Ты всегда вовремя

Грэхард недовольно поморщился, обнаружив в своей личной переписке письмо не пойми от кого. Опять секретарь что-то напутал! Он хотел было отбросить невнятное послание в сторону, но взгляд его царапнул почерк — подозрительно знакомый. Прищурившись, Грэхард открыл конверт... и задохнулся от удивления. Не знаю, право, будешь ли ты вообще это читать, - гласили ровные строчки, написанные знакомой рукой, - но все-таки решился попробовать. Возможно, это письмо больше нужно мне самому, чем тебе. Ну, во всяком случае, я надеюсь, что ты не бросишь все силы на то, чтобы обнаружить, как оно попало на твой стол, и не поубиваешь всех, кого сочтешь к этому причастным. Право, не стоит. Если ты до сих пор не сжег это послание, то — здравствуй, Грэхард. Я пишу тебе, потому что мне действительно жаль, что все получилось так, как получилось. Я понимаю, что, скорее всего, сейчас вызываю в тебе только гнев и ненависть, и это мучит меня. Но... доведись выбирать снова — я выбрал бы так же. Я не мог и не могу иначе, и, должно быть, я остро нуждаюсь в твоем если не прощении, то — понимании. Мне хочется верить, что где-то там, в своем Ньоне, ты, пусть и остро ненавидишь меня, но все же понимаешь, почему я выбрал так, как выбрал. Моя потребность объясниться мучительна, и поэтому я решился написать — толком не веря, что тебе оно нужно. Я не знаю. Сейчас мне кажется, что я должен был как-то поговорить с тобой в свое время, объяснить... не знаю, что и как. Ты ведь никогда бы не отпустил меня, и если бы я только заикнулся о чем-то подобном — как пить дать, запер бы в своей Цитадели и велел бы своим стражникам глаз с меня не спускать. Ты никогда не умел отпускать; и тем более ты не умел отпускать тех, кого купил. Нас многое связывает, Грэхард. И я в самом деле был тебе благодарен за то, что именно ты стал моим хозяином. Все эти пятнадцать лет я из кожи вон лез, чтобы выразить мою благодарность своим верным служением, и... в какой-то момент эта благодарность закончилась. Вот такой дерьмовый я человечишко, Грэхард. В какой-то момент я почти возненавидел тебя — я стал неспособен испытывать благодарность за то, что мне дает служба при тебе. И, напротив, я стал мучительно желать свободы — той свободы, которую никогда бы не получил. А ты стал для меня теми оковами, которые мешают освободиться. Ты скажешь, что каждый должен со смирением принимать уготованную ему судьбу; у вас в Ньоне почему-то в ходу этот странный фатализм! Но я-то, я-то не ньонец, Грэхард. Я привык бороться за то, что для меня важно. Разумеется, я сто раз неправ. На пути между мною и свободой стоял ты — и я попросту переступил через тебя. Тогда, в тот момент, мне даже казалось, что я испытываю на этот счет какое-то торжество. Ты рисовался в моем воображении совсем уж черными красками, как бесчувственный и мелочный тиран. Со временем я остыл и понял, что мне просто хотелось представлять тебя таким, чтобы оправдать свой собственный поступок. Ведь я, не раздумывая, отмел любые мысли о твоих чувствах и переживаниях, и попросту уничтожил то, что ты, вероятно, считал дружбой — если можно предположить, что ты умеешь дружить, мой повелитель. Я не думал о тебе, а только о себе. И теперь это мучает меня. Я не знаю, имею ли я права просить твоего прощения... впрочем, я лукавлю: я знаю, что права такого за мной нет, потому что в решении своем я не раскаиваюсь. И все же мне больно от того, что я... причинил тебе разочарование, обозначим это так. Ты вправе не верить мне; понимаю твои чувства — или же просто думаю, что понимаю. И все же я сожалею. Глубоко и искренне сожалею, что все сложилось так, как сложилось, и что сложить иначе я не сумел и не умею. Если ты способен понять — пойми. Если нет — ну что ж. Все равно ничего уже не поправить — да и нечего поправлять-то. Прими мои сожаления или отвергни их — но если ты хотя бы дочитал, то спасибо тебе и за это. Дерек В бессилии опустив листок на стол, Грэхард долго, долго смотрел на эти строки, почти слыша то, как произносит их Дерек — вплоть до новых, незнакомых интонаций, которые в реальной жизни он никогда у него не слышал. В какой-то момент кулаки его сжались. «И все же, - подумал он, - это письмо как-то попало на мой стол, а значит — след можно найти». ...он поднял на уши весь тайный сыск, но, как те ни рыли землю носом, найти следов не получалось. Ни секретари, ни стражники, ни слуги — версии отметались одна за другой. В какой-то момент Грэхарду стало казаться, что дело, действительно, имеет мистический оттенок, и письмо в его кабинет занесло незнакомое чародейство — но, как ни крути, он был слишком скептиком, чтобы поверить в эту версию. Он снова и снова перебирал в голове вариант за вариантом... и снова и снова заходил в тупик. Так было и однажды вечером, когда он занимался своими бумагами, а Эсна сидела рядом и перебирала какие-то записи. Он смотрел на то, как привычно и уверенно двигаются ее руки, перебирающие страницы, и... Внезапная догадка озарила его ум. - Ты. - Тихо понял он. - Это была ты, солнечная. Она подняла на него удивленные глаза: - О чем ты? Он грозно прищурился: - Это ты подбросила мне его письмо, так? Она вздохнула. Наклонила голову набок. Поправила волосы и непринужденно отметила: - Ну, это давало хоть какую-то гарантию, что ты не начнешь выпытывать всю цепочку с помощью страшных пыток. Не начнешь же? - скрыла она легкое беспокойство за кокетством. Он тяжело моргнул. - Я и не хочу вскрывать эту цепочку, - мрачно возразил он. - Я хочу... - помолчав, тихо добавил: - Передать письмо ему. Она выглядела серьезно удивленной. - Передашь? - заглянул он ей в глаза, и в его голосе отчетливо звучало столь искреннее отчаяние, что она кивнула и отвела взгляд. *** Ответного письма Дерек не ожидал, и, получив конверт из Ньона, изрядно встревожился. Ему было мучительно страшно открывать и читать, что там написано, и даже появилось искушение сжечь, не читая. Но он, все-таки, набрался мужества и открыл конверт. Руки его изрядно дрожали, а глаза нервно бегали по строчкам, выхватывая основную мысль, чтобы потом уже спокойно вернуться к началу и перечитать. При всем своем уме, ты демонов идиот, Дерек, - гласило многообещающее начало. - Я не ненавижу тебя. И я благодарен за то, что ты все-таки дал знать, что с тобой все в порядке — в порядке же, так? Ты прав, я не сумел бы отпустить тебя и даже слушать не стал бы, поэтому я понимаю — или мне кажется, что я понимаю, - почему ты поступил так, как поступил. Но ты мог хотя бы письмо оставить, раздолбай? Или такой жест показался тебе слишком драматичным? Ты понимаешь, сколько времени я... боялся того, что тебя убили, - пока не догадался обратиться к солнечной? Хорошо хоть ее ты уведомил о своих планах, и, по крайне мере, мне не пришлось годами оплакивать тебя. Ты ведь неглуп, Дерек. Как же ты не смог понять, что я не смогу просто сделать вид, что тебя никогда не существовало? Мне не хватает тебя, гребаный ты идиот, каждую минуту моей жизни. Да, я не умел быть тебе другом, да и сейчас, пожалуй, не особо продвинулся в навыке выстраивать отношения на равных. Но то, что я не умею строить отношения, не означает, что я не способен любить. А, кажется, в навыке составления сентиментальных писем я все-таки продвинулся. Во всяком случае, полагаю, ты оценишь, что я употребил все эти приторные гадкие словечки вроде «боялся» и «любить». Я рад, что ты жив, идиот. Я рад, что у тебя все достаточно хорошо, чтобы ты мог слать письма, и что ты... не ненавидишь меня настолько, чтобы попросту забыть о моем существовании. Мне тоже жаль, что сложилось так, как сложилось, но ты кругом прав: сложиться иначе — не могло. Если есть в твоей жизни что-то, в чем тебе может помочь ньонский владыка, - ты будешь крайне любезен, если уведомишь меня об этом. Если есть какая-то возможность встретиться — я согласен на любые твои условия. Если что, ниийский король наверняка не откажет выступить гарантом твоей свободы и безопасности. И, по крайней мере, если ты хотя бы будешь мне иногда писать — я буду благодарен. Грэхард В недоумении Дерек снова и снова перечитывал написанное и не мог поверить в то, что читает. Это ведь не могло бы быть ловушкой? Грэхард никогда не был хорош в притворстве такого рода... Но, хотя он и пытался подойти к этому письму критически, в сердце его уже просыпалась особо уютная теплота, и он чувствовал, как несколько лет беспокоящая его рана впервые за это время перестала ныть. *** В этот раз он не удивился, обнаружив конверт без подписи — он ждал его долго, и боялся, что не дождется. Слегка дрожащими пальцами — вот еще новости! - он вскрыл долгожданное письмо. Здравствуй, Грэхард! - гласили ровные строки. - Я, право был крайне удивлен и смущен твоим ответом. Признаться, да, мне и в голову не приходила мысль, что ты можешь... переживать. Прости, грозный владыка, но ты слишком поднаторел в искусстве изображения собой каменной скалы! Ты прав, я много не продумал и многое не учел. Мой побег не был запланирован, и в тот момент я думал лишь о том, как бы оказаться подальше от тебя. Все остальное осталось вне моего внимания. По первости мне было сложно, но мир не без добрых людей, а работящий человек всегда найдет, как устроиться. Пришлось попотеть, конечно — это тебе не Цитадель с толпою слуг, а реальная жизнь, где никто за тобой бегать не станет! - но сейчас я устроился вполне неплохо. Я доволен тем делом, которым занимаюсь, я не одинок — со мною рядом друзья и соратники — и я, пожалуй, счастлив так, как не был никогда в жизни. Ты сам-то расскажи, как твоя жизнь? До меня, конечно, доходят ньонские новости, поэтому я в теме твоей очередной победы над марианцами и той пиратской истории. Но как раз жизнь владыки Ньона меня не очень интересует — а вот как там поживает мой друг Грэхард... хотел бы я знать. Я, конечно, оставил тебя в надежных руках солнечной госпожи, но все же меня порой снедает тревога, как там твои осенние простуды — вдруг она забывает следить за запасами меда! - и вовремя ли ты встаешь из-за бумаг, или по-прежнему пытаешься гробить зрение при свете свечей. О возможной встрече я подумаю — по правде сказать, я забрался подальше от тебя, и тебе сюда точно тащиться не по статусу. Поищу себе дела поближе к Ньону, тогда напишу. Дерек *** ...плевать на статус, я приеду, куда скажешь. Без охраны, без оружия, один. Меда хватает, зрение гроблю. *** Грэхард ненавидел, когда его отвлекают от работы, поэтому даже Эсна держалась подальше в тех случаях, когда он засаживался за какие-то бумаги. Тем страннее было слышать скрип открывающейся двери — еще и без стука! - Что там еще?!. - гневно повернулся Грэхард и подавился словом, разглядев в полумраке того, кого и не надеялся увидеть когда-либо вновь. Не веря глазам своим, владыка медленно встал, не отрывая взгляда от визитера, словно боясь, что он сейчас исчезнет, растворится в воздухе. Словно? Так оно и было: он был почти убежден, что это галлюцинация, бред его мозга. Аккуратно прикрыв за собой дверь, Дерек сделал пару шагов вперёд, смущённо откашлялся и, запустив руку в волосы, доверчиво и весело заявил: - Ну, я подумал, что твои дела всяко поважнее моих, поэтому... вот, - развёл он руками, улыбаясь слегка напряженно. Кто его знает, как дело сложится теперь? Грэхард нервно сглотнул. В горле было слишком сухо, чтобы ответить. - Эм, - начал всерьез тревожиться Дерек, - я не вовремя, да? - опасливо уточнил он, начиная прикидывать, куда его прикажет засадить гневный владыка — если не убьет на месте — и как оттуда сподручнее будет удрать, если что. - Вовремя, - хрипло опроверг его вывод Грэхард. На секунду прикрыв глаза, которые уже и слезиться начали от того, что слишком долго он таращился, не моргая, он с чувством заявил: - Ты всегда вовремя.