Снимок твоей души

Чонгук оглядывает пустое подвальное помещение. Здесь совсем нет окон, с потолка свисают старые жёлтые лампы, а сам он держится на высоких бетонных столбах. Посередине располагается белый фон из плотного материала, стул перед ним и пара прожекторов через несколько метров. Ёнхи как раз заканчивает настраивать один из них, когда Чонгук разворачивает стул спинкой к ним и садится, облокачиваясь о него руками. Они встретились прошлым утром в «Ясном свете», представились друг другу, и Сан рассказала ему свою душещипательную историю. — Почему ты согласился? Она перекидывает через шею фотоаппаратную ленту и крутит колёсико объектива, отслеживая чёткость, пока Чонгук постукивает своими тяжёлыми ботинками по полу. В этот раз на нём джинсы с прорезями на коленях, свободная серая футболка и кожанка, которую он снял при входе и оставил на старой вешалке. — Я вроде как тебе должен. — Да, но мы оба понимаем, что ты легко мог отказаться. Фотостудия, которую Ёнхи сдают по дешёвке ещё со второго курса, хорошо отапливается, не смотря на то, что находится она в подвале, так что Сан повязала кофту вокруг бёдер, как только пришла. Чонгук щурится, хитро улыбаясь, словно её слова пришлись ему по душе. — Ну… обычно девушки зовут меня на свидания. Ты первая, кто позвал меня поработать моделью. — Посмотрим, получится ли у тебя. — Ёнхи невольно улыбается тоже. Она чувствует эту энергию, исходящую от него: большую харизму и силу, читаемую в его глазах. Он чем-то напоминает девушке её саму, поэтому, не думая, она тут же вливается в разговор с ним, находя нужные ноты. — О, уверен, ты будешь довольна. Что мне делать? — Пока ничего. Ты хорошо сидишь, — подмечает она. Его поза достаточно свободная для человека, который совсем не знает её. Если бы они были близки, вполне ожидаемо было бы вести себя подобным образом, однако это не так, но никого из них это почему-то не напрягает. Его ноги разведены в стороны, он опирается о спинку стула, и, честно признаться, Ёнхи удивлена, что случайный парень с первого раза смог найти идеальное положение для первого снимка. Она щёлкает пару раз и подходит немного ближе. — Покажи мне свои руки. Нужен крупный план. — Хочешь рассмотреть их детально? — Чонгук с пониманием кивает, поднося тыльную сторону ладони к подбородку. Он смело смотрит в объектив, и Ёнхи даже не приходится объяснять ему, что делать. Обычно на это уходит минут по пятнадцать. Раскрепостить человека, установить контакт, рассказать, как ему стоит вести себя на съёмке. Сейчас всё это не имеет никакого значения. — Начнём с этого, да. Дальше будет видно. Я, как ты видишь, совершенно не разбираюсь в теме. — Сан хмыкает, показывая свои бледные руки. На запястьях синевой отливают вены, совсем не похожие на те, что выпирают на предплечьях напротив. У Чонгука они более крупные и похожи на паучью сеть. — Тогда почему ты выбрала её? — Благодаря тебе. — Ёнхи продолжает делать снимки, а парень иногда меняет позу. — Можно сказать, твои руки спасли меня от четвертования. Если бы профессор узнал, что у меня ничего не готово… — У меня тату не только на руках. — Где ещё? — На ногах, животе, груди, — перечисляет он, а затем отгибает ворот футболки. — А, и на шее. Ёнхи поднимает взгляд. На загорелой коже, начиная в ложбинке между ключицами и поднимаясь чуть выше, виднеется чёрная роза. Это должно быть чем-то личным; в их обществе нельзя просто так показать незнакомцу часть своего тела, но Сан становится интересно, какие ещё рисунки скрываются под его одеждой. Увидеть на парне, вроде него, цветок неожиданно, это и его поразительное спокойствие, передаваемое ей по воздуху, вызывает в ней любопытство. — Красиво. Замри, пожалуйста. В полупустом помещении раздаётся щелчок затвора фотоаппарата, и в следующую секунду Ёнхи с энтузиазмом разглядывает получившийся снимок. — Ты точно не занимался этим раньше? — Показывал девушкам свои тату? — Чонгук поднимает бровь, и на мужественном лице мелькает ухмылка. В любой другой ситуации Сан закатила бы глаза, но в его голосе не звучит никакая пошлость. Ей действительно становится немного смешно. — Работал моделью. — Нет. — Он пожимает плечами, меняя положение. Забрасывает руки за голову, выставляя на показ циферблат часов с римскими цифрами и головой льва на округлых бицепсах. — Ты удивительно фотогеничен. — Я вообще удивительный. — Чонгук замолкает на мгновение и тут же негромко смеётся. — У тебя такое серьёзное лицо. — Я всегда такая, когда погружаюсь в работу. — Ты любишь её? — Безумно. — Ёнхи искренне улыбается. — Я обожаю работать с камерой, но больше всего люблю видеть других людей. В жизни они могут быть кем угодно, но стоит им оказаться передо мной, они тут же теряются. Мне нравится работать с закрытыми людьми. Это потом очень хорошо отражается на снимках. — Почему не поменяла тему? — Пришлось бы признаться в своей неудаче. Да и я люблю капаться в том, чего не понимаю. Голова лучше работает. Чонгук изучает её лицо взглядом, будто пытается прочитать, о чём она думает на самом деле. В какой-то момент в его глазах мелькает уважение. — Я тоже не люблю, когда слишком просто. Это скучно. — Что у тебя на пальцах? Покажи. Чон обхватывает спинку стула руками. Ёнхи всё ещё не может привыкнуть к тому, что любое движение этого парня выглядит идеально для фотографии. Другой человек просто растопырил бы перед ней свои пальцы, но Чонгук сделал это куда эстетичнее. — Здесь созвездия. — Он поочерёдно указывает кивком на кисти. — Здесь змеи и всякая чепуха. — Ты бьёшь тату без какого-либо смысла? — С чего ты взяла? — Ты назвал их чепухой. — Ёнхи обводит кончиком пальца необычные символы на его костяшках. — Ну, как сказать. — Чонгук облизывает нижнюю губу и пару секунд раздумывает над тем, что сказать. — Часть из них я набил в подростковом возрасте, и уже не помню, что они значат, но каждая из них, так или иначе, имеет значение. — Кажется я нашла объяснение для этой темы. — Ёнхи довольно улыбается, снимая его с разных ракурсов. Идея появляется в её голове внезапно. Она стрелой пронзает её сознание, стоит парню произнести свои слова. Ещё сегодня утром она не имела и малейшего понятия, как обыграть тему, в которой совершенно не разбирается, как преподать её так, чтобы фото хотели оторвать с руками, а теперь в мыслях выстраивается чёткий план. Чонгук смотрит на неё с не меньшим интересом, чем она сама. Сан спешит объяснить нахлынувшее на неё вдохновение. — Раз каждое тату имеет значение, я покажу на снимках личности людей. Пусть о них расскажут не глаза или лица, а рисунки, которые они себе бьют. — Звучит неплохо. — Чон поднимается на ноги, разминая шею. — Ты уже нашла других моделей? Воодушевление уходит так же быстро, как и появилось. Ёнхи поджимает губы, понимая, что на одном человеке далеко не уедет, а на повешенное на сайте объявление пока никто не откликнулся. — Нет. Может быть, у тебя есть знакомые с татуировками? Ухмылка, расцветающая на губах Чонгука, должна бы заставить насторожиться, однако Сан не чувствует от него никакой угрозы. — Да, есть. — За этими словами точно скрывается что-то большее, но Ёнхи пока не может разгадать озорной блеск карих глаз. — Можешь рассказать им обо мне? О, или просто дай им мой номер, вдруг кто-то захочет связаться со мной. Если это возможно, конечно. Просьба выглядит немного наглой, и всё же Чонгук продолжает улыбаться, так что Сан уверяет себя, что не делает ничего плохого. — Возможно. Почему нет? У меня есть парочка хороших друзей, которые согласятся. Один из них вечно болтает о своих тату. Тебе же это и нужно, послушать чужие истории? — В каком-то смысле. Чонгук вытаскивает телефон из кармана джинсов, читает чьё-то сообщение и возвращает его обратно. — Прости, но мне придётся убежать. Ты же не против встретиться в другой день? — В моём-то положении, — тянет Ёнхи, и Чон весело хмыкает. — И правда. Я позвоню тебе договориться о времени. — Спасибо, что согласился помочь. Чонгук взъерошивает волосы и подмигивает ей, направляясь к вешалке за курткой. — Пустяки.