Развязать душу

— Почему Вы не понимаете, что меры, принятые в круге сейчас, — полнейшее недоразумение! — спорил парень, держа в руках пару свитков. — Вот увидите, что не за горами ещё одно… — Довольно! — крикнул человек, сидящий за письменным столом. Он редко когда повышал голос на своих подчинённых. Перед людьми нависла минутная тишина, иногда прерываемая шуршанием бумаги. Такие споры стали повседневным делом рыцаря-командора круга у озера Каленхад. — Каллен, — сидящий за столом мужчина устало прикрыл рукой глаза, — ты уже перегибаешь палку своими жестокими мерами. Исходя из твоих решений, на магов осталось еще и поводок нацепить. — Если мои меры не покажут ожидаемых результатов, то такие действия имеют право на жизнь, — резко выказал парень. Каллен даже и не думал заканчивать разговор, а скорее наоборот – его внутренний огонь всё сильнее разгорался. Не мог он успокоиться, зная, что магам дозволено делать всё то, что они делали до восстания. Каждый день он подходил к рыцарю-командору Грегору со своими наработками и каждый день его разворачивали обратно. И у этого порочного круга всё не было конца. — Не все маги такие же гадкие, как Ульдред, — усилием воли сказал Грегор, всё еще не убирая рук с лица, — я тоже боюсь, что это повториться снова… — Так давай действовать, — перебил Каллен, — нам нужно усилить надзор как над старшими чародеями, так и над учениками! Каллен с самого начала стал рассказывать о своих способах усиленного контроля. Чего ему не занимать, так это детального и чёткого описания. Тексты были разделены на этапы, в которых было предусмотрено всё: от денежных затрат до режима дня мага. Однако же большая часть Калленских предписаний ограничивала магов. Грегор устало слушал Каллена, он понимал, что нужно дать парню выговориться, а иначе он будет это всё рассказывать не только Грегору, а ещё и всему штабу храмовников. Так бы и продолжалось выступление Каллена, если б не стук в дверь. — Рыцарь-командор, — в комнату вошёл храмовник, — к вам прибыл королевский посол. Чего прикажете? Грегор, убрав руки с лица, кивнул: «Проводи его в переговорную, я скоро буду». Тот кивнул командору в ответ и вышел из комнаты. Каллен, прерванный на полуслове, всё еще стоял около стола и пытался собраться с мыслями. Он хотел было продолжить, но, увидев серьёзное лицо командора Грегора, смекнул, что лучше бы ему помалкивать. — Каллен, твои предложения может и хорошие, — сообщил Грегор, вставая из-за стола, — но не в этом месте. Я всё сказал. Парень, сжимая в руках свиток, резко развернулся и вышел за дверь. Его сердце бешено стучало, опаляемое ненавистью и одновременно страхом к магам. И так каждый день. Каждый день Грегор резко обрывает речь Каллена, не высказав даже собственного мнения. Играясь с мыслями у себя в голове, Каллен не заметил, как пришёл в основную залу. Это место он терпеть не мог всеми жилами. До восстания магов крови тут находился склад магических предметов да кучка усмирённых. После Ульдредских «выступлений» все магические предметы, даже самые безобидные, были перенесены в подвал под магический замок. Усмирённых было решено рассредоточить по всей башне, не пылиться же им в подвале сутками напролёт. Вместо всего этого храмовники расставили столы по кругу, расстелили скатерти и ковры. Пришлось добавить побольше украшений, и в результате получилась уютная гостиная зала. Такие изменения, по словам Ирвинга, пойдут на пользу кругу. В зале не было пусто, многие столы были заняты учениками, которые вместе разбирали заданные материалы, по соседству маги-наставники пили чай и о чём-то спорили. Такие действия вверяли иллюзию порядочности, будто ничего и не происходило вовсе. Самое неожиданное, что можно было увидеть, так это храмовников, играющих в порочную добродетель с магами. Конечно, такое дело наказывалось, но наказывалось храмовниками, которые в эту же добродетель и играли. «Грегору нужно ставить на посты храмовников повыше чином», — съязвил у себя в голове Каллен, быстро проходя по зале. Ментальные шрамы не только не затянулись, но еще даже ими не стали. Прошедшие события никак не хотели зарастать. Либо Каллен просто сдирал корочку воспоминаний. Чуть ли не забежав в комнату, парень тяжело плюхнулся на стул и закрыл глаза. Водопад негатива хлынул прямо Каллену в сердце, он был почти готов разрыдаться, напрочь забыв обо всём вокруг. — О, Каллен! –храмовника окликнул его сослуживец, войдя в комнату, и радостно сказал: — Айда с нами сегодня в караул! Дейр привёз из дома гостинцы. От резкого возвращения в реальность Каллен подпрыгнул на стуле – мысли резко ушли прочь, оставив после себя немного слёз у уголков глаз.       Комната храмовников вмещала в себе четырёх человек, таких комнат было с десяток. Число служащих Церкви после восстания уменьшилось в разы, поэтому из других кругов были вызваны новые люди. Каллен делил комнату с тремя новичками. Дейр и Авер, который как раз зашёл в комнату к Каллену, были чиновничьими сыновьями, поэтому за небольшую «благотворительность» в пользу Церкви, им прощались многие нарушения. Четвёртым обитателем был Явед Гвендайн — довольно известный храмовник из-за довольно известной фамилии. Гвендайны в шестом поколении отдают свою душу и сердце Церкви: дочери дома идут в жрицы, а сыновья принимают клятву храмовников. Поэтому застать его за чем-то запрещенным было так же невозможно, как гному научиться колдовать. — Ага, а пока мы с вами будем набивать животы, какой-нибудь маг начнёт бастовать, — с серьёзным лицом произнёс Каллен, смотря в глаза собеседнику, — и нашим трупом будет уже все равно, что мы ели: кашу в столовой или окорок с сыром. — Маги будут восставать в любых условиях, — насмешливо дерзил Авер, — а если и не будут, то тихонько сбегут. Каллен был очень разочарован храмовниками из Киркволла, откуда были Авер и Дейр. О Казематах шли слухи, что это самый защищённый круг магов и что там всегда тихо и спокойно. Но такие разгульные храмовники разрывали положительные сплетни в клочья. Ну не могут такие гуляки быть основой мирных Каземат. –Вот смотри, — продолжал храмовник, — восстание в вашем круге было почти без предпосылок, во многих кругах маги делятся на фракции, и это нормально. Авер сел на стул верхом рядом с Калленом, широко расставив ноги. Уверенным взглядом парень смотрел на сидящего напротив храмовника, который нервно вжался в спинку стула. — И вот бум! — рыцарь раскинул руки в сторону, изображая взрыв. — Маги сошли с ума, устроив такой концерт. А причины? — Король умер. — А что король? Он основная сила Церкви? — Авер распахнул стёганный жилет, надетый поверх основного доспеха, и достал флягу. — В Киркволле нам описали вашу ситуацию иначе. Парень лёгким движением открутил флягу и, сделав пару сочных глотков, продолжил: «Ваш Первый Чародей… Как его там? Ирвинг? Маг-то он может и сильный, но как предводитель — своенравный и прощающий всё чудак». Каллен, опустив голову, слушал дерзкие речи сына чиновника. У него не было ни сил, ни желания возражать этому человеку. — Грегор? Такая же ситуация. Он пример для подражания, но только для храмовников, — Авер уже немного прихмелел, ведь во фляге была не простая вода, — Маги его почти не слушают, так как видят слабое противостояние между ним и Ирвингом, где второй явно лидирует. Парню не хотелось всё это выслушивать. Он день за днём перемалывал воспоминания, цепляясь за каждый кусочек. Скачущими от нервов глазами Каллен выискивал причины такого поведения магов. И все цепочки сходили в одно — во всём виноваты именно они. — Маги не имеют права жить как нормальные люди, — Каллен резко поднял голову в сторону собеседника. — Они как ходячие бомбы, абсолютно любая вещь может пробудить в них демонов. — Тебе бы в Киркволл, у нас там очень строгие ограничения по отношениям к магам. И ты думаешь, что это уменьшает количество забастовок и побегов? — Авер вяло поднялся со стула и махнул рукой в сторону Каллена: — Ай, ты ведь не поверишь в это. Парень закрыл флягу и засунул её обратно во внутренний карман жилета. Уходя из комнаты, он сказал: «И запомни, не только маги становятся одержимыми. Ну и это, приходи, если все-таки ты не зассыка». Дверь захлопнулась, оставив Каллена наедине со всей этой «пищей». Он явно не ожидал таких рассудительных речей от сынка чиновника, который поди никогда и не сражался. — Ну конечно вы всё это говорите, — успокаивал себя Каллен, — когда сами не были в этом хаосе. Храмовникам круга, которым посчастливилось не попасть в пекло восстания, магам, которые выжили, да даже Грегору было не понять плешин в душе парня. Они чудом избежали этой страшной участи, огородив себя защитной печатью. Этого Каллен простить не мог. Он выказывал озлобленность на тех храмовников, которые не оказались запертыми внутри башни. Оставшийся вечер Каллен провёл на тренировочном поле за кругом у края озера. Ощущение тяжести меча в руках и силы щита расслабляли храмовника, а танец с тренировочными чучелами помогал справляться со стрессом. Парень в очередной раз пропустил ужин. Такая традиция уже вошла в привычку. Голод ослаблял Каллена, давая ему шанс поспать ночью. Особенно хорошо спалось ему в эту ночь. Тренировка, сопровождаемая голодом, скосила страхи и кошмары, поэтому утром Каллен чувствовал себя бодрым и очень голодным. Режим дня храмовника достаточно аскетичен. Молодые храмовники делили день приёмами пищи, их было три основных. Между ними парни заступали на службу, а раз в три дня уходили в ночной караул. Деды, ну или храмовники-офицеры, разделяли день на две части, в соответствии с приёмом лириума. Лириум принимали дважды в день, дозы были строго регламентированы, а храмовники должны были подписываться каждый раз, когда принимают голубое вещество. Каллен не был исключением, у него был точно такой сценарий жизни. После утренних процедур, Каллен поспешил в лириумную, где ему выдали флакон с аппетитной голубой жидкостью. Приняв его, парню стало чуть легче, и он выдвинулся в столовую. В трапезной к столу ему принесли тарелку каши и ломоть белого свежеиспеченного хлеба. Сев за стол, он принялся завтракать. Через минуты пять у входа в столовую стала собираться толпа, в центре которой на столе стоял храмовник с большим мешком. — Посыльный пришёл! — воскликнул храмовник, сидевший рядом с Калленом, — Надеюсь, родителей уведомили, что меня перевели сюда. Храмовник-посыльный держал при себе огромный мешок с бумажными письмами. Доставку писем возобновили только месяц назад, поэтому чуть ли не каждый день приносили кипы старой и не очень корреспонденции. — Гвендайну передайте, — парень вытащил кучку писем, обвязанных верёвкой, — Коулсу, Томасу с Жаком… Раздача писем проходила мимо Каллена, если ему раньше и писала сестра, то это было раньше. Пару раз не ответив на ее письма, он видимо заклеймил себя чёрной овцой в семье. А лучше б его вообще считали мёртвым. — Резерфорд, — медленно сказал посыльный, сверяясь со списком, — передайте ему. Каллену к столу поднесли конверт. По сравнению со связанными кипами конвертов у других, его маленькое письмецо выглядело очень одиноко. Каллен потерял дар речи, он никак не ожидал получить письмо от родичей. Его должны были ненавидеть и презирать, а тут до него доходит целое письмо. Отправитель не был указан, но он точно знал, от кого оно. — И да, Каллен, — посыльный храмовник повернулся в сторону сидящего парня, — Грегор просил передать, что он ждет тебя в своем кабинете после завтрака. Быстро закинув в себя оставшийся завтрак Каллен поспешил в кабинет Грегора. Его распирало от нетерпения узнать, что от него хочет рыцарь-командор. Быть может, Грегор всё-таки принял сторону молодого храмовника в его разработках. А может он готов отдать целую группу храмовников под крыло Каллена, чтобы в конце обучения из птенцов получились безэмоциональные и сильные храмовники-орлы. — Вызывали, рыцарь-командор? — бодро сказал Каллен, предварительно постучавшись. — Да, заходи и присаживайся, — Грегор поднял взгляд на юного храмовника и махнул рукой в сторону стула. Каллен резво закрыл дверь и переместился на стул. Нервно сглотнув, парень начал: «Это касается моих наработок?» — Увы, но да, — Грегор отложил бумаги и переместил свой взгляд на Каллена. — Ты должен понимать, что наши беседы не могут длиться вечно. Грегор на минуту запнулся, ища глазами один из листков на столе, в это время Каллен горящими глазами смотрел на своего начальника. — Я уже тебе не раз повторял, что твои наработки может и не плохие, — монотонно проговорил рыцарь-командор, попутно считываю информацию с документа, — но не в моём Круге уж точно. — Но зачем вы меня вызвали, если не для… — Дослушай меня до конца, — всё так же монотонно продолжал Грегор. — Я на протяжении нескольких месяцев отправлял Церкви отчёты о тебе и других храмовниках и магах, которые пережили восстание Ульдреда. — Да какое пережили? — Каллен резко поднялся, — Храмовники стояли за магическим барьером вместе с вами и знать не знали, что там происходило, а маги все за одно… — Дослушай до конца, — Грегор стукнул по столу. — Мы точно не претендуем на твоё место, но потеряли друзей и напарников мы в одинаковом количестве. Юный храмовник сел на стул обратно. Грегор взглянул на Каллена и, отметив то, что парень не собирается кричать опять, продолжил: «К нам регулярно переправляют новых храмовников из разных Кругов, ты уже заметил, насколько киркволльцы отличаются от нас и особенно от храмовников из Белого Шпиля. Мне пришлось описывать почти всё, что происходило с тобой. Многое я умалчивал ради твоей карьеры». Грегор переместил свой уставший взгляд на догорающую свечу, пламя колыхалось, точь-в-точь отражая состояние рыцаря-командора. — Церковь перенаправляет тебя в Киркволл, — избегая перебиваний, быстро проговорил Грегор. — Она предполагает: тебе там будет гораздо лучше. — Но это мой дом! Ферелден, — возразил юный храмовник. — В наших с тобой разговорах ты не раз говорил, что это место стало для тебя чужим. Выходит, Церковь услышала твоё желание, и ты можешь начать новую жизнь в Вольной Марке. Грегор подвинул бумагу о назначении в сторону храмовника. Каллен взял её и сжигающим взглядом прочитал содержимое. — Да и потом, это указ Церкви, а против неё ни ты, ни я не пойдём. Завтра после завтрака приедет караван из города Цепей, по дороге обратно он заберёт тебя и ещё несколько храмовников. Документы и отчёты, связанные с тобой, уже отправлены. У Каллена не было слов. Он считал невозможным сбежать от этой угнетающей атмосферы, но вот нашёлся шанс. Огромный спасительный шанс, но почему-то у Каллена от него добавилось страха. — Я надеюсь, тебе там будет лучше, — сказал Грегор, немного улыбаясь, и привстав со стула добавил: — Можешь быть свободен. Каллен встал, расплывчато кивнул и вышел из комнаты. В голове было бы спокойно, если бы не угнетающие мысли о будущем, каплями бившие по его душе. Завтра будет уже новая жизнь, но будет ли новый Каллен. От наплыва мыслей Каллен не заметил идущего храмовника. — Каллен, уже ж не утро, не спи, — сказал Авер, ухмыляясь, и дал совет: — Аккуратнее с движениями, в меня-то можешь врезаться, но в других. — Спасибо, — монотонно проговорил храмовник и был таков. Дойдя до комнаты, Каллен наконец разгрёб все мысли. Завтра новая жизнь, а сегодня еще даже не наступил полдень. Юный храмовник решил выложиться на максимум, чтобы на следующее утро он был готов шагнуть навстречу неизвестному.