Лимоны

По приезде в дом к Олегу Маша старательно поднимала челюсть с пола всякий раз, когда она оглядывалась по сторонам. «Домик в Подмосковье, подарок на свадьбу» оказался целым огромным коттеджем с шикарным ремонтом. Неплохой подарочек… Мария старалась держаться естественно, сейчас было не время расхваливать дизайнерские решения и ландшафтные ходы. — Как же давно я здесь не был… И к лучшему, наверное. Всё с ней связано, — вздохнул Платонов, крепко сжимая переносицу. — Пойдём на кухню. Маша молча кивнула и проследовала за мужчиной. Светлая кухня была не очень большой, но вмещала в себя всё необходимое. Олег открыл шкафчик с посудой и молча потянулся за рюмками. Швецова вызвалась ему помочь, аргументируя это тем, что с посуды неплохо было бы смахнуть пыль, которая могла там остаться (и совершенно точно осталась) за это время. Пока она занималась мытьем, Платонов откопал в недрах непочатую бутылку коньяка в бархатной коробке. Бесцеремонно разорвав, он выкинул её в сторону и с гулким стуком водрузил алкоголь на стол. — Прости, что я, — Олег виновато кивнул в сторону рюмки, — но… — Всё нормально, даже не думай, — заверила его Мария, ставя рядом ещё одну хрустальную посудинку, с которой также смахнула пыль. — Можно мне тоже? — Можно? — Удивился он. — Ты думаешь, я сам всё выпью? Нет… Я не по этой части. Да и вообще, глупая какая-то затея с этим коньяком. — Выпей, — Швецова рефлекторно накрыла его ладонь рукой, — так даже сейчас… правильнее. Мужчина удивленно посмотрел на руку и Маша стыдливо отдёрнула свою, опомнившись. Дружба. Она друг. Его верный и лучший друг. Друг. Друг! Сейчас его так хотелось пожалеть, прижать к себе, позволить быть самым слабым человеком в мире. Каждый заслуживает такого. Даже самый сильный мужчина должен иметь свои объятия слабости, где тебе на ушко шепчут «я с тобой, мы справимся». — Спасибо, что приехала за мной. Я бы точно убил эту мразоту и сел вместо него! — Олег со злостью стукнул кулаком по столу. — Правда, Маш, ты ведь не должна была, а… — Я не должна, но я почувствовала, что тебе нужна помощь и не смогла тебя оставить, — Маша пожала плечами, крутя в руках бокал, к которому даже не притронулась. — Всё позади, видишь? Виновный наказан по всей строгости. — Нет, ничего не позади, ничего! — Вдруг крикнул Платонов. — Как ты не понимаешь, Маша?! От того, что его посадили, мне не стало легче! Сашу этим не вернёшь уже… Ничего уже не будет как раньше! Казалось, что от его голоса в доме скоро начнут лопаться стёкла. Мария сидела, впившись в свои ладони ногтями, чтобы не выдавать своей паники. Платонов смахнул со стола корзинку с приборами и они с гулким звоном рассыпались по полу. В воздухе наконец-то повисла тишина. — Я знаю, — Маша рискнула первой нарушить её, повесив голову, — и я понимаю, как тебе больно. Но ты должен жить дальше, правда. Она… Она бы вряд ли хотела, чтобы ты погибал вслед за ней. Олег, ты должен стараться жить дальше! Хотя бы ради своей любимой женщины. — Любимой женщины, которую убил подонок на папиной машине? — Грустно хмыкнул Олег, закрывая лицо руками. — Женщины, которая тебя любит, — неизвестно зачем добавила Швецова, моментально жалея о своих словах. «Не можешь сдерживать свой язык — заклей рот скотчем! — мысленно кричала она на себя — А ещё следователь!» — Маша, ты права, но… Она была смыслом всей моей жизни, — у мужчины в глазах вдруг мелькнули слёзы, руки задрожали, — я не знаю, смогу ли я когда-то почувствовать что-то подобное. Маша почувствовала, как больно сжалось внутри сердце. Видеть чужие страдания и не иметь ни малейшей возможности облегчить их — вот настоящая пытка. Она, не сдерживая себя больше, кинулась к Олегу и крепко, насколько хватало сил, обняла мужчину. Платонов изо всех сил старался держать в себе всю ту боль, что рвалась наружу. Не хотелось делить её с Марией, но она словно настаивала. Она была здесь ровным счётом для этого. Она поможет. — Если бы не ты, я бы точно закончил после сегодняшнего в психушке, — прошептал он, — спасибо, ты чудесная… Маша не слушала. Она старательно прятала падающие с пушистых ресниц слёзы и всё ещё крепко прижимала к себе мужчину. Он тоже плачет, но ему вроде как и полагалось… А она? На ум сразу пришли строчки классика про то, что любящий должен разделить участь своего любимого. Вот Маша и делит, стараясь выплакать всю боль за него. — Я пойду лягу, голова кругом, — вздохнув, он оторвался от её груди, — весь дом в твоём распоряжении, владей. — Поспи, — спохватившись, Маша ответила на слова Олега только тогда, когда он уже был на пороге, — тебе надо поспать. — Маш… Я хотел бы тебе сказать, что, — начал было Платонов, украдкой поглядывая на Швецову, чтобы не выдать своих слёз. Она медленно подняла на него взгляд и мужчина осекся. — Что? — Ничего. Отдыхай, чувствуй себя как дома. Мария вежливо улыбнулась и отвернулась к окну. Зима. В Петербурге вовсю сугробы своих горожан развлекают, а вот в Москве очень даже тепло, сплошная слякоть… Швецова придвинула к себе тарелочку с лимоном, нарезанным ею же в качестве странной закуски. К выпивке Олег так и не притронулся, может оно и к лучшему… Девушка взяла с блюдца один ломтик и положила в рот. Щеки моментально свело от кислющего вкуса, желудок тоже не заставил себя долго ждать. Что сегодня Маша ела, кроме бутерброда, которым угостила Сашина мама? Кислый лимон был совсем некстати, но уже поздно. Швецова снова принялась прокручивать в голове последние события, захлестнувшие её с головой. Наверное, не надо было Олегу ехать на этот суд… Пусть бы он думал, что это просто чудовищное ДТП, но никак не убийство. Что было в голове у этого придурка, который, обдолбавшись, наехал на бедную девушку? Об этом Мария старалась даже не вспоминать. Платонов, которому пришлось сегодня во второй раз пережить события ушедших дней, держался из последних сил: Мария понимала это наверняка. И его было необходимо спасти, вытащить, помочь победить свою зависимость. Она, Маша, когда-то тоже была зависима от любви, правда отказалась от этого по своей личной инициативе. Олегу же приходится делать это по воле того, кто посмел отнять жизнь у самого дорогого в мире… Маша не представляла, как он прожил всё это время без опоры рядом, она не могла понять, как можно было бросить человека, узнав о его горе. — Как так можно, — прошептала Маша, медленно качая головой, — будто бы у вас нет никаких чувств. По щекам текли соленые слёзы, которые, попадая на губы, так сильно щипали. Нужно было найти гигиеническую помаду, чтобы немного спасти ситуацию. Весь день Мария занималась своей вредной привычкой теребить губы, а лимон ещё больше усугубил ситуацию. Но сил встать не было. Нужно было выплакать всю свою боль, накопившуюся внутри из-за Олега. — Маш, я вспомнил, что забыл тебе про белье сказать… — Платонов зашёл на кухню и увидел, что Швецова в спешке попыталась стереть слёзы, но ничего у неё, конечно, не вышло. — Маша, ты плачешь что ли? «Нет, смеётся, — мысленно отругал он себя, — капитан очевидность!» — Что случилось, Машенька? — Спросил он, присаживаясь на стул рядом с ней. Мария вздрогнула от такой нежной формы её имени. Машенька? Он сказал ей Машенька? — Ничего, ну… Тут просто лимон, и он… Кислый… А я, — тут Маша осеклась, поняв, что врать — это точно не её, — а я несу какую-то ерунду, извини. — Кислый лимон? — Впервые за всё время, что Швецова знала его, Олег улыбнулся. Пусть чуть-чуть, кончиками губ, но улыбнулся. — Очень кислый… И жёлтый, — вздохнула Мария, отодвигая от себя тарелку. — Так почему ты плачешь? — Мне не верится, что на всей планете не нашлось ни одного человека, который бы смог поддержать тебя, — Маша едва сдерживала себя, чтобы снова не заплакать, — я не знаю, как ты это вынес. — Может быть всё это правда стоило того, чтобы я понял, что те люди вовсе не друзья, — Платонов снова сник, — друзья ведь не только для того, чтобы весело было день рождения проставлять нужны, да? — Да, — шепотом ответила Мария, снова теребя свои губы, — мне жаль, что так вышло. — Маша, я нашёл настоящих друзей. Знаешь, что Курочкин сейчас меня десять минут по телефону расспрашивал какая поддержка мне нужна, нужна ли вообще и умолял обращаться к нему по любому поводу? Лёня, Федя… Вот, кто настоящие друзья, мне и такого короткого времени хватило, чтобы это понять. — Губы Олега снова тронула слабая улыбка. — А… Я? — Спросила Маша, поднимая на мужчину взгляд. Он ничего ей не ответил, а только посмотрел в её заплаканные глаза своими такими же и ещё теплее улыбнулся. Девушка долго смотрела на него, пытаясь понять, что происходит, и как только в голове блеснул огонёчек верной мысли, Маша улыбнулась ему в ответ. — Я пришёл, чтобы достать тебе постельное белье, но теперь думаю, может… — Достань мне постельное бельё, — осторожно перебила его Швецова, все ещё не переставая улыбаться, — нам обоим пора ложиться спать.