Лютики и Золотые цветы

Прошло уже слишком много времени, чтобы вернуться назад. Дыхание напрочь сбилось, лёгкие горели. Хотелось расплакаться, выплеснуть все эмоции наружу, но выход искала отнюдь не усталость. В детском сердце смешалось слишком много всего, чтобы мальчик смог соединить это в одно целое. Страх, заставляющий кровь стыть в жилах даже спустя несколько часов после побега. Гнев на то, как родители махнули рукой на его тревоги, как разбили все надежды на поддержку. Ни мать, ни отец так и не решились отправиться на поиски своего ребёнка — его, Криспина. Он понимал, прекрасно понимал, что оставлять хозяйство и дом никак нельзя, но жгучая обида на родителей всё никак не отступала. Радость и лёгкость от того, что удалось вырваться из дома, быть вдали от осуждения, уже давно изжили себя. Было страшно и грустно. Дорога обратно, в родную деревню, уже давно стёрлась из памяти. По правде сказать, поначалу Криспин даже и не пытался её запомнить. А сейчас было уже поздно. Мальчик упрямо потёр ладонью глаза, не пуская ни капли слёз наружу. Отец говорил, что в моменты паники важнее всего продолжать быть сильным. Вот только как сейчас таким быть? Сильные люди должны находить выход из любого положения, а Криспин понятия не имел, как теперь вернуться в свой родной дом. Дороги были необычайно пустынными, и мальчик пару раз даже пытался забраться на дерево — на горизонте всё никак не появлялась хоть какая-нибудь деревня. А вот руки обрастали всё большим количеством заноз и мозолей. Ладони горели каждый раз, когда к ним прикасалась грубая кора дерева, и Криспину всё больше хотелось взвыть от боли. Что делать? Обычно в таких ситуациях на помощь всегда приходила мать: ругала, кричала и всегда выходила из себя, но каждый раз бережно перематывала пальцы, мазала какими-то настойками из полевых трав, запах которых до сих пор ассоциируется с чем-то тёплым и ласковым. Сейчас Криспин не мог ждать хоть от кого-то подобной помощи. Да и кто теперь её предложит? Боялся сейчас не только сам Криспин. Все жители его небольшой деревни тоже, наверное, в ужасе. Буквально за секунду — всё произошло слишком быстро, чтобы Криспин сразу успел осознать происходящее — соседнее здание вспыхнуло. Мальчик не раз видел, как взрослые тушили загоревшиеся сараи, пресекая тусклый огонь, едва успевший сорваться с факела. Сейчас всё было по-другому. Криспину и в страшном сне не могло приснится, что огонь распространится настолько быстро. Пара мгновений — всего каких-то пара мгновений! — и обгорающий дом едва ли можно было различить во всполохах пламени. Почему так быстро? Что вызвало этот огонь? Криспин даже представить не мог, что что-то столь незаметное могло послужить началу катастрофы. Мальчик мелко задрожал, заозирался в поисках родителей. Отец стоял чуть поодаль, всего в нескольких метрах от пожара, но даже не пытался перевести взгляд на огонь. Отец смотрел на Криспина так пронзительно и недоверчиво, будто именно он, Криспин, был причиной всего этого кошмара. Мальчик со всей силы сжал кулаки, до крови впиваясь в кожу ногтями, и попятился в сторону леса. Всего минута ходьбы — до него было рукой подать. Отец часто ходил туда охотиться, а на заработанные деньги ему удавалось сводить концы с концами и кормить семью. Всего минуту назад мальчик был уверен, что их очередная ссора закончится как обычно: они выпустят пар, проглотят свою обиду и придут к шаткому перемирию, вплоть до следующего недопонимания. Всего минута отделяла Криспина от того, чтобы скрыться, сбежать от кошмара, который творился вокруг. Он был уверен: теперь ничего нельзя вернуть в былое русло. Он не сможет выдержать такой взгляд отца. Он не готов к тому, чтобы увидеть его же в глазах матери. Криспин остановился, когда тело свело болезненной судорогой. К горлу подступила тошнота. Такое уже было пару раз: отец пытался взять мальчика с собой на охоту, но при виде упавшего животного, когда до Криспина доносился запах свежей крови, его начинало выворачивать. Он прятался у матери на кухне, хоть сам и стыдился этого, убегал к соседям, лишь бы не оставаться со смертью наедине. Чем была вызвана тошнота сейчас, Криспин понять не мог. Он ненавидел подобные слабости в себе, но склонился к земле, больно удаляясь коленями о камни, и зажал рот дрожащими руками. Он помнил, как отец порицал любые проявления беззащитности, но слёзы слишком близко подобрались к глазам. Перед взглядом мальчика появились тёмные кожаные сапоги — "Совсем как у отца!", подумал Криспин, но обувь была слишком дорогая и ухоженная для простого охотника — и он поднял взгляд на стоящего перед ним человека. Взрослый — может, даже старше родителей Криспина, — статный, властный и невозможно отталкивающий. Мальчик никогда не видел его прежде, да и вряд ли в их Богами забытую деревню мог приходить кто-то подобный. Он жестом приказал мальчику встать, и тот нехотя поднялся на ноги. — Ты сжёг целый дом буквально за несколько мгновений. Твоя связь с Хаосом даже сильнее, чем я предполагал. Криспин неуклюже провёл рукой по лицу, вытирая его от прилипшей грязи и влажных следов слёз. Отец никогда не одобрял разговоры с незнакомцами. А к аристократам или другим зажиточным людям вообще было запрещено подбираться ближе, чем на несколько метров. Должно быть, его родители боялись: всегда может найтись неуравновешенный и опьянённый властью человек. Посмотришь в его сторону — и вот уже у тебя не осталось даже собственного дома. Сам Криспин таких ни разу в жизни не встретил, но некоторые соседи уже попадали под горячую руку. Был ли этот человек одним из подобных? Криспин даже не знал, как именно вычислить их из общей массы высшего общества. Криспин несмело заглянул в глаза незнакомого мужчины. Взгляд был цепкий, почти гипнотический. У мальчика болезненно скрутило живот. Казалось, этот человек придавливает его к земле одним своим присутствием. Широкая, большая ладонь потянулась в сторону Криспина, и тот, отшатнувшись, со всех ног побежал прочь. Нужно найти помощь. Нужно найти защиту. А вокруг — деревья и бескрайние заросли леса. Где-то на западе от деревни — так рассказывали местные мальчишки по вечерам — был лес с живущими в нём дриадами. Опасными и безжалостными к незнакомцам, если верить байкам. Они были не слишком близко, и ни один из друзей мальчика так и не осмелился добежать до леса. Криспин слышал несколько историй про то, как в лесу раз за разом пропадали маленькие девочки и заблудившиеся охотники. Кто-то говорил, что дриады приносят их в жертву божествам, но каким именно — никто не знает. Кто-то выдвигал теории, что в Брокилоне люди прячутся от надвигающейся войны. А может, всех этих охотников отстреливают ещё на границе территории дриад, и трупы так и продолжают лежать недалеко от деревни. Никто из взрослых никак не мог отважиться проверить. Если люди и пропадали в лесу — это было навсегда. Хоронили без мёртвых тел. Мальчик забежал в запретный лес, царапая лицо тонкими ветками. Как только он переступил черту, зашёл на территорию дриад, его сердце, казалось, было готово остановиться в любую секунду. Криспин не был уверен, что незнакомец не последует за ним в лес. Криспин не был уверен даже в том, что сможет выбраться отсюда живым. Страх больно сдавил горло, и мальчик почувствовал, как напрягается каждый сантиметр его тела. Чуть позже ему удалось заметить, что воздух, вопреки изначальному мнению Криспина, не пах кровью. Мальчику казалось, что этот запах отпечатался в его голове навсегда с тех самых пор, как он увидел мёртвого оленя со стрелой в горле. Его отец тогда даже бровью не повёл, но у Криспина перевернулось всё внутри. Он думал, что сможет распознать запах смерти даже через десятки лет. Но лес пах жизнью. Мальчик посмотрел себе под ноги — и до последнего не мог поверить в то, что не увидит под ними мёртвых тел. Его ботинки примяли высокую траву и раздавили несколько ягод. На них упало что-то красное, и Криспин растерянно, неуклюже провёл рукой по плечу. Должно быть, поранился об одну из веток. Тёмная кровь запачкала красивые синие ягоды под ногами мальчика, и тот скривился. В лесу вообще не было ничего красного. Казалось, если сейчас мальчик заявится к дриадам — те начнут осматривать его руку, будто что-то диковинное, невиданное прежде. Здесь даже не было красных цветов и ягод. Мальчик инстинктивно сжался, когда из глубины леса к нему вышли две женщины. Их длинные, цепкие пальцы уверенно сжимали рукоять лука. Криспин не отводил взгляд от оружия. Ему вдруг подумалось, что словить стрелу, наверное, было бы до жути больно. — Как ты оказался в Брокилоне, человек? — голос звучал уверено, но не как у отца. Тот будто резал по слуху, заставлял его сжиматься. Сейчас же Криспин чувствовал только холодную уверенность. — Я, понимаете, я хотел, — мальчик резко выдохнул, ругая себя за дрожь в голосе, и продолжил. — За мной гонится какой-то человек. А я не знаю, как попасть домой! Под конец фразы горло предательски сдавило, не давая сказать ни слова. Криспин спрятал дрожащие руки за спину. Дриады на секунду замешкались, и одна из них заглянула в глаза другой, в смятении поджав губы. — Жрица этого не одобрит. И вот уже спустя несколько минут Криспин сам стоял перед ней. Она сменила его взглядом — испытующим, величественным, и мальчик не посмел отвернуться. Он скосил взгляд на двух дриад, пришедших с ним сюда, но они лишь ждали решения Верховной Жрицы, едва посмотрев на Криспина. Должно быть, не имеют права решать его участь. — По какой причине тебя преследовал этот незнакомец? — прозвучал голос Жрицы, чуть грубый и хриплый. Криспин не услышал в нём угрозы или порицания. — Не знаю, — мальчик потупил взгляд, силясь вспомнить хоть что-то об этом человеке. — Он откуда-то знал о пожаре в моей деревне. Подумал, что поджёг я. Но я этого не делал! Не смог бы. Некоторые дриады начали переглядываться, и Криспин нервно сглотнул. Неужто они тоже подумают на него? — Знаешь, в каком случае тот мужчина мог быть прав? — в ответ мальчик опасливо покачал головой, и Верховная Жрица продолжила. — Если ты способен управлять Хаосом. Вернее, можешь этому научиться. Криспин готов был задать столько вопросов! Но ни один из них так и не сорвался с языка. Что такое Хаос? Почему именно он, Криспин? Что теперь с ним будет? Жрица посмотрела на него так, будто могла прочесть все мысли в голове, и ободряюще, едва заметно улыбнулась. — Насколько мне известно, у людей есть Академии для обучения контролю над Хаосом. Ты же знаешь о чародеях, верно? — Криспин с опасением кивнул. — Возможно, этот человек был одним из них. — М-меня заберут туда? — мальчик отступил на шаг назад, но титаническим усилием воли заставил себя остановиться. — Не могу утверждать. — Но я хочу домой! Криспин рвано выдохнул, с явным усилием, готовый был расплакаться в любую секунду. Ему казалось, что он больше не выдержит. До боли закусив нижнюю губу, мальчик попятился назад, всё дальше и дальше от Жрицы. — К югу от нашего леса была ближайшая деревня. Не скажу, что она совершенно точно там осталась до сих пор, но полагаю, что твой дом в той стороне. Мы выведем тебя из Брокилона, но дальше не пойдём. — Нет! — выкрикнул Криспин и испугался собственного порыва. — Т-там этот человек! Он найдёт меня быстрее! Жрица устало покачала головой. Несколько дриад подошли к нему и начали осматривать повреждённую руку. Боль очень быстро прекратилась. Что было дальше, Криспин не мог вспомнить. Она говорила, — не слишком долго, но крайне настойчиво — и мальчик пропустил абсолютно все слова. В ушах звенело. Криспину совсем ни на чём не удавалось сосредоточиться. Он почувствовал, что чужая рука отпускает его собственную, и он снова оказывается в пугающей пустоте. Лес был позади. Дорога впереди казалась незнакомой. Криспин почувствовал, как его ноги подогнулись, а из глаз начали течь слёзы. Сейчас уже не было сил их сдерживать. Мальчик услышал тяжёлые шаги, слишком громкие и резкие для дриад. Его опять схватили за руку — гораздо больнее, чем минуту назад. Плечо снова начало болеть.