Я обязательно вернусь

Профессор Слагхорн закончил объяснять седьмому курсу теорию и состав эссенции невидимости и собрался переходить к практической части.       — И попрошу принять во внимание — застывшая эссенция невидимости не поддаётся никакой нейтрализации, так что, пожалуйста, будьте аккуратны и ничего ей тут не обляпайте. Если, конечно, вы её правильно сварите. Сейчас я вам покажу образец. Ээ… Мисс Поттер, подайте мне, пожалуйста, во-о-он ту реторту — профессор указал на пузатую реторту, стоящую на верхней полке, и продолжил рассказ об эссенции. Лили отложила конспект, подошла к стеллажу. Потянулась — высоко. «Может магией воспользоваться? Не на стул же лезть…»  Но она всё-таки дотянулась до реторты кончиками пальцев, сняла её и… в этот миг тонкое стекло выскользнуло из рук. Звон осколков — и содержимое реторты стремительно расползается по каменному полу.  В считанные секунды пол становился невидимым, абсолютно прозрачным. Сквозь него просматривалась бесконечная глубина подвала, уходящая в неведомое, в самые недра Хогвартса… «Завораживающее зрелище» — мелькнула у Лили мысль, хоть сейчас об этом было думать не время. Выхватив палочку, в ужасе от того, что натворила, она попыталась хотя бы остановить разливающееся пятно — но тщетно. Оно не поддалось заклинанию, а та часть, что уже легла тонким слоем, мгновенно намертво застывала. Ученики — кто молча, кто вскрикивая, — лезли от «тающего» пола на стулья и парты.       — Прекратить, прекратить немедленно панику! — кричал Слагхорн, — но в глазах у самого была жуткая паника. Спустя минут десять, все ученики (некоторые — перебираясь по партам и стульям, чтобы не ступать на невидимый пол), покинули кабинет. Лили махнула оглядывающимся на не неё от двери Анетте и Мег: «Идите! Я тут надолго…»       — Минус… Минус не знаю, я не знаю сколько вычитать с Вас очков! Лили! Как Вы могли! Это же ВЫ!  Лили было нестерпимо стыдно. Она понимала, что профессор Слагхорн попросил её подать злосчастную реторту, будучи уверен, что она-то уж точно ничего не уронит и что можно ей доверить это. А в итоге…       — Простите, сэр! Я должна была использовать Манящие чары, когда поняла, что не достаю, но… Ей очень хотелось провалиться. Вот сквозь этот самый пол. Прозрачный. И было, кстати, достаточно легко это представить. Она смотрела в бездну у себя под ногами — такое странное ни на что не похожее ощущение полёта в глубину и бесконечность…       — Лили, отойдите оттуда! Не стойте на нём!       — Почему, сэр? Она не прилипает к ногам — эссенция. И не прилипала. Она… — Лили ниже наклонила голову и чуть слышно закончила — Она слилась с полом сразу.       — О дааа! Слилась!!! В том-то и дело — слилась намертво! Мой кабинет! О, мой кабинееет!!!       — Что произошло? — торопливо подошедшая директор МакГонагалл, к которой Слагхорн уже направил патронуса с сообщением о ЧП, заглянула в кабинет и охнула.       — Директор! Урок сорван! Пол… — Вы видите… Я не знаю, сколько очков вычесть с мисс Поттер и что делать с кабинетом, и… — Слагхорн беспомощно посмотрел на Лили, обводя рукой класс, её — всю картину в целом.       — Хорошо, хорошо, вижу! То есть, конечно это плохо, но не смертельно! Гораций, успокойтесь, сейчас мы разберёмся и всё решим. Мисс Поттер! Идите пока в мой кабинет, подождите нас там. Мы туда тоже сейчас придём через несколько минут. Пароль: «Слёзы единорога»! Лили Луна подошла к кабинету директора. За всё время обучения в Хогвартсе её сюда вызвали впервые. Назвав пароль каменной горгулье, Лили поднялась по открывшейся вращающейся винтовой лестнице.  В кабинете было тихо, лишь доносилось со стен сопение дремлющих директоров на портретах. Сейчас все они спали. Кроме одного портрета. Мужчина в длинной чёрной мантии стоял отвернувшись, скрестив руки, и смотрел в высокое окно, изображённое на картине слева от него. Когда Лили вошла, он повернул голову. И внезапно его равнодушное лицо переменилось, он в три шага метнулся к краю полотна, а с губ его сорвалось невольно: «Лили?!»       — Добрый день, профессор Снейп. — тихо сказала Лили, опуская голову.  Этого человека она узнала бы из тысячи. В мыслях вихрем пронеслись все воспоминания о профессоре: все эти детали чужих рассказов, кусочки чужой памяти — как мелкие осколки жизни, из которых она, словно мозаику, много лет собирала его образ.  Лили мечтала об этой встрече и в то же время очень хотела бы избежать. Ради него — чтобы не тревожить эту память, заключённую в портрете. Потому что он всем существом желал, отдал бы всё — лишь бы Лили Эванс была жива. Но она — не Лили Эванс. И видеть ту, кто лишь похож на неё — должно быть, это мучительно для него.  Лили Луне было невыносимо от того, что она сейчас причиняет профессору Снейпу боль своим появлением. Кто-то мог бы сказать, что «это ведь только портрет», но для Лили не было разницы — страдание его было для неё реально и осязаемо, как если бы это был живой человек. Она подняла глаза на профессора. Тот уже справился с собой.       — Вы… Да, я слышал о вашем сходстве, но не предполагал, насколько… насколько оно окажется точным. Впрочем, я не буду озвучивать то, что Вы, надо полагать, и без меня слышали о своей внешности миллион раз. Лили кивнула.       — Сэр, простите меня. За… за то что я здесь. Я понимаю, что Вам… тяжело меня видеть. Мне очень жаль, что так произошло, — она пыталась подобрать слова. В глазах профессора мелькнуло удивление. Казалось, будто в этот момент он впервые — в портретной ли, в реальной ли своей жизни — не знает, что ответить. Впрочем, через секунду он взял себя в руки, а на лице у него появилось прежнее саркастичное выражение.       — Можете не переживать, хуже мне уже пожалуй точно не будет. Впрочем, надо признать, Вам удалось вполне меня оградить, — он усмехнулся, — Первый проступок за семь курсов — за который Вас вызвали к директору. Для семьи Поттеров это, пожалуй, чудо. Настоящий рекорд, не так ли? Лили чуть улыбнулась и грустно кивнула. «Даже на портрете — он продолжает защищаться, обороняться колкостью. Он так боится уязвимости. О, сколько же в нём боли…»       — А позвольте узнать, что же это Вы такое натворили сейчас? Лили вздохнула. Вообще-то, ей хотелось разреветься — от собственной неуклюжести, глупости ситуации, в которой из-за неё у Гриффиндора, по всей видимости, спишут 50, а то 100 очков, потому что… ну вот «потому что».       — Разлила эссенцию невидимости. У профессора Слагхорна на уроке.       — А. Нуу… Да, он такого… не любит. Но, полагаю, всё решится миром — профессор МакГонагалл не даст Вас в обиду — насколько я краем уха слышал, — Вы же безупречная студентка, староста школы и всё прочее. Она выделит Горацию новый стол взамен испорченного — и всё. У Вас на финальном этапе «сбежало» из котла?       — Н-нет. Я уронила реторту с образцом. На пол.       — О. М-да. У Горация Слагхорна в кабинете? В его бесценном кабинете… Да уж, ситуация… — ухмыльнулся он.       — Да…  — чуть слышно ответила Лили, — Сорванный урок, испорченный пол, и…       — Лили. — лицо профессора Снейпа вдруг перестало быть жёстко-ироничным. Он посмотрел ей в глаза — Это не самое страшное, что может случиться в жизни. Это неприятно, но оно — пройдёт и закончится, поверьте. Навсегда закончится, и через несколько месяцев Вы даже не вспомните. Это — минутный эпизод, и это — совсем не так ужасно, на самом деле. Не так ужасно…  …как, например, сидеть в своём Паучьем тупике — и ждать, ждать, верить, до последнего надеяться, что всё обойдётся, что она под защитой и опасность обойдёт её, а потом в какой-то момент, не выдержав — мчаться туда… Чтобы увидеть… увидеть непоправимое…  Его лицо исказилось, он осёкся заставив себя замолчать. Оживающий портрет — лишь отпечаток личности владельца, только его тень. Но, очевидно, то страшное время перед ночью Хэллоуина, расколовшей его мир пополам на «до» и «после», неразрывно сплелось с этой тенью. Мучительное бездействие — хоть и вынужденное, но которое он никогда так и не смог себе простить. Его личный ад остался с ним даже в этом «портретном» подобии жизни. Северус Снейп перевёл дыхание — последнюю фразу он произносил быстро, словно повиновался внезапному порыву, озвучивая то, что крутилось в его мыслях постоянно. И продолжил уже своим обычным размеренным тоном:       — Лили, никогда не позволяйте незначительному принимать в Ваших глазах размеры настоящей катастрофы. Масштабируйте события, соотносите их! Когда Вы преувеличиваете нечто мелкое, оно застилает глаза, туманит разум. Взгляните в масштабе — увидев реальное положение дел, Вы сможете сконцентрироваться и обрести контроль над ситуацией. Профессор Снейп огляделся по сторонам — портреты продолжали безмятежно посапывать.       — Я тот ещё собеседник. Жаль, профессор Дамблдор спит — он бы предложил Вам какое-нибудь угощение для поднятия духа, так сказать. Он просит профессора МакГонагалл держать их где-то — для визитёров. Постоянно что-нибудь припрятано в кабинете. Лимонные дольки. Лакричные леденцы… Увы, я не слежу, где что.       — Спасибо! Нет, нет, ничего не нужно. И… Спасибо Вам, сэр. За то, что Вы сказали мне сегодня, сейчас. И — за всё то… Всё, что Вы делали тогда. Всё то время. Его лицо снова приобрело горькое и жёсткое выражение.       — Не нужно благодарить меня! Если бы я не совершил ужасное, этого всего бы не случилось! Всё, всё было бы иначе…        — Сэр, это не Ваша вина! — горячо возразила Лили — Вы не знали, не могли знать, что произойдёт именно так, с такими последствиями… За дверью послышались голоса директора МакГонагалл и профессора Слагхорна, а через мгновение они вошли в кабинет.       — Гораций, но Вы же понимаете, что мисс Поттер сделала это не специально?       — Я понимаю, да! Но мой кабинет испорчен — безнадёжно, необратимо! Где мне проводить сейчас занятия?       — Мы обязательно придумаем что-нибудь… Дадим Вам другой кабинет в конце концов.       — Я не хочу другой! Одним из условий, когда профессор Дамблдор звал меня сюда вернуться, было то, что у меня будет именно эта комната! Именно вот эта!       — Гораций…       — Простите, — вдруг произнесла Лили, — Мне кажется, я знаю, что можно сделать. Пожалуйста, профессор, позвольте мне исправить всё!       — О, Мерлинова борода! Как?! Как Вы собираетесь исправлять ЭТО! — сокрушённо воскликнул Слагхорн, — Эссенция невидимости не поддаётся нейтрализации!       — Да, она не поддаётся нейтрализации. Но, пожалуйста, позвольте мне попробовать собрать её другим способом.       — Профессор Слагхорн, давайте позволим мисс Поттер попробовать. И дальше… Дальше уже будем решать, исходя из имеющегося результата. Мисс Поттер, и Вы, профессор, пожалуйста — директор открыла дверь. Лили обернулась к портрету профессора Снейпа. Всё время разговора она знала, что он на неё смотрит. Буквально физически чувствовала его взгляд — это было похоже на луч тепла, дотрагивающийся до её лица. И это было очень странным — ни у одного портрета, да что там — ни у одного человека, прежде ей не встречалось такой силы взгляда.       — Всего доброго, сэр!   Профессор Снейп наклонил голову.        — Вы тоже не знали, не могли знать, что она выскользнет. Не Ваша вина. И почему-то Вы её всё равно чувствуете. Но в Вашем случае, Лили, — это только пол. Всего лишь. — и он чуть улыбнулся — едва заметно, тенью улыбки, одними глазами. Лили вышла в сопровождении Слагхорна. МакГоногалл закрыла было дверь, но, подумав, отправилась следом. Они вернулись к кабинету зельеварения. Почти от самого порога начинался прозрачный пол. Профессор Слагхорн топтался, не заходя внутрь, только горестно причитая. Лили собралась. Нужна полная концентрация. Это — не беда, не катастрофа. Это — временная проблема. Задача. Задача, которую ей нужно решить. Она выпустила из волшебной палочки искру. Медленно-медленно приблизила к полу — искорка на конце палочки почти касалась его. Так продолжалось несколько секунд, а потом — она как будто поддела слой эссенции невидимости, отделив его от пола как плёнку. Подняла руку, искорка отделилась от конца палочки, и Лили, с помощью палочки управляя её движением, начала наматывать эссенцию, как клубок. Или, вернее — это было больше похоже на шар из мягкого пластилина или смолы.  Полотно тянулось, собираясь с пола, и наматывалось, наматывалось… Лили шла по кабинету, шар рос, и снова обнаруживался пол кабинета  — каменный и в высшей степени надёжный. Профессор МакГонагалл и профессор Слагхорн — волшебники, повидавшие на своём веку всё и даже больше, — смотрели на это с изумлением, буквально с радостным шоком. Лили собрала всю эссенцию с пола — получился шар, размером как раз примерно с ту самую реторту. Она навела на него застывающие чары и, легко удерживая на палочке, принесла профессорам.

***

Шар из эссенции невидимости стоял на столе профессора МакГонагалл. Сама она взволнованно ходила по кабинету, пересказывая портретам директоров произошедшее.        — …Видели ли вы что-нибудь подобное?!       — Незримое, заключенное в форму — пробормотал Альбус Дамблдор — рассматривая шар. — Она объяснила, как ей это удалось?       — Да, но только… Мы не слышали заклинаний, она всё делала невербально — Лили сказала, что это были Манящие чары! Она смогла воспринять эссенцию — субстанцию — как предмет! И, благодаря этому, оперировать с ней, как с предметом! — Взбудораженная МакГонагалл ещё раз прошлась вдоль стола, — Девочка играет с материей — как пожелает. Меня… меня пугает это порой!       — Полно Вам, — неожиданно отозвался профессор Снейп, — Она аккуратна. Она ведь аккуратна? По-видимому, обычно — да. Если уж Гораций попросил именно её подать эссенцию невидимости, — с усмешкой проговорил он.       — О, да, Северус, она аккуратна, но…       — А учится — я прослушал тогда — куда её распределили? Не в Рейвенкло ли?       — Нет. Гриффиндор. Потому-то меня это и пугает…  Северус пожал плечами. Прильнув к краю своего полотна, он взглядом впивался в шар из эссенции.       — Ах, чёрт, вот же способности к концентрации внимания! — негромко пробормотал он. Пальцы профессора сжали высокую резную спинку стула, изображённого на полотне, — О, как бы я хотел учить её! Она схватывает на лету, буквально с полуслова, одного намёка… она так не похожа на всех разболтанных, расхлябанных Поттеров! Она столько бы смогла…  Директора на портретах и МакГонагалл удивлённо смотрели на него — профессор Снейп, никогда прежде за всю свою «портретную жизнь» не проявлявший особого интереса ни к чему происходящему, сейчас буквально горел и выглядел живым как никогда.       — Северус, … — осторожно начала МакГонагалл.       — Что?! Да! Я знаю, что мне никогда не суждено её ничему учить! Знаю! — Снейп зло посмотрел на директора МакГонагалл, и резко отвернувшись, ушёл вглубь картины.