Глава 40."Моя война".
6 августа 2014 г. в 00:57
Примечания:
Спешу порадовать вас новой главой, любимые мои читатели:3
Я постаралась написать её быстро, компенсируя долгий перерыв.
Еще у меня хорошая новость. Даже две.
У нас целых два юбилейчика!:)
Это сороковая глава моего творения. Спасибо всем, кто уже почти год находится рядом со мной во время всего творческого процесса. Спасибо тем, кто оставляет свои отзывы. Спасибо вам, без вас ничего не получилось бы!:3
И еще у моего фанфа ровно 60 лайков! Знаю. может для кого-то это совсем немного, но я танцевала от счастья, когда увидела это!
В общем, я люблю вас, мои читатели!:*
А теперь можно и проду почитать:3
Я все еще жду от вас отзывов и критики:)
- Ты хоть понимаешь, что Конклав сделает с тобой за твою выходку? Тебя представят суду и могут лишить рун. Ты не имела права поступать так! Что вообще с тобой происходит? – мы уже почти дошли до Института, когда Изабель начала повторяться в своих упрёках и угрозах. На самом деле, я перестала вслушиваться почти сразу, но отсутствие обычного красноречия было столь нехарактерно для Иззи, что слова вновь обрели смысл.
- Ты повторяешься, - заметила я себе под нос.
- Что? – подруга сбилась на середине фразы.
- Я говорю, что угрозы про Конклав и лишение рун я уже слышала. Придумай что-нибудь другое, иначе будет не так страшно.
- Это не смешно, - Джейс, конечно, не мог не внести свою лепту в поток нравоучений. – Знаешь, как это называется? Произволом. И за меньшее нефилимы лишались своих рун.
- Ты называешь это произволом? – я остановилась и повернулась к нему лицом, вперив в него гневный взгляд. – Я называю это местью. Я сделала то, что считала правильным и единственно верным.
- И как, полегчало?
- Да, - соврала я, не моргнув и глазом. – Я не просила вас идти со мной, вы сами напросились. Если хотите, на допросе я могу сказать, что вы удерживали меня всеми силами, и вас все это не коснется. А сейчас извините, я хочу прилечь, меня что-то подташнивает.
Я развернулась и вошла в высокие ворота Института, слыша за спиной бормотание Джейса:
- Неудивительно, только что самолично размазала по стене вампира.
Я только покачала головой и ускорила шаг, потому что тошнота усилилась.
В комнате было темно и прохладно, ночь в замом разгаре. Я упала на кровать, не включая света, и свернулась калачиком. Желанная вендетта не принесла умиротворения, которым я так грезила. Мой отец все еще мертв, и смерть одного посыльного не сможет изменить этого.
От этих мыслей стало нестерпимо больно. Хотелось плакать, но слез не было. Я потянулась к пачке сигарет, но ту же отбросила её в сторону. Встала, дошла до окна, распахнула его, закрыла снова, подошла к зеркалу. Глаза цвета закаленной стали холодно смотрели на меня из отражения, заострившиеся скулы, резкие складки сложившихся в оскал губ. От прежней меня остались лишь смутные воспоминания, но и они скоро уйдут из сердец тех людей, что когда-то были мне так дороги. Единственный человек, который свято хранил и берег их, мертв. А сейчас во мне нет и капли прежней меня. Ни капли той девочки, что когда-то так сильно любил мой отец.
Холодная рябь зеркала покрылась сеткой трещин от удара. По руке потекла кровь, но боли не было. Как не было и так нужных сейчас слез. С холодной яростью я разрушала все, что попадалось мне под руку. Зеркальный столик, стулья, флаконы с духами: всё это стало лишь осколками и обломками. Обессиленная, я рухнула на пол посреди этого хаоса, судорожно хватая ртом воздух и трясясь как в лихорадке. Дверь тихо скрипнула, и на пороге появился Алек. Я криво усмехнулась. Чувство дежавю появилось вновь. Когда-то он так же вошел в мою комнату, а я сидела на полу, маленькая и испуганная, запутавшаяся в своих чувствах и упивающаяся своими слезами. Сейчас я стала циничной сукой, которая только что безжалостно приговорила к смерти живое существо.
- Развлекаешься? – тихо спросил Алек, закрывая за собой дверь.
- Ага, - кивнула я, - думаю, что бы еще разбить. Может, вот эту вазу? – я схватила лежащую в метре от меня вазу и запустила ее в стену. – А может пепельницу? – пепельница полетела следом за ней, осыпав меня градом осколков. – Что еще?
Я размахнулась старинным подсвечником, когда Алек одним шагом преодолел расстояние между нами и перехватил мою руку:
- Прекрати, - тихий, но твердый голос. У меня не было никакого желания сопротивляться, поэтому я позволила ему забрать у меня подсвечник и помочь подняться.
Алек бросил подсвечник в угол комнаты и пристально вгляделся в моё лицо. От внимательного взгляда любимых глаз становилось не по себе.
- Ты ходишь по лезвию, - прошептал он, убирая прядь волос с моего лица.
- Танцую, - поправила я.
- Что?
- Я танцую на лезвии.
Он ничего не ответил, лишь взял мое лицо в свои руки и посмотрел в глаза. В его глазах я видела все, о чем когда-то мечтала: нежность, понимание и веру в счастливый финал. Его глаза остались прежними, вот только мои присыпаны пеплом.
- Вернись ко мне, - его тихий шепот заставил меня вздрогнуть всем телом. – Ты так нужна мне.
Вдруг стало в сотни раз больнее. Частичка сломанного механизма внутри меня вновь заработала. Я до крови прикусила губу и зажмурилась.
- Зачем? – надломленным голосом спросила я, не открывая глаз. – Зачем я тебе…такая?
- Посмотри на меня, - попросил он, и я не смогла отказать. В его голубых глазах светилась нежность и…любовь. – Ты нужна мне любая. Поверь, я много раз советовал себе забыть тебя. Я злился, кричал, напивался от бессилия и собственной слабости, но стоило мне увидеть тебя, и все вновь обретало смысл. Больше всего на свете я хотел твоего счастья. Я позволил тебе выйти замуж. Позволил, а потом неделями не появлялся дома, борясь с искушением попросить тебя остаться. И ты осталась. Я ненавижу себя за то, что был рад его смерти, но это так. Ты осталась. Для меня. И теперь я не могу отпустить тебя. Я не дам тебе утонуть. Я всегда буду рядом.
Он замолчал, а я почувствовала, что плачу. Долгожданные слезы неудержимым потоком стекали по щекам и падали на грудь. Стена, удерживающая эмоции внутри меня, рухнула, и все было кончено. Он снова спас меня.
Я неотрывно смотрела в его глаза и плакала. Плакала от счастья, плакала от облегчения, плакала от боли, что счастливого финала у этой истории все же не будет. Ещё я знала, что не могу ответить ему. Только не сейчас, когда я уже почти готова уйти.
- Алек, я… - прошептала я, чтоб хоть что-то сказать.
- Молчи, - он прижал палец к моим губам, - я ничего не жду от тебя сейчас. Ты слишком устала.
Игнорируя его, я чуть приподнялась на носочках и запечатлела на его губах поцелуй, ничего общего не имеющий с братским. Пальцы запутались в его волосах, а с губ сорвался стон, когда он ответил мне. Казалось, он сам ждал этого так же долго, как и я.
Его руки легли на мою талию, притягивая меня ближе к себе, а затем поползли вверх, стягивая майку. Майка полетела на пол, за ней отправилась футболка Алека и наши джинсы. Не прерывая поцелуя, Алек чуть приподнял меня, и я обвила его торс ногами, прижимаясь еще ближе. Несколько шагов – и мы уже у кровати. Алек бережно опустил меня на мягкий матрас и провел дорожку поцелуев от губ до ключицы. Я запрокинула голову и задышала чаще, когда его губы вернулись к моей шее. Его пальцы скользят по лопаткам и в одно движение справляются с застежкой лифчика, через мгновение лифчик уже летит в сторону остальной одежды, валяющейся на полу среди осколков.
В голове пролетает ненужная мысль: «Нужно быть аккуратнее, когда буду одеваться», но настойчивые ласки Алека вновь возвращают мои мысли в нужное русло.
Алек оторвался от моего тела и посмотрел на меня, у меня перехватило дыхание. Черные волосы прилипли ко взмокшему лбу, глаза блестят от возбуждения, а губы покраснели от поцелуев. Такой красивый, такой горячий, такой…мой.
- Только твой, - шепчет Алек, и я понимаю, что последнее слово сказала вслух.
Я улыбаюсь и указательным пальцем обвожу контур таких любимых и таких запретных до этого момента губ. Он улыбается мне в ответ, а я чувствую, как на моих глазах вновь появляются слезы. Чтоб скрыть это, я притягиваю Алека к себе и целую со всей страстью, на которую способна. Мои пальцы скользят по его плечам, животу с твердыми кубиками пресса, спускаясь ниже и помогая ему избавится от боксеров. Он избавляет меня от кружевной ткани трусиков, и между нами не остается никаких преград.
Я чуть приподнимаюсь и целую его в шею, чуть прикусывая кожу. С губ Алека срывается стон. Я закидываю одну ногу ему на талию и шепчу:
- Алек…
Он все понимает без лишних слов. Он входит в меня, губами прикасаясь к моей груди. Я выгибаюсь ему навстречу, захлебываясь в собственных стонах. Алек начинает двигаться, сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Я двигаюсь ему навстречу, сходя с ума от безудержного счастья. Скорость нарастает, дыхание все чаще, движения все отрывистей. Я впиваюсь ногтями в его спину, выгибаясь всем телом. Никогда в жизни я не была так счастлива.
Всем своим телом я чувствую, что нахожусь на грани. Еще несколько движений, последний сильный толчок, и от моего крика звенит в ушах. Легкие лихорадочно работают, во всем тела приятная легкость, я чувствую, что на моем лице появляется глупая улыбка. Алек выходит из меня и ложится рядом. Я вижу его улыбку. Я прижимаюсь щекой к его плечу, не говоря ни слова, он целует меня в волосы и кладет руку мне на талию, притягивая к себе.
- Моя, - тихо шепчет он.
- Только твоя, - так же тихо отвечаю я.
Пальцем я рисую на груди Алека непонятные узоры, и вскоре он засыпает с счастливой улыбкой на губах. Я аккуратно выбралась из постели и вытащила из-под подушки заветный клинок. Алек спал, посапывая и улыбаясь, натянув одеяло на плечи. На глазах снова появились слезы, и я поняла, что не смогу уйти просто так. С трудом отыскав среди обломков ручку и лист бумаги, я села на подоконник и выплеснула все, что долгое время хранила в себе. Может, я обрекаю его на муки совести, но он должен был обо всем узнать. Я положила письмо на тумбочку у кровати, там, где Алек непременно заметит его.
В последний раз взглянув на Алека, я выскользнула из комнаты и прикрыла за собой дверь. Голос Джейса из темноты заставил меня подпрыгнуть и тихо выругаться:
- Куда-то собралась?
- Воды попить, - буркнула я, пряча клинок.
- Ага, - протянул Джейс. В мягком свете бра его лицо казалось лицом Ангела, сошедшего с небес. – А клинок взяла, чтоб бутерброд себе сделать?
- Точно, - кивнула я.
- Отдай, - голос Джейса стал жестким.
- Ты не понимаешь! – зловещим шепотом вскинулась я.
- Не понимаю, - согласился Джейс, не опуская протянутой руки. – Отдай.
- Ладно, - я протянула ему клинок и буркнула: - Что ты вообще тут делаешь?
- Ты была не в лучшем настроении, когда мы вернулись домой. Я знал, что Алек пойдет к тебе, но решил перестраховаться. И не ошибся. Что ты за идиотка такая, что тебя все время приходится держать под контролем? Неуемная тяга к героизму? Это не героизм, Джули, это глупость. Ты хоть понимаешь, было бы, когда Алек не нашел бы тебя утром? А Изабель? О ней ты подумала?
- Я только о вас и думаю, - подумала я, но вслух не произнесла ни слова.
- Мы любим тебя, Джули, - продолжал Джейс. – Мы все. Ты не можешь просто так взять и уйти.
- Прости, - прошептала я, пряча глаза.
Видимо, вид у меня был совсем бедственный, потому что Джейс тяжело вздохнул и прижал меня к себе.
- Я люблю тебя, - прошептала я.
- И я люблю тебя, - ответил он, зарываясь лицом в мои волосы.
- Прости меня, - еще тише прошептала я и ударила его по голове вазой, которая стояла за его спиной.
Джейс слабо охнул и обмяк на моих руках. Я аккуратно прислонила его к стене и поцеловала в щеку.
- Прости, - прошептала я, отведя челку с его глаз, - но это моя война. Я не позволю вам в ней погибнуть.