***
Камер действительно нигде не было. Было бы странно, если бы были, учитывая дела, которыми занимался мистер Саннэрс. На пятом этаже Барри был впервые. К слову, он не отличался от четвёртого практически ничем. За исключением отсутствия большого количества дверей. Здесь их было три или четыре. А его кабинет в самом конце. Ещё одна небольшая табличка «Х.Д. Саннэрс». Барри даже надел медицинские перчатки, что бы не оставлять следов, и проверил табличку на подлинность. Держалась крепко. Затем максимально тихо проник в кабинет, заперев дверь изнутри. Времени на подумать у него особо не было. И первым местом его поисков был письменный стол. Открыв верхний ящик, Барри обнаружил несколько папок с документами. Одна из них оказалась на Розу Ривер, чему он, в общем-то, и не удивился. Порывшись еще, он, наконец, нашёл то, что ему было нужным. «Джесси Психопат». А вот тут-то он и не подумал, что делать дальше. Просто взять, забрать и надеяться, что пропажу не обнаружат? Оторвавшись от документов, Барри посмотрел на окружающую его обстановку. Он и не заметил. Весь кабинет был увешан фотографиями в рамках одного и того же дома. С разных ракурсов. Цветных и чёрно-белых. Но одного и того же. И Барри на всякий случай сфотографировал на телефон один из них. Вообще, в кабинете находиться было некомфортно. Было ощущение, что сам хозяин незримо сейчас был здесь и смотрел через все эти фотографии. Мурашки поползли по рукам сразу, как только в замочную скважину попал ещё один ключ. — Чёрт! — он завертелся по сторонам, но так и не смог найти ни одного места, куда можно было бы спрятаться. Он уже мысленно начал придумывать отговорки, но в дверь просунулся Патрик. — Чёрт бы тебя побрал! — Испугался, да? Прости. Я просто подумал, что ты не сможешь просто так вынести нужную информацию отсюда. — Блин, напугал. Но, если честно, я действительно не знаю, как это сделать, — Патрик огляделся и присвистнул. — Он явно ненормальный. Так, давай сюда, в соседнем кабинете есть принтер, я откопирую, и вернём все на место. А ты будь на шухере. — Гениально, — они так и поступили. У Патрика, казалось, были ключи от всех дверей. И ему потребовалось всего пять минут, чтобы у Барри в итоге был свой экземпляр истории больного. Пока Патрика не было, Барри пофотографировал кабинет для дальнейшего изучения. — Ну всё, сваливаем, — они постарались привести всё в изначальный порядок и не оставить следов. И с чистой совестью Барри вернулся в подсобку, устало плюхнувшись на диван. — Предлагаю сжечь перчатки и поесть пиццы, — Барри улыбался, прижимая к себе теплую стопку листов. Оно того стоило. Времени хватило. Они довольно быстро с этим справились. Пока Патрик хлопотал и разогревал пиццу, он открыл первую страницу и сразу же увидел яркую картинку. А точнее, это была фотография мальчика лет двенадцати. На фото он улыбался самой счастливой улыбкой. Глаза были ярко-голубыми, а на лице россыпь веснушек. Каштановые волосы торчали самым беспорядочным образом. Ребенок — солнышко. И Барри ни за что бы ни узнал в нём Джесси, если бы не полосатая серая кофта. Он невольно улыбнулся, а затем принялся читать. — Джесси Кэмерон Са… — и сердце рухнуло куда-то вниз, — Саннэрс… — он едва не выронил листы из рук, посмотрев на делающего незаинтересованный вид Патрика. — Что? — Патрик запихал кусок в рот, ставя перед Барри коробку. — Ты сам хотел знать, — Барри не ответил, принимаясь читать дальше. «Джесси Кэмерон Саннэрс». Он так и предполагал, что у них не особо большая разница в возрасте. Двадцать три года. Он попал сюда в одиннадцать лет. Его отец Хайдэн Доменик Саннэрс и мать Кэролайн Тэмпл. В живых её уже не было. Барри сделал вывод, что это и было причиной всему. «Вся эта ситуация — история об одной женщине». Нора ничего не скажет зря. Вот почему Джесси ответил, что его навещают родственники. Ну конечно. Доктор Саннэрс его отец. — Тук-тук-тук. Можно на огонёк? — в подсобку заглянул Билли. Барри свернул документы в трубочку и попытался приветливо улыбнуться. «А вот и Хранитель», — подумал он. — Угощайся, Билли, — Патрик протянул ему надкусанный кусок, с которого потёк сыр. — Э, нет, Патрик, только овощи, чего и вам рекомендую. Ну, вижу всё в порядке, я пойду. Дел много, — как только он скрылся, Патрик засмеялся с набитым ртом. — Ага, овощи, как же. Небось, опять пошёл стейки лопать, — Барри молча зажевал кусочек пиццы и отправился на четвёртый этаж за ответами. В голове не укладывалась полученная информация. Ему было необходимо понять.***
— Джесси?.. Эй, проснись. Джесси. Джесси!.. Джесси, проснись! Он не пришёл в себя тем вечером. На четвёртом этаже никого уже не было, а в палате как всегда было темно. Они оставили больного пристёгнутым. Барри немедленно проверил пульс. Очень слабый, но стабильный. Дыхание было ровным. Казалось, что он спал, вот только глаза были закрыты наполовину. На этот раз они имели цвет фосфора, что выглядело весьма жутко. — Вы как будто специально это сделали, чтобы он не заговорил, — сказал Барри сам себе, но обращаясь к Доктору Саннэрсу. Он подвинул ржавый стул к постели и сел рядом. — Как же о многом мне хочется спросить тебя. Но я даже не представляю что с тобой, и как это исправить. Я плохой врач, — Барри внимательно смотрел на него. Он обратил внимание на подушку. Она вся была в тёмных пятнах. Он предположил что это кровь, учитывая всё, что тут происходит. А затем он увидел на горле больного длинный и неприятный шрам. — Вот же чёрт, — он немного откинул его волосы, чтобы лучше рассмотреть. Это было сделано намеренно. Очевидно, рана была рваной и долго открытой. Плохо зажили края, а затем по ним прошлись кривым швом. Странно, что Барри не заметил этого ещё в первую встречу. Шрам довольно сильно бросался в глаза. Барри осторожно повернул его голову немного в сторону. За ухом у него были вырезаны хорошо различимые цифры «39/41». — Что бы это могло значить? — в дверь тихо постучались, и Барри сел ровно на стуле, делая вид, что пишет в блокноте. — Открыто! — это был Чарли. Он осторожно заглянул внутрь, и убедившись, что опасности нет, быстро зашёл, стараясь не шуметь. — Патрик сказал, что ты здесь, — говорил он шёпотом, боясь, что Джесси придёт в себя, даже будучи пристёгнутым. — Чарли, мне бы только знать, с чем мне работать. С чего начать, насколько плохи его дела, — немного потоптавшись, Чарли устало прислонился к двери, бросив печальный взгляд на пациента. — Ты хороший человек, Барри Мэлтон. Но, какими бы благими не были бы твои намерения, ты не сможешь ему помочь. Проявленное внимание и забота, несомненно, скажутся на его самочувствии и настроении, но ты не должен препятствовать всему этому. После всего… что было, — хорошая еда, тепло, яркий свет могут убить его быстрее любых препаратов. У него химический ожог внутренних органов, это для начала. И он живёт с этим как-то довольно долго, не знаю как. Ты просто сделаешь хуже. А я не хочу, чтобы на тебя это потом повесили. Я предупредил, — Чарли опустил взгляд, а затем немедленно покинул палату в самых расстроенных чувствах. Барри показалось, что это было похоже на чувство сожаления и вины. Это было отвратительно. Бесчеловечно. И он не мог представить, какие мучения переживает его пациент. А он так смело дал ему йогурт. Не подумав. На ослабших ногах он покинул палату с намерением вернуться домой и напиться. — Мне так жаль, — Катрина сидела с ним за столом и гладила по голове. Она переживала за него. Она уже предлагала ему уволиться, но, похоже, было уже поздно. Барри был разбит вдребезги. Он не стал напиваться, хотя прикупил по дороге бутылку, а вместо этого выговорился дорогому человеку. Но легче не стало. — Его там обижают, как я понимаю? — Мягко говоря, да. Я зря получил диплом. Какой же я врач, когда совершенно бессилен. Катрина, я должен сделать хоть что-то! Я не могу это так просто оставить. — Нет, не можешь, — он тут же внимательно на неё посмотрел. Она редко одобряла подобные вещи. И её поддержка сейчас была для него просто бесценной. — Ты уже помогаешь. Морально. Часто это может излечить даже самые сложные вещи. Но этого недостаточно. — Что я могу? — Я тут подумала… — она не решилась продолжить, но он умоляюще смотрел, ожидая ответа. — Я подумала, что ты мог бы сам разобраться в этой ситуации. Ты же достал его документы. Теперь тебе известно, где он когда-то жил. Что, если наведаться туда, поспрашивать соседей, может они что-то знают? Это поможет тебе насобирать что-нибудь на этого Доктора. Я больше чем уверена, что его деятельность не так уж и везде легально зафиксирована, и его можно будет однажды передать в руки суду. — Мне нужны свидетели. Я почему-то уверен, что никто из сотрудников не окажет мне содействия в этом. Джесси и слушать не станут. Он псих. По всем справкам. К тому же, не приходит в себя. Но они опасаются вовсе не того, что он заговорит. Чего-то другого. Я должен это выяснить. Катрина, это просто не укладывается у меня в голове. Особенно если представлю, что я мог бы так же, как Хайдэн обращаться со своим ребёнком. — А ты бы… хотел, чтобы у нас был… — она спрятала на коленях трясущиеся руки. Они вели однажды об этом разговор. Но вот уже две недели она хочет, но никак не может ему сказать, что теперь у него есть не только она. Но он всё время был как-то занят. Приезжал вымотанным и занятым мыслями о своей непростой работе. — Кто, ребёнок? Конечно, я бы хотел! Я бы хотел… — всё к тому шло. Они сделали твёрдый выбор насчёт друг друга, и теперь в планах было только создание семьи. Своё будущее они обсуждали не раз, и не могли уже представить себя по отдельности. — Тогда мне есть, что тебе сказать, — она лукаво посмотрела на него, улыбаясь. Сначала он не понял. Но потом как понял, что аж выскочил из-за стола, поначалу ошарашено на неё смотря. А потом начал ходить по кругу, пытаясь осмыслить. — Нет, — он показал на неё пальцем, проверяя на правду, а затем схватился за голову. — Да. — О, Господи! Этого просто не может быть… — он потянул её к себе за руки, крепко обнимая. — Ты самая невероятна, прекрасная, удивительная женщина, которую я имел счастье однажды повстречать. Спасибо, родная, спасибо. Я приложу все усилия, чтобы сделать тебя счастливой, я обещаю, я не подведу и не предам нас. Господи. Я стану отцом. Чёрт возьми, я им стану! — он решил позвонить Билли и отпроситься в связи с этим на пару утренних часов. Тот, разумеется, согласился. Билли вообще часто пытался спровадить его на выходной, но Барри был трудолюбивым и честным.