысли, которые, впрочем, трудно было назвать приличными и исключительно дружелюбными. Он только надеялся, что она не будет петь что-то излишне сексуальное, или слишком розовое, такое, как её поведение прямо сейчас. Нет, честно, интересно было бы посмотреть на Юа, когда она разъярена, плачет или выглядит, как любой другой нормальный человек. Но даже просто стоя рядом, Шиа выглядела звездой, которой была перед камерами и которой оставалась даже сейчас. — Вряд ли мне захочется пообщаться с кем-то просто так. У меня есть друзья. — Повезло, — не теряя улыбку, грустно сказала Шиа. — Я бы тоже хотела иметь друзей. Может, ты бы согласился стать моим первым другом? Хёнджин перевёл взгляд на преподавателя Чона, который выглядел, как отец на детском утреннике — гордостью так и пёрло, непонятно только, за кого из них. Откровенно отказывать в таких условиях Хван просто не мог. Лучше просто отвечать через раз, а там, глядишь, и общение сойдёт к чисто рабочим отношениям. Зачем ему лишние проблемы ещё и здесь? — Конечно, — просто ответил он.***
Чимин в который раз сверился с часами, задумываясь над тем, чтобы подойти к кому-нибудь из администраторов и спросить, не задержали ли случаем нужный ему рейс. Конечно, это было бы очень странно, учитывая полное отсутствие каких-либо объявлений, но время нещадно утекало сквозь пальцы, а его друзья не шибко-то и торопились выходить. Радовало хоть то, что он тут такой не один, промёрзший в своей лёгкой одежде в как назло неотапливаемом помещении и ждущий появления опаздывающих пассажиров. Но вот открылись двери, и солидных размеров толпа вереницей потекла в сторону своих друзей и родственников, пока Пак сканировал взглядом не заканчивающихся людей, тщетно пытаясь найти среди них своих. — Чимин-щи! Этот голос невозможно было не узнать. Достаточно высокий, но с басовитыми нотками, которые в полной мере проявляли себя, когда мужчина говорил на английском. А за звуком выловить из столпотворения и самого Чонгука стало в разы легче: друг улыбался ему, активно махая рукой. Рядом с ним стояла Суджин со вновь остриженными под мальчишеское каре волосами — всё её внимание было приковано к детской коляске, в которой сидел маленький и необычайно спокойный для такой обстановки Чону. — Спасибо, что встречаешь. Чонгук порывисто обнял старого друга, после чего переключился на сына: в какой-то момент тому резко расхотелось сидеть в коляске и возжелалось оказаться на чьих-нибудь руках. Это была умиротворённая идиллия Чонов, в которой явно не находилось места посторонним: что Чону, что Суджин существовали в какой-то своей субреальности, до которой Чимин, видимо, ещё не дошёл. — Разве я мог этого не сделать? — пожал плечами Пак и всё-таки поздоровался с Су, на несколько секунд отвлекая её от коляски. — Единственное, я думал, у вас будет намного больше вещей. — Мы решили, что всё нужное купим уже здесь, — улыбнулась девушка, наблюдая за Чонгуком, который, поддавшись чужому капризу, всё же подхватил малыша на руки и крепко прижал к груди. — Гук же упоминал, что мы собираемся на продолжительное время остаться в Корее? — Да ну тебя, я хотел сделать им всем приятный сюрприз, — драматично возвёл глаза к потолку Чон. Чимин привычно подивился атмосфере, царившей в этой семье. Чонгук никогда не рассказывал об их ссорах, да даже о том, бывали ли они в его доме вообще. Некоторые вещи мужчина привычно хранил под семью замками, но вряд ли кто-то сможет его за это судить. Чимин, например, не смог, а потому только с грустной улыбкой смотрел на чужое счастье, и тихо завидовал, но так, без особой злобы. Ему было важно знать, что в мире, вопреки всему, ещё существовали пары, которые не развелись из-за того, что больше не хотели и не видели будущего рядом друг с другом. — Дядя Щими! Почти трёхлетний Чону на руках у папы наконец-то заметил Чимина, радостно поднимая ручки и протягивая их к новому объекту своего интереса. Ему передались глаза отца, но цвет всё же вышел смешанный — что-то между зелёным и карим от Чона. Любопытное сочетание, как ни крути. Впрочем, улыбка совершенно точно была маминой, так что ребёнок в целом представлял собой крайне удачный микс обоих родителей. — Давно не виделись, господин Чону, — мгновенно растаял Пак. — Как ваши дела? Мальчик в ответ на протянутые к нему ладони мгновенно отдёрнул свои, прижав их груди и приняв притворно смущённый вид. Самый милый ребёнок в мире — хотя Пак других детей в таком возрасте особо и не видел, а потому сравнивать было, в общем-то, не с чем. — Мой сын не хочет к тебе на руки, отвали от него, пожалуйста, — закатил глаза Чонгук и повернулся к Чимину спиной, чтобы закрыть собой любые подходы к Чону. — Сделай своего и радуйся жизни. Скажи это кто-то другой, Чимин бы страшно обиделся, но от друзей такие подъёбы терпел. Чонгук был прав, Чимин давно хотел своего собственного ребёнка, но всё сложилось так, как сложилось, и ничего он с этим уже не сделает. — Прекратите, — покачала головой Суджин. — Пошли лучше к машине. Я так устала за этот полёт, а нам ещё разбирать чемодан и раскладывать вещи. Даже не представляешь, как сильно хочется завалиться в кровать и уснуть. Душу бы отдала за мягкую подушку! — Мама злится. — Мама в восторге, что отец будет спать, пока она занимается домашними делами! Чонгук приподнял брови в немом удивлении, как будто впервые в жизни увидел свою жену. Он был похож на бедного маленького кролика, которого зажала в углу крайне злобно настроенная лиса. Странно было смотреть и видеть такое покорное смирение от того, кого считал совершенно другого поля ягодой — уверенным, отстаивающим своё слово, всегда пытающимся быть главным и всюду становящимся лидером, которому никто и слова поперёк сказать не мог. — Я разберу чемодан и сам, честное слово, — и снова эти большие невинные глаза. — А мама ляжет и спокойно поспит. Чону, может, приготовим для мамы что-нибудь вкусненькое? Как тебе такая идея? — Да! Да! Да! Суджин растаяла, хотя и до этого не сильно-то и пыталась строить из себя обиженную и ущемлённую. Метаморфоз на её лице никто не заметил, но она то и дело бросала взгляды по сторонам, будто пытаясь удостовериться, что там никого не было, или наоборот, что кто-то всё-таки был. Уже дома она выдохнет и ей станет капельку легче, ведь в четырёх стенах и рядом с мужем будет куда как более спокойно и безопасно. Сейчас, в общем-то, безопасно тоже, но уж больно много народу и мужчин, снующих вокруг. … А ведь ей казалось, что она поборола свой страх, сбросив с души нависший на ней груз. — Хорошо! Что будем готовить нашей маме? — Кипап! Су, опровергнув свои подозрения, полностью переключилась на любимых и яро обсуждающих блюда людей. Да, кимпаб был неплохой мыслью — его уж очень любил Чону, а потому ни у кого из родителей не возникло удивления, что из всей корейской кухни он предложил именно его. — Но мама любит пулькоги и чампон, — немного подбросил сына Чонгук, заметив, что тот планомерно съезжал вниз, на что мелкий звонко рассмеялся, воспринимая это как забавное развлечение. — Давай сделаем маме чампон, а тебе кимпаб, уговор? Чону активно закивал, радостно улыбаясь, после чего порывисто обнял отца, пока они все вместе шагали к машине Чимина. Чонгук в который раз подумал, что не надо было заказывать такси в прошлое их прибытие в Корею, но и оставлять машину прямо перед аэропортом на добрых полгода… Тоже так себе мысль. Пока Чимин открывал двери и помогал Суджин установить детское сиденье в машине, Чонгук укладывал чемодан и сумки в багажник. Каждую секунду в компании счастливых друзей Пак всё больше чувствовал накатывающую на него меланхолию: вспоминал о первых днях брака с женой, когда они, влюблённые и счастливые, мечтали о светлом будущем для них двоих. — Чимми, вы с Дахён ещё не расстались? По документам, я имею в виду. Суджин села на заднем сиденье рядом с Чону, любопытно смотрящим в окно на возвышающиеся за ним многоэтажки. Чонгук уселся подле друга на переднем и прямо сейчас пытался найти хоть какую-то радиостанцию, на которой крутили бы музыку, а не дежурное интервью с айдолом второго пошиба. — Не до конца, но развод уже близко. — Ты лучше скажи, где теперь живёшь, — найдя искомое, Чонгук переключил всё своё внимание на Чимина. — Сокджин говорил, что эта стерва выгнала тебя из квартиры. — Не выражайся при детях, — укорила мужа Суджин. — Я сам ушёл из дома, — вывернул руль влево Чимин, продолжая мысль, но не отвлекаясь от дороги, — пусть забирает квартиру, лишь бы меня не трогала. Пока живу на два этажа ниже Тэхёна с Саной — вполне ничего. — Кстати об этом, мы с Саной хотели познакомить тебя с нашей подругой! Суджин моментально смолкла, отведя взгляд. Совсем забыла, что Момо начала встречаться с Ёнджуном! Сводить её с Чимином было бы как минимум некорректно, но слова вылетели сами собой, не поддаваясь её контролю. Впору биться головой о что-то тяжёлое за свою торопливость. — Спасибо, — улыбнулся в зеркало заднего вида Чимин. — Но, во-первых, я пока что хочу побыть один, а во-вторых — у меня на примете уже есть девушка, с которой я бы хотел построить определённые отношения. Думаю, когда-нибудь у нас к этому снова-таки дойдёт. У Суджин заметно отлегло от сердца, так что она, не скрывая своего облегчения, радостно выдохнула — не надо ничего придумывать или неловко отговариваться в ответ на чужой интерес. Лёгкое недопонимание могло разрешиться в ту же минуту, но Пак не стал уточнять, что у Момо сейчас был парень, равно как и не счёл нужным назвать её имя. Мужчине хотелось верить, что отношения девушки не будут излишне затяжными, а Чимин за это время сможет прийти в себя и сполна прочувствовать давно забытую им холостяцкую жизнь. — Что значит «снова»? — заинтересовался Чонгук, всем корпусом поворачиваясь к другу. — А ну, сознавайся, ты с ней уже переспал, но ей были не нужны отношения? Впервые в жизни тебе дали прочувствовать то, что ты так часто проворачивал с другими? — Уж кто бы говорил, — засмеялся Чимин, вспоминая прежние похождения друга. — Тебя просто вовремя взяли под каблук. А я захотел туда сам, вот и получил по первое число за юношескую дурость. Да и вообще, ты внезапно такой говорливый, будучи в браке! Суджин, ты этого кроля морковкой кормишь, чтобы он совал свой заячий нос во все щели? — Капусточкой и молочком! И пока Чимин смеялся, думая, что это шутка, Суджин сидела красная, как рак, и думала, что невыразимо рада переходу Чону на всякие каши и прочие продукты питания. Зато Чонгук сложил руки на груди, всячески выражая своё довольство, и как хорошо, что Чимин был слишком занят дорогой, чтобы это заметить! Су отвлеклась на сообщение в чате с подругами. Слушать шутки мужа и его друга не очень-то и хотелось, а у сына уже слипались глазки — сто процентов заснёт с минуты на минуту. Мужчины тоже это заметили, а потому понизили громкость у радио, да и сами стали выражать свои эмоции куда менее бурно. Момо-чан [20:47]: Только мне так не везёт? Я, наверное, проклятая Минатозаки-сама [20:51]: А кто тебя проклял? Я не знаю ни одной ведьмы, кроме тебя Но что случилось? Момо-чан [20:53]: Очень смешно, прямо ржунемагу Давайте встретимся завтра У меня Мне нужно наебениться Суджин сразу же поняла, что нужно было задействовать тяжёлую артиллерию: там точно не могло случиться что-то меньшее, чем конец света. Девушка порывисто выдохнула и чуть нервно закусила губу. Её до сих пор пугал Сеул, хотя она прекрасно понимала, что это было просто плохой привычкой, своеобразным рефлексом и глупыми кошмарами, которые преследовали по ночам ещё долго, даже после того, как всё закончилось. И тем не менее, понимая всё это, Су глубоко внутри чувствовала необъяснимое, но почти непереносимое беспокойство, и это дико раздражало всё её и без того взвинченное существо.***
Момо считала окна, в которых горел свет, пока Ёнджун рассказывал какую-то странную историю о соседском коте, что решил поорать ночью рядом с его квартирой. Конечно, этот рассказ требовал определённого внимания, но в действительности, на самом-то деле, не такого уж и сильного, как могло бы показаться сперва. Хираи скорее хотелось, чтобы парень взял её руку и засунул себе в карман — лишнее тепло бы не помешало, да и прикольно и романтично всё это, честно говоря. … Но они просто шли рядом. Да и вообще за всё время с начала отношений даже за руки не взялись, гуляя по городу! Поэтому Момо было просто интересно узнать, что именно стало причиной для такой отстранённости с его стороны. Или, может, Ёнджун просто-напросто стеснялся людей? Тогда не лучше было бы зайти хотя бы в подъезд её дома? Но это уже выглядело бы по-извращенски. Разве нет? — Мы пришли. Ёнджун нежно улыбался, смотрел на девушку своими кошачьими глазами и желал только, чтобы она так же смотрела на него в ответ. Момо сбилась со счёта, замечая, что они действительно притопали к её дому. Надо было бы просто попрощаться и зайти внутрь, но… — Джун, я тебе говорила, что у меня замёрзли щёки? И это действительно было так. И она действительно этого не говорила. Ставила этим вопросом в тупик и где-то там внутри себя мелочно радовалась, что смогла продлить пусть даже минуты рядом с объектом своего интереса. — Нет, — покачал головой Ёнджун и сделал маленький шаг вперёд. — Надо погреть? Глупый вопрос, Джун! Очень глупый. Момо поджала губы, принимая вид обиженной в лучших чувствах добродетели. Хотелось, чтобы парень самостоятельно обнял её щёки ладонями, а потом поцеловал, и обязательно, чтобы это сопровождалось бабочками в животе и ощущением лёгкой неудовлетворенности, которая обычно оставалось в таких случаях. А ещё чтобы счастье и безграничная радость! А потом можно будет и… Ёнджун сделал ещё один шаг, быстро оглянулся по сторонам и два раза поцеловал её в обе девичьи щёчки. Слишком мило, можно даже размазаться от этой милости, вот только Момо уже не пятнадцать, и её совсем не устраивало подобное издевательство над собой. — А в губы? Джун закусил нижнюю, будто всерьёз размышляя о чужой просьбе, но всё-таки выполнил её коротким прикосновением, будто пытаясь справиться с заданием на «отлично», но едва сделав его на неуверенное «хорошо». — Ёнджун, я хочу с тобой поцеловаться. Нормально. Мы тут не дораму снимаем, — еле сдерживалась, чтобы демонстративно не закатить глаза. — И детьми нас уже не назовёшь. Что-то не так? Ты не хочешь со мной целоваться? Я тебе неприятна? — Да что ты такое вообще говоришь? — выпучил глаза Джун, ещё с несколько секунд не находя правильных слов, чтобы верно истолковать своё поведение. — Просто… просто я боюсь, что это будет слишком быстро. Разве вы не любите, когда сначала конфетно-букетный период, а уже потом… — Не любим, — покачала головой Момо, прерывая монолог. — Ёнджун, ты что, первый раз в отношениях? — Нет, — пожал плечами парень, полностью теряя улыбку и теперь выглядя максимально неуверенно и зажато. — Но именно с тобой я боюсь торопиться... Я хочу быть идеальным… Для тебя. Теперь в тупик поставили уже Момо. Что ей нужно было на это ответить? Что он и так идеальный по всем параметрам, которые только могли возникнуть у неё в голове? Что ему не надо ничего доказывать, ведь она и так верит, потому что всё видит своими собственными глазами? — Тогда просто поцелуй меня, или я сделаю это сама. Сказать было нечего. Особенно после того, как Ёнджун наклонился ниже и осторожно коснулся её губ своими. Очередное лёгкое прикосновение, но потом — более уверенное и настойчивое. Парень пытался передать всю ту нежность, которую вызывала в нём Момо, и даже больше. Лишь бы только ей вправду понравился их первый совместный поцелуй. А Момо аж вся ликовала, радовалась каждому новому движению чужих губ. Даже почувствовала мурашки, когда его язык вторгся в её пространство, желая своими медленными движениями, видимо, сбить их обоих с ног. Хираи обняла парня за плечи, чувствуя его ладони где-то в районе поясницы. Им мешали слои одежды, которые захотелось снять как можно быстрее. Ёнджун становился настойчивее с каждым своим движением, прислонял к себе, уверенно сжимая пальцами девичью куртку. Он и сам не знал, благодарить ему Бога или умолять уберечь от греховного, ведь ладони так и тянулись за край, где — он хорошо помнил, — была лишь тонкая кофточка, которая отделяла его от возможности дотронуться до голой кожи расслабленной девушки. Это буквально можно было назвать мечтой, которая прямо сейчас претворялась в жизнь. — Стой, — всё-таки смог остановить себя и Момо парень. — Мне уже самое время бежать. — Может, лучше зайдёшь ко мне на чай? Момо казалась самой себе пьяной и не находила в этом ничего удивительного. Это было прекрасно, ведь она давно не чувствовала подобного томления. Это не было похоже на безумную страсть, скорее, на что-то нежное, такое нужное и хрупкое, нечто, досадное потерять. Хотелось попробовать на вкус, выяснить, насколько это приятно, когда Ёнджун будет рядом в буквальном смысле указанного слова, когда они… — Или на рамён? Вспомнила. Вспомнила, как приглашали на это действо в Корее. Она уже и забыла местные идиомы. — Момо, — Ёнджун отошёл на несколько шагов назад, не зная, куда деть нервно бегающий из стороны в сторону взгляд. — Я не думаю, что это хорошая идея… Мы слишком быстро… — Кого ты стесняешься? — Никого! Он не чувствовал стыда, но в голове вертелась совсем другая картинка. Ёнджуну хотелось быть правильным, а не бежать, сломя голову, на первую же подвернувшуюся возможность. Боялся, что быстро поднадоест? Да, наверное, это был один из первых страхов, пришедших ему на ум. — Просто, — Джун поймал глазами взгляд Момо, которая в этот момент озадаченно и совсем не воодушевляюще хмурилась, — я хочу, чтобы это было идеально, а не скомкано и спонтанно, как сейчас. Хочу подготовить всё, чтобы... Боже, я веду себя, как конченный идиот? Правда же, да? У Хираи в голове вертелось всего две мысли, которые не хотели покидать её за просто так. Да, ты конченный идиот, который ведёт себя, как маленький ребёнок, и это неимоверно бесит и отталкивает от чего бы то ни было. С другой стороны, при всём при этом Момо не может не признавать ту непередаваемую теплоту и очарование, с которыми развиваются их отношения. Так что же перевесит, в конце-то концов? — Я реально боюсь всё испортить. Напишу тебе перед сном, окей? Разве так должны были начинаться во всех смыслах идеальные отношения? Или это Хираи цеплялась к мелочам, а у нормальных людей именно так всё и происходило: они начинали встречаться, гуляли, потом держались за руки, через месяц — целовались, а через полгода, наконец-то, решали переспать друг с другом. Вот же дерьмо. Сразу вспомнилось, что последние её отношения как раз-таки начинались с романтичных свиданий и прогулок под луной. Когда же она переспала с Масаки в первый раз? На второе, третье свидание? А перед этим у неё были отношения, и там тоже всё было слишком быстро для среднестатистической нормы? Может, и правда надо было не бежать, роняя тапки, а двигаться медленно, но уверенно и вперёд? — Да, хорошо. Я буду ждать. Момо не стала дожидаться прощальных поцелуев, просто развернулась и молчаливо пошла ко входным дверям. Даже не заметила, как Ёнджун потянулся вперёд, чтобы коснуться девичьих губ напоследок, а потом ещё долго стоял, и в самом деле чувствуя себя конченным идиотом. Надо было зайти, и если бы дело дошло… Блять, но он же даже презервативы с собой не взял! Какая тут идеальность? Его разъедало изнутри чем-то слишком болезненным. Он очевидно оплошал. А надо было просто не выёживаться. ... Хираи написала сообщение в чат с Суджин и Саной, а потом принялась даже чересчур энергично для столь обыденного ритуала разуваться и скидывать с себя верхнюю одежду. Звук новых сообщений вынуждал девушку обречённо закатывать глаза, потому что она точно знала, кто именно из подруг отвечал ей, и в каком количестве. Надо было поехать встречать Су, а не идти с Ёнджуном в радужные дали с единорогами и милыми, даже слишком милыми мальчиками на розовых полях. Сама виновата. Ещё и чувствовала теперь, будто навязывалась своему же парню. Просто отвратительно! Чисто по привычке зашла в Инстаграм и прочитала несколько сообщений, которые ей писали в директ. Какие-то огоньки на сторис с мемами, несколько слов о танце с репетиции, выложенном сегодня. Ничего нового. Совсем. Сверху синим цветом горели запросы. Целых три штуки, в которых ничего лучше, чем чей-то дикпик, она не увидит уж точно. Но почистить, чтобы не мусолило глаза, всё же надо, потому она и тыкнула в иконку, листая пальцем чужие сообщения влево, чтобы удалить. Опа, а на третьем аж остановилась от неожиданности. j.m.park: «Тебе понравится» У него совсем отбило мозги? Момо ещё с секунд тридцать не могла определиться, стоило ли ей делать с его сообщениями то же, что и с другими. Вряд ли он высылал ей своё богатство, но что именно было в ветке с месседжами, очень уж хотелось узнать. Решилась. Нажала и зашла в диалог. j.m.park: Yorxe — Down with me Послушай Тебе понравится В этот раз Момо не думала слишком долго, практически сразу находя указанную песню в ITunes и включая её на полную, параллельно со скидыванием одежды для похода в душ. Слишком короткая, аж захотелось включить её снова, чтобы расслышать в полном объёме. Да, ей понравилось. Пак Чимин угадал. Прошло около получаса с того момента, как она встала под горячий душ, о котором так мечтала на улице. Лучше, чем дома, точно не будет нигде. Интересно, Чимину было видно, что она прочитала его сообщение? Момо считала, что совсем чокнулась, вылетела со свистом на конечной станции состава под названием «мозг». А всё потому, что она опять открыла диалог с Чимином и, не колеблясь, поместила его в «основные». Что именно ей стоило написать в ответ, сохраняя при этом максимально возможный нейтралитет? В голове до сих пор гуляли мысли о том, что она совсем не понимала отношений нормальных людей. Или, лучше сказать, нормальных отношений у самых обычных людей? Ками-сама, как же всё это сложно! hi.momo: Куда именно ты меня заберёшь? Написала, ссылаясь на текст песни. Он точно имел в виду не это, когда её сбрасывал, но Момо закусила губу и нетерпеливо ожидала ответ. Даже не оделась нормально, в который раз радуясь, что её окна выходили на какой-то парк, где ночью никто и никогда не гулял. Впрочем, в мыслях всё равно пролетело, что стоило накинуть хотя бы бельё. И поставить себе чайник, потому что ей просто необходим горячий, ароматный чай! Да, прямо здесь и сейчас. j.m.park: На танцы Станцуешь со мной? В голове Момо это самую малость выглядело так, будто она общалась с маньяком. Или, может, сама им была? Уж лучше бы ей перестать смотреть детективные сериалы на ночь, но серия одного из телевизионных фаворитов уже была включена и насчитывала пятую минуту, когда пришло сообщение от Пака. Хираи сразу же ухватилась за телефон, излишне резко отставляя чашку на журнальный столик. hi.momo: Не флиртуй Я не для этого написала Ага-ага. Именно поэтому ответила на его сообщение самым тупым вопросом из всех возможных, самостоятельно начиная эту игру. Надо было сделать пару глотков горячего чая и ошпарить себе язык, чтобы меньше писалась такая вот чепуха. Что она вообще творила? Разве сама не решила, что не будет больше никогда ни видеться, ни общаться с Пак Чимином? Зачем же в таком случае отвечала на его сообщения в директ? Глупо. Глупо и странно. j.m.park: Не удержался У меня сегодня друг с женой вернулись в Корею Я им завидую hi.momo: Почему? j.m.park: Когда-то я тоже хотел такую семью, как у них Чем занята? Момо громко сглотнула и посмотрела на экран телевизора, где Нетфликс транслировал один из самых популярных корейских сериалов нового времени. Вчера она посмотрела всего две серии, но потом ещё долго проигрывала в голове перед сном особо понравившиеся моменты. hi.momo: Смотрю сериал И фото экрана, где как раз мелькала главная актриса. Момо отстукивала ритм ногой, пока ожидала ответ. Она думала о чём-то неправильном, просто потому, что общалась с Паком. И спрашивала себя: почему не может остановиться? Просто выйти из диалога и добавить его в чёрный список. Разве это так сложно? j.m.park: Я еду домой Как приеду, включу его тоже Класс, теперь у них ещё и появилась тема для обсуждений. Как досмотрит сериал, обязательно напишет, чтобы спросить, как ей сюжет? А Момо и ответить-то нечего будет, она, вон, уже половину серии, наверное, пропустила, потому что просто переписывалась с Чимином и витала где-то в облаках. А лучше бы с Ёнджуном, например. Но, несмотря на то, что на часах было уже далеко за десять, а парень всегда ложился спать приблизительно в это время, с момента прощания на пороге от него ещё не пришло ни одного смс. j.m.park: Ты подумала? Мы же можем остаться друзьями и иногда вот так переписываться?