Кровь на снегу

Красный замок всегда казался ему слишком неуместным. Словно нелепо большой паук раскинул лапы на холме Эйгона, следя за провонявшей насквозь Королевской гаванью как на запутавшуюся в его паутине муху. Затхлый запах немытых тел, нечистот, рыбы, различных духов, что наполняли бордели Шелковой улицы и многих других далеко не самых ароматных оттенков — постоянный спутник живущих в замке. Не смотря на то, что он выстроен на холме у моря, свежий бриз практически никогда не побеждает повисшую вонь города. Хотя, возможно это было соответствующее сопровождение для такого замка. Красный… Рейгар всегда считал, что уместней называть его Кровавым. Слишком много крови пролилось в его стенах, слишком много боли, жажды власти, интриг и людских страданий повидали эти камни. Если замок и был пауком, то насквозь ядовитым и бешеным, затаившимся в ожидании очередной жертвы, поглощенной его вечно голодным чревом. И мать Рейгара была этой жертвой. Каждая собака в Семи королевствах знает, что самой несчастной королевой в их династии была Нейрис. Но почему-то все закрывают глаза на страдания Рейллы. Каждый раз, когда крики боли и отчаяния доносятся из её покоев, пока Королевские гвардейцы стоят у двери не в силах защитить королеву от того единственного, кто причиняет ей муки, ибо он единственный, кто имеет на это право как муж и король. Каждый раз, когда Рейлла часами стоит на коленях у подножья безмолвной и безразличной статуи Матери вымаливая ребенка, лишь бы хоть ненадолго избавится от страданий. Каждый раз, когда служанки украдкой выносят окровавленные простыни из покоев воющей от страха и боли королевы. Каждый раз, когда очередной погребальный костер поглощает тела младенцев, что вытолкала из своего чрева несчастная королева. Нельзя судить короля. Даже давно мертвого Недостойного порицают там, где это не услышат королевская семья и их гвардейцы. И тем более нельзя даже шепотом в стенах этого замка высказаться о жестокости правящего короля. Он просто требует от своей жены то, что она должна ему дать; то, для чего их отец, король Джейхейрис, и решил их обручить. Рейгар не судит отца. Он его даже не осуждает. Всё для их священного долга и королевства. Всё для исполнения пророчества. Рей помнит своего отца в его более молодые годы. Его уверенность в правлении, его энтузиазм и горделивость во взгляде, когда он возвышался над всеми на Железном троне. Помнит принц и год, который после смерти Титоса Ланнистера в 265 году от З.Э. прожил вместе с отцом и всем королевским двором в Ланниспорте, когда Деснице отца, Тайвину Ланнистеру, пришлось перенимать на себя управление Западом после смерти своего некомпетентного отца. И помнит Рейгар жадность в сиреневых глазах Эйриса, которыми тот преследовал Джоанну Ланнистер. Нельзя сказать, что за это можно строго осудить его. Леди Ланнистер по праву носила титул одной из самых красивых женщин Вестероса своего поколения. Его мать так же красива, но горе, гнев, потерянные дети и ненависть к собственному мужу, а так же бессилие с которым она принимает все удары судьбы приглушили её свет, делая невзрачной на фоне пышущей любовью к мужу и людям Джоанны. Порой Рейгар даже думал, что иногда мать надеялась, что её фрейлина займет её место в постели короля, даря ей самой покой. Но в итоге леди Джоанну отослали. Эта тяга к жене друга стола Эйрису собственно самого друга. Тайвин так и не простил его, хотя и добросовестно исполнял свои обязанности, помня прошлое и понимая, что личные чувства не должны мешать делам политики и долга. В чем-то наверняка играла роль всё ещё свежая память о том, что лев сам посвятил друга, коим был тогда Эйрис, в рыцари, а так же о милости его отца, что будучи королем закрыл глаза на полное уничтожение двух крупных западных благородных домов. Могло показаться, что «Рейны из Кастамере» раздражали его отца, так часто они звучали на банкетах в Красном замке с тех самых пор, как бард впервые сочинил эту баладу. И Рейгар верил в это, пока не увидел однажды удовлетворенный блеск в сиреневых, так похожих формой на его собственные индиговые, глазах. Разбираясь глубже, не желая напрямую спрашивать без твердой уверенности, по итогу принц осознал, что песня не восхваляет Тайвина — она заковывает его в цепи долга. Напоминает, что подобная дерзость сошла ему с рук милостью Эйриса, таким образом служа ещё одним звеном в цепи на шее пса. Когда Рей это спросил однажды, в глазах отца промелькнула гордость и очень редкая тень нежности к своему первенцу. Такая редкая, как и ласка взъерошивающей его серебряные волосы отцовской ладони. Да, понял всё Рейгар правильно. Не смотря на то, что дружбы с Тайвином фактически не осталось, остался долг вассала к своему сюзерену, память о минувших отношениях и всё ещё хрупкая возможность усадить львицу на трон, пока Рейлла не родила истинную принцессу Таргариен. Ради этого Тайвин продолжал исполнять свой долг, хотя былой теплоты не было. Песня служила напоминанием, что всегда может последовать удар кнута за прошлое деяние, а отсутствие категорического отказа на пока ещё призрачные намеки на помолвку с Серсеей Ланнистер были той морковью, что позволяла ослу дальше тащить на горбу тяжесть. Тайвин осознавал, что если случится исполнение его желания, то с дочерью-королевой именно ему придется и дальше поддерживать этот статус монолитных Семи королевств, а дестабилизация режима Таргариенов этому не поспособствует. Тогда Рейгар осознал и много не высказанных вещей. Серсее Ланнистер никогда не быть королевой Семи королевств, пока на троне династия Таргариенов. Больше власти, чем есть сейчас у Тайвина никто из разумных правителей вассалу не даст, но пока эта призрачная возможность ещё одно звено в цепи послушания. Джоанна Ланнистер никогда не была в постели Эйриса, хотя он этого и желал. И было это не из-за благочестия дамы (хотя оно и было у неё в наличии) и не из-за дружбы с Тайвином, но из-за нежелания очередного восстания Блэкфаров. И дойдя до этой мысли принц осознал ещё одну вещь. Какой бы забитой, испуганной, ненавидящей собственного мужа, хрупкой и безвольной не казалась его мать, но Рейлла тоже была от крови дракона. Она отослала Джоанну Ланнистер со двора не из-за спасения подруги, а из-за страха, что возможные бастарды львицы узурпируют её сына. И это было так, хотя это было практически приговором для неё на общество Эйриса в её постели. И эту невысказанную правду знали все, как и все о ней молчали. Рейгар жалел мать за её страдания, но не осуждал отца за его стремления. И выбирая между ними, всегда делал ставку на Эйриса. Рейгар был уверен, что именно он Обещанный принц. Рожденный среди дыма горящего Летнего замка и соли слез своей матери он был Азор Ахаем и отчаянно желал получить свою Ниссу Ниссу. Оружию он с детства предпочитал книги или общество арфы, пока не наткнулся на пророчество, осознав наконец свое предназначение. Стоит отдать должное отцу — Эйрис сразу осознал, что сын поставил себе цель, ради которой пойдет на всё. Точно так же, как и он шел к своей по слезам и боли жены и крови их не рожденных и мертвых младенцев. Девятилетнему Рейгару было отрадно и немного страшно узнать, что отец разделяет его веру в то, что пророчества это вовсе не набор случайных слов, весь смысл которых в том, чтобы звучать таинственно и запутанно. Не тогда, когда Эйрис делил дар к сновидениям с их дальней прародительницей Дейнис Мечтательницей. — Сны, как и пророчества показывают возможное будущее, но не обольщайся, сын мой, это будущее именно потому, что история ещё не написана, — это всё, что в итоге услышал Рейгар от отца, когда спросил его о пророчестве. Много времени ему потребовалось чтобы понять — будущее не прошлое, которое никогда не исправить. Будущего никогда не существовало, ибо оно туманно и изменчиво. То, каким будет будущее зависит от настоящего. Драконьи сны лишь показывают возможные варианты, последствия неких решений — это не сталая версия того, что грядет. К четырнадцати годам Рейгар впервые набрался смелости спросить, не в снах ли черпает отец решимости для правления и принятия решений. И вновь Эйрис подарил ему редкую, а от того ещё более ценимую улыбку преисполненную гордости за своего сына. — Сны не всегда отражают то, что произойдет в действительности. Иногда сны, это всего лишь сны. Я понимаю когда они дают предупреждением, но на осознание их истинного послания порой уходят годы. — Поэтому ты не доверяешь лорду Тайвину? — к тому времени трещина в отношениях короля и его Десницы была намного более существенной, хотя на люди Эйрис не особо выносил её, соблюдая видимость монолитности власть имущих. Это никого не обманывало — ни их, ни кого-либо из их подданных, но статус-кво был соблюден. Илина Пейна Рейгар казнил лично, когда капитан стражи Тайвина позволил себе сказать, что Ланнистер — истинный некоронованный король. Отец бы просто приказал вырвать болтливый язык олуха, не желая ещё больше накалять обстановку между ним и львом, но именно Рейгар первый услышал об этом инциденте, а потому воспользовался преимуществом своего положения кронпринца, отомстив за честь отца, не давая ему самому ещё больше разрушить перемирие с Тайвином. И это было четкое послание льву — кто истинный хозяин в Красном замке и в Семи королевствах. — Я много лет вижу сны, — в сиреневых глазах отца мелькнула меланхолия. — Львы, что сгрудились вокруг Железного трона, Джоанна, что пытается усадить львят на трон дракона, разруха, над которой летает пересмешник, пока Семи королевств опутывает паутина, а затем всё замерзает во льдах. Мне потребовалось много, преступно много времени чтобы осознать, что то не Джоанна была. Зеленоглазая, златовласая, красивая и безумно на неё похожая, но это была совершенно другая женщина. И каждый раз, когда на троне львица — в стране разруха. Я не самый выдающийся правитель, да. Но я никогда не позволю чтобы то, что наши предки выковали и создали отошло в руки жадных ко власти людишек, что в итоге всё лишь разрушат. — Львы хорошо, это понятно даже младенцу. Но кто такие пересмешник и паук? — Птица до сих пор для меня загадка, хотя последние несколько лет пересмешник превращается в разрушенного Браавоского титана, чтобы утонуть в водах. Возможно это угроза из-за Эссоса, но я её ещё не осознал, — Эйрис сквозь широко раскрытое окно смотрел в даль залива Черноводной, словно желая увидеть сквозь Узкое море Восточный континент. В тиши маленькой библиотеки, что находилась в глубинах крепости Мейгора стояла удушающая атмосфера, что нарушилась лишь усталым голосом короля. — А паук уже вполз на паутину. — Паук? — Рейгар лишь напряженно нахмурился. Он не понимал почему отец не уничтожит этого паука, а судя по скрытому смыслу в сказанном — Эйрис позволил этому самому «пауку» занять место в Вестеросе. — Ряженый, черный, хитрый и жадный. Он так похож на дом своих предков, на который даже не имеет прав претендовать. Он прядет паутину, что скрывает паучиху. Черный, голодный и терпеливый, он опутывает красного паука, сливается с ним, и ждет возможности добраться к кладке. Больше в тот день отец ничего ему не сказал, хотя Рейгар пытался понять. Это была аллегория, да. Но какая? И к чему ведущая? Два года Рейгар искал ответ на молчание отца. Два года под крики матери, что доносились из её покоев, когда она раз за разом теряла детей. Он не находил ответа и его это злило. Возмещая избыток ярости на тренировочном поле, в итоге Рейгар заработал славу искусного воина, что было почетно, но знание причины такого рвения к тренировкам сводило на нет всю его гордость, ввергая в меланхолию. Рождение Визериса было сродни чуду. Красивый мальчик, живой и здоровый. После стольких выкидышей и смертей его братьев и сестер в скорости после рождения Виза Рейгар ожидал, что его младший брат станет любимцем отца. И так уже мать была в заточении в крепости Мейгора под предлогом, что все её мертвые дети бастарды, а от того Железный трон их отвергает, убивая недостойных. Знай Рейгар хоть немногим меньше своего отца поверил бы этому бреду, как всё остальное королевство, но это была игра отца, а потому принц её не ломал. Две септы, что следили за «обликом верности» Рейллы порой слишком плавно двигались, что даже для глаза опытного воина было почти не заметно. Самому Рейгару только чудом и случайностью повезло заметить эту практически аномальную ловкость септы Лорейн, с которой она подхватила покачнувшуюся драгоценную вазу, уберегая её от уничтожения. Но отец лишь взглянул на красное личико новорожденного и услышав, что это принц ушел с безразличием на лице. Это было странно, но для Рейгара самой предполагаемой причиной была та, что ему самому уже семнадцать, а принцессы Таргариен, что станет его женой мать так и не родила. Проблема была не в Визерисе, а в его поле. Но ещё один Таргариен был поводом для радости и этого даже отец не мог отрицать. Лорд Тайвин явно решил, что рождение второго принца возможность восстановить если не былую дружбу, то хотя бы приемлемые отношения, когда отец уже несколько раз словно на зло действовал вопреки политике своего Десницы. Это было странно, учитывая, что Рейгар всё ещё помнил разговор в библиотеке и знал, что лорд Тайвин выбирал нужный курс для блага Семи королевств. Какие-то решения были более мелкие в плане общей картины, тогда как некоторые были весьма существенны. Но Рейгар слишком хорошо знал когда стоит играть в тандеме с отцом, не боясь поламать его непонятную игру. Решение короля о поддержке Волантиса в итоге обернулось предложенным лордом Ланнистером нейтралитетом после того, как принц неделю «уговаривал» отца осознать лучшее решение на собраниях Малого совета. Злость и ярость в глазах отца на посмевшего перечить кронпринца была так видна и открыта, что поползли слухи о разладе между королем и его наследником. Это было почти больно — видеть в сиреневых глазах гнев и осуждение за то, что не стал на его сторону, но крошечный деревянный дракончик, что ночью оказался на столе в его солярии перекроил все сомнения. Последний раз подобное он видел в свои два года, когда вернувшийся с войны Девятигрошевых королей его отец, тогда ещё кронпринц, держал маленького Рейгара на коленях собственноручно вырезая из дерева фигурку их сигила. Тогда ему казалось, что нет ничего лучшего, чем это время. Сейчас это показало, что Рейгар все ещё его сын, которого Эйрис держал на коленях и носил на плечах. Больше сомнений не было — это была игра. Визерис был милым ребенком и Эйрис позаботился, чтобы о нем должным образом ухаживали, но не проявлял и толики того интереса, что когда-то дарил Рейгару. Темный, сытый зверь в глубинах его души тихо, но радостно урчал — он всё ещё ценим отцом, всё ещё его гордость. Но к радости за мать, что наконец смогла вновь породить живого ребенка, прибавилась меланхолия — его сестра осталась всего лишь мечтой, что не сбылась. Ему семнадцать, а значит в итоге будет брак с девицей из вассального дома. И Рейгару было плевать кто именно. Ему снились сны, но он их не запоминал, на утро просыпаясь с остатками ощущений. Там где отец помнил образ, Рейгар едва мог уловить остатки ощущений. В итоге, на всё воля короля. Единственное, что Рейгар знал — Серсея Ланнистер никогда не возложит тиару кронпринцессы, а затем и корону королевы Семи королевств на свою голову. Пока жив Эйрис и дышит Рейгар. Не стоит думать, что никто не понимал второго дна в намерении провести турнир в честь Визериса в Ланниспорте. Но это не мешает сейчас королевскому двору собираться в дорогу — путь в Ланниспорт всё же не такой уж и близкий.

***

Ланниспорт был практически таким как и помнил Рейгар. Большой, шумный портовой город, что стоял в тени высившегося над ним Утеса Кастерли приятно отличался от столицы отсутствием душной вони. Не сказать, что пало свежестью, ведь большой город на то он и есть, что какофония ароматов и вони переплетается, а наличие порта добавляет изрядную долю рыбного запаха к амбре, но на фоне Королевской гавани это была свежесть лугов. Замок, который однажды стал домом Рейгара на год не изменился с тех пор. Разве что отсутствовала прекрасная леди Джоанна и наличествовали дети лорда Тайвина. Роль леди Скалы взяла на себя младшая сестра лорда Тайвина — Дженна. Несчастная женщина. Рейгар вполне бы мог посочувствовать львице, чей отец так небрежно отдал руку единственной дочери ушлому Фрею, к тому же даже не наследнику. Но видя как изрядно поправившаяся после нескольких родов дама загнала мужа под свой каблук (ибо где это видано чтобы замужняя женщина жила в доме своего отца, а в последствии доме своего старшего брата), жалость пошла на убыль. Турнир обещал быть весьма зрелищным, как и всё празднование, включающее серию увеселительных пиров. Что показательно — в этот раз съехались все хоть сколь-нибудь весомые благородные дома Семи королевств. Даже северяне, что в силу отсутствия рыцарства как класс в их землях турниры практически не посещают, в этот раз прибыли почтить рождение Визериса. Турнир должен был длится четыре дня, а весь праздник семь дней включно. Приветственный пир в первый день, на второй день предварительные этапы сшибки, следующий день — соревнование лучников, четвертый день — мел и второй тур сшибок, пятый и шестой день охота, седьмой день — финал турнира и вечерний пир, что закрывал мероприятие. Стоит отдать должное лорду Тайвину — он весьма постарался и выложил приличную сумму для организации всего этого. Уверенность в том, что Десница будет добиваться королевского брака для своей дочери стало понятна даже самым тупым и отдаленным от политики дворянам. Королевский двор прибыл за день до начала первого дня празднества, несколько опередив их предполагаемый график прибытия. Впрочем, изволением отца было решено, что приветственный пир должен был начаться по графику, поскольку несколько лордов ещё добирались к Утесу. Прогуливаясь по внешней стене, что открывала чудесный вид на прибрежные воды Рейгар меланхолично отметил, что такое красивое и величественное место пожалуй больше схоже на резиденцию королей, чем Красный замок. Даже задался вопросом, а не потому ли львы такие амбициозные, то с младых ногтей их окружает подавляющая роскошь и величие Утеса? Впрочем, что такое лев перед драконом — не более чем плешивый кот. И пока дракон делает вид что дремлет, лев усиленно тащит добычу в то, что считает своим логовом, забывая, что это пещера дракона. Отец последние пару дней был весьма задумчив. Даже на мать однажды посмотрел как-то странно. Лишь много часов после того взгляда Рейгар осознал, что это была какая-то странная смесь нежности, сожаления, жалости и ненависти. Рейлла едва оправилась от тяжелых родов, так что не особо сильно покидала карету по пути в Ланниспорт. Взгляд отца мать заметила и была похожа на загнаного в угол зверька. Словно ожидала, что Эйрис опять потащит её на ложе зачать таки принцессу. Но уже луну как мейстеры разрешили королеве снова выполнять свой долг супруги, а король так её и не навестил. Это настораживало её, но и в то же время дарило облегчение. Рейлла ощутимо боялась бури, что возможно грянет за затишьем. Но в итоге они добрались даже быстрей рассчитанного времени. Никаких происшествий не произошло. Король словно игнорировал свою жену и практически не обращал внимание на второго сына, в честь рождения которого они и ехали праздновать на Запад. Вечерний пир, который устроили дабы почтить прибывшую королевскую семью не был официальным началом празднеств, о чем уже объявили, но всё же был достаточно велик, чтобы мало в чем уступать таковому. Рейгар задался вопросом, а как же тогда будет выглядеть пир завтрашним вечером, чтобы суметь перебить великолепие первого? Практически все лорды собрались, поражая разнообразием одежды и словно стремясь перещеголять других. По сути не хватало только Хранителя Востока и его нескольких самых приближенных вассалов, дома Мартелл, с их вассалами, что должны если не сегодня ночью, то к завтрашнему утру прибыть и некоторых домов Штормовых земель. За то было несколько послов из Вольных городов. Волантиса, Пентоса, Браавоса и Кварта, если он правильно различил символику этих эссосийцев. Не смотря на отсутствие нескольких домов на пиру легко можно было заметить расклад следующих связей между королевствами. Одно то, что Великие дома решили протянуть друг к другу брачные узы весьма настораживало. С одной стороны это не было чем-то странным — фактически они самые равные друг другу по положению, уступая лишь королевской семье, что славится внутрисемейными браками. Но с другой стороны уже много лет дочерей Великих домов выдают замуж за наследников лордов-вассалов, укрепляя позиции своего дома в своем королевстве. Попытка установить прочную связь между домами выглядит нехорошо, словно петля, что понемногу затягивается на шее их династии. И что показательно — с домом Аррен, что не имеет дочери или сына главной ветви рода четыре из семи Великих домов установили прочную связь отправив на воспитание своих детей. Более того — даже девочек, что не является обычной практикой, хоть и не первый в истории случай. Бросив взгляд на отца Рейгар увидел, что и он внимательно смотрит на вассалов. Да, эта ситуация не осталась незамеченной. Дом Старков, что были Хранителями самого большого из семи королевств… Занимая фактически половину Вестероса к югу от Стены Север был не самым богатым ресурсами или людьми королевством, но в итоге крепко занимал середину, удерживая баланс там, где у остальных королевств был перекос в чем-то. Запад был самым богатым королевством, хоть и почти самым малым по размерам. Скальная местность не позволяла выращивать пищу в достаточном количестве чтобы экспортировать на продажу, а порой в неурожайные годы и западники по примеру северян закупали у речников и просторцев провизию, но их армия была второй по силы. Железные острова были самым маленьким и самым бедным из королевств. Фактически это было приведенное к относительной покорности сборище пиратов, что хороши были в морских набегах, но не могли обеспечить себя провизией из-за скальной местности островов. Еда просто не могла быть взращена на их полях, а армии как таковой не было. Железнорожденные владели самым сильным флотом, но по итогу это компенсировалось флотом Редвинов из Простора и в некоторой степени флотом в Ланниспорте, что был не особо велик. Первой по силе армией владел Простор. За счет большего количества солдат, что имело значение. Плюс Простор был самым богатым в плане продовольствия королевством. И как колыбель рыцарства их конники были самыми мощными из всех армий. Штормовые земли вместе с Севером делили примерно равную планку в силе своих армий. Пускай штормовики превосходили немного северян по численности, но привыкшие к сражениям в куда более суровом климате северяне были грозной силой. Штормовые земли находились на примерной той же широте, что и Простор, но в силу погодных условий и куда меньшего количества плодородной земли не могли вырастить урожай на продажу, обеспечивая небольшой, но стабильный поток экспорта разве что в Королевские земли. Дорн в виду своей пустынной географии зачастую продавал выращенные в оазисах и горных долинах фрукты, а так же вино из виноградников, что раскинулись на склонах Красных гор. Хотя Дорн и закупал продовольствие, но это не так било по их кошельках, учитывая экспорт предметов роскоши, к коим относились и экзотические фрукты и вино. Воинов в армии Дорна было по количеству меньше, чем северян в армии Севера, но по умелости в бою солдаты двух этих армий примерно равны, учитывая, что пустыня, как и северная заснеженная пустошь положительно влияет на общее мастерство воюющих солдат, особенно если они в привычных для себя условиях. Но не об этом сейчас. Дом Старк явно показывал, что в союзе с домом Тирелл. Хм, если судить по самым очевидным причинам — этот союз волкам служит для укрепления своего положения путем обеспечения более выгодного продовольственного пути. Это логично и понятно. Для Тиреллов, что были стюардами Гарденеров и до своего положения поднялись после Пламенного поля тоже вполне очевидна выгода — породнится с потомками Королей Зимы, что восемь тысяч лет удерживают Винтерфелл и Север, огромная честь и укрепление позиций как Великого дома Простора, на которую уже триста лет метят Хайтауэры и Флоренты. Конечно, ещё есть наследник Запада, что ближе к Простору чем Север, но видимо Оленна Редвин-Тирелл решила не гнаться за львом, боясь упустить лютоволка напрасно. Штормовые земли и их Великий дом Баратеоны — достаточно близкая родня Таргариенов. С одной стороны это хорошо, ведь обычно родичи поддерживают королевскую семью, но с другой стороны стоит выдерживать определенный интервал с роднением поколений. Если слишком много крови Таргариенов будет течь в Баратеонах, кто знает не приведет ли это к ещё одной попытке узурпировать власть у красных драконов, только не черным драконом, а черным оленем? Правда последний раз как он видел кузена Роберта, тот был шумным мальчишкой, что явно больше интересовался драками, чем политикой. Пока Повелителем бурь является лорд Стеффон Баратеон, Рейгару стоит спать немного более спокойно. В отличии от Тайвина, что жаждет власти и хочет перебить в памяти людей жалкое правление своего отца Титоса, Стеффон предан родственным чувствам и дружбе с королем, так что предан и всей правящей семье. Лорд Талли явно весьма обижен, что не в лице его старшей дочери Старки решили искать следующую Верховную леди Севера, а от того явно рассчитывает на брак с Джейме Ланнистером или Робертом Баратеоном. Помимо этих двух неженатыми лордами Великих домов были Оберин Мартелл, но он второй сын, что не наследует Солнечный трон, а так же сам Рейгар, что был кронпринцем. Впрочем, судя по всему Талли, как и многие в Вестеросе уже заочно женили его на Серсее Ланнистер, решив, что иного и быть не может. Рейгару хотелось расхохотаться как сумасшедшему от этого. Девчонка Ланнистер уже явно вбила в свою хорошенькую головку, что этот турнир на самом деле не для Визериса, но для празднования её помолвки с ним. Нет, принц не спорит с тем, что она настоящая красавица и обещает в будущем соответствовать красоте своей матери, но уже сейчас видно её жадную натуру, унаследованную от отца. Он не пробыл в Утесе и целого дня, но даже этого хватило его стюарду, чтобы аккуратно собрать самые очевидные сведения. Девица явно была высокомерной, чересчур амбициозной, ревнивой, мстительной и собственнической. Конечно, ещё будет время узнать более детально, но интуиция буквально кричала, что в плане Серсеи Ланнистер отец полностью прав. Оглядывая банкетный зал, который был заполнен лордами со всех Семи королевств, Рейгар буквально чувствовал, что этот турнир будет поворотной точкой. Вот только что, когда и куда свернет было слишком туманно и неявно. Сиреневые глаза отца задумчиво скользили по сидящих ниже их стола лордах. Драконы вошли в львиное логово и боги вновь с интересом наблюдают за тем, как развернется Игра.