Сложить Пазл

      Ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы в нашей столице,       Ищут давно, но не могут найти парня какого-то лет […надцати].       (Самуил Маршак)       Итак, как уже было разобрано в трактате по зомби, в главе 60 Гробовщик вполне однозначно выводит формулу, по которой работают Жнецы.       Тело + душа = плёнка пишется, человек жив.       Тело без души = плёнка оборвана, не пишется, человек мёртв.       И его Странные Куклы вполне укладываются в эту категорию «мёртвых» (хоть Гробби и утверждает немножко иначе). Пусть у них приклеена чужая плёнка, но своей собственной они больше не создают. Они — просто двигающиеся, разлагающиеся куски мяса, которые не дышат, не реагируют на внешний мир, не обращают внимания на свои ранения и с момента активации начинают хаотично бродить и искать чего бы погрызть. Куклы-зомби не пользуются предметами или оружием. А ещё у них пустые или жуткие, невменяемые глаза.       Вот стоит только это сформулировать — уже становится заметно насколько старший Сиэль, Агарес и Полярис не совпадают с подобным описанием. А если их не получается записать в категорию «мёртвых», тогда, по логике, они должны быть «живыми». И должны быть с душой.       Далее, в той же шестидесятой главе, Гробовщик вполне однозначно говорит: «Чужую душу своей не сделаешь.» И пускай этой фразой он заодно знатно троллит младшего Сиэля, но сомневаться в этих его словах тоже пока повода нет. И добавляет: «Но я не могу создать душу даже если буду играть с записями.»       То есть, создать для кого-то душу с нуля Гробби не может. Пересадить чужую — тоже нет. Остаётся мало вариантов — к человеку должна вернуться его собственная душа. Или никогда и не покидать.       Теперь обратим внимание на Жнецов. Это не слишком заметно и Жнецы не особо стремятся делиться информацией, но с начала повествования Тёмного Дворецкого они находятся в некотором шухере.       В начале февраля 1889 года Себастьян с Сиэлем работают под прикрытием в Цирке и там Себе удаётся немножко расколоть Уильяма:       [начало цитаты]       Глава 26.       [Сначала Уилл бросается на Демона.]       Уильям:       — Что ещё ты пришёл поймать и съесть на этот раз? Демонический дух! Даже несмотря на нехватку Жнецов в эту эпоху времён. Неужели это снова окажется демоническими проделками и вовремя вознести не получится?       [Себастьян раскручивает его на разговор. …]       Себастьян:       — Тот факт, что Жнец озаботился пойти работать под прикрытием в целях расследования… есть какие-то особые обстоятельства?       Уильям:       — Ты же не думаешь, что я буду посвящать демона в информацию, касающуюся душ. Это всё равно что плотоядному хищнику бросить кролика.       [Себастьян рассказывает что он — на поводке. …]       Уильям:       — Хорошо. Самый худший вред… обнаружился «перед работой».       [Тут сложно. 一番の害悪 — дословно первейший вред или плохое влияние №1. Ранее я перевёл это слово как обращение к Себастьяну «вредительнейший». Скорее всего, это был мой провтык. В своё оправдание скажу, что на этом слове акцент, оно специально отдельной строкой написано. А для слова «обнаружился» использовано — 現れる — появиться, стать видимым, попасть в поле зрения, воплотиться, материализоваться.       И мне показалось, что Уилл специально кольнул этим Себастьяна, проведя параллель, мол Себа — их худший вред и появился до того как Жнецы успели приступить к работе.]       Уильям:       — Положим, это предупреждение.       [Дословно он использует идиому 釘を刺す (Kugiwosasu) — «втыкать гвоздь», что означает «сделать предупреждение» или «напомнить (кому-то) о чём-то». И, похоже, он как раз Себастьяну это предупреждение и выносит.]       Уилл:       — Работа Жнецов (читается — «наша») распределена и основывается на списке душ, которые надлежит собрать и проверить, людей, чья смерть ожидается. Жнец при помощи Косы Смерти… изучает записи на киноплёнке каждого человека и судит [判断], заслуживает ли он смерти. Не зная какие мы прилагаем усилия, вы, демоны — просто вороны, обгладывающие кости. Короче. Скажем так. В ближайшем будущем ожидается проверка большого количества душ. Этот случай особый. Поэтому, пожалуйста, воздержись от того чтоб чинить препятствия.       [конец цитаты]       Кстати, фразы Уилла насчёт худшего вреда и «гвоздя» при переводе на английский существенно потеряли в содержании, а к русскому переводу и вовсе растаяли. И превратились в одном из вариантов в нечто типа «раз уж тебе так хочется знать». А ведь он тут озабочен какой-то трагедией «перед работой». И даже угрожает Демону чтоб не вмешивался.       Следующий примечательный момент — его реплика, выкрикнутая в сердцах, на эмоциях, из 28-й главы:       — Даже маленькие ошибки ведут к большой потере кармы!       И больше информации по этой теме мы от него пока не добились. Зато в конце апреля, во время событий на «Кампании» Рональд Нокс, не начальник, а обычный сборщик душ по должности, гораздо охотнее идёт на контакт.       Глава 53.       Себастьян:       — Ранее Вы сказали «их не убить пока не размозжишь им голову». Вам, Жнецам, что-то известно о воскрешении [蘇る] мёртвых? [死者が]       Рональд:       — Нет, даже нам подробности не ясны. Но… Поступил отчёт, что труп [死体が], у которого должны были собрать душу, ожил [活動]. В Управлении заявили что это — ошибка подразделения по Сбору. И поэтому… Я пришёл, типа, провести расследование.       Вот полностью это предложение про «ожил» на японском:       魂を回収したはずの       死体が活動してるって       報告があって       Но по всем приметам — именно так, Нокс говорит 死体 — «труп» в единственном числе.       [Дополнение. Ок. Японский ловит новичков. 死体 может быть и в единственном, и в множественном числе. А вот непонятно там. Но. Если бы хотели написать в единственном числе — написали бы именно так, 死体. А если бы хотели уточнить — можно было всегда сказать 多くの死体 — много трупов, или 複数の報告 — множественные отчёты. А значит — это умышленная двусмысленность от Тобосо. Видимо, и Жнецы из-за этого запутались.]       Причём Себастьян спрашивает его о 死者 — «мёртвом человеке» и 蘇 — оживлении, воскрешении.       А Рональд отвечает о 死体 — «мёртвом теле», которое 活動 — начало двигаться, активизировалось. Где есть 活 — оживлённый, живчик, реанимированный, которому помогли, живой. Что звучит уже не так страшно как «зомби».       И вот, значит, Рональд Нокс приходит на «Кампанию», видит там Странных Кукол Гробовщика и, видимо, решает, что вот это вот оно — то самое «ожившее» и есть. Красавчик Гроба, чё сказать. Даже Жнецов запутал. Но отчёт-то был давно и рыщут Жнецы давно. А куклы появились только сейчас. К тому же, кукол много, а изначальный виновник шумихи — один.       И если кукол записывать в категорию «мёртвых», то должен быть в этой истории кто-то ещё, живой, который вернулся с того света. А остальные и вовсе не умирали.       При этом Уильям, со своей стороны, явно думает на Себастьяна, что это Демон ему статистику подпортил и теперь баланс душ не сходится.       А Себастьян, как Демон, свои секреты тоже не спешит раскрывать. Ни Уиллу, ни младшему Сиэлю. Насчёт контракта.       Напомню, младший до сих пор считает, что за договор с Демоном заплатил и душой брата в том числе. А Демон использовал слова «предложил жизнь», а не «душа» в качестве жертвы. И кульминация всей этой феерии разворачивается в 128-140 главах.       [начало цитат]       Глава 128.       [Младший видит надпись на стене про «конфетку».]       Младший Сиэль:       — Себастьян. Ты… не стал бы мне лгать?       Себастьян:       — Нет. К сожалению, я не говорю лжи.       Глава 130.       [Появляется старший Сиэль.]       Старший:       — Себастьян? Ясно. Так это ты… Себастьян? Мы впервые так непосредственно встречаемся, верно? [直接 — напрямую, немедленно, лично, из первых рук, без посредников.] Ты славно потрудился в тот день.       Себастьян:       — Для меня тоже впервые встретить такого как Вы.       Глава 139.       [Флешбэк младшего, говорит, что нужно достать кольцо.]       Себастьян:       — Ясно. Однако человеческий метаболизм таков, что, если подумать, оно уже должно было выйти из тела, разве не так?       Младший:       — Нет. Уверен, оно всё ещё «у него». Сиэль упрям если за что-то берётся. Уверен, уж что-что, но сдаться — не думаю.       Себастьян, смотрит в задумчивости на тело старшего:       — ...... Хо-о. Как и ожидалось. Братья, да?.. Мои поздравления. Похоже, в брюшной полости остался круглый металлический предмет.       [Младший пытается извлечь кольцо, у него ничего не получается. …]       Себастьян:       — Найти маленькое кольцо избегая костей, разрывая плоть, в хитросплетении внутренних органов… для Вас, ребёнка, — сейчас это выше Ваших сил. Я его достану. Хорошо?       Младший Сиэль:       — … Пожалуйста.       Себастьян:       — Ох, ох… Ну и месиво тут…       Младший, мысли: [Да, по-моему, тут именно мысли младшего, а не Себастьяна. С чего бы Демону употреблять в отношении Винсента слово «отец».]       — Только потому что ты что-то решил… всё не может идти так как ты хочешь. Уверен, даже у Сиэля, даже у отца… такое случалось.       Себастьян:       — О! Вот оно. И снова мои поздравления. Граф Сиэль Фантомхайв. … Ох! Нельзя. Вам… лгать нельзя, верно. [Последнее предложение Себа снова поделил на строки, чуть ли не каждое слово отдельно, и дико выкрутил так что вообще абстракция какая-то получилась. Что-то вроде: «Не должен Вам лгать, а лжи и не было.»]       Младший Сиэль:       — … Точно. Больше никогда не называй моего имени. Я — граф Сиэль Фантомхайв. Впредь обращаться ко мне так свободно и стоять передо мной для прислуги неприемлемо! С этого дня ты — мой слуга (читается — «пёс»).       Глава 140.       [Младший прощается с братом и приказывает Себастьяну всё сжечь.]       Младший:       — Демон. Это приказ.       Себастьян, с улыбочкой:       — Да. Всё, что пожелаете.       Младший Сиэль:       — Сжечь всё… здание… трупы… обрати в пепел! [Младший и впрямь сказал сжечь все трупы и всё здание. А про живых речи не было.]       Себастьян, с улыбочкой:       — Как и ожидалось, мой господин верно рассудил. [Забавный момент. Он использовал кандзи 判断, который означает «принять решение», «судить». И точно то же слово, которое позже по хронологии, в 26-й главе, использовал Уилл когда рассказывал как Жнец судит души.]       Себастьян:       — Стоит только устранить «улики» и ложь станет идеальнее и… ближе к телу. [Ещё одна двусмысленность. Если читать целиком предложение — в конце получится «ложь станет ближе к идеалу». А если по строкам — «ложь станет идеальнее, а я подберусь ближе».]       [конец цитат]       Собственно, можно было выдержку и подсократить, но зато так видно, что во флешбэке Себастьян ни одним словом не обмолвился сказать о старшем брате в прошедшем времени и вообще старался не особо о нём говорить. И не уточнял жив ли он. Это младший думает, что душа давно пожертвована и всё уже давно закончилось. Ему и в голову не приходило, что может быть как-то иначе.       И Себа, как послушный пёс и как настоящий Демон, снова ни разу не солгал и, по сути-то, выполнил все приказы. Если старший брат был жив — то приказ «жечь» на него и не распространялся. Но уровень коварства, конечно… куда там младшему с его Цирком. Хладнокровно наблюдать как один брат над другим такое вытворяет… Простите, отвлёкся.       Коронный участок диалога:       [начало цитаты]       Глава 140.       Себастьян:       — Ваше Сиятельство, Сиэль Фантомхайв. Вы определённо должны были расстаться с жизнью в ту ночь. Иначе меня бы здесь не было.       Гробовщик, холодно:       — В точку.       Гробовщик, игриво, «скрипучим» голосом:       — В точности как ты и сказал… дворецкий.       […] Младший:       — Так это ты… Ты Сиэля…       Гробовщик, слегка игривым тоном:       — […] Я вам отвечу.       Гробовщик, холодно и ровно:       — В тот день именно я вынес графа из пламени.       Младший:       — Зачем…       Гробовщик, слегка игривым тоном:       — Потому что… то, что обратилось в пепел, назад не соберёшь, разве не так? Как вашего отца. [«вашего» — в множественном числе.] Было сложно, у меня было множество самых разных препятствий на пути.       Себастьян:       — И зачем столько усилий чтобы оживить [復活] его? [Ещё один способ от Себастьяна сказать «оживить». Но если раньше Себа в разговоре с Ноксом говорил «воскресить», то есть «вернуть из мёртвых», то теперь он говорит скорее «восстановить жизненные силы», «переродить».]       Гробовщик, слегка игривым тоном:       — Ты не понимаешь, да? ......... Просто… Я не могу больше выносить [我慢]…       Гробовщик, холодно и ровно:       — Терять Фантомхайвов.       [конец цитаты]       Да, последняя фраза — та самая, загадочная, над которой все думают. В ней Гробовщик говорит, что у него уже закончилось 我慢 (Gaman) — терпение, выдержка, упорство и самообладание. То есть, что «он не может этого больше терпеть», «он не станет с этим больше мириться» и «для него это уже невыносимо».       И что он не может потерять ещё больше Фантомхайвов, чем уже потерял. В каком ключе это понимать — не ясно. Но он зверски серьёзен. Возможно, даже настолько серьёзен чтоб выдернуть кого-то «из-под косы Жнеца». =)       Но конкретно из приведённых цитат можно сделать следующий вывод. Если ранее разбор договора младшего брата показал, что есть лазейки для души старшего Сиэля. То теперь слова Себастьяна дают и лазейки чтобы его тело осталось в нормальном состоянии. Ну, более-менее. Не зомби, во всяком случае.       Потому что сам Себастьян открыто признаёт, что старший должен был расстаться с жизнью. Но не говорит, что расстался. Видимо, Демон понадеялся на пожар. А как показала первая его встреча со снайпером Мейлин, и у Себы бывают недочёты.       При этом слова Жнецов намекают, что старший может быть как раз тем самым одним «возрождённым».       Нет, может, конечно и Полярис с его: «Даже если умру — я всё равно дворецкий». Но эта фраза достаточно неопределённая чтобы звучать не как факт, а как личный девиз. Он не уточняет в ней, действительно ли умер. А даже если бы умер и ожил — тогда старший Сиэль получается просто живым, недобитым мальчиком, что, по мне, было бы ещё лучше.       Был ли старший жив когда Гробовщик его выносил — сказать сложно. Но, в принципе, при наличии медицинской помощи вернуть человека после клинической смерти — дело реальное. И тогда, чисто формально, всё складывается. Сиэль умер, но его вернули. Сейчас — вполне известная практика, ничего удивительного.       Ну а что же Жнецы? У них дата была отмечена. Душу полагалось собрать.       Вот тут можно снова вспомнить Рональда Нокса на «Кампании». Во время запары в 55 главе чётко видно как он собирает душу с датой за 19 число, а на часах у него 00:35. То есть, люфт по времени как минимум 35 минут. И, значит, теоретически, если Жнец не успел а Гробовщик подсуетился — при старшем Сиэле должна остаться его родная, непожатая душа.       А если допустить, что ранее у Жнецов таких сюрпризов не было. И они относились к своей работе более легкомысленно и наплевательски — тогда вероятность подобного исхода только увеличивается.       С Агаресом подобной удачи произойти не могло, потому что Агареса забрали на лечение через сутки и там бы Жнецы всё успели.       И получается, если тело старшего было, пусть и бездыханным, с остановившимся сердцем но с душой — по формуле Гробовщика из 60-й главы он всё равно, выходит, был ещё жив.       Теперь что касается реанимации.       В 141-й главе нам показывают серию кадров. Во время арки «с Джеком-Потрошителем», сентябрь 1888 года, старший ещё лежит в своём «саркофаге» с трубками, напоминающими аппарат искусственного жизнеобеспечения.       Февраль 1889, Гробби вытаскивает старшего посмотреть на пожар в поместье барона Кельвина. Аппарат ещё подключён. Старший ведёт себя мега адекватно, никого не кусает, как сделал бы будучи зомби.       Апрель 1889, события на корабле. Старший уже без трубок, прилично одет и с дикими глазами кусает за руку Гробовщика. Можно сказать: «Вот! Зомби наконец-то пробудился.»       Но полтора месяца спустя, 4 июня 1889 года, на турнире по крикету старший снова ведёт себя адекватно. А зомби не перестают кусаться. Тогда что это было на корабле?       Полагаю, старшего просто стриггерило. Он некоторое время был заперт в специальном гробу. Тесное, тёмное пространство, напоминающее сундук. Когда Гробовщик идёт к нему, на кадре видно как гроб дрожит и шатается. Он открывает его и испуганный пацан, вспомнив как его похищали, нападает и кусает первого, кого видит. А Гробовщик с добродушной улыбочкой его успокаивает.       Или вот, в конце 108 главы. Тоже кадр, в общем, милый донельзя. Ночь, старший Сиэль спит в кровати. Приходит Гробовщик, сначала его аккуратно будит. Вливает что-то из бутылочки — поит лекарством. Затем проводит ногтями по руке — проверяет состояние капилляров в коже и нервной системы. (Искать по слову «дермографизм».) Затем берёт за руку, проверяет пульс. Наклоняется ближе — заодно слушает дыхание, чистое ли, без хрипов, насколько чистый голос. В конце закрывает Сиэлю глаза и кладёт руку на лоб — меряет температуру. Вполне няшная, трогательная сцена.       Жуткие вены, которые иногда выступают у старшего на руках и ногах — как раз могут быть симптомом проблем с сердцем. Слабенький сердечный клапан, например. Не удивительно, учитывая куда его изначально пырнули. Поэтому у него всё поплыло перед глазами в 149 главе. И обмороки тоже оттуда.       Допустим. Но остаётся один открытый вопрос. Как можно его вообще извинить за Агни? А с большой вероятностью именно старший Сиэль с Полярисом стреляли в Сому и закололи его бедного индийского дворецкого.       Ну, например, как-то так. Их снова стриггерило.       Тут, господа, и впрямь случилось трагичное, нелепейшее стечение обстоятельств. Попробуем посмотреть на ситуацию глазами старшего близнеца.       Почти четыре года он изо всех сил цепляется за жизнь. Только недавно смог передвигаться самостоятельно. И то, не чувствует себя полностью хорошо. Иначе он бы не падал время от времени в обморок на руки Гробе. Он приходит к себе домой, эмоции от воспоминаний и так зашкаливают. И находит у себя дома какого-то незнакомого юношу. Ведь Сома старше его на четыре года. А выглядит ещё взрослее. И этот юноша нагло, бесцеремонно идёт к нему и тянет руки.       Старшего ожидаемо триггернуло. И он стреляет в Сому со словами: 気安く触れるな       Что можно перевести как «не прикасайся ко мне так дружелюбно». Можно — как «не трогай меня так легко, непринуждённо». А можно перевести эту фразу:       — Не лапай меня.       И со словом «лапать» получить понятную всем причину. И старшего Сиэля немножко понесло. Тут прилетает Агни со своей гиперопекой над принцем и, не раздумывая, бросается на «незваных гостей». И это уже триггерит Поляриса. Его господин напуган, ему снова что-то угрожает и Полярис не может позволить себе потерять господина ещё раз.       Грустно это всё, господа. Печально и нелепо.       «А что же тогда в Дворецком смешного?» — поймает меня на слове внимательный читатель.       Да, в этой ситуации смешного действительно мало.       Но если доводы в данной статье показались убедительными, можно хотя бы порадоваться, что старший Сиэль жив и при душе. И что хотя бы прикосновения Гробби и Лиззи он воспринимает нормально, это уже вселяет надежду. И что Гробовщик снова сделал Себастьяна.       И перечитать в этом контексте сценку из 141-й главы, когда Гробби, кружа старшего Сиэля, расписывает какая из него красивая куколка и «Даже швы почти незаметны, правда?», а у того выражение на лице типа «Какого фига ты вообще творишь?!?!».       Это ж как теперь с одной этой странички ухохотаться можно!..       Так что да, «Дворецкий» разный и местами очень драматичный. Но всё-таки, смешного в нём больше, чем кажется на первый взгляд.