Снимок твоей души

— И пива! Ещё пива! — кричит один из гостей, чуть не вываливаясь из-за стола, потому что удержать равновесие даже сидя в его состоянии, судя по всему, слишком сложно. — Уже несу, — Ёнхи цедит сквозь зубы. Она правда пыталась улыбаться весёлой компании всё это время, но за первым часом пребывания тянулся второй, за ним третий, четвёртый, и теперь, когда до закрытия осталось совсем немного, а посетителей почти нет, всё желание быть приветливой сходит на нет. Сан достаёт из холодильника две железных банки и перебарывает желание взболтать их, прежде чем отнести заказ. Она с трудом сдерживается от закатывания глаз, когда мужчина под сорок в лестной форме высказывается о её «глубоких, как океаны» глазах. Вообще-то, она могла бы уйти пораньше, но Соён попросила подменить её, потому что с утра у неё важный экзамен, и нужно время, чтобы подготовиться. — Когда вы уже уйдёте, — вздыхает она, задерживаясь на кухне дольше положенного. Ёнхи слышит, как звенят колокольчики. Кто-то из гостей тоже не выдержал этих пьянчюг. Счастливые. Им не нужно сидеть до последнего посетителя. Забрав большую тарелку с закусками, она возвращается в зал. Ставит тарелку на стол, желает приятного аппетита. — Выпьешь с нами? — самый крикливый улыбается. Его глаза похотливо блестят. — Не могу, я на работе. — Да брось, мы же последние. Садись к нам, мы никому не скажем. — Он похлопывает по месту рядом с собой и немного двигается. — Простите, но мы уже закрываемся. Пожалуйста, заканчивайте. — Какая холодная. Знаешь, а мне нравятся такие. Ёнхи поворачивается, не в силах это терпеть, чтобы уйти, но мужчина хватает её за запястье. Его пальцы крепко вцепляются в кожу, оставляя следы. Сан широко распахивает глаза, с удивлением наблюдая за тем, как вежливость на масляном лице меняется на раздражение. — Если вам нужен кто-то для завершения приятного вечера, пожалуйста, найдите более подходящее место. Она вырывает свою руку. Разозленный мужчина поднимается. — Да как ты смеешь… — начинает он, но не заканчивает. — Если вы сейчас же не уйдёте отсюда, я вызову полицию, — внезапно раздаётся голос, и Ёнхи отодвигают назад. Она обнаруживает себя стоящей позади Чонгука. Его появление радует куда больше, чем удивляет. Ранее голосящий мужчина оценивает вошедшего взглядом, и Сан невольно повторяет за ним. Дутая куртка, визуально увеличивающая и без того широкие плечи, длинные ноги в тяжёлых берцах, большие ладони и россыпь татуировок на костяшках пальцев. Он выглядит внушительно. Мужчина тоже это понимает, не смотря на состояние, и делает шаг назад. Окидывает хмурым взглядом свою компанию, кладёт на стол несколько купюр. Когда дверь за ними закрывается, Чонгук поворачивается к Ёнхи. — Ну, поедем на съёмку? Радостная улыбка на его лице немного сбивает с толку. Сан не видела, каким он был минуту назад, но напряжённая спина и металлический голос вряд ли привычное поведение в хорошем настроении. Как он смог так быстро перемениться? Ещё через пару секунд девушка понимает смысл сказанного. Фраза снова звучит двоякой, что, кажется, уже вошло в привычку общения между ними. — Боюсь, я могу предложить только один вид съёмки. — Вырвавшийся смешок звучит нервным. Только теперь становится ясным, что пьяные здоровые мужчины напугали её, какой бы храброй она ни старалась себе казаться. — Боишься? — Чонгук ведёт бровью. — Так, ты здесь, чтобы забрать меня, верно? — очевидно, что она пытается перевести тему, но кому какая разница? — С чего ты взяла? — Иначе зачем ты пришёл под самое закрытие? Чонгук оглядывает пустой зал. Он в небольшом ступоре, и Ёнхи не может поверить, что поймала его с поличным. — Жду тебя в машине, — говорит он, не объясняясь, и уходит. Сан сдаёт смену господину Юну, быстро переодевается и вылетает на улицу, неожиданно ловя холодный ветер лицом. К вечеру обещали заморозки, но она не думала, что они наступят так внезапно. Девушка кутается в тонкую ветровку и выискивает глазами авто, в котором мог бы сидеть Чонгук, потому что она без понятия, как оно может выглядеть. Выбор невелик: старый солярис с облупленной краской на капоте, киа семьи Юн и чёрный порш с зажжёнными фарами. Ёнхи подходит к последнему с осторожностью; её терзают смутные сомнения, но это единственная заведенная машина в округе, так что ей приходится наклониться к окошку, чтобы взглянуть на водителя. В стекле отражается улыбающийся Чонгук, перегнувшийся через коробку передач, чтобы открыть ей дверцу. — Удивлена? — спрашивает он, когда Сан пристёгивается. — Очень. Карие глаза расширяются в удивлении. Её слова заставляют Чонгука задуматься на мгновение, после чего он давит по газам, и автомобиль срывается с места. — Друг подарил, — говорит он, в конце концов. — Какие у тебя интересные друзья. — Ты уже говорила. — Ухмылка расцветает на его губах. Их нелепое знакомство, неоднозначные фразы, внезапные встречи, эта ситуация, всё это само по себе кажется Ёнхи забавным. Она запрокидывает голову на подголовник и позволяет себе закрыть глаза. Улыбка и чувство свободы преследуют её всю дорогу. Возле студии они одновременно выходят. Сан замечает Тэхёна, облокотившегося о свой байк. Вход закрыт, понятное дело, никто не смог бы зайти туда раньше времени, на которое они условились, но её удивляет ни это. — Как долго ты ждёшь? — спрашивает она, проходя мимо него к двери. Тэхён пожимает плечами, отталкивается ногами, немного потягиваясь, прежде чем присоединиться к ним. Ёнхи включает свет и принимается настраивать приборы, пока парни располагаются на ящиках перед белым фоном. Становится немного жарко из-за перепада температур, поэтому ей приходится вернуться к вешалке, чтобы повесить куртку рядом с верхней одеждой парней, а затем возвращается, попутно настраивая камеру. Боковым зрением она замечает движение, но не обращает на это внимание до тех пор, пока камера не включается в нужном режиме. — Так, давайте попробуем… — начинает она, поднимая глаза, но так и не заканчивает. Раздетые по пояс Чонгук и Тэхён располагаются в полутора метрах друг от друга. Округлые бицепсы, расписанные краской, подкачанная грудная клетка, выделяющиеся кубики… Оба они выглядят как атлеты, по ошибке оказавшиеся здесь, вместо спортивного зала. Глупо отрицать, что подтянутые тела выглядят потрясающе, но разве они договаривались об этом? — Тебе же нужны все татуировки, верно? — начинает Чонгук. Ухмылка на его лице ехидная, но выглядит так, словно она напускная. В его глазах мелькает сомнение, и когда Ёнхи переводит взгляд на Тэхёна, обнаруживает интерес. Ему явно не безразлично происходящее. Напротив, это, кажется, веселит его. — Да, но… в меру. Ей бы добавить ещё что-нибудь, но у Сан нет совершенно никаких идей. В какой бы ситуации она ни находилась, обычно у неё всегда было, что сказать, однако теперь в голове пусто. Почти так же, как с выбором темы некоторое время назад. Только сейчас, вместо сладких булочек, в мыслях витают стройные тела. Это какая-то шутка. Никто не произносит больше ни слова. Ёнхи принимается за работу, стараясь переключиться на профессиональную деятельность, но то и дело глаз падает не столько на татуировки, сколько на мышцы, на которых они находятся. То ли дело в том, что они знакомы слишком хорошо для обычных моделей съёмки, то ли дело в чем-то другом, отделаться от мыслей об этом не получается. Она замечает странные переглядывания парней, но не знает, как объяснить себе это. — Такая же, как и ты, — говорит она, фотографируя безумную улыбку с глазами — подобие странного смайлика — на предплечье Чонгука. Он весело хмыкает: — Ну спасибо. Между зубов зажата сигарета, а вокруг виднеются изображения мультяшных шрамов. — Вредная привычка? Чон немного склоняет голову, глядя на девушку снизу вверх. Этот взгляд уже знаком ей. Возможно, Соён права, и он действительно заинтересован в ней. Вот только Ёнхи более чем уверена, что Чонгуку, скорее, интересно узнать, о чём она думает, нежели о чём-то другом, потому что она испытывает то же желание. — Пытаюсь бросить курить. — Получается? — Как ты думаешь? — он приподнимает руку, кивая на тату. Вероятно, нет. Этот рисунок не кричит о борьбе, наверно, он даже высмеивает её, потому что она его терзает. Тэхён меняет положение на своём ящике. Доски скрипят, и Ёнхи переключается на него. Ранее она уже сняла голову рычащего тигра на его спине между лопатками, а теперь выбирает ракурс для запечатления странных символов, расположенных вертикально по пять штук в ряд. Она щёлкает пару раз. Рука сама тянется к татуировке, и Сан не знает, почему позволяет себе прикоснуться к смуглой коже, легко проводя по ней пальцами. Надпись пленит её, потому что этот язык не знаком ей. Это не похоже на китайский, японский или тайваньский алфавит, но и на латиницу тоже. — Что здесь написано? — Тебя так привлекают мои надписи, — ирония сквозит в голосе Тэхёна. В ней нет злобы или раздражения, но тот факт, что Ёнхи уже не первый раз задаётся вопросом об этом, забавляет его. Сан отдёргивает руку, возвращаясь к фотографированию. — А ты такой скрытный. Ты ведь единственный, кто не рассказал мне ни об одной из татуировок. — Я особенный, — парирует он, и Ёнхи не находит, что ответить. Она кружит вокруг него, с воодушевлением разглядывая кровоточащее перо на пояснице, очертание гор, переходящие с бока на живот, меч со сломанным лезвием над пупком и секундомер на груди. Она выпрямляется, разминая затёкшую поясницу, и просматривает отснятый материал. Эстетика крепкого мужского тела безусловно привлечёт внимание зрителей, но главная цель показать их душу. Если бы она брала их общий планом, получилась бы какая-то эротика. Эта мысль смешит её, и Ёнхи хихикает. — Какая из моих тату развеселила тебя? — Тэхён улыбается краешком губ. — Все, — ехидничает Сан, а затем искренне улыбается тоже. — Я понимаю, что это не моё дело, и твоё право не рассказывать мне, но я бы хотела знать, что все они значат. — Может быть, однажды. Ким отвечает немного погодя. Они смотрят друг на друга несколько продолжительных секунд. Это и правда не её дело, но каждый из их компании поведал ей как минимум одну историю о татуировке, которая больше всего заинтересовала её, а Тэхён, пусть и с шутками, но огораживает себя от объяснений. Почему? — Уже поздно, — Чонгук говорит нарочито громко. В его глазах нет прежнего блеска. — Нам всем пора домой. Ким задерживает на нём взгляд, который Ёнхи не может прочитать. Они молча одеваются, и Сан правда старается не смотреть на переливающиеся под светом прожекторов мышцы. Ей кажется, что Чонгук собирается что-то сказать, однако он так ничего и не произносит. Как только они уходят, Ёнхи устало опускается на стул. Завтра отчитываться по началу работы с дипломом, а у неё не написано ни строчки. Вернувшись домой, она открывает ноутбук и принимается за работу. Слова выходят через силу, и она не понимает, куда растеряла всё вдохновение, пока добиралась до квартиры. В первом часу ночи Сан получает сообщение от Тэхёна. «Это хинди». Введение набрасывается в два счёта. Ёнхи засыпает в четыре часа утра.