I colori dell’amore

— Вот вы где! — раздался радостный возглас Аделии. — А я вас везде ищу, а вы тута! — Деа, — поразился Иньяцио, — что с тобой? — Со мной? — с прикрытыми глазами показала на себя Аделия. — Со мной всё порррядке. В полном, попрошу заметить! — чуть покачнулась она и упала прямо мужу в руки. — Деа, ты пьяная что ли? — не мог поверить он. — Да какая пьяная, ты что? — захихикала Аделия. — Всего-то три бокальчика выпила, — показала она пальцами «четыре». Да, Аделия, как и обещала, выпила шампанского за троих, но, так как по математике у неё была четвёрка, немного увлеклась. — Ну ты даёшь, родная, — усмехнулся Инья. — Уж сколько тебя знаю, но никогда не видел тебя в таком состоянии. — «Она всех вечно удивляла, такая уж она была», — хихикнула Аделия. — Надо же тебя чем-то удивлять. — С чего вдруг такая резкая любовь к алкоголю? — посмеивался Иньяцио. — Да это всё из-за этой, с**ки твоей крашенной, — заплетающимся языком объяснила Аделия. — Бесит она меня, не могу, — схватилась она за голову. — Вообще-то я здесь, — сквозь губы прошипела Диана. — А, да? — икнула Аделия и полуотсутствующим взглядом посмотрела на неё. — А чего стоишь тогда? Вали отсюда, ты противная! — отпихнула она девушку. — Не видишь, муж с женой разговаривают? — Деа, Деа, — не мог остановить смех Иньяцио, — успокойся. Давай в номер пойдём? — ласково предложил он. Пьяненькая, но такая смешная и беззащитная. И ещё более прелестная. — Пошли, пошли, любимый, — погладила его по щеке Аделия. — Уединимся там, над картошкой подышим и спать ляжем. — Обязательно, солнышко, обязательно, — умилялся Иньяцио и, подхватив покрепче жену, удалился вместе с ней. Диана, чуть разозлённая, что ей в очередной раз помешали, задерживаться на балконе не стала и решила пойти к себе, как ей по дороге встретился этот назойливый и нудный Пьеро. — О, Диана, ты уже всё? — полюбопытствовал он. — Да, что-то я сегодня устала, — подзевнула Диана в конце. — А ты очень сильно устала? — возбуждающим голосом уточнил он. — А то лично я ещё полон энергии. — Пьеро, я понимаю, к чему ты клонишь, — поморщилась Диана, — но я слышала, у тебя репутация отца, настрогавшего детей из пробирок, так что как мужчина ты не внушаешь мне доверия. — Но… — Даже не пытайся оправдаться и доказывать мне обратное, — остановила его рукой девушка. — Вон, свою невзрачную репортёршу очаровывай, тебе, по-моему, с ней в разы интересней. А ты не в моём вкусе. У Джана и то больше перспектив, чем у тебя. Спокойной ночи, — отрезала она и прошла мимо. — Спокойной ночи, — на автомате бросил Пьеро и остался один. Вот тебе на. Мало того, что продинамили, так ещё и оскорбили. А между прочим из-за таких выскочек как ты, думающих только о себе, он согласился на суррогатное материнство! Или отцовство?..Короче, вместо того чтобы ярлыки навешивать, лучше бы поинтересовалась, а что, а почему, а по какой причине? Нет, зачем. Обществу, отвыкшему вникать в детали, проще унизить, плюнуть в душу и пойти дальше рассеивать грязь. А вот Леанелия бы так не поступила. Она не сказала ни слова упрёка, не выразила никакого презрения. Наоборот, она искренне поинтересовалась историей, поддержала, выслушала от и до, посочувствовала немного, в конце концов. Не то, что эта легкомысленная молодёжь. Вот что значит опыт, жизненная мудрость. А сколько же ей лет всё-таки?.. Чёрт. Леанелия. Как нехорошо с ней вышло. А ведь в какой-то степени её можно понять. Разве он сам не обиделся бы на её месте, если бы она начала откровенно строить глазки другому мужчине с далеко идущими намерениями? Конечно, да и похлеще бы обиделся, ещё бы тому мужику влетело. Надо бы извиниться перед ней, а в качестве примирения…Дальше Пьеро уже довольно улыбался. Узнав на ресепшн её номер, Пьеро направился к ней и постучался. Девушка не заставила себя долго ждать. — О, вернулся — не перепихнулся, ой, прости: явился — не запылился, — съязвила Леанелия. Пьеро виновато опустил голову и усмехнулся: ведь только она могла так его встретить. — Что, Наро-динамо? — Сицилиец печально кивнул головой. — Ну а я здесь причём? — Простишь меня? — выпучил тенор извиняющиеся глазки. — Я чего-то завёлся, наговорил тебе всякой ерунды. Да и правда поступил некрасиво…Давай снова спать вместе? — Боже, я сейчас расплачусь, — шутливо расчувствовалась Леанелия. — Нет, ну если серьёзно, — сменила она тон, — то я тоже что-то вспылила. Нагуливать аппетит можно где угодно, главное, есть в нужном месте, — подмигнула девушка. — Выходит, мир? — уточнил Пьеро. — Мир, — улыбнулась Леанелия. — Ура, — прорычал сицилиец и набросился со всей южной пылкостью на её губы. — Пье…Пье, погоди… — вырывалась та. — В чём дело? — еле оторвался он. — Не хочу тебя расстраивать, но сегодня чисто по-женски я не смогу с тобой заниматься сексом, — с сожалеющей усмешкой ответила Леанелия. — Ну как так? — выпятил губу Пьеро. — Да я сама только что это узнала. — Да блин…Может, тогда только ты сегодня поработаешь? — намекнул Бароне. — Ага, сЧаЗ, спешу и падаю! — встала руки в боки девушка. — Ты сегодня плохо себя вёл, не заслужил. Да я бы тебе при любом раскладе отказала. Потерпишь, ничего страшного. — Что за непруха сегодня? — по-детски смешно насупился певец. — Там динамят, здесь динамят… — Сходи в спортзал, — предложила Леанелия. — И схожу! — завёлся Бароне. — Я им там все тренажёры попорчу! Но так и останусь нецелованным! — заканючил он. — Давай я тебя поцелую, — засмеялась Леанелия. — Иди сюда, мой маленький, — погладила она его по голове и нежно прикоснулась к его губам. И как в кино время потеряло счёт, стрелки замедлили свой ход, а окружающий мир перешёл в режим slow motion. Пьеро обнял Леанелию покрепче за талию; девушка провела ладонью по его щеке и обвила руки вокруг его сильной шеи. В их движениях не было суеты, свойственной порыву страсти; не было спешки, вызванной нетерпением: только плавность, аккуратность, даже осторожность. Рядом с девушкой Пьеро поневоле начал расслабляться; он почувствовал облегчение от её прикосновений; ему стало хорошо как с родным человеком. Медленно, даже как будто с неохотой, они оторвались друг от друга. — Теперь успокоился? — полушёпотом спросила Леанелия. — Думаю, да, — также тихо ответил Пьеро. Они не смотрели друг другу в глаза, но соприкасались лбами. — Вообще обычно так целуют, когда… — Это был первый и последний раз в качестве исключения, — всё также избегала взгляда с ним девушка. — Согласен. Я и сам увлёкся. — Пьеро отпустил её и направился к выходу. — Спокойной ночи. — Взаимно, — ответила Леанелия и закрыла за ним дверь. И почему обоим стало неловко?.. А что же случилось с третьими голубками, которые пока что таковыми не стали? Что ж, спустимся ещё раз на первый этаж, где всё только начинается. — Моника, перестань вести себя как ребёнок! — злился Джанлука. — А ты перестань волочиться за мной! — бесилась Моника. — Прилип как говно, ещё и воняет! — Да что ты в самом деле! — лопнуло его терпение, когда он схватил девушку за кисть руки. А хватка у него была крепкая. — Больно, зараза! — сквозь зубы шикнула Моника. — И буду делать тебе больно, пока ты мне не ответишь нормально. — Всё, Джана довели до точки кипения. — Чего ты дуешься на меня весь вечер? Почему ты не можешь прямо этого сказать? — Должна признать, ты не того человека себе выбрал для беседы. Вон, с вертихвосткой своей общайся, с ней же наверняка интереснее! — Ты ревнуешь что ли? — удивился Джан. — Вау, не прошло и года! — развела руками Моника. — Вот все вы, мужики, одинаковые, все, все до единого! — завелась она. — Сначала вешают лапшу на уши о вечной любви, а потом, как только на стороне появится что-то посимпатичнее, помоложе и потупее, сразу теряют башку и вешают эту лапшу другой! Но так как она мозгами не вышла, с ней проще иметь отношения! А другие нормальные бабы страдают из-за таких козлов как вы! — Тихо, тихо ты, выключи свой звериметр, — засмеялся Джинобле, взяв девушку за плечи. — Разве я обманул тебя? — А то, что ты целый вечер провёл с этой певичкой, не в счёт? — Ну это же просто обмен любезностями, ничего более, — улыбался Джан. — Мы много говорили о музыке, обменивались музыкальным опытом. — Опытом они обменивались, как же! Теперь это так называется, да? Лишь бы языком своим молоть! Да чтоб у неё связки порвались! — Да чего ты так злишься? — захохотал Джанлука. — Да потому что я ненавижу тебя, всем сердцем ненавижу! Сначала орёт на всю квартиру, что неравнодушен, а потом делает вид, что тебя вообще тут нет! Ну и кто ты после этого? Бабник! Такой же как и все! И вообще, ты урод! Гадкий! Мерзкий! Против… Монике не дали договорить, потому что Джанлука решил взять инициативу в свои руки и наконец-то поцеловать эту упрямую, взбалмошную, но всё равно загадочную девушку. С ней всегда как на Американских Горках, и это манило Джана, которому иногда было полезно выходить из зоны комфорта. Вот только ему всё никак не удавалось достать на них билет, а обычной оплатой тут нельзя было обойтись. Зато сейчас, пройдя сложный квест и ощущая мягкость её губ на своих, он накатается на них вволю. Моника ещё долго упиралась, брыкалась, пыталась ударить, но всё же сдалась под натиском чувств и пылкости абруццезе. Но первой попытку оторваться приняла она. Девушка ещё попыталась договорить ему ряд проклятий и оскорблений, но от избытка эмоций не смогла закончить и разразилась слезами, сдавившими её горло. Всё, что так долго сидело внутри, — её душа, её натура, её сущность — увидели свет и шли к нему, влекомые его ярким сиянием. — Вот и всё, — успокаивал её Джан, крепко обняв. — Теперь между нами нет недопонимания. — Ага, всю душу мне вывернул, — вытерла последнюю слезу Моника, — теперь довольный стоит. — Да ты сама рада, я же вижу, — широко улыбался баритон. — Не без этого, — усмехнулась Моника. — А вообще ты мне с первой фотосессии понравился. И волосы я тебе поправляла, только чтобы прикоснуться к ним. — А, это у нас так теперь называется, — иронично заметил Джинобле, на что девушка смутилась и опустила глаза, усмехнувшись. Джанлука приподнял её за подборок, прикоснулся к губам и снова обнял. — Это мне что теперь, чаще ноги брить и всё остальное? — задумалась Моника. — Сделаю вид, что я этого не слышал. — Прости. Ты же знаешь, я не умею с людьми нормально держаться, — прикоснулась она к его плечу. — Я тебя научу, не переживай, — поцеловал он её в лоб. — А поцелуй меня ещё раз, — попросила Моника. — Сама попробуй, — прикусил губу Джан. — Не волнуйся, я помогу, — добавил он, заметив смятение на лице девушки. Неуверенно, немного боязливо, но Моника потянулась к губам абруццезе, который быстро ответил взаимностью. И снова в душе зародилась весна, зацвело сердце, потекла кровь бурными ручьями по всем каналам, заблагоухали лёгкие, распустились невидимые крылья! Ради этого стоило ломать себя; ради этого стоило отказываться от предрассудков; ради этого стоило дать волю своему сердцу. Сколько удовольствия можно получить, просто осознавая, что напротив тебя стоит любимый человек! — Понравилось? — ухмыльнулся Джан. — Спрашиваешь. Я теперь не отстану от тебя. — Пф, нашла, чем пугать, — фыркнул певец. — Это я буду приставать к тебе. Оба посмеялись друг над другом и провели последующие полчаса в объятиях, пока не решили пойти спать. Но Моника Джана к себе не пустила. Вот ещё, заторопился, бестолочь!