Спящие в сердце песка

- И я включил ЕвроНьюс, - договорил Олег тяжелым тоном, а затем - вовсе отчеканил молотом, - а дальше ты знаешь. Сергей глядел прямо перед собой и дожевывал абрикос, зачем-то вертя в руках косточку, а потом поднял взгляд на Олега. Его челюсть задергалась, и глухим, резким замахом прозвучал вопрос: - Ну и зачем ты приперся?! Баба-Яга же прямо сказала Ивану не лезть?! Руки Разумовского вцепились в обивку дивана, он отвернулся, стискивая зубы. Олег, как подброшенный, встал, отошел к шкафу-стенке, оперся о неё спиной и скрестил руки на груди. Лицо его потемнело. Они и раньше не молчали на эту тему, но теперь все урывки складывались в целое. Сергей еще слаб, но они взрослые мужики. Пора «резать, не дожидаясь перитонита»! - И не надо было! В конце концов, Нельсон Мандела из тюрьмы вышел сразу президентом! Но меня подвело собачье чувство… Не долга, дома. Широко раскрыв глаза, Серый снова повернулся к нему. В их выражении проступило что-то… Наивное? Чистое? Разум был полностью открыт. Что же, Олег вздохнул и, перебирая пальцами свои волосы, тоже открылся: - Я устал терять и отбрасывать прошлое. Родителей – забудь, бабку – забудь, свой дом – кроме кулона и одежды, в которой забрали – сгинул. Лучший друг высоко взлетел - и улетел. И вот, я командир отряда, крутой и уважаемый… Но когда увидел, как рухнула уже твоя жизнь - не смог отмахнуться, решил "погеройствовать". Мне так уютно было у этих, затерянных в песках, что я подумал спасти друга - самому создать подобное место. Дом. Договорив, Олег машинально взял абрикос, но бросил обратно. Поднос зазвенел. А рыжий друг сидел неподвижно. Его взгляд то проваливался под лед, то опять выныривал, он сжал рубашку на груди и чуть дергал ткань. Потом обмяк, откинулся на спинку дивана и ответил четко, но тихо: - А я тебе всё сломал. Искалечил, отнял карьеру командира. Дал не дом, а конуру: сделал своей собакой, которую быстро пристрелил, как хозяин-живодер. Разумовский стал тереть ладонями виски, его колени дрогнули. Но, опустив руки, он увидел, что Олег недовольно, с дергающимися щеками, мотает головой: - Нет, Серый, жалеть меня не надо. Волков клацнул зубами и сел, оседлав стул спинкой вперед: - Мы большие мальчики, и каждый огреб за своё. Да, я тех людей возненавидел за тебя. Но увидеть, что ты одержим и сошел с ума, - не захотел, никак не остановил, наслаждаясь пошлой атмосферой Бондианы. И только в клетке понял, что я тоже мясо. Что уничтожил свою команду. Привез простых людей на убой. А впереди - ничего. Лагерный питбуль не смог стать вожаком, бездумно выполнял приказы – и был завален. По заслугам. Бледная искра шевельнулась в памяти Сергея, и он окрепшим голосом сказал: - А я тебя предупреждал, между прочим, в одиннадцатом классе! Олег недоуменно посмотрел на него, вдруг севшего прямо, закинувшего ногу на ногу и сцепившего руки на колене. Сергей же еще громче и тверже сказал: - Говорил не идти в армию, говорил, что там сходу научат подчиняться по свистку. Научили же! А в первый раз ты же меня послушал! Так и было, Олег тоже вспомнил! Послушал, но к концу первого семестра юный Волков махнул рукой на ВУЗ и снова потянулся к «калашникову» … На проводах Серый напился и спел ему в караоке бессмертную «In the Army Now», не забыв актуально переделать строчку про дядю Сэма. Позже, Сергей очень радовался, что эпоха камер тогда еще не пришла, настолько шикарное зрелище не попало на Ютуб. А Олег стал военным и попал под наркотик приказа-подчинения.... Режущая тоска накатила еще сильнее. Олег деланно хмыкнул: - А ты прав… а что теперь? Сидим на пепле и уныло ворошим его. Они не замечали, как стемнело. Сергей встал, прислонился боком к окну и уставился наружу. По его лицу пару раз проскользнули голубоватые пятна фар от машин, пока он не сказал: - Мы в этом пепле лежим, как две тряпки. Как так мы всё разрушили? - Не знаю, - с кривой усмешкой покачал головой Олег. – С детства друг друга поддерживали - и шли вперед, а потом что-то сломалось. И снова в темной комнате повисла тишина. Немые тени и призрачные блики скользили между двумя сломанными мужчинами, как в печальном загробном мире. По лицу Разумовского скользнул очередной отсвет, золотой. И Сергей вымолвил: - Потому что мы друг друга уже не поддерживали, а потакали… Где-то скрипнули покрышки об асфальт. Сергей устало оперся о стекло, Олег смотрел в пол, его брови сошлись в одну линию. - Согласен, - он глубоко вздохнул. – Начал мудрость веков отращивать? - Старость не радость, а прибить некому, - Сергей качнулся назад-вперед, держась за подоконник, потом почти подбежал к выключателю. Тусклый, но приятный желтый свет прогнал тени. - Я пойду, пройдусь вдоль реки. Свежий воздух… - Только не вздумай топиться, - Олег встал, но не пошёл за ним. - Не буду. С моим «вековым багажом» стану мистером Банши и буду выть над омутами до Второго пришествия. Слушая, как Серый шуршит курткой, Олег изучал взглядом абрикосы. Щелкнул замок – съел один, думая, что смотреть в бездну на месте своей жизни – очень тяжело. Скорее всего, и Серый сбежал смотреть туда же и быстро насмотрелся, потому что вскоре на телефон Олега звонко упала смс: «Я у излучины реки напротив заправки, где плиты. Прогуляемся? Ты дорасскажешь». Свежесть синей степной ночи будто похлопала по щекам. Сверчки допевали летние песни, прохлада бодрила, огни улиц перемигивались со звездами. Долина реки не была особенно ухоженной, и, когда улицы остались у Олега за спиной, его поглотили простор невидимых, но пахучих трав и высота ночного неба, где по западному краю еще алела полоса заката. Река Хэрлэн поблескивала среди тающих полос тумана. Этим пейзажем явно любовался Сергей, стоя на условленном месте в своей дутой куртке. Олег подошел, и они молча пошли рядом, угадывая под ногами тропинку. Друг на друга смотреть избегали, но на природе тяжелые разговоры шли легче. Сергея явно прорвало: - Олег… Ты верно заметил, что мы уже большие мальчики, а раз я больше не вишу на тебе больным полотенцем, то давай прямее? Почему ты прилетел за мной в Сибирь ? - Буду прямой, как шпала, - Олег пнул носком ботинка камешек. – Мне стало тебя жалко. И я стал догадываться, что случилось. После итальянской больницы, - он не удержался от долгого взгляда, но Серый окаменел и превратился в сплошной слух, - я спрятался на скрытой своей квартире, где меня накрыло кошмарами. Алжирские приключения, которые Олег всё называл про себя сказкой, вдруг вспучились в его памяти – от ран и стресса – и обернулись ужасами. По ночам Волков часами заново переживал схватку с «Ногтем», и вместо бравады Конана его трясло от понимания, край какой исполинской мерзости он зацепил. Во сне "Ноготь" молотил по трупам людей в ошейниках, которые лежали на черно-белых плитках. Как пятилетка после просмотра ужастика, Олега не выключал свет, не выходил из дома после заката. От алкоголя становилось еще хуже. Иногда Олегу снилась и ТА, что спала под стеклом, от этих редких снов легчало, но потом накатывала ломка, что этот сгусток жизни и нежности – так далеко. Снотворное, посильный изрешеченному телу спорт, музыка немного помогли. И, чтобы отвлечься, Олег стал мониторить судьбу Разумовского, Грома и других наемников. - И узнал, что тебя украли какие-то сектанты. И оказались не ряжеными дуриками. Значит, ты вляпался во что-то очень потустороннее. Я вспоминал затерянный храм, свои кошмары, твоё лицо в Венеции и понял, что ты влип в то, что человек по натуре вынести не в силах. Они остановились, потому что Разумовский вдруг вцепился двумя руками в рукав косухи Олега. Молчал, сжимая ему локоть, но его лицо оставалось спокойным, а в глазах была признательность, от которой становилось неловко. Олег мягко встряхнул его за плечо, и они пошли дальше. Звезды горели совсем бриллиантами. - Ты знаешь, моя «духовность» – две экскурсии в школе по соборам. Но глупо не замечать, что есть то, что человек без закалки выдержать не может, как новобранец – трассу спецназа, и я решил узнать, сколько… Уродства в тебе было своего, а сколько – приползшего снаружи. Ну и… Да, Бабушка-Яга сказала чернявому Иванушке про второй раз. Серый засмеялся печально, но по-доброму: - Остался бы ты с ними. Готовил бы вкуснейший в мире кускус, женился бы на пышногрудой берберке и читал бы вашим детям «Сказку о царе Салтане»! - Ну, вместо этого я посмотрел другую красочную сказку, северную! Нет, нет, не трясись, не будем о Кутхе, выдыхай. Потом поволок тебя огородами в Казахстан, потом был жуткий крюк в Германию через Узбекистан и Болгарию. Как я тебя тащил – отдельная трагикомедия. - Я что-то помню только про какой-то каземат, где впервые очнулся и тебя увидел, и уже про Германию, врача седого, - Серый стянул заколку и распушил волосы, подставляя голову налетевшему ветерку. И помню, что ты уезжал. Как раз снова в Алжир? В реке вдруг что-то плеснуло, кто шустро пробежал прочь от реки, скрываясь в траве. Таинственная степная жизнь отвлекла их. Потом Сергей снова спросил: - Почему ты поехал в Алжир? Олег картинно пожал плечами: - Знаешь, Серый, я бы рассказал тебе что-то загадочное, как ночью к нам постучались таинственные туареги с горящими глазами, но увы. Бабки, Серый, бабки! Кое-что у меня было, но сильно поредело, потому что поддельные паспорта и визы не продают со скидкой даже матерым наёмникам. А еще я пытался искать тебе врачей. Разумовский сорвал стебелек растения и стал грызть со словами: - Оторвал бы мне голову, и всё. - Тогда надо было сразу к тиграм в тайгу из вертолета выкинуть, - зевнул Олег. - Идиот? Они бы съели и отравились. - Точно. Цепи недомолвок лопались, облегчение от сказанного вовремя напоминало очищение гнойника. Хоть и далеко было этим двоим до полного выздоровления. Олег потер легко замерзавшую простреленную руку: - Ладно, на чем остановился? В общем, посмотрел на последнюю свинью-копилку, зарплату грузчика и пошел сдаваться. То есть, написал Джессике Родригез, мол, хранится ли еще мой гонорар Конана. Слава Богу, меня занесло туда именно с ней: она достаточно честная, чтобы блюсти договора, но достаточно дурная, чтобы не послать меня подальше после… Сам знаешь. Сарафанное радио у наёмников отличное. Олег снова что-то пнул, и оно улетело далеко. - Хватит пинать невинные камни, - скрипнул зубами Сергей. – На обратном пути пройдем круглосуточный, кхм, барчик. Можем там брутально, по-мужицки, напиться и набить друг другу морды, на радость местным. Должно полегчать. - Скорее, ты спьяну потащишь искать в степи гробницу Чингис-Хана. Разумовский остановился, как вкопанный, и мрачно протянул: - Не надо! С нашими талантами, мы её еще и найдем! И тогда снова огребут все, а мы – первыми. - Да уж, даже и не шуткой звучит, - Олег медленно втянул носом воздух. – Знаешь, мне нравятся наши разговоры! Это не терпеть - молчать - плеваться ядом - терпеть. Итак, Джесс тоже оказалась в простое, и мы довольно быстро сговорились встретиться в аэропорту Алжира…