Кровь гуще воды

— Что это? — с легким подозрением спросил Джесс. — Ты не видишь? Это кровать, — Люк гордым жестом махнул в сторону своего нового приобретения. — Настоящая кровать, не надувная, а вполне деревянная и даже с матрасом. — Потрясающе… — протянул его племянник почти до обидного язвительно и даже постучал костяшкой пальца по изголовью, будто проверяя, не мираж ли был перед его глазами. — Давай я уточню на всякий случай: это для меня? — Прекрати издеваться, — взмолился Люк и для пущей убедительности швырнул на кровать еще и подушку. — Мне почти пришлось продать половину закусочной Цезарю, чтобы позволить себе такую роскошь, так что будь хоть чуточку благодарен. — Не прибедняйся, — огрызнулся Джесс. — Но я благодарен. — Он сел на кровать и немного покачался вверх-вниз. — Теперь эта комната кажется еще меньше. Уверен, что социальные службы одобрят такой метраж? — Они одобрят любое место, где нет амбала, готового избить тебя ногами за то, что ты посмел ему перечить, — лицо Джесс едва заметно побледнело, и он отвернулся. Люк понял, что снова сказал то, чего не следовало. Сколько еще ему потребуется времени, чтобы научиться понимать такое прежде, чем произнести вслух? — Прости, — сказал он. — Я не… — Ничего. Ты, в конце концов, прав. — Джесс, — Люк хотел положить ладонь ему на плечо, но передумал в последний момент, и его рука нелепо застыла в воздухе. Джесс этого не заметил или сделал вид, что не заметил. — Давай больше не будем говорить об этом. Если хочешь — никогда не будем. — Брось, у тебя на лице написано, что ты очень хочешь об этом поговорить, — героическим усилием Люк удержался от того, чтобы ощупать выдававшее его лицо. — Только не сейчас, прошу. Джесс засунул нос в сгиб локтя и несколько раз громко кашлянул. Должно быть, в этот самый миг лицо Люка перекосилось от смутного страха. «Я не могу дышать», — пронеслось у него в голове. Неужели его так и будет подбрасывать на месте каждый раз, когда Джесс будет кашлять или чихать? Кажется, Лорелай предупреждала его, что так всегда бывает, когда воспитываешь кого-то. — Все хорошо? — осторожно спросил он. — Ты о моих легких или о моей жизни? — уточнил Джесс. — А ответ будет разный? — тот задумался и усмехнулся, кажется, оценив этот встречный вопрос. — Не знаю, — сказал он. — Кажется, я пока ничего не знаю. Он в очередной раз показался Люку смертельно уставшим — будто ему было и вовсе далеко не семнадцать лет. Пряди волос падали ему на глаза, когда он опускал голову — а он делал это слишком часто в последнее время. — Не беспокойся, Джесс, — сказал Люк. — Я хочу, чтобы ты совсем ни о чем не беспокоился в последнее время. И… не думал, что скажу это, но начни уже снова пользоваться гелем для волос. Тот рассеянно провел рукой по голове. — Я не могу не беспокоиться, — сердито сказал он. — Я чувствую себя дураком. Оглядываясь назад, я не знаю, о чем только думал, шляясь по улицам. Я ничего этим не добился. Против Лиз все равно ведут расследование. Нужно было сразу позвонить тебе и провести все эти дни в тепле, с завтраком, обедом и ужином. — Так отчего ты не позвонил сразу? — сколько бы Люк ни клялся себе, что еще долго, очень долго не будет расспрашивать Джесс об этом, при первом же удобном случае он не удержался. — Я знаю, ты скажешь сейчас, что не видел необходимости, что рассчитывал выплыть сам, еще много очень расчетливых соображений… Так что я спрашиваю просто — почему ты не позвонил? Не для того, чтобы попросить денег или еще чего-то, а для того, чтобы рассказать... рассказать, что случилось. — Разве просить чего-то и «просто рассказать, что случилось» — не одно и то же? — И да, и нет, — Люк снова нервно потянулся к кепке, но остановил себя. — Но если Рори однажды попадет в беду… пусть даже совсем крошечную беду по сравнению с твоей, Лорелай узнает об этом так быстро, как только передается телефонный сигнал. Джесс фыркнул, а потом не сдержался и негромко рассмеялся. — Ну и сравнение, — хмыкнул он. — Рори и Лорелай… и мы с тобой. — Ах, вот как? — возмутился Люк. — Я оскорблен в лучших чувствах, — это задумывалось, как шутка, но вдруг повисла долгая неловкая пауза. — Правда? — уточнил Джесс. — Ты оскорблен? — и когда его лицо успело снова стать таким непроницаемым? Куда пропал тот Джесс, который плакал и говорил, что не хотел уезжать? Конечно, это не значило, что Люк был бы рад еще хоть однажды видеть его плачущим, но все же это было хоть что-то, хоть какое-то обнаженное чувство. — Но мы… мы ведь никогда не были так уж близки. Знаю, ты заботился обо мне… как мог… но все же… я ведь, в конце концов, не так уж долго и жил у тебя. «И ты даже не позвонил, чтобы узнать, добрался ли я до Нью-Йока, но зато обвинил свою сестру в том, что она не позвонила, чтобы узнать, добрался ли я до Старз Холлоу». Конечно, Джесс не сказал ничего подобного вслух. Не исключено, что он даже отдаленно не подумал ничего подобного, и все это был лишь голос совести Люка. В таком случае, только Джесс мог помочь ему заглушить его. Люк рискнул. Он шагнул вперед и обнял его, стараясь сжимать не слишком крепко, чтобы дать свободу, чтобы Джесс мог легко отстраниться, если ему так захочется. Люк был уверен, что тому непременно захочется. Обнять Джесс Мариано, чтобы тот не попытался тебя отпихнуть, наверное, сродни чуду. Ему повезло. Чудо свершилось, и даже больше — ему показалось, что племянник даже поднял руки и положил их ему на спину, неловко возвращая объятие; чудеса все множились, и вот уже Джесс опустил лоб ему на грудь, и Люк даже украдкой посмотрел в окно: не видно ли там десять радуг на небе и скачущего единорога?.. Но нет, все было на удивление обычно; а потом вдруг за его спиной раздалось легкое покашливание, и Люк едва не подпрыгнул, словно Лорелай — а он немедленно узнал ее — застала его в каком-то компрометирующем положении. — Простите, не хотела вас смущать, — сказала та. — Если хотите, я выйду и зайду заново, и мы все сделаем вид, что ничего не случилось. — А что именно случилось? — вдруг спросил Джесс неожиданно хладнокровно. Однако же он отступил на пару шагов и снова присел на новую кровать. Заметив ее, Лорелай заохала: — Ну надо же, Люк! Не ожидала, что ты догадаешься об этом прежде, чем я подскажу! — Я не настолько безнадежен, как вы оба считаете! — огрызнулся тот. Впрочем, уязвленным чувствовать себя не получалось. Кто угодно мог сказать ему в эту минуту что угодно, и Люк ничего не ощутил бы, слишком окрыленный тем, что смог по-настоящему обнять Джесс. Раньше сложно было представить, что такой непростой подросток, как Джесс, сможет принести ему столько незамутненной радости. Это ничего не значит, сказал ему внутренний голос. Он позволил себя единожды обнять — что с того? Не обольщайся. Тебе все еще предстоит долгий путь, и неясно, справишься ли ты с ним. — Конечно, не настолько, — поспешила уверить Лорелай. — Джесс, как ты себя чувствуешь? — Великолепно, — буркнул тот. — Думаю, с завтрашнего дня начну готовиться к марафону, — он попытался сдержаться, но все равно закашлялся снова. К счастью, это уже не имело ничего общего с глубоким, клокочущим кашлем, который Люк вынужден был слышать всего несколько дней назад. — Выполняешь все рекомендации? — прищурилась Лорелай. — А что, были какие-то рекомендации? — мрачно переспросил Джесс. — Дядя Люк, это не та бумажка, которую мы выбросили в урну, выходя из больницы? — Мы ничего не выбрасывали! — запротестовал Люк, шаря по карманам. — Она была у меня где-то здесь, я точно помню, — эйфория быстро прошла, и он снова разозлился на себя. А ведь все так хорошо начиналось! Нет, ему определенно требовалось гораздо больше времени, чтобы отвечать не только за себя. Правильно ли он сделал, что пошел против сестры? Он заставил себя припомнить след ботинка на груди Джесс и быстро отмел этот вопрос. — Я всегда знала, что двое мужчин не могут следить за собой, — безапелляционны сказала Лорелай и выудила из сумки книгу. — Вот. Рори попросила передать. Она порывалась прийти к тебе, но я заставила ее отправиться вместо этого в школу. Но вот вечером… боюсь, я не смогу ее остановить. — Спасибо, — немного помедлив, Джесс протянул руки и осторожно взял книгу. — Воннегут… у кого-то хороший вкус. — Там внутри, кажется, вложена записка для тебя, — добавила Лорелай. — Я не уверена, но мне так кажется… Я будто бы видела ее краем глаза… и совсем немного прочитала, но не больше половины, честное слово. Самое интимное я точно постаралась пропустить. Джесс немедленно вцепился в обложку, так что костяшки его пальцев едва не побелели. Люк не мог этого не заметить, как не мог не заметить подозрительно хитрого выражение на лице Лорелай. Да что это с ней? Разве не она запрещала Рори видеться с Джесс после той злополучной аварии? Может быть, именно из-за этого все и случилось; может быть, это стало последней каплей, после которой Джесс стал невыносим, и Люк проводил его на автобус. Но… вполне вероятно, Лорелай и без того это прекрасно осознавала, и отсюда брала корни ее столь бурная деятельность. Лорелай перехватила его внимательный взгляд и едва заметно вздохнула. — Ну, я пойду, — сказала она уже почти без деланой бодрости. — Скоро увидимся, верно? Джесс медленно кивнул. Потом все же сказал: — Верно. — Люку показалось, что тот бросил быстрый взгляд в его сторону, как бы уточняя, верно ли это в самом деле. Неужели тот до сих пор не был уверен? В очередной раз Люк призвал все свое терпение. Когда на лестнице стихли удалявшиеся шаги Лорелай, Джесс осторожно положил книгу на подушку. Записку от Рори он переместил себе в карман. — Значит, я пойду на второй год, да? — вдруг спросил он. Люк выпучил глаза, не сразу осознав суть вопроса. — В школу, — пояснил тот как ни в чем не бывало. — Я весь год почти не учился. В Нью-Йорке, естественно, никуда не ходил. Здесь пропустил слишком много, — он закатил глаза. — Дин, наверное, покатится со смеху. Я останусь на второй год, пока этот дуболом учится кое-как. — Джесс, — Люк начал вспоминать, как его племянник умудрился поссориться со всеми жителями города. — Это ерунда. Не самая большая проблема в мире. — Да, у меня вполне хватает и других, — согласился Джесс. — Как думаешь, сколько пройдет дней, прежде чем все жители города выйдут на пикет против моего пребывания здесь? — Только если ты начнешь поджигать дома. Сегодня Бабетт уже справлялась о твоем здоровье. И, кстати, назвала тебя при этом «бедным мальчиком». Не вздумай мстить ей за это. — Ладно, не буду, — он сел, скрестив руки, и опер на них подбородок. Люк видел, как выпирали лопатки из-под его футболки; да и вообще, вся одежда казалась словно на размер больше нужного; и это заставило его спохватиться: — Как насчет обеда? — Джесс кивнул, но ничего не сказал и не сдвинулся с места. — Джесс? Тебе нужно поесть. Пойдем. — Ты имеешь в виду… спуститься в закусочную? — спросил тот почти с ужасом; страх так быстро прорвал завесу его ироничной шутливости, что Люк и сам почти испугался — и беспомощно сказал: — Я ведь сказал, никто больше не желает тебе зла. И никогда не желал по-настоящему. Кроме того, я, кажется, видел, как несколько минут назад захотела Бабетт. Если она увидит тебя, то, будь уверен, начнет причитать и жалеть. — Спасибо за еще один повод не спускаться вниз, — Джесс вздохнул. — Знаю, знаю, я не могу прятаться здесь вечно. Я и не собираюсь. Всего лишь месяца два, не больше. Максимум три. Люк потер лоб и сел рядом. — Даже если мэр нашего города соберет регулярную армию, я возьму фритюрницу и буду полевать всех кипящим маслом, — сказал он. — А также устрою артиллерийский обстрел ножами и вилками. В общем, ты понял идею. Я всегда буду на твоей стороне. Даже если придется пойти против всех. — Но хорошо, что все-таки не придется идти против Лорелай, да? — хитро прищурился Джесс. К нему уже возвращалась привычная уверенность. Просто теперь Люк знал, какой хрупкой она была. — Да, — он стал спорить. Он полноты чувств его рука снова взмыла к голове Джесс, и тот прищурился еще сильнее. — Разрешаю в последний раз. — Хорошо, — согласился Люк и потрепал его от души, а потом дружелюбно добавил: — В последний раз на сегодня. Джесс фыркнул. — Мечтать не вредно, — он потерпел еще немного, пока Люк старательно ерошил его прическу, и поднялся. — Что ж. Нужно посмотреть страху в глаза, да? — Полагаю, что да. — Джесс направился к лестнице. Люк знал, что тот в самом деле был полон опасений; и то, что его племянник говорил о них так открыто, путь и пытаясь шутить, лишь значило, как тяжелы они были. — Я… буду снова помогать тебе? Внизу? — Только если захочешь, — Люк вспомнил, как считал раньше помощь Джесс на работе лишь платой за то, что тот жил в его доме. Так не могло продолжаться. Он сам пригласил его к себе; больше того, он все еще продолжал бороться за это право. Джесс пожал плечами. — Мне все равно нечего делать, раз я не собираюсь заканчивать школу в этом году. Так хоть заработаю карманные, чтобы… — он осекся. — Чтобы как-нибудь пригласить Рори в кино, — быстро нашелся он, но Люк уже догадался: — Ты хотел сказать, тебе нужны карманные деньги, чтобы, когда ты в следующий раз окажешься на улице избитый, ты мог ими воспользоваться ими? — Джесс посмотрел на него в ответ нечитаемым взглядом. — Ты ведь знаешь, что такого больше не случится? Во всяком случае, только через мой труп. Но в таком случае тебе останется мое завещание. — Прибереги свое завещания для Лорелай, — буркнул Джесс, и прежде, чем Люк успел уточнить, что именно тот подразумевал, скользнул вниз по лестнице — навстречу своим страхам. Люк напряг слух, стараясь расслышать первые же нотки чужого негодования, вызванного появлением Джесс, или недовольства, или грубости, или чего угодно плохого. Но ничего подобного не доносилось, только, кажется, немного оживились разговоры. Очевидно, Джесс угодил под перекрестный допрос, но он сам решился на это — так тому и быть; Люк догадался не спускаться еще какое-то время — еще меньше Джесс понравится, если он начнет слишком сильно его опекать. Так что он просто поправил на новой кровати сбившееся покрывало и с легким отчаянием оценил стопку дисков с музыкой, под которую Джесс снова готовился засыпать в его доме.