Таверна "Сломанная метла"

      ― И что он попросил? ― спросила Рин.       ― Найти Снежный Королеву, а остальное я уже рассказыват.       ― А что ты делал в лесу? ― поинтересовался Константин. ― Перед тем как его встретил.       Иван фыркнул.       ― Два история подряд? Хорошо…       Однако начать новый рассказ ему помешала открывшая глаза Бель.       ― О! Доброе утро! ― Рин широко улыбнулась. ― Как дела? Как побегала?       Бель сдвинула брови.       ― Что тебе надо, охотница? ― сурово спросила она.       ― Ой, ― Рин, кажется, забыла, что наплела при встрече с Бель. ― Кажется, нам обеим надо объясниться. Начну я, ― примирительно подняла она руки, видя, что собеседница все еще насторожена. ― Меня зовут Рин, я сестра Чудовища.       ― Ты же… человек! ― тут же перебила ее Бель.       ― Оборотень, ― поправила ее Рин. ― Так же, как и мой брат.       ― Он оборотень? ― радостно воскликнула Бель.       Себастьян поморщился. Его такие новости никогда особо не радовали.       ― А теперь ты рассказывай, ― Рин посмотрела на нее.       ― Я увидела его в лесу, когда была в обличие человека, ― Бель слегка смутилась. ― А потом проследила за ним до его замка и случайно оказалась внутри, ― Рин и Иван бросили на Себастьяна предостерегающие взгляды, и тот не стал комментировать проникновение в чужое жилище. ― И там… ― Бель замялась. ― Мы начали общаться, мне показалось, что я ему понравилась. И он мне тоже очень понравился. Я думала, что ему нравятся именно люди. Не могла же я признаться, что я оборотень.       ― А, я думала, что поехавшая фетишистка ты, а ты решила, что это мой брат, ― хмыкнула Рин. ― Справедливо.       ― А почему ты убежала, когда решила, что Рин ― охотница? ― словно невзначай поинтересовался Себастьян.       ― Забыла документы взять, ― огрызнулась Бель. ― Я в образе человека была.       ― В любом случае, сейчас тебе надо поесть, ― встряла Рэйчел. ― Ты совсем замерзла. Магии не хватило?       ― Забыла, что одежду не взяла, ― призналась Бель. ― Вообще ни о чем не думала.       ― Принеси еще горячего чая и тушеную говядину, ― распорядилась Рэйчел, и Кэсси снова поплелась на кухню. Рин сочувствующе положила девушке руку на плечо.       ― Все нормально, я тоже глупости ради любви совершала, ― утешающе произнесла она. ― Скоро встретишься со своим принцем.       Фея-крестная коротко хохотнула.       ― Извините, ― тут же сказала она. ― Просто эту фразу обычно говорила я.       ― Розалинда, у тебя же есть любимые крестники? ― прищурилась Абигейл.       ― Конечно, есть, ― фыркнула фея. ― Правда потом у них появляются дети, и они перестают быть моими любимицами.       ― Ты опять про Дюймовочку? ― Абигейл закатила глаза, а вот остальные посмотрели заинтересованно.       ― Дюймовочку? ― спросил Константин, чуть подвигаясь, чтобы подошедшая Кэсси поставила Бель еду.       Фея-крестная цокнула языком. **       Формально Розалинда не была крестной для Дюймовочки. Она была крестной для ее матери, и последняя относилась к любимицам феи ― она не отвлекала ее от дел, ничего не просила, не требовала, и, скорее всего, даже не подозревала о ее существовании, потому что, когда Розалинда заявилась, женщина вскрикнула.       А у феи были причины заявиться.       И она была в гневе.       Ее крестница. Новорожденная девочка, которой она когда-то преподнесла дар, хотя Розалинда и не помнила, какой именно, отправилась к ведьме.       К ведьме! Не к фее-крестной, а к какой-то старухе!       ― Ты что творишь? ― прошипела Розалинда.       Женщина уже оправилась от шока, и ее лицо снова приняло усталое, отстраненное выражение. Она вздохнула.       ― А, это ты, ― пробормотала она так, словно Розалинда была крайне неприятной старой знакомой, от которой хотелось побыстрее избавиться. ― Чаю хочешь? ― предложение было чисто формальным.       ― Зачем ты связалась с магией? ― процедила фея.       Женщина подняла на нее взгляд, и Розалинда заметила, что глаза у нее покраснели от слез. Фея слегка стушевалась. Орать на плачущего человека ей уже не хотелось.       ― Потому что я хотела детей! ― голос женщины дрогнул. ― Но…       ― Но ты могла обратиться ко мне, ― предложила Розалинда.       Женщина отвернулась.       ― Зачем ты пришла? ― глухо спросила она. ― Опять нарушились какие-то ваши магические правила? Я ребенка потеряла! ― женщина попыталась сдержаться, но всхлипывания все же прорвались наружу.       ― В смысле потеряла? ― фея неловко протянула руку, касаясь волос крестницы. ― Она же… жива? ― не очень уверенно закончила фразу Розалинда.       Ответом ей был поток рыданий, среди которых Розалинда различила что-то похожее на «Я надеюсь».       А потом крестница, захлебываясь рыданиями и чаем, который сделала фея, невнятно рассказала, как она пошла к ведьме, как та дала ей семечко, из которого вырос цветок, потом цветок зацвел, в бутоне она нашла девочку, назвала ее Дюймовочкой, и пару месяцев была счастлива.       ― А сегодня она пропа-а-а-ла-а, ― заключила женщина, утыкаясь лицом в сгиб локтя и начиная рыдать с новой силой. ― Вместе с колыбе-е-е-лькой…       Розалинда пока не отвечала. Она думала, и пыталась понять, кого вообще подсунула ее крестнице ведьма. Пока выходило, что либо низшую фею, либо цветочного эльфа.       ― А сколько цветок рос? ― уточнила фея, стараясь абстрагироваться от рыданий, от которых у нее уже болела голова.       ― Меся-я-ц, ― пробормотала женщина, кивая на окно.       Розалинда хмыкнула. Обычно для того, чтобы из цветка появилась фея или эльф требовалось месяца три-четыре. Она перелетела на подоконник, оглядывая горшок с цветком, с которого почти облетели оранжевые с красными прожилками листья.       ― А это что? ― фея заметила фиолетовый флакон, который стоял рядом.       ― Мне сказали поливать этим цветок, ― шмыгнула носом крестница.       Фея осторожно понюхала флакон и чихнула. Похоже вместе с цветком крестнице впарили зелье для ускоренного развития.       ― Думаю, охотникам будет интересно, ― пробормотала Розалинда.       ― Что?       ― Ничего, ― отмахнулась фея. ― А ― как-там-ее? ― Дюймовочка родилась младенцем?       ― Нет, ― покачала головой женщина. ― Уже девушкой.       ― А, ну тогда что ты ревешь? ― фея попыталась улыбнуться. ― Ребенок вырос, покинул родительский дом…       Ответный взгляд крестницы даже фею заставил ненадолго замолчать и, вздохнув, снова погладить ее по голове.       ― Стой! ― вдруг воскликнула женщина. ― Ты же моя фея-крестная!       Розалинда ненавидела, когда разговор переходил в это русло.       ― Я ни о чем тебя не просила больше тридцати лет, ― крестница схватила фею и сжала ее в кулаке. Не больно, но ощутимо. А еще это сопровождалось бешеным блеском глаз, так что Розалинда занервничала. ― Помоги мне сейчас! Найди мою дочь и верни домой. Один-единственный раз.       Когда вас удерживают в кулаке, который сопоставим с размерами вашего тела, правильные ответы как-то сами приходят в голову.       Но потом Розалинда, конечно, себя проклинала, и клялась никогда ― вот вообще никогда! На этот раз точно! ― не связываться с людьми.       Однако, к ее огромному удивлению, найти Дюймовочку оказалось не так и сложно. Розалинда догадывалась, что человек в два с половиной сантиметра ростом далеко уйти не может, поэтому осматривала лишь окрестности, но с предельной дотошностью, опрашивая всех, кто попадался ей на пути.       Крошечного человека никто не видел, но одна землеройка отметила, что видела утром, как жаба куда-то тащила скорлупу от грецкого ореха.       Так Розалинда оказалась на болоте.       Но вот различить Дюймовочку посреди болота ей удалось не сразу. Да и жаб здесь было более чем достаточно, и большинство смотрели на фею выпученными глазами и совершенно не понимали, что она от них хочет и разве существуют люди размером в дюйм?       А потом Розалинда услышала тихий плач.       ― А ну тихо! ― рявкнула она на жабу, которая сейчас в довольно наглой манере с видом по меньшей мере профессора университета рассказывала, что люди ― это те огромные и шумные существа, которые приходят сюда, издают громкий звук, а потом в болото падают мертвые утки и заливают все кровью.       На болоте повисла тишина, в котором явственно различался чей-то тихий плач.       ― Спасибо, ― бросила Розалинда жабе и полетела на плач.       Рядом с листом кувшинки, на котором сидела крошечная девушка, фея оказалась в тот момент, когда на лист забралась жаба. На лице у Дюймовочки отразился страх, и Розалинда прекрасно ее понимала. Она была больше Дюймовочки раз этак в пять, но даже ей жабы вблизи казались довольно мерзкими созданиями, а здесь это существо еще и было в разы больше самой девушки.       ― Станешь прекрасной женой моему сыну… ― донесся до феи обрывок разговора, а потом жаба прыгнула в воду, а Дюймовочка снова заплакала.       Розалинда постаралась не думать о том, как в концепции жабы планируется размножение, но неприятные картины только для взрослых все равно лезли в голову.       ― Привет, ― Розалинда начала разговор, едва опустилась на лист кувшинки, Дюймовочка едва успела на нее взглянуть. ― Я фея-крестная твоей матери, и она очень хочет… что происходит? ― лист кувшинки начал быстро двигаться по течению.       ― Что хочет мама? ― голосок девушки был совсем тонким, но от попытки феи ее схватить и улететь она отклонилась.       ― Она хочет, что ты верну… Да что происходит?! ― перед носом феи промелькнул жужжащий вихрь, и Дюймовочка исчезла.       Розалинда взлетела следом, ориентируясь больше на звук, чем на зрение, но потом разглядела майского жука, который стремительно уносился прочь.       Крылья феи такой скорости не выдерживали, поэтому на дерево рядом с Дюймовочкой она опустилась с опозданием, когда жук уже улетел.       ― Он хочет, чтобы я стала его женой, ― неловко улыбнулась девушка.       ― А моя крестница хочет, чтобы ты вернулась домой, ― крылья Розалинды устало поникли, а сама она села на ствол и прикрыла глаза, к таким физическим упражнениям фея не привыкла. ― И, знаешь ли, магическая клятва ― это не пустой звук! И потом, ты собралась стать женой жука? ― Розалинда приподняла бровь.       ― Ну не жабы же! ― девочка обидчиво топнула ножкой.       Видимо эльф, мелькнуло в голове у Розалинды, феи обычно посообразительнее. Либо зелье, данное колдуньей, было сильно просроченным, и развитие мозга задержалось.       ― Я сейчас отдохну, ― фея с трудом приподнялась и забралась в небольшое дупло в стволе дерева, здесь она могла лечь, не опасаясь, что свалится с дерева. ― А потом мы с тобой поговорим, ― донесся ее голос, который казался слегка потусторонним.       Розалинда вымоталась так, что незаметно для себя заснула, а проснулась от противных жужжащих голосов. Как будто в пчелиный улей попала.       ― У нее жжжже всего две ножжжки, ― фея помотала головой по сторонам, пытаясь понять, где она находится.       ― У нее жжже дажже нет усиков, ― фея поняла, где находится и вылезла из дупла на ветку дерева.       ― У нее жже есть талия, ― Розалинда от страха даже отскочила.       Она не страдала фобией насекомых, но, увидев огромного красноватого жука, шевелящего лапками, на которых можно было разглядеть волосинки, фея почувствовала себя нехорошо. А когда жук заговорил, и его челюсти задвигались вблизи феи, Розалинда захотела убежать.       ― Она жжже совсем как человек, ― добавила испугавшая Розалинду жук, судя по всему, женского пола.       ― А вы кто? ― уточнил жук, который принес Дюймовочку на дерево, смущенно глядя на собратьев. На Дюймовочку, которая начала плакать, он старался не смотреть.       ― Фея-крестная, ― хмуро сказала Розалинда.       Она очень много хотела высказать, но перевес был на стороне майских жуков, и фея не хотела сильно портить отношения с такими страшными существами.       Жук приблизился к ней и наклонился к самому уху. Розалинда огромным усилием воли заставила себя стоять спокойно.       ― Уважжжаемая фея, ― начал он, и Розалинда удовлетворенно хмыкнула. ― Я поторопился с предложжжением, и меня убедили…       ― Что межвидовые браки ни к чему хорошему не приведут? ― съехидничала фея.       ― Вы жже позаботитесь о бедняжжжке? ― спросил жук, и, не дожидаясь ответа, схватил Дюймовочку и понес ее вниз под дерево.        ― У тебя панцирь толстоват, ― фея кивнула жуку, который ее напугал. ― И ноги кривые, ― напоследок добавила она, прежде чем слететь с дерева, под которым сидела Дюймовочка. Теперь в одиночестве.       ― Идем к маме? ― спросила фея.       Дюймовочка замотала головой, закрывая плачущее лицо ладонями.       ― Я даже майским жукам не нужна, ― заплакала она. ― Я некраси-и-и-вая.       ― Позволь уточнить, ― фея начала терять терпение. ― Ты хотела жить с жуками? Теми, у которых шесть ног, панцирь и челюсти, которыми они могут перекусить твою шею. Вон те, да? ― она кивнула наверх.       ― Но я даже им не понравила-а-а-сь, ― прорыдала Дюймовочка.       ― Давай вернемся домой и поищем жениха в спокойной обстановке? ― предложила фея.       ― Чтобы мама поняла, что я никому не нужна-а-а?       ― Точно эльф, ― пробормотала Розалинда.       ― Что?       ― Ничего, ― буркнула фея.       Вариант схватить Дюймовочку за руку, притащить домой и вернуться к себе не рассматривался. Это нарушало очередное магическое правило. Феям было запрещено применять насилие. Сделай так ― и всех крестников мигом потеряешь, да еще получишь репутацию злой ведьмы, а бывших фей их сообщество не любило.       ― И что ты будешь делать? ― уточнила Розалинда.       ― Буду жить здесь, ― всхлипнула Дюймовочка. ― Одна. Вдали от чужих глаз, чтобы они не видели, какая я некрасивая.       ― Ты главное рот не открывай, ― хмуро посоветовала Розалинда, ― а то с умом тоже не очень хорошо получилось.       Зелье роста и развития точно было просрочено.       К вящему неудовольствию Розалинды Дюймовочка с усердием принялась вести аскетичный образ жизни. Из травы она сплела себе что-то наподобие гамака, который повесила под лист лопуха, чтобы ее не замочил дождь. Питалась она росой, цветочным нектаром и зернами с соседнего поля.       Розалинда была рядом с ней довольно часто, но не все время. Первым делом она все-таки отправилась к охотникам и донесла им информацию о колдунье, которая передала ее крестнице цветок с Дюймовочкой. Дополнительно фея прикрепила и флакон с просроченным зельем, как одно из главных доказательств незаконного бизнеса.       Для этого правда пришлось явиться сначала к крестнице, успокоить ее, и заверить, что с Дюймовочкой все в порядке, она жива, но вбила себе в голову, что вернуться домой она должна обязательно с женихом, а лучше мужем.       Крестница погоревала, но довольно быстро успокоилась и взяла с Розалинды обещание (то самое магическое), что она приведет домой Дюймовочку вместе с ее женихом. Фея еще раз пообещала себе больше никогда не становиться крестной, и отправилась к Дюймовочке.       Розалинда испробовала все возможные ненасильственные методы возвращения Дюймовочки к ее матери. В основном, это были разговоры, которые, правда, не особенно помогали. Развитие девочки постепенно догоняло уровень нормальных эльфов, но пока еще отставало. Плюс к этому добавилась абсолютная уверенность в собственной непривлекательности, и фея готова была головой биться о ближайшее дерево.       Когда прошло лето, затем осень, а потом наступила зима, фея была готова сдаться и даже отступить от запрета насилия. Она все чаще уходила от Дюймовочки и часами жаловалась Абигейл на свою жизнь. Та предлагала свою помощь, но фея опасалась, что крошечную девушку ненароком раздавит кто-то крупнее самой феи, поэтому от главы гильдии она брала лишь фрукты и овощи, которые позволяли Дюймовочке не протянуть ноги.       В одно из своих возвращений, когда на улице уже стояли сильные заморозки, Розалинда обнаружила Дюймовочку, завернутую в пожухлый лист у норки мыши.       ― Не надумала еще возвращаться домой?       Дюймовочка упорно покачала головой.       ― Хозяюшка, не будет ли у вас одного зернышка? ― попросила она тихим голоском, когда мышь выглянула из норки.       Полевка оглядела фею и Дюймовочку, о чем-то задумалась, но войти предложила.       А потом пришла в полный восторг, узнав, что Дюймовочке на день вполне хватит половины зерна, а Розалинда и вовсе будет лишь гостем. Хоть и довольно частым.       Фея тоже слегка успокоилась. Теперь Дюймовочка по крайней мере не умрет от голода и холода, а, кроме того, пожилая мышь вряд ли возьмет ее в жены.       Зима прошла нормально, и спокойствие феи возросло. Дюймовочка обжилась, ее уровень развития практически сравнялся с уровнем среднестатистического цветочного эльфа и главное, ей не грозила смерть или замужество с жабами, жуками или мышами.       Теперь правда нужно было все-таки найти Дюймовочке мужа, но фея пока не представляла, как это сделать. Отправляться вместе с ней куда-либо Дюймовочка не хотела. Во-первых, по-прежнему считала себя некрасивой; во-вторых, ей было жалко полевую мышь, к которой она привязалась и, в-третьих, девушка заботилась о раненой ласточке, о которой по секрету рассказала фее.       Обещание, данное крестнице, тяготило Розалинду, но уже не так как раньше.       Тем сильнее было потрясение, когда, в очередной раз явившись к Дюймовочке летом, она обнаружила, что та ткет себе приданное.       ― За какого крота?! ― простонала фея.       ― У него есть шуба, запасы и большая нора, ― тоненьким голоском ответила Дюймовочка.       ― Да как вы размножаться-то планируете?! ― не сдержалась Розалинда.       До этого она жалела Дюймовочку и в случае с жабой и жуком не касалась этой темы, все-таки на тот момент ей был всего месяц от роду, но сейчас-то уже больше года, по меркам эльфов, совершеннолетие.       Дюймовочка покраснела.       ― У него уже есть дети, ― пробормотала она. ― От меня он хочет, чтобы я рассказывала ему сказки.       ― Для этого брак не обязателен! ― буркнула фея. ― И ты согласна?       ― Мне будет жаль расстаться с солнцем, ― вздохнула Дюймовочка и снова принялась ткать.       Общение с мышью тоже ни к чему не привело. Та совершенно не понимала, почему фея против брака Дюймовочки с кротом. Так что фею еще и обвинили в расизме.       Розалинда плюнула и решила зайти с другой стороны.       Нужную ласточку она искала месяц с перерывами лишь на разговоры с Абигейл, которая все чаще искала благовидные предлоги, чтобы отменить встречу. В последний раз и вовсе заявила, что какой-то некромант хочет вступить в ее гильдию и убежала!       Нужная птица слегка удивилась просьбе, но кивнула. Все-таки Дюймовочка не так давно спасла ей жизнь.       ―Давай с солнышком попрощаемся, дорогая? ― фея впервые оказалась на свадьбе крота, и чувствовала себя крайне неловко.       ― Можно? ― Дюймовочка несмело подняла глаза на крота и мышь.       Те солидно поджали губы, но согласились, и фея, с трудом удерживаясь, чтобы не придать Дюймовочке скорости хорошим пинком, полетела вслед за девушкой.       Ласточка проявила себя во всей красе. Такими словами рассказывала о дальних краях, что фея даже подумала о том, чтобы запомнить текст, а потом отнести его в какое-нибудь турагентство.       А когда Дюймовочка согласилась, Розалинда едва не вперед нее забралась на спину ласточки.       ― Летим, дорогая! ― объявила она.       Точные координаты фея дала ласточке заранее.       Что там внизу пищали мышь и крот фею не волновало. Это к насилию не относилось. Просто волевое самостоятельное (почти!) решение подопечного.       Ласточка прилетела на огромную цветочную поляну. Практически в каждом цветке сидело по эльфу, в некоторых по несколько. Розалинда об этом позаботилась. Накануне она так расписывала местному королю чудесную девушку Дюймовочку, что тот захотел ее увидеть, тем более, что у него имелся сын, которому пора бы было остепениться.       ― Как вы прекрасны! ― выдохнул принц, едва увидев Дюймовочку.       Фее показалось, что он слегка переигрывает, хотя она и предупреждала, что у Дюймовочки самооценка занижена настолько, что практически отсутствует. Однако, приглядевшись, Розалинда поняла, что парень не переигрывает, он, действительно потерял голову, увидев, девушку.       То, что принц сделал ей предложение через тридцать секунд после знакомства фею уже не удивило. Из всех ухажеров Дюймовочки хоть сколько-то подумал только крот.       ― Совет вам да любовь, дети мои! ― провозгласила фея. ― Однако перед свадьбой надо познакомиться со всеми родителями, ― она подтолкнула принца и Дюймовочку к ласточке.