Не гасни, моё Солнце!

Прижав колени к груди и склонив к ним голову, на каменных ступенях у воды сидела девушка в небесно-голубом платье. Оно непослушно развевалось на пронизывающем душу ветру, вторя спутанной копне длинных кудрявых рыжих волос. Закат сиял и отражался в её голубых глазах, окрашивая их, как и небо, в нежно-розовый цвет. Этого, казалось, даже не замечал задумчивый взгляд девушки. Хотя на вид ей было лет 20, руки её сжимали игрушку - пушистого зайчонка со светло-жёлтой шёрсткой. Девушка, казалось, что-то ему рассказывала... POV Ира ...Глупая игрушка... Глупая. Вот смотришь ты на меня своими бусинками и не понимаешь ничего... Вот знаешь, кто тебя мне подарил, м? Десять лет назад, на мой одиннадцатый день рождения тебя мне подарил мой старший брат. Боря... Любимый старший братик... Хороший мой... Ты знаешь, каким он был? Ах, он был лучшим. Самым лучшим братом на свете. Честно. Ты мне веришь? Веришь. Любил меня очень сильно. Знаешь, в детстве он очень часто играл со мной. Я приходила к нему, забиралась на колени и говорила: "Идём играть!" И он шёл. Даже, если был очень занят или ему хотелось по-другому провести время, или просто не хотелось. Ему очень нравилось каждый день рассказывать мне перед сном сказки... Такие чудесные сказки... Я всегда после них засыпала с улыбкой. А когда я просыпалась, Боря всегда целовал меня в лоб со словами: "С восходом, моё Солнышко!" А я чуть поворачивала его голову и тихонько целовала в щёку: "И тебе с восходом, моё Солнце" А он... Он улыбался и говорил: "Нет, это же ты моё Солнце!" я хмурилась: "Нет и нет, и нет! Ты - Солнце, а я твоё маааленькое хорошенькое Солнышко!" а потом мы оба заходились смехом... Ещё я любила, когда он о чём-то разговаривал с мамой, забираться к ней на колени и громко кричать: "Моя мама!" А он тогда обходил мать сзади и обнимал нас с ней: "Обе вы МОИ!" А потом с хитрющей улыбкой брал меня маленькую на руки и кружился со мной по комнате, частенько снося что-нибудь, за что потом получал от мамы. Помню, как он успокаивал мать, когда отец уходил на очередное задание. Когда пропадал. Просто не было от него вестей, и всё... Мама неделями почти не спала... А Боря укладывал её и долго гладил по голове, успокаивая и обещая, что папа вернётся. Сидел так с ней, пока не засыпала. Часами сидел... И ни разу не солгал. Отец возвращался каждый раз. Когда мне было почти три годика, Боря решил научить меня плавать. Как мама с папой ни бились, им до сих пор это не удалось. Мы всей семьёй тогда как раз на море отдыхали. Вода была холодная, и мне нравилось плескаться в волнах у самого берега. А вот глубже, чем по пояс, я заходить отказывалась. Брат долго уговаривал и наконец смог взять меня на руки и войти со мной в море. Я немного дрожала и крепко к нему прижималась. Наконец мы оказались на очень большой - как мне тогда казалось - глубине, где до дна дотронуться я уже не могла. Боря просил меня отпустить его. Я наотрез оказывалась. Он настаивать не стал. Так и остались там стоять. "Почему ты не хочешь меня отпустить? Не бойся, я буду тебя поддерживать. Да и не утонешь ты. Не захочет вода тебя к себе забирать такую: лохматую, с немытыми ушами... Ну вот зачем ты ей? Она наоборот выталкивать будет..." "Всё равно я её боюсь!" Брат вздохнул: "Ну почему же?" "Я боюсь моря потому, что оно шумит!" Борька засмеялся... Заливисто так... Закрыл головой солнце, которое светилось ободком вокруг его рыжих волос. Он подмигнул мне и шёпотом сказал: "А ты знаешь, зачем оно шумит?" Я удивленно посмотрела на него: "Нет... А это секрет, да?" "Да!" "Расскажи, расскажи мне секретик!" Боря сделал страшные глаза: "Только тсссс... Никому!" "Тссс!НИКОМУ НЕ СКАЖУ!" - закричала я ему в ухо. Он нахмурился и закрыл ухо рукой: "Ну ты меня оглушить хочешь?" Я виновато опустила глаза: "Нет... А у тебя теперь из-за меня ушко болит?" "Болит..." "Ну ничего... Сейчас всё пройдёт!" Я поцеловала его в ухо: "Больше не болит?" Улыбался: "Даже лучше, чем было!" "А теперь секретик!" - осторожным шёпотом. Боря опять сделал страшные глаза: "Море специально всех пугает, чтоб никто в нём не плавал! Оно очень вредное!" Тут нахмурилась я: "Ах так?! Ну я ему задам! Ну уж я ему покажу! Ух море!" И сразу отпустила руки. Братишка еле успел меня поддержать. У него очень сильные и тёплые руки... Родные. С этого момента я перестала бояться воды и довольно быстро научилась плавать. А однажды мы с братишкой пошли в лес за грибами. А я сбежала от него. Просто решила спрятаться, чтоб поискал, а сама потерялась. И спряталась под ближайший кустик. Сидела там и плакала. А он бегал по лесу и искал, звал... Я слышала где-то близко его голос, но не могла ответить - слишком испугалась. Когда нашёл, взял на руки и крепко прижал к себе: "Ириша... Маленькая моя... Зачем же ты так сделала? Что же ты не отвечала мне? Ты что, хотела остаться на ночь в лесу, чтоб тебя тут нашёл волк?!" Не смотря на то, что говорил он тихо и ласково, я еще сильнее разревелась. Боря целовал меня в макушку и зарывался носом в мои волосы: "Чшшш... Тихо... Всё хорошо, маленький, я тут, я с тобой, я рядом!.." Я старалась не всхлипывать больше. Подняла на него глаза: "Я... я от волка пряталась. Как зайчик, под кустиком." Он посмотрел на меня такими яркими, как небо, глазами: "От волка? Под кустиком? Нету тут волков... Веришь, нету..." Может быть, он тогда немного плакал. А может быть, и нет. Я уже не помню... Такие детские отрывочные воспоминания... Ты знаешь, они очень яркие! Как-будто это было если не вчера, то по крайней мере, на прошлой неделе. Светлые... Очень. На прошлой неделе... А еще на прошлой неделе Боря был жив. Восемь дней назад он был жив. Я могла позвонить и услышать его голос. Я могла приехать и прижаться к нему, крепко-крепко обнять. Сама оказаться в медвежьей, детской теплоте его объятий. вдохнуть его запах... Даже не могу сказать, что у него был за запах... Один из самых лучших. Успокаивающих. После долгой разлуки я всегда от него отвыкала и вдыхала, как в первый раз... А уже через несколько минут переставала замечать. Могла посмотреть в мамины глаза на его лице... Серо-голубые, с лучиками солнечного света. Солнце... Солнце. Большое, ярко-рыжее Солнце... Как же так, почему же ты оставил своё маленькое Солнышко? Ты обещал, обещал не оставить... Обещал... Нет, ты что, я не плачу... Не кричу... Просто... Знаешь, такие горячие слёзы льются... По высушенному лицу. Да, я сегодня плачу в первый раз. А... а у Бори даже похорон не было. От моего любимого братишки не осталось ни-че-го. Ничего. только высокий столб воды и обломки судна, как нам сказали. Я думаю, ему не было больно... И не нужно нам тело. И похорон никаких не надо. И могилы. Не хочу, не хочу, чтоб он лежал в земле, под твердой полузеркальной плитой, как мама. Не хочу его рыжей живой улыбки рядом с ней. Живой! Живой... Уууууууууууууууу... Ты знаешь, хочется завыть, как волк на луну, на это заходящее солнце... Помню, как он уходил служить... Так хотел в армию, побрился налысо заранее... Меня, малышку, это позабавило тогда. Я вставала на табуретку позади него и... Блин, почему же так слёзы не кончаются... Ах... и гладила его по голове, напевая: "Лысый - лысый, конопатый!" А... А он снимал меня, брал на руки и щекотал. Я кричала, заливаясь хохотом и пытаясь от него убежать. А когда провожали, я удивлялась, чего вдруг мама плакала. Я в первый раз расставалась с Борей надолго... Удивлялась - как так, два года... Для меня, пятилетней, год - целая вечность. Еще дольше, чем папа уходит. В итоге я горько расплакалась у Солнца на руках. Он поцеловал в макушку крепко-крепко и обещал, что время пролетит незаметно и он вернётся ко мне. Я каждый день ждала. Бегала к родителям и спрашивала, сколько денёчков ждать осталось... Смешная такая была... Сейчас ждала бы его, кажется, хоть всю жизнь, только бы вернулся. Только бы был жив... Пусто как... Так же, как когда умерла мама. Весть о её смерти прозвучала пусто и бессмысленно. Пугал вид отца: осунувшегося и как-то странно меня избегающего... Тогда то, что приедет наконец Боря, согрело очень. Я стояла у окна комнаты, в который стоял этот ледяной гроб, боясь повернуться на него, и ждала, когда же он приедет. Тут вошёл папа. Глаза у него были какие-то странные и совсем чужие... Он взял меня за руку и, размахнувшись, ударил по лицу... Потом что-то очень долго кричал и спрашивал меня, зачем же я так похожа на мать... Зачем же я здесь сейчас стою и рву ему душу своей рыжей кудрявой копной и этими ужасными голубыми глазами. Папа крепко держал меня, так, что было больно... И несколько раз встряхивал, как-будто я вовсе и не была живой девочкой. Как куклу. Я плакала и просила его отпустить меня. А потом прибежал Боря и отнял меня у отца. Долго же не мог меня успокоить... А потом объяснял, почему папа такой стал. И забрал к себе жить, пока отец не отошёл. Пока жила с братом, о маме я совершенно не задумывалась. А вот когда вернулась домой.... По возвращении домой я осознала всё. Очень долго скучала по ней и по Боре. А Боря в то время, отслужив положенные два года, остался служить дальше. И, хоть появляться дома стал почаще, всё равно этого было очень мало. Вскоре отец перестал пропадать на службе и занялся мной. Люблю его... Всегда любила. Он совсем не похож на Борю. Совсем... Тогда мне не стало легче. А потом я "выросла" и перестала быть любящей младшей сестрёнкой. Эх, знаешь, это не ты глупый... Это я, я глупая! Тупая... Невозможно тупая, избалованная девица! Как я с ним так могла...Тогда у меня появились новые интересы и первая любовь. Отец перестал быть для меня авторитетом... Совсем от рук отбилась... Как не мучился со мною папа, я продолжала его ни во что не ставить. Мне понадобилось много вроде как совершенно и не нужных, но модных вещей... Я могла устроить отцу истерику, если он в чём-то отказывал мне... Папа еще и болел, а от моего поведения ему становилось хуже. Как я могла этого не понимать... Вместо помощи я стала почти ненавидеть его и Борю, который приезжал, чтобы хоть как-то "вправить мне мозги". Со временем я стала немного поспокойней, стала слушать отца, но всё продолжала считать их с братом скучными занудами... Сколько ещё раз потом я убеждалась, что это не так... У меня очень храбрый брат, и служба у него была опасная... Я постепенно узнавала это, и появился дикий страх за него. Иногда, в порыве любви, я кидалась ему на шею, заглядывала в глаза, умоляла не уходить. Он удивлялся и, как в детстве, целовал в макушку. И обещал всегда возвращаться. И возвращался... Возвращался же! Только последнее время вовсе редко появлялся дома... Раза два в год, а то и один. А я же ведь могла, могла к нему поехать! Какая же я... Какая же... *** Девушка вскочила и в сердцах бросила игрушку в реку.