***
Вскоре Уинри и Мэй сидели в самой забытой комнате в лаборотории. Жительнице Ксинга пришлось повозиться с Эмбер и выманить ее из помещения, пока Рокбелл совершала кражу духов и одоранта. Вооружившись спецодеждой и противогазами, девушки колдовали над парфюмом. — Надеюсь твой план сработает, Уинри, — произнесла Мэй, наблюдая за процессом. Уинри ничего не ответила и сняла дозатор с духов, а затем откупорила одорант. По воздуху прошелся ни с чем несравнимый едкий и неприятный запах, который вызывал у человека рвотный рефлекс. — Фуу, — протянула Мэй, скривившись от отвращения. — Ну и вонь, даже противогаз не помогает. Рокбелл почувствовала, как ее глаза заслезились от ужасного запаха. Однако это не мешало блондинке совершить задуманное. Взяв пустой шприц, Уинри втянула немного одоранта, а затем сцедила жидкость в духи. Девушки проделывали все это быстро, так как от вонючего запаха им становилось плохо. Завершив дело, Уинри взглянула на китаянку через прозрачное отверстие противогаза. — Первая часть завершенна, осталось незаметно вернуть духи владельцу. Мисс Мэй, не хотите ли вы опробовать новый парфюм «Ля Фу фу.» — Веселым голосом проговорила Уинри. — Нет, что вы, мисс Рокбелл. Эти духи слишком роскошны, чтобы ими душиться, — рассмеялась Чан. Первым делом Уинри и Мэй поспешно избавились от улик, а затем вернули вещи на прежние места. Девушки остались довольны тем, что их одежда не пропиталась этим амбре. Вернувшись к своей работе, блондинка чувствовала, как ее настроение начало подниматься и изо всех сил старалась не выдавать себя.***
Эдвард, вернувшись из своего кабинета, заметил отсутствие своей горе-помощницы и покачал головой. — Как же она мне задолбала, эта Эмбер! Уволю ее к чертовой матери! — Ворчал молодой человек, подходя к химическому столу. Работая над химикатами, Эдвард услышал женский визг, который приближался все ближе, и он едва не выронил стекляные колбы. Химик быстро поставил сосуды на стол и направился к выходу. Однако в комнату ворвалась красная от гнева Эмбер. В воздух тут же ворвался самый отвратительный запах в мире. Элрик почувствовал, как у него заслезились глаза, а к горлу подкатила тошнота и поспешил зажать нос. — Кхе, кхе, боже мой, Эмбер, что это за аромат Франции? — С трудом спросил химик у подчиненной. — Мистер Элрик, мне кто-то духи испортил! — Начала жаловаться брюнетка. — Можно я пойду домой и… — Конечно иди, Эмбер, считай, что у тебя сегодня отгул. Приходи завтра, — сказал Эдвард и, повернувшись спиной, поспешил к окну. Химик, открыв стеклянную дверь, высунул голову наружу и облегченно выдохнул. Проветривая помещение, блондин жадно вдыхал осенний теплый воздух. — Кошмар какой-то, хоть цветы выноси. — Фу, чем здесь так воняет? — Зажал нос Альфонс и укоризненно посмотрел на, стоящего у окна, Эдварда. — Брат, ты что пернул? — Я здесь ни при чем, — отрицал блондин, взглянув на Ала. — Это вон у Эмбер духи новые. Дорогущие наверное. Альфонс ничего не сказал и, приблизившись к окну, встал рядом с Эдом. Глядя на городские улицы и солнечную погоду, Ал, не отрывая свой взгляд, спросил: — Брат, ты тоскуешь по дому? — Да нет, не очень, — ответил химик. — Я уже привык к жизни в Аместрисе. — Не смотря на прямой ответ, в глазах старшего Элрика появилась легкая грусть. И дело было во все ни в Ксерксе, где он родился и вырос, а в том, что там похоронена единственная их с Алом женщина, которая родила и вырастила. Словно прочитав мысли Эдварда, Альфонс добавил: — Слушай, братик, может съездим в Ксеркс и навестим могилу мамы? — Можно, но для начало нужно выполнить заказ фюрера, а потом в отпуск. — Отпуск, это хорошо. Когда закончим с делами я возьму с собой Мэй. — Мэй? — Удивленно взглянул Эд на Ала и тут же усмехнулся. — Ты что с ней встречаешься? Альфонс слегка покраснел, но признался: — Да и уже давно. — Молодец, Ал, так держать! — Похвалил Эдвард, хлопнув по плечу младшего брата. — Надеюсь у вас все сложится. — Ты бы тоже нашел себе девушку, братишка, а то все один да один. Слова Ала, застали Эдварда в расплох. С тех пор, как он расстался со своей девушкой, прошло два года. Однако Эд не жалел о том, что ушел от той, кто предала его. Когда химик вернулся домой раньше времени, то застукал свою девушку в постеле с другим. Красавица пыталась оправдаться перед блондином, но он даже слушать не желал и выгнал ее из своего дома вместе с любовником. Эдвард был даже рад, что освободился от той, кто не вошел в его сердце. Молодой человек редко проводил время в постеле с девушками и то, это были лишь мимолетные связи. Эд знал, что здесь есть женщины, которые горят желанием оказаться в его постеле. Стоит только пальцем щелкнуть, то они готовы примчаться к нему на всех парах. Однако Эдвард видел пустоту в их глазах. Девушек превлекал вовсе ни он сам, а его финансовое положение и это ему не нравилось. — Я пока не тороплюсь строить отношения. — Прямо сказал Элрик. — Если встречу свою половинку, то хотел бы, чтобы она оказалась похожей на нашу мать. — Братец, ты же понимаешь, что таких, как наша мама уже не будет. Может попробуешь хотя бы с Эмбер? — Предложил Альфонс. — Эмбер говоришь, — тихо проговорил химик и без раздумий ответил. — Эмбер конечно красавица, но что толку от красивой обертки если внутри пустота. К тому же мне по душе девчонки с характером. — На последней фразе Эдвард слегка улыбнулся. — Такие, как Уинри? — С хитрицой посмотрел Ал на Эда. Улыбка Эдварда тут же померкла, и он почувствовал, как его щеки покрылись предательским румянцем. — А причем здесь Уинри? — Я же не слепой и вижу, как ты на нее смотришь. Только не говори, что она тебе не нравится. — Может быть, — еле слышно прошептал Эдвард, задумчево уставившись в одну точку. Молодой человек долго спрашивал себя, что такого особенного в этой девчонке, которая вторглась в его мысли. Уинри не блистала красотой. Однако в ней есть что-то такое, что превлекало Эда, но не мог понять что. Может дело в похожих на ясное небо, лучащихся светом, голубых глазах. Или ее непокорный нрав, так забавлял химика. Даже тогда, когда он шлепнул ее по заду, Уинри знала, что Эд ее начальник и всыпала ему по самой не балуйся. Элрик не хотел признавать, но Рокбелл была похожа на василек, который цветет на луговых полях, радуя глаз своей простотой и в то же время изяществом. «Может Мустанг прав? И мне следует расслабиться с какой-нибудь девицей?» Спросил сам себя Элрик. «Может тогда я перестану думать о ней.» Эдвард понял, что у него давно не было секса. И чтобы удовлетворить мужские потребности, химик решил посетить то место, где обычно обитают Мустанг и Хавок в свободное время.***
Закончив свою работу, Уинри позволила своему телу отдохнуть. Блондинка сидела на диванчике в холле и перелистывала журналы. После того, как Эмбер получила то, что заслужила, Рокбелл осталась вполне довольна. Но блондинке было искренне жаль тех, кто пострадал от запашка и работникам пришлось открывать окна. Уинри была не из тех кто любит мстить. Однако нужда заставила блондинку пойти на такой шаг. Девушка услышала, как пиликнул ее мобильный и вытащила устройство из кармана. Рокбелл, бросив взгляд на сообщение, почувствовала, как ее настроение приподнялось при виде денежных цифр на экране. Уинри тут же стала думать о том, на что потратить честно заработанные деньги. — Добрый день, мисс, — прозвучал рядом мужской голос. Голубоглазая оторвала взгляд от экрана и обратила свой взор на того, кто ее окликнул. Перед ней стоял высокий мужчина в деловом костюме. Этот человек оказался очень похож на Эдварда, только выглядел значительно старше. В его золотистой шевелюре и короткой бороде проступало серебро, а янтарные глаза мужчины излучали дружелюбие и в то же время легкую усталость. — Здравствуйте, мистер, — поприветствовала блондинка. — Вы что-то хотели? — Простите за то, что побеспокоил ваше уединение. Но не подскажите где находится кабинет Эдварда и Альфонса Элриков. — Это вам на шестой этаж в 205 кабинет, — любезно ответила Уинри. — А вы отец Эда и Ала? — Верно, а вы догадливая, мисс. — Приятно удивился ученый. — Такая красивая и проницательная девушка. — Не удержался от комплимента блондин. — Вы преувеличивайте, мистер. — Смущенно произнесла голубоглазая, одарив Вана теплым взглядом. — Это не преувеличение, это правда. Позвольте представиться я Ван Хоэнхайм. — Приветливо улыбнулся блондин, протянув руку. — Уинри Рокбелл, — ответила блондинка взаимностью. Тонкая рука голубоглазой буквально тонула в теплой ладони старика. Девушка прикинула в голове: «Знакомое имя, где-то я его слышала.» Когда Уинри вспомнила его, то очень удивилась. — Вы тот самый, Ван Хоэнхайм, о котором рассказывала моя бабуля? — Бабуля? — Переспросил мужчина. — Моя бабушка Пинако Рокбелл говорила о вас. — Ааа, Пинако, — вспомнил старик и тут же улыбнулся. — Помню ее, забавная женщина и очень веселая. — Так значит вы ее внучка? — Да, — кивнула Рокбелл. — Ну и как она? — Поинтересовался старик. — С ней все хорошо. Делает автопротезы и как всегда любит острить. — Да, Пинако та еще штучка. За словом в карман не полезит, может дать отпор. — Рассмеялся старик, предавшись воспоминаниям. Старик просто не мог поверить в то, что встретит внучку Рокбелл. Вану было очень жаль о том, что Пинако лишилась сына и невестки. Хоэнхайм пообещал себе, что непременно навистит свою старую приятельницу, после того, как повидается с сыновьями, с которыми он давно не виделся. Из-за постоянных поездок, Ван почти не общался со своими повзрослевшими детьми и те слегка охладели к нему, особенно старший сын. Эдвард в отличае от Ала стал очень черствым по отношению к своему отцу. Это случилось после того, как Ван пренебрег семьей и лишился любимой жены. После того, как Хоэнхайм похоронил Тришу, он окончательно ушел в работу, оставив мальчиков на попечение няньки. А затем устроил сыновей в частную школу, где Элрики получили достойное образование. Хоэнхайм вполне заслужил неприязнь старшего сына к себе за то, что не смог провести достаточного времени с семьей, пока была жива Триша и от этого ему становилось горько. Однако сделанного не вернешь, и Ван надеялся получить прощение от своих детей. После приятного знакомства с Уинри, Хоэнхайм направился к лифту.***
— Ну, и зачем ты пришел?! — Потребовал Эд. В голосе молодого человека звучал лед, а взгляд был полон отчуждения. Эдвард со скрещенными на груди руками стоял перед своим стариком. Если Эд относился к Хоэнхайму презрительно, то Ал смотрел на родителя жалостливо. Ван переводил свой взгляд с одного сына на другого. Хоэнхайм вполне заслужил неприязнь своих мальчиков. — Я понимаю тебя Эдвард, поверь, мне очень жаль, что так получилось. — Пытался загладить вину Ван. — Ты говоришь так будто наступил на ногу. И вообще с каких это пор тебя стали интересовать собственные дети? — А зачем ты приехал, папа? — Спросил Альфонс. Ван не обратил внимание на вопрос старшего сына и посмотрел на младшего. — Затем, что вы мне очень дороги. — Честно признался старик. — Что-то не очень вериться! — Горько усмехнулся Эдвард. — И на каком этапе мы с Алом стали важны для тебя? Тебе же было плевать на семью. Даже когда мама была жива, ты забывал про нас. — Это ни так, я всегда думал о вас, мальчики. Может из меня вышел никудышный отец и муж, но я искренне желаю, чтобы вы простили меня. К тому же мне недолго осталось. Последняя фраза старика повергла парней в шок. Элрики чувствовали себя так, будто их окатили ледяной водой. — Что значит недолго осталось?! — Задал вопрос Эдвард. — Месяц назад, врачи обнаружили у меня неизвестную болезнь, которая отнимает мои силы. — Но ты выглядишь вполне здоровым. — Произнес Альфонс. — Это так, но болезнь пока еще не набрала свою мощь. Даже лекарства такого нет, чтобы побороть этот недуг. Минуту назад, Эдвард буквально презерал своего непутевого отца, а теперь… Эд не знал, что и думать по этому поводу. То, что он испытывал в начале, ушло на второй план, и в душе молодого человека появилось смятение. Элрик-старший отказывался верить в то, что их старик угасает, и он ничего не может сделать. «Сначало я чихать хотел на своего горе-отца, а теперь наш батя страдает за свои грехи.» Мысленно проговорил Эдвард. «Все-таки закон бумеранга существует.» Теперь молодой человек искренне желал, чтобы Хоэнхайм прожил долгую жизнь, а не расставался с ней на половине своего века. «Отец, я не хочу, чтобы ты умерал.» Проговорил про себя Эд, глядя на Хоэнхайма печальными глазами. А в его душе вновь начали кровоточить старые раны, когда они с Алом потеряли мать, а теперь Эд отчаянно хотел не потерять и отца.