Боль порождает боль

С самого раннего детства Аматэрасу спрашивала себя «Кто я?». Находясь в храме, она задала этот вопрос своему учителю и получила такой ответ для Полубогини: «Ты та, кто принадлежит людям и та, кто оберегает их». Спросив тоже самое у других служащих храма, ей ответили: «Ты та, кто принадлежит этому храму и та, кто служит людям. Ты их благословение». На следующий день после того, как Аматэрасу исполнилось тринадцать, она получила проклятую метку и ей сказал на тот момент глава клана Учих: «Теперь ты часть клана Учих и принадлежишь ему. Стань одним из щитов клана. Не предай его доверие». Сейчас пребывая между сном и реальностью, она подумала, что её жизнь теперь принадлежит Мадаре Учихе. Какого её предназначение? Что главное в её жизни? Что такое жизнь? — стало неважным. Дыхание обрывалось, вспоминая касание губ Мадары, ставшего очень близким для неё человеком за время проведённое в новом мире, на своём теле. Она чувствовала дрожь от возбуждения, при том краснея от собственных мыслей и действий, которые свершила и которые желает ещё свершить. Противоречие закралось в закоулках собственного разума девушки. Произошедшее может стать самой большой ошибкой в этой жизни для неё, но такие мысли тут же заглушались громким стуком сердца в груди, отдавая пульсацией в ушах. С упоением утонув в новых чувствах, которые ранее никогда не переживала, настал новый день. Повернув голову набок, молодая ниндзя-медик увидела небесно-голубыми глазами свой предмет воздыхание. Мадара всё ещё спал. Внутреннее возбуждение смешалось с внутренними переживаниями насчёт проведённой вместе ночи. Она краснела как чан, когда в голове возникали слова из их неуклюжего диалога вчера и её «злости» во время него. Много вопросов Аматэрасу задаёт себе на уровне подсознания: о том, что этого не должно было произойти, почему Мадара открылся ей, когда успели зародится чувства к друг другу и о том, что станет с ними дальше. «Я была благословением для людей, щитом для Учих и теперь я хочу решить самой кем мне быть для Мадары. Я хочу стать для него всем в одном. Кажется это называют у людей… любовью.» — в юных глазах искрилась надежда на лучшую жизнь, которую она решила отдать Мадаре. Воспоминания о храме перешли в дрожь в руках. Даже в такой момент Аматэрасу не отпускает прошлое. Боль, что накапливается внутри трясущихся бледных рук альбиноса, поглощает и сердце девушки. В страхе снова прочувствовать ещё сильнее боль, которую та скрывает последние годы жизни и которая бы точно поглотила бы её, если бы не таблетки. Аматэрасу в спешке заглатывает найденную пилюлю. Чувства, что приносили лишь боль отключаются, а воспоминания, пропитанные той же болью, застилает пелена. Уголки губ поднимаются, а серые обычно глаза горят ярко-голубыми цветами, словно как небо жарким летом. Перед ними проносятся самые хорошие воспоминания, что удалось запомнить за две жизни. Потупившись в стену, девушка перебывала в трансе, который происходил всегда после принятия волшебного лекарства, что дарили избавление от оков боли. В медицине то, что происходит с телом девушки называют патологическим тремором*. Почувствовав холодный ветер, что доносился из-за приоткрытого окна в комнате, возвращается из блаженной иллюзии спокойствия в мир, где теперь приобрела смысл жизни, заглушивший кошмар. Из-за холода, появилось желание скорее надеть вещи, которые были разбросаны возле кровати. Её смешило, то как она реагирует на то, что уже произошло между ней и всё ещё спящим Учихой, а именно полыхающие щёки от стеснения и частичной не вере в такую реальность. Но ещё больше этим холодным утром её смешило выражение лица Мадары, которому явно снилось что-то приятное. И это и вправду то вечно напряжённое лицо из-за вражды кланов, смертей и ответственности за будущее своё, своего брата и всех близких сейчас расплывалось в глупой улыбке. Девушка сидела на кровати, прикрывая простыней оголенности. Пронаблюдав ещё немного за тем, как Учиха мирно спит рядом, голубоглазой захотелось его разбудить способом, которым будила того в свои тринадцать-четырнадцать лет вместе с Изуной. А будила он его всегда с ним, заставляя участвовать в реализации большинства причудливых идей, касающихся его старшего брата. Только та, одевшись в свою повседневную униформу ниндзя, приготовилась прыгнуть на Мадару со всей силы сверху, почувствовала как её запястье схватили и потянули на себя, повалив. Девушка, как и хотела, оказалась сверху, но не при тех обстоятельствах, которых желала. Даже лучше. — Амэ, ты уже не ребёнок. — поменялся с девушкой местами так, что теперь он нависал над её лицом, на котором красовалась игривая улыбка, хотя видел он только приковывающие взор губы. Он хотел было коснуться к ним, но замешкался, будто не уверен в том, что делает. — Я и вправду не ребёнок. — неожиданно потянула парня на себя, забывая о том, как хотела сломать пару рёбер, доставив тому неприятностей с самого утра и при этом потом же лечить его оставшееся время, что очень даже вписывалось в её планы провести весь сегодняшний полувыходной с ним. Их поцелуй не был чем-то новым для обоих теперь, но он происходил так неловко и трепетно, что казалось у каждого из них по всему сердцу происходили микровзрывы. Руки самибродили по телу в поисках того, к чему хотели бы прикоснуться в этот раз. Поднимаясь всё выше с торса к лицу и зарываясь в длинные густые чёрные волосы Учихи, Аматэрасу всеми силами отметала свои же сомнения и страхи. Миг, который накрывает пару с головой — сейчас самый важный для неё. Миг есть миг. Длилось раннее удовольствие недолго. По приходу в комнату старшего брата и не найдя его на месте, Изуна решил зайти к Анде. Громкий стук в дверь и голос, что последовал вслед, заставил разорвать поцелуй. Спокойный Мадара на вид сделал последний короткий поцелуй в смявшиеся тонкие губы под вопросы Изуны, адресованные девушке о том, не заходил к ней её брат. Неспешно надевая привычные одежды клана, Мадара и Анда мысленно готовились изъяснится перед Изуной, думая, что их раскрыли слишком быстро. Будучи ниндзя, брат Мадары и так уже понял, что Анда была не одна, а с тем кого он искал. Зайдя в комнату и заприметив бардак, парень залился краской. Выражение его лица выдавало нескрываемою озадаченность и ревность. Его глаз метнулся с взъерошенной девушки на такого же Мадару. Сложив два плюс два тот лишь подтвердил догадки и с тяжестью вздохнул. — Доброе утро, Анда… — сверлил взглядом старшего, а после поприветствовал его коротким поклоном: «Брат…» — Утречка, — весело произнесла, сама уже мысленно думая, что что-то не так, вглядываясь в обеспокоенное выражение лица младшего, — Изуна-кун! — Что случилось? — напрягся Мадара, сразу переходя к делу, заприметив странное движение за окном и уже ощущая чакру других Учих в близи комнаты Анды. — Вы двое выбрали не подходящее время для признаний. Ты же знаешь про недавний инцидент с побегом пленённого Яманака? — парень сжав кулак, нашёл в себе силы говорить быстрее, ведь времени почти не было, наконец глядя в глаза собеседнице. — Тебя обвиняют в сговоре с Сенджу. — на этих словах Мадара взяв на руки девушку, выпрыгнул в открытое окно и ускользнув мимо приблизившихся членов клана, исчез из виду. Изуна лишь снова оглядел опустевшую комнату, что была оставленная в ужасном беспорядке. Какая-то неизвестная режущая боль в сердце, заставила свести брови к переносице. За молодым Учихой появились те, кто собирался схватить девушку, которую в клане звали Мурасаки Анда и которая с недавних превратилась из «Талисмана Учих» в предательницу. Человек, которого пытали в течении долгих недель, украл свитки клана.

***

Хочешь высоко летать — готовься с высока падать. Поэтому малоизвестные призывные животные Тануки принялись создавать иллюзию того, что они могут высоко лететь. Их мир состоит из иллюзии и им это нравится. Нет обязательств перед миром, когда ты не воспринимаешь действительность всерьез и тем более, когда ты её искажаешь. Ложь — лучший инструмент в построении идеального мира для Тануки. Призывными животными же они и вовсе стали лишь недавно из прихоти «поразвлечься». Но и был акие Тануки, которые привязывались к призывателю, наделяя последнего своими силами. Тануки самые сильные призывные животные, которые владеют гендзюцу на том уровне, что ни Учиха, никто либо другой, кто может пользоваться разными техниками иллюзии, не смогут сравнится с техниками Тануки — идеальными лжецами, долгожителями и кочевниками, что вторгаются в чужие миры с помощью своей удивительной силы, чтобы поразвлечься. Можно было бы больше рассказать про многих Тануки, которые поддались своей природной натуре, что и делает в людских сказаниях о них проказниками и обманщиками. Но хотелось бы рассказать про главного Тануки — Съеэмона, который так покорно стал служить Полубогине Аматэрасу. Будучи самым главным лжецом Эмон чувствовал кому можно верить, а кому нет, но не рассчитывал, что когда-либо ещё его смогут одурачить люди, точнее один человек из клана Яманака. Кендо Яманака пробрался в разум животного и нашёл необходимую тому информацию. Сейчас тот лишь хотел отомстить белокурому мужчине, что так нагло проник к тому в голову, устроив бардак, но признаваться хозяйке не спешил. Он, великий Тануки, и так опростоволосился перед каким-то там человечишкой. Шли дни, недели и Кендо Яманаки подарил девушке сильное лекарство, что позволило жить Полубогине более или менее полноценно, принимая его, поэтому Тануки и вовсе забыл про свою злость на Яманаки, отбросив планы по уничтожению человека, который чуть не уничтожил уважение Эмона к самому себе. «Хорошо, что Аматэрасу не узнала иначе было бы плохо. — на подсознании именно так он и думала, так как на самом деле боялся её. — Если бы тогда она не успела уйти из леса, тогда бы он весь сгорел в чёрном огне вместе со мной.» Он помог тогда ей, чтобы спасти свою же шкуру, но позже привязался к такой схожей по характеру на Эмона получеловека, а главное для него — ребёнка. Девочка такая добрая и устрашающая, весёлая, даже больше забавная пакостница как и он, что постоянно жаждет внимания, но подавляет это чувство. «Она лучше меня. В отличии от такого бандита как я, она пытается стать лучше, несмотря на свою сущность.»

***

Небольшое поселение, такое же, по сути, как поселение Учих. Начало утро не задалось, а сейчас Аматэрасу и Мадара на всей скорости прибыли прямо к клану Сенджу. Их встретили глава клана и видимо родственник, о котором рассказывал ей кареглазый друг Мадары из этого клана. — Мы к Хашираме. — держал на руках девушку. — Вы и так это знаете. — максимально нейтрально говорорил. «Беловласка нам не доверяет». — прошептала на ухо Мадаре, заприметив недовольный взгляд Тобирамы — младшего брата Хаширамы, на что Учиха усмехнулся. Красные глаза наблюдали, кажется, за каждым неправильным вздохом, показывая паралельно ко всему откровенное недовольство. Девушка позабыв, что находится всё это время на руках Учихи, успела даже умоститься и не сильно хотела возвращаться к земле, что понял и сам Мадара. Ему нравилось чувствовать силу рядом с постоянно сражающейся с ним Аматэрасу. Беловолосая и так почти всегда побеждала того в боях, если всё зависило от умения выкрутиться в любой ситуации. Она не особо хитрая, больше под описание её подходило слово «непредсказуемая» и иногда «рассудительная», когда та сдавалась быстрее чем обычно, понимая, что сегодня ей не победить чем злила Мадару. «К цели нужно идти даже проигрывая, что делает человека сильнее.» — Я тут. — приземлился радом с неба Хаширама, снаряжённый доспехами клана Сенджу. — Отец, брат, всё в порядке. Дайте мне поговорить с ними. — Хаширама, на тебе ответственность. — сказал старший Сенджу. — Не верь, Учихам и поскорее разберись с этим. — рядом никого не было, потому глава оставил разговор с врагами только на одного своего сына, не видя огромной угрозы в нём. Вопрос оставался в том, как давно Учихи знали местоположение Сенджу. Тобирама обдумывал дальнейшие шаги и пристраивал план обороны в случае неожиданного нападения со стороны Учих. В том укрытии, где они располагались было много раненых. Примерно столько же сколько и у клана Учих. Безрассудно в такое время нападать на Сенджу, но если это всё же произойдёт будет трудно обоим кланам. — Я стану главой Учих. — начал с самого важного Мадара. — До того времени позаботься об Анде. — опустил девушку на землю, которая пребывала в удивлении и недоумении как и его друг Хаширама. — Мой клан собирается уничтожить твой. Анду подозревают в сговоре с Сенджу и убьют, если не вмешаться. Хаширама перевёл взгляд на девушку, что чувствовала такое же смятение, что и он. Не понимая, она ли была источником последней информации, добытой союзным кланом Яманаки для ник или же это ошибка со стороны Учих. Он сжал кулак. Дальнейшие шаги переменят ход истории. То, что Мадара хочет сказать является заветным желанием — объединением кланов и положить конец кровной войне. — Нельзя этого делать. — печать на сердце сработала. — Учихи никогда не склонят голову перед Сенджу. Слишком много крови Учих была пролита ими. Я не буду в этом учувствовать. — прикусывая губу до крови, говорила, чувствуя сильную режущую боль в районе груди. — Это метка говорит за тебя. Хаширама, клан Уздзумаки с вами связан. Они специализируются на печатях… — Я не думаю, что эти чувства идут только из-за печати. Я бы умерла уже, если бы предала Учих из-за неё. Но если, чтобы спасти клан мне нужно убить сейчас Хашираму и весь клан Сенджу, я это сделаю. Никогда Учихи не будут признаны среди Сенджу и в итоге всё закончится тем, вас уничтожат. Может Хаширама и хорошо относится к тебе, но не остальные. Тем более клан Сенджу объединится с другими… — не дав договорить Мадаре, начала она, но девушку также перебили. — Мы правда собираемся объединятся. — Хаширама, говорил очень серьёзно, что даже заставил Мадару напрячься, который не знал в отличии от Анды о таких планах Сенджу. — Чтобы создать деревню, где будет спокойствие, без войн, где мы сможем жить без вражеских настроев против других. Я собираюсь стать главой, но не могу сделать это ближайшее время. — И в чём же проблема, Хаширама?! — не выдержав выкрикнул. В смятой одежде, растрёпанные волосы и настроение, что достигло дна. Она не хотела ничего слышать всего того, что обговаривалось сегодня. Обвинение и сговор против Учих. День должен был быть намного приятнее после открытия друг другу чувств. Так почему же сейчас они обговаривают с заклятым врагом Учих то, как переменить всё, перевернуть с ног на голову? Что ещё за деревня? Их уель — это уничтожения клана Сенджу, а не мир. «Изуна был прав насчёт Мадары. Он идёт против воли Учих. А я? Чью волю мне нужно защищать?» — Нужно время. Отец… Он никогда не согласится объединится с Учихами. В то время, как троица вела переговоры, начался полномасштабный бой на другой стороне поселения. Почувствовав высвобождения знакомой чакры, они ринулись на поле боя так и не решив, что делать дальше. Одна Аматэрасу осталась не услышанная. Слова игнорировали, а отправится с ними в эпицентр событий ей напросто запретили, посчитав слабой. — Ты не сможешь драться. Твоя обязаность лечить тех, кто ранен. Остаёшься здесь. — последние слова Мадары перед тем как исчезнуть с поля зрения. «Я буду служить Мадаре. Мадара Учиха — мой свет и чтобы он не сказал, я буду идти за ним. Прости, Изуна. Я не верю как и ты Сенджу, но если им верит Мадара, я поверю в его веру.» Слишком тяжело. Битва началась. Руки вновь дрожат. Десятая таблетка за день проглатывается, чтобы унять эту дрожь.