Развязать душу

Сразу после неожиданной новости от Грегора Каллен заступил на службу. Сегодня он не выходил в караул, а лишь патрулировал библиотеку. Библиотека представляла собой большое пространство, состоящее из трёх комнат, соединённых между собой арками. Околозапретные фолианты перенесли в кабинет к Первому Чародею, само пространство было решено немного изменить: мягкие кресла, скатерти, мягкие подушки на стульях создавали уют и приятную атмосферу. Каллен стал около южного входа, опёршись к стенке. Маги с ним не здоровались, даже не замечали. Ученики стояли вокруг своих наставников. В библиотеке изучались теоретические предметы: история, религия, гидромантия, еще какие-то -мантии — Каллену ни к чему было запоминать весь список. Он лишь считал, что им не хватает теоретических знаний о том, какие они опасные существа. — Храмовники сказали, что Мор закончился! — «шептал» своим друзьям маг-ученик, стоя около книжной полки. — Я тоже слышал от храмовников такие новости, — девчушка лет пятнадцати переминалась с ноги на ногу от радости. — Главная же у них была магессой! Нас, наверное, зауважают! «Ага, мечтайте дальше, малефикары», — думалось Каллену. — Ну-ну, мы как были заперты в Круге, так и будем. Церковь нас не побоялась даже законсе… — А ну тишина в библиотеке! — крикнул храмовник, стоявший у северного входа в библиотеке. Дети будто подпрыгнули от страха и метнулись к выходу, в свои покои. Там-то никто не помешает им сплетничать. Каллен узнал в том мальчике, которого перебил храмовник, ученика Винн. В тот злополучный день ребёнок был одним из тех неудачников, закрытых в Круге и дожидавшихся своей смерти. Чувствовал ли Каллен жалость к нему? Чувствовал бы к обычному ребёнку, но никак не к магическому отродью. День на посту тленно тянулся для Каллена, особенно осознавая скорые перемены в жизни. Новый пост, возможность работать вместе с знаменитыми храмовниками города Цепей, знакомство с Мередит: всё это Каллен перекручивал у себя в голове до тех пора, пока ему не ткнули кулаком в плечо. — Каллен, Ваша смена закончилась, можете идти — проговорил безэмоциональным голосом усмирённый парень с клеймом на голове. Храмовник немного оторопел, а потом, немного отойдя от испуга, поблагодарил того и пошёл в сторону лириумной комнаты. Воины Церкви принимали лириум два раза в день, небольшими порциями, чтобы, во-первых, задержать наступление побочных эффектов, а во-вторых, чтобы еще сильнее привязать юношей к голубому сокровищу. Каллен не особо задумывался над этим, ведь он ещё молод, а лириум ещё не начала «петь» для него. Для юноши принятие голубой жидкости было наименьшим злом. Лириумная была забита так, как обычно набивают бочки рыбой. Только рыба имела тенденцию молчать, а вот в комнате с лириумом стоял неимоверный гул. Мужчины кучковато, по-детски толкаясь, пытались пройти ближе к распорядителю, доверенному лицу Грегора. Вначале, конечно, бравые войны Церкви становились в очередь, но спустя пару минут от очереди было лишь одно название. — Вы уже не первый год сюда приходите, но всё всегда проходит одинаково, — кричал жилистый мужчина, размахивая руками. Это был распорядитель лириума, он занимался выдачей положенных доз храмовникам, поэтому в его обязанности входило знать всех служащих в лицо. Справа и слева от него сидели помощники, которые вносили данные и собирали подписи. — Не толпимся, сколько мне вам это повторять! — еще более грмко и чётко проговорил мужчина. — Сперва роспись у Тома или Янека, а потом доза! Если бы посторонние видели весь кипиш из-за лириума, то явно не поверили, что эти буйные и громкие мужчины могут быть скромными и добропорядочными служителями Церкви. Прошло чуть больше минут пятнадцати, и Каллен подошёл в одному из помощников. — Каллен, вы сегодня раньше обычного, — монотонно проговорил худощавый парень по левую сторону от распорядителя, — подпись, пожалуйста. Каллен кивнул усмирённому, ловко расписавшись на пергаменте. Отойдя правее, он стал напротив жилистого мужчины. Распорядитель же выдал храмовнику сосуд с голубым содержимым, и Каллена тут же вытолкали из комнаты: так все хотели поскорее получить лириум. Рядом с лириумной находилось что-то похожее на столовую. Это была комната с множеством ячеек, где хранили индивидуальные наборы для принятия лириума. В центре же располагался большой овальный стол, за которым могло усесться порядка пятидесяти человек. Каллен подошёл к своей ячейке и достал небольшую шкатулку, такую же, как у всех. Он действительно пришел намного раньше, в самое столпотворение. Обычный Каллен сто раз бы подумал о целесообразности данного поступка, ведь парень всегда приходил в самый конец выдачи, где порой вообще никого не было. Но теперешний Каллен так сильно думал о завтрашнему дне, что точное время напрочь вылетело из головы, но он ощущал — пора принимать. Каллен только собирался сесть, как его окружили двое храмовников. –Каллен! А ты что здесь забыл, — это был Авер, — мы с Дейром думали, что ты вообще не принимаешь лириум! Парень засмеялся, легонько облокачиваясь на Каллена. Дейр захихикал, присаживаясь рядом. — А мы, — Авер наклонился ближе к парню и прошептал, — не получили дозу лириума, но у нас есть своя, только тшш. Авер толкнул Дейра, который, видимо, летал в облаках. Тот поёрзал и всё же достал из маленького мешочка два флакончика с голубым содержимым. — У этого маразматика точно не все дома, — хрипло прошептал Дейр, намекая на Грегора. — Ну да, покутили мы ночью, но запрещать… — Тише, Дейр, — перебил Авер и повернулся к Каллену: — Нам бы твою коробочку, а то с нашими нас точно спалят. Каллен был, мягко говоря, ошарашен таким запросом. Наверное, «братья-марковчане» считали Каллена своим другом, потому что он никогда не сдавал их Грегору. А уж за что сдать набрался бы целый томик. Но вот дать шкатулку с инструментом для принятия лириума пересекало все границы дозволенного. — Вы не понимаете, с чем и к кому вы обращаетесь? — воскликнул Каллен и стукнул по столу так, что остальные храмовники в миг замолчали. Каллен встал и хмуро посмотрел в сторону Авера и Дейра, те немного попятились назад, пытаясь избежать взглядов. — Тише, Каллен… — Шкатулка — личный предмет каждого храмовника, это… как если бы вы попросили меня одолжить вам свои портки… уже поношенные, — парень и не думал замолкать. Храмовники всё еще молча смотрели на начинающийся конфликт. На громкий голос пришёл распорядитель лириума, позади его медленно и нерушимо шли его помощники. Каллена перебили: — Авер? Дейр? Что вы тут забыли? — жилистый мужчина, нахмурив брови, подошёл ближе к парням. — Господин Маркус, мы…– Авер, не глядя на распорядителя, легонько толкнул Дейра, — мы просто решили составить компанию Каллену, он же редко в такое время сюда приходит, и мы… — Да! Каллен волновался и позвал нас, хоть мы и наказаны на день, — Дейр исподлобья умоляюще смотрел на Каллена. Каллен даже не думал их спасать. –Нет, Маркус, я их ни о чём не просил! — Каллен обратно поднялся из-за стола. — Такие нахальные люди в Ордене мешают великой цели — изничтожение зла в лице магов! Сидящие в лириумной храмовники шокировано смотрели на обычно молчащего юношу. Дейр и Авер злобно косились на него, но Каллен не прекращал: –Киркволл просто захотел избавиться от своих отбросов, — от злости парень покраснел, но продолжил: — Вы! Вы порочите имя нашего Ордена, нашего Создателя, Вы… — Довольно! — из толпы, отталкивая храмовников, вбежал Грегор. Немного пыхтя от бега, он всё же продолжил: — Каллен, марш в свою комнату, и чтобы не выходил до завтрашнего отправления! Грегор кивнул в сторону Авера и Дейра. Маркус взял их под руки: –На сегодня лириумная закрывается. И мне плевать, что кто-то не успел сделать свои дела! Выскажите это завтра этим двоим! — строго проговорил Грегор и ушёл. Каллен был в недоумении, шагая в свои покои. Почему его отругали за истину. За правду, которую понимали все… должны понимать. Каллен так и не успел принять лириум, поэтому его последняя ночь в Кинлохском круге обернулась не в томное ожидание нового будущего, а в настоящее испытание. Сперва его крутило, потом за считанные секунды его бросало то в жар, то в неимоверный холод. Мысли Каллена будто колокол бились о стенки сознания, звеня в ушах. Авера и Дейра ночью в покоях не было, лишь только Гвендайн крепко спал в своей кровати. Так и наступил рассвет.