Десять способов

Было два часа ночи. Париж - город, который никогда не спит, на улицах всегда горят фонари, огни и вывески, благодаря им на улице всегда светло, это создавало особую атмосферу, такую уютную и домашнюю, это то, что влюбляет в этот город каждого, кто посещает его из года в год. Только школьникам, которым завтра утром идти в школу, нужно спать, но спали не все. В особняке Агрестов даже спать ложились по расписанию, свет потухал по всему дому уже в десять вечера, но не в комнате Адриана. Он почти никогда не ложился в десять, его настольная лампа - единственное, что светилось в одном из многих окон огромного дома. Адриан испытывал удовлетворение, какое - то чувство отмщения, когда вопреки наказаниям отца поступал по своей воле, что, увы, случалось редко. Это был как раз тот случай - он никогда не ложился спать по расписанию отца. Ерунда, а кажется - такая победа. Обычно уроки, дополнительные занятия, чтение книг, иногда даже поздние разговоры с Нино - это то, почему Адриан засиживался допоздна, но сегодня он сидел с двумя листочками, исписанными разными девичьими почерками, и скажи ему кто - то неделю назад, чем он будет заниматься, он бы покрутил пальцем у виска. Но сейчас Адриан сидит и пытается понять то, что ему так хочется. Листок Альи он прочёл один раз и потом насовсем отложил в сторону, в угол стола, где стояла, оперевшись на органайзер, фотография Ледибаг. Без рамочки, потому что Адриан убирал ее и остальные подобные фотографии в надежное место, чтобы Натали случайно не увидела. У парня изначально не было интереса к ответам Альи на его вопросы, но он все же прочитал их сначала, оставив лучшее, самое интересное и нужное, на потом. Ему не составило труда понять, что качества идеального по Альиному мнению парня очень похожи на качества Нино, потому что он знал заранее, что так будет. А вот когда он взял в руки священный источник информации, которую так жаждал получить, то разочаровался. В его мыслях ему представлялось, что он, едва прочтет то, что написала Маринетт, поймёт, о ком идёт речь. Ни разу он не задумался о том, что ему придётся очень туго, но так оно и вышло. Вот если бы у Маринетт был парень, это было бы проще, в случае с Альей Адриан искал описанные ею качества в Нино, и он их находил. Но искать было не в ком, у Маринетт не было парня, но была куча друзей, а среди них - много парней, даже тех, с кем Адриан был не знаком. Что, если тот, кто ей нравится, не их общий знакомый? Парень отогнал от себя эти мысли и решил начать с их класса. Он выписал имена всех одноклассников в столбик и начал вычёркивать тех, кто не подходил по описанию. «Высокий, светлые глаза, светлые волосы» Макс, Нино отпадают сразу. И Натаниэль. Это был уже вечер следующего дня, когда Адриан бессовестным образом подглядел сцену Маринетт и Натаниэля. То, что бессовестным, это он понял уже дома, а днём он жадно смотрел и потом еще думал об этом. И сегодня часто вспоминал. Вспоминал и понимал, чувствуя себя странно, что ему ни капли не жаль Ната, и что Адриан чувствует, будто все на своих местах. Это удивляло его, но он, впрочем, не корил себя особо, ведь они с Натом никогда не были хорошими друзьями. И вряд ли вообще станут. Что же дальше? «Спортивный, любит музыку, добрый» Под описание подходят Ким и Айван. Ничего себе. - Эй, полуночник - следопыт, ты долго ещё там возиться собрался? - послышался со стороны кровати ворчливый голосок. - Плагг, я ничего не понимаю, - пожаловался Адриан. - Что ты там опять не понимаешь? - Я выписал имена всех наших одноклассников и смотрю, подходят ли они под описание, и получается, что подходят Ким и Айван! Но не может же быть, чтобы кто-то из них ей нравился? К тому же, все равно он должен быть один, а их двое! - объяснил Агрест, когда квами оказался рядом в мгновение ока. - Ты не написал себя. - Думается мне, если бы я нравился Маринетт, я бы об этом знал. Плагг так ядовито хмыкнул, что Адриан не мог не ответить на это ничего: - Да и мне кажется, что я что - то делаю не так, - фыркнул он, неверно истолковав реакцию Плагга. - Ты всегда все делаешь не так, - кивнул квами. - Вот спасибо. Адриан рассчитывал, что та капля совести, которой Плагг все же обладает, заставит его почувствовать хоть какую - то вину, но парень переоценил эту каплю. Ему самому пришлось пойти еа встречу: - Подскажи хоть что - нибудь. - Что я могу тебе подсказать? Подойти к Маринетт и спроси напрямую, кто ей нравится. Адриан тяжело выдохнул и, покачав головой, понял, что от этого котяры толку не будет. Почему-то мысли нельзя, как паутину, взять и вытащить щеткой из головы. Агрест - младший не мог уснуть, потому что никак не мог перестать думать. Неужто и правда Маринетт нравится Ким либо Айван? По правде говоря, Адриан больше склонялся ко второму варианту, поскольку Ким не очень - то подходил под критерий «добрый». Но разве так бывает, Айван ведь встречается с Миленой, а Милена - подруга Маринетт. - Ты не спишь ещё? - пробурчал Плагг, когда Адриан слишком достал его своим шуршанием простынями и ворочаниями. - А, ясно, ты ещё не угомонился. Странная эта Маринетт, любит одного, целует другого, а дружит вообще с третьим, да? - Заткнись, Плагг, - раздраженно повёл плечом Адриан: ему не понравилось, что квами сказал это, но по сути то была правда. Правда, которую не нужно говорить вслух. Только не стоит забывать, что правда у каждого своя, и Адриану бы не стоило. Парень часто перескакивал с мыслей о Ледибаг на мысли о Маринетт и обратно, сам того не замечая, как - то уж слишком легко. Удивительно просто. Только рядом с Ледибаг был Кот Нуар. Это было не то же самое, что Адриан, но Адриан считал это одним и тем же. Так же, как он не понимал Маринетт, он не понимал и Ледибаг. То она злится, когда он называет ее Букашечкой, а иной раз Нуар обращает внимание на то, как приятно ей услышать это, хотя она и виду не подаёт. Иногда раздражается, кажется, без причины, а порой необычайно дружелюбна. Но что - то непонятное, из ряда вон выходящее случилось вчера ночью на крыше, как будто на ровном месте, будто ничего не произошло, а все равно что - то изменилось. У Адриана как - то не было возможности подумать об этом для настоящего момента, а у Маринетт это из головы не выходило. Она чувствовала тоже самое, это было что - то важное и очень смутное. Случалось, что Кот совершал некоторые поступки или говорил такие сильные, нужные слова, остающиеся в памяти и меняющие в некой степени отношение Ледибаг, и Кот сам того не сознавал. В эти моменты она видела ответственного, решимого, надежного своего напарника, а не просто напарника, который вечно слоняется рядом и шутит дурацкие шуточки - ведь иногда ей и правда хотелось так сказать. После того, как эмоции утихали, она жалела, что думала о нем так, потому что прекрасно знала: он не такой. Чем больше они работали вместе, тем больше она понимала, что привязана к нему сильно и продолжает привязываться ещё больше, но привязанность эта не имеет ни намёка на романтический характер с ее стороны. Больше всего она желала, чтобы привязанность Кота к ней была так же чисто дружеской, как ее к нему, она очень расстраивалась, когда приходилось снова и снова давать парню от ворот поворот.

***

Они сидели на крыше; та ночь была спокойна. Они оба любили эти спокойные вечера, когда можно было просто поговорить по душам, будто они были вдвоём на весь Париж. Это могло бы сблизить напарников, но куда ещё больше - известно ведь, что друг познаётся в беде, а уж бед у них каждый день хоть отбавляй. Окажись они сейчас голыми друг перед другом, это не могло бы сблизить их больше, чем все их совместные битвы, и смутить тоже (Кота -то уж точно), несмотря на то, что они не знают настоящих имён друг друга, подробности обычной жизни и много чего ещё, но разве это самое главное? Им даже молчать комфортно было друг с другом. Ледибаг уважала Кота за то, что он не настаивал с вопросами о ее обычной жизни, что он пытался не докучать ей своей привязанностью, зная, что она влюблена в другого, и она видела, как тяжело ему это даётся. Кот всегда знал грань, и за это она уважала его ещё больше. Ледибаг всегда знала это, но тогда, на той крыше в ту ночь, она думала все это и что - то новое отразилось в этих мыслях. Было неясно, что, но что - то другое, новое, хотя по сути, ничего не изменилось, это как идти меж двух параллельных дорог и наконец ступить на одну. Как будто бы она ступила. Всю оставшуюся ночь перед ее глазами стоял облик Кота, именно сидящего на крыше, в ясных зелёных глазах которого отражались огни Парижа. Она забыла, по обыкновению своему, шепотом пожелать Адриану спокойной ночи.