Глава 4. Защита от тёмных искусств
1 мая 2022 г. в 22:57
— Юные леди, добро пожаловать! Мы вот-вот начинаем!
Едва завидев радостную улыбку профессора Защиты от тёмных искусств, Мег издала звук напоминающий свирепое сопение. Лили незаметно ткнула её локтем: «да сколько можно уже?!»
— Добрый день, профессор Хопкинс!
***
Мистер Сэмюэл Хопкинс — бледный молодой человек в очках с массивными стёклами, с волосами соломенного цвета и такими же светлыми, смешно торчащими усиками — в школе имел славу не очень умелого преподавателя, скажем так. Он заступил на должность профессора Защиты от тёмных искусств, когда Лили и её одноклассники перешли на четвёртый курс. Профессор МакГонагалл, которая брала прежде на себя ведение этого предмета, была вынуждена признать, что сама она всё-таки не может справляться с таким объёмом задач (ученики диву давались, как у неё только прежде хватало сил, и гадали, не использует ли директор маховик времени, чтобы всё успеть). Однако, очереди из желающих преподавать в Хогвартсе Защиту от тёмных искусств не наблюдалось. Дурная слава, закрепившаяся за должностью из-за проклятия Волдеморта не спешила развеяться, несмотря на то, что профессор МакГонагалл бессменно провела на ней не один год и до сих пор пребывала в добром здравии. Но она всё-таки эту должность занимала не по собственному желанию, а в большей степени вынужденно. И вот, наконец-то, появился желающий — Сэмюэл Хопкинс. До этого он работал в Министерстве Магии, даже в Отделе Авроров, правда должность он там занимал не высокую и «не боевую» — проще говоря, был офисным клерком и работал только с документацией. Поговаривали, что на собеседовании в кабинете директора Хогвартса произошёл скандал. Будущий профессор сильно не понравился портрету Северуса Снейпа, который безо всяких церемоний, прямо в его присутствии, заявил директору МакГонагалл, что та намеревается принять на работу редкостного болвана, по его мнению. Профессор Снейп крайне ревниво относился к любому, кто мог бы вести этот предмет, и если Минерве МакГонагалл он не высказывал претензий, пока Защиту от тёмных искусств вела она, то уж новому соискателю (вдобавок, неловко споткнувшемуся при входе в кабинет) на снисхождение рассчитывать не приходилось. Профессор МакГонагалл извинилась перед Сэмюэлом и попросила его подождать снаружи. Некоторое время до него долетели из-за двери обрывки фраз на повышенных тонах, потом к ним добавился голос портрета профессора Дамблдора. Наконец, Минерва вышла, хлопнув дверью кабинета, и сообщила Хопкинсу, что он принят. К несчастью для мистера Хопкинса, некоторые из директоров на портретах любят ходить в гости к знакомым на другие портреты — поэтому инцидент не сохранился в тайне. Так что, новый преподаватель с первого же дня в школе получил избыточную порцию интереса к своей персоне. К сожалению, интереса не всегда дружелюбного. От этого он смущался и начинал запинаться, становясь ещё более нескладным — что, конечно, его положения не улучшало. Получался замкнутый круг — чем сильнее профессор Хопкинс хотел переубедить окружающих в их предвзятом мнении, тем больше нервничал и тем больше допускал промахов. Мег ворчала, что профессор Снейп не дурак был и абсолютно прав насчёт Хопкинса, а МакГонагалл следовало бы к нему прислушаться. Лили Луна хоть и была согласна с ней по поводу авторитета профессора Снейпа, но мистера Хопкинса ей было всё время ужасно жаль. Несмотря на то, что уроки его доставляли Лили изрядную порцию неудобства.***
— О, мисс Поттер! Как прошло лето? Снова с тренировками? — Да, сэр, всё так же… — Отлично! Значит, сейчас Ваши навыки вновь нам всем пригодятся! Лили незаметно вздохнула — она надеялась, что Хопкинсу хоть когда-нибудь это надоест… Ученики расселись по своим местам. — Итак, этот год мы начнем с Щитовых чар… После теоретической части профессор Хопкинс попросил всех подняться и взмахом волшебной палочки переместил парты к стенам, освобождая середину класса. — Переходим к практике! Мисс Поттер? — он чуть улыбнулся Лили, — Для Вас это ведь не в новинку? Прошу сюда. Лили вышла к нему. Пальцы помимо воли нервно теребили волшебную палочку. «Соберись. Надо попытаться в этот раз легче…» — Сейчас я буду атаковать, а мисс Поттер будет защищаться…***
Гарри определённо не доверял тому, как в школе могут научить Защите от тёмных искусств. Поэтому, когда старшему сыну — Джеймсу — было одиннадцать, решил показать ему и Альбусу приёмы обороны. Вообще, учить в тот раз он собирался только сыновей, предполагалось, что семилетняя Лили, которая пошла за ними в сад, будет лишь наблюдать. Раз за разом Гарри пытался добиться, чтобы они применили Экспеллиармус и разоружили его. Но у Джеймса и Альбуса не получалось сосредоточиться. Им хотелось играть в квиддич, из-за отцовской тренировки отменилась их встреча с соседскими мальчишками… Гарри начинал уже раздражаться, и тут Лили, сидевшая на ступеньках веранды, попросила: — Пап, а можно я тоже попробую? Гарри недоверчиво на неё взглянул, но кивнул, Джеймс протянул сестре свою волшебную палочку. Лили вышла на лужайку, прицелилась — Экспеллиармус! Вспышка. Волшебная палочка вылетела из руки Гарри, а сам он качнулся и еле удержал равновесие. Лили перепугалась: — Ой-ой, пап, тебе больно?! Но Гарри с радостным смехом подхватил её на руки и закружил: — Надо же! Вот это да, Лили! Ты молодчина! Каким было прекраснейшим чувством — это ощущение полёта в папиных руках и его улыбка. И Лили была так счастлива тому, что счастлив он… Гарри стал приводить её к себе на работу. Сначала просто смотреть. После, когда Лили стала старше и поступила в Хогвартс, на летних каникулах с ней, по поручению отца, стали заниматься авроры. Заклинания для атаки и защиты, разнообразные техники боя, приёмы, как уклоняться и нападать… Заодно она осваивала и медицинскую магию — потому что, хоть авроры, обучавшие её, очень старались не причинить ей вреда, без травм не обходилось. К счастью, её травмы не были слишком серьёзными — поэтому навыки исцелять их сильно помогли спасти нервы Джинни. О многом из того, что происходило с дочерью на тех тренировках, ей было просто не известно. Лили знала, что не все сотрудники папиного отдела одобряют его желание тренировать дочь как профессионального аврора. Особенно Айла, девушка, которая занималась с Лили чаще других (и в том числе, учила медицинской магии), не скрывая, говорила ей, что это избыточно — если только Лили Луна не планирует в будущем становиться аврором. Но возражать своему вспыльчивому шефу она не решалась, советуя Лили самой поговорить с отцом и попросить освободить от этих тренировок. Их не одобряла не только Айла, но и родственники. Особенно, Рон — что было ещё одной темой споров. — Я должен дать ей защиту! — кипятился Гарри. — А Джеймсу и Альбусу — не должен? — У неё есть способности! — То есть у неё, миниатюрной девчонки младше них, способности есть? А у них, значит — нет? А я тебе скажу прямо — по-моему, они просто-напросто умеют отбрехаться, а Лили — не умеет… Разумеется, дело каждый раз заканчивалось скандалом… Лили — нельзя сказать, чтобы она ненавидела эти тренировки, хоть и не особенно любила. Да, она не планировала становиться аврором. И очень надеялась, что на её долю не выпадет необходимость применять всё, чему она сейчас учится. Но… Гарри всегда так искренне радовался её успехам — а его ведь так мало радовало что-либо в последнее время…***
— Готовы мисс Поттер? Лили кивнула. Мистер Хопкинс направил на неё волшебную палочку: — Петрификус тоталус! — Протего! Класс озарила яркая вспышка, мощным рикошетом профессора Хопкинса сбило с ног и он очутился на полу. — Охх! Сэр, простите! — Лили бросилась к нему, подавая руку, и помогла подняться. — Ничего-ничего, мисс Поттер! Всё отлично! — пробормотал тот, потирая ушибленное колено, и повернулся к ученикам — Вот так это и работает! Одноклассники отворачивались и отпускали головы, сдерживая смех. Мег изобразила фейспалм. Лили сердито сверкнула на неё глазами. Собственно, этим регулярно и заканчивались демонстрации заклинания профессором Хопкинсом. Он отряхивался, дружески улыбался Лили и… в следующий раз снова обращался к ней, чтобы показать на примере атаку или защиту. Лили уже теперь старалась применять заклинания не в полную силу, но получалось… плохо это у неё получалось. На тренировках авроров её учили, как бить сильнее — максимально сильно — но не тому, как сдерживать. Класс разделился на пары для отработки Щитовых чар. Лили пары, как обычно, не досталось и она забилась в угол возле подоконника. Вскоре к ней присоединился профессор Хопкинс. Лили снова почувствовала неловкость за случившееся и попыталась извиниться (её чувство вины усугублялось ещё и тем, что профессор чуть прихрамывал после падения), — но мистер Хопкинс только отмахнулся: — Не стоит беспокоиться, всё в порядке! — Понимаете, я каждый раз пытаюсь… Пытаюсь бить как-то менее интенсивно… Но… Видимо я что-то делаю не так? — О, что Вы, Лили! Наоборот — слишком «так» — рассмеялся Хопкинс, — Вас учили первоклассные специалисты, и учили на славу. Просто… мм… они учили Вас как для реальных боевых условий. И я бы сказал, очень успешно справились с этой задачей. — Но это создаёт Вам проблемы… — Пустяки! Напротив — мне кажется, ученикам полезно видеть настоящую мощь заклинаний. Чтобы, так сказать, осознавать риски… Полыхнула вспышка — у кого-то из студентов не получились Щитовые чары и сбитый с ног атакой, после того, как поднялся, решил проучить сразившего его напарника. Профессор Хопкинс бросился разнимать дерущихся.***
— Ох, какой же он кошмар! Вот, представь, а что будет, если мы начнём проходить Непростительные и ты его укокошишь? — Мег! — Лили резко остановилась, — Есть вещи, с которыми не шутят! Подруги шли на следующий урок — трансфигурацию. Лили отвернулась и быстро пошла вперёд, ускоряя шаг. Мег и Анетта еле её догнали. — Ну, ладно, ладно, не буду, не расстраивайся ты так, — переменив тон, уже примирительно проговорила Мег. По собственному её заверению, ей очень нравилось доводить до белого каления Лили — так, она говорила, в той «проявлялась хоть капля жизни». Но, когда она видела, что перешла черту, Маргарет тормошить подругу сразу переставала. — К тому же, Непростительные не проходят в школе и уж тем более, не демонстрируют на людях… — уже чуть спокойнее продолжила Лили. — А у авроров? — спросила Анетта. Лили поморщилась и неохотно кивнула: — Ну, так… Знакомят. — «Знакомят»?.. — с ужасом переспросила Анетта, — Так, значит, на тебя… Но тут навстречу им набежала толпа первокурсников, и Сьюзен — среди них. — Лили! — О, ну как твой первый урок? Как Зельеварение? — Ой, всё так замечательно прошло! Профессор Слагхорн сказал, что у меня получилось приготовить мазь от прыщей, что у меня есть способности! — Ух ты, как здорово! И все страхи были напрасны! — Да, и правда! Лили, а ты занята после обеда? — Кажется нет — у нас окно. Отвести тебя к мемориалу? Сьюзен кивнула. — Хорошо, тогда после обеда сходим.***
Время до обеда оказалось непросто пережить. В отличие от профессора Хопкинса, который задал им только отрабатывать Щитовые чары, другие учителя были настроены куда более сурово. Профессор МакГонагалл начала урок Трансфигурации с речи о том, что наступил самый решающий год, от которого будет зависеть всё их будущее и профессиональные перспективы. Потом перешла к теме — трансфигурация из воздуха (например, «начертать стул», чем они и должны были заняться на сегодняшнем уроке). На доске появились головоломные формулы, которые предстояло выучить наизусть. Причём уже сразу на уроке — и тут же начать применять на практике, а к следующему уроку «отработать до совершенства». — Я лично буду проверять ваши стулья! И если что-то пойдёт не так… — профессор обвела класс взглядом поверх очков и каждому стало ясно, что если его стул растает или развалится под директором, масштаб бедствия на свою голову нетрудно представить. На Заклинаниях профессор Флитвик объявил, что они приступают к изучению пространственной магии — наиболее сложного раздела. Лили очень воодушевилась, потому что давно мечтала научиться незримому расширению и уметь спрятать множество предметов в маленькой сумочке, большой объём в маленьком флаконе и так далее. Но даже её энтузиазм несколько поугас к концу урока, чему особенно способствовало огромное письменное домашнее задание. Профессор Трелони появилась, как обычно, в многослойном облаке своих шалей, позвякивая украшениями, и речь её была особенно торжественна. Она сообщила, что важнейший период в их жизни необходимо встретить максимально подготовленными, а потому сейчас они приступят к составлению при помощи карт прогноза на год для себя. — И да убедит ваше усердие Вселенную стать настолько благосклонной к вам, чтобы заблаговременно раскрыть все те опасности, что таятся на вашем пути, предупредить обо всем, что подстерегает вас и может стать непреодолимой прегра… Анетта чихнула, от волнения слишком глубоко вдохнув наполненный благовониями воздух класса, сбив тем самым возвышенный настрой профессора прорицаний. Готовый прогноз на год они должны будут сдать на следующем уроке.***
— Ааа, что за жизнь такая! — взвыла Мег, — До ЖАБА ещё целый год, а они уже… И МакГонагалл, и Флитвик, и даже Трелони туда же… — Что, мистер Хопкинс уже больше не кажется тебе теперь таким ужасным? — не удержалась Лили. Мег надулась, пробурчав, что если Хопкинс и дальше не будет давать письменных заданий, то она ничего против него не имеет. — И не надейся, — вздохнула Анетта, — В этом году за нас возьмутся все. Просто кто-то раньше, кто-то — позже. — «Оптимистка» ты ещё та… Правда, сытный обед несколько примирил семикурсников с суровой реальностью. Рагу, индейка, пирог с патокой — и вот уже предстоящие часы подготовки заданий видятся в менее мрачном свете. К тому же, погода была чудесной — небо осталось таким же ясным как и утром, дул тёплый ветерок. Так что, не только Лили и Сьюзен после обеда направились во двор — многие школьники спешили туда, желая уловить хоть несколько минут погожего дня, которые для осени — редкость. Мег и Анетта тоже вышли вместе с Лили. Но они остановились в галерее. — Вы с нами? — обернулась Лили. — Нет, мы тебя тут подождём. А потом тогда в библиотеку — надо начинать задание Флитвика, завтра снова его урок. Лили кивнула и повела Сьюзен к белой мраморной плите в глубине двора. Мег прислонилась к одной из колонн, а Анетта закрыла глаза, с наслаждением подставив лицо под солнечные лучи. Сьюзен и Лили смотрели на длинный перечень имён, выгравированных на плите. Наизусть его Лили не помнила, но она смотрела на него такое количество раз, что имена были ей знакомы. Сьюзен протянула руку, осторожно коснувшись одной из строк: «Колин Криви» — Мой дядя, — тихо проговорила она. — Ему было шестнадцать тогда. Папа рассказывал… Их эвакуировали, дяде не положено было ещё сражаться со всеми, но… Он на секунду остановился, когда их уводили, обнял, сказал «береги родителей» — и всё, бросился куда-то в толпу. Папа кричал ему, пытался удержать, остановить, но там была суматоха. И всё… больше он его не видел… А он… он так любил фотосъёмку, говорил папе, что это возможность уловить мимолетное и сохранить в вечности. Что эмоция — только миг, а на фото они живут и будут жить. Мечтал стать профессиональным фотографом, собрать и сохранить много-много разных прекрасных мгновений… и… и вот… Сьюзен всхлипнула и прижалась к Лили. «Колин. У него был младший брат. Значит, Сьюзен — дочь Денниса Криви». Перед глазами Лили проплыло лицо светловолосого мальчика из воспоминаний отца. Второй курс — крошечный восторженный Колин. А спустя пять лет — страшная ночь битвы за Хогвартс, Невилл и Оливер Вуд несут безжизненное тело маленького защитника замка… Как хорошо, что Сьюзен никогда не увидит эту картину из Омута памяти. — Лили, почему так?! Почему?.. Он ведь был почти ребёнком, он был даже младше, чем ты сейчас… Неужели волшебники ничего не могут сделать, чтобы это изменить? — Сьюзен… Я понимаю тебя, — Лили обняла девочку, — Но разве же что-то можно сделать? — Когда была совсем маленькой, мне казалось, волшебники — это значит могут всё, значит — невозможного нет! — сквозь слёзы прошептала Сьюзен, уткнувшись в её плечо, — А потом оказалось, что не всё… И вообще на самом деле не могут самого главного, самого важного. Чтобы не гибли дети, чтобы были счастливы и здоровы близкие… Для чего тогда всё, если так?***
Семикурсник-слизеринец Нотт, брезгливо скривившись наблюдал за ними — со своим приятелем он тоже прогуливался по галерее неподалёку. — Тоже мне мать-Тереза, — насмешливо протянул он, и повернулся к своему дружку, — Ладно, пойдём в гостиную. По дороге Нотт плечом налетел на Анетту, всё ещё наслаждавшуюся солнцем. — Эй, ты! Вообще соображаешь? Встала на дороге! Аа, да, забыл! Ты ж понятно кто, что взять. Вот понабрали всяких гряз… Мигом подскочила Мег: — Так, это что тут… Он не успел ответить. — Нотт! Рядом стояла Лили Луна. — Нотт, а что здесь происходит?! — Ничего, «госпожа-начальница» — издевательски изобразил поклон Нотт, — Ничего у нас не происходит. Занимайтесь дальше с детками… Он толкнул товарища и оба зашагали в свои подземелья. — Фу, до чего же он мерзкий, — пробормотала Мег, глядя им вслед. Лили хмурым взглядом проводила удаляющиеся прочь фигуры.