Серебряный башмачок, или Если бы Тотошка...

С утра Урфин Джюс продолжил путь верхом на запряженном Топотуне - к немалому удовольствию медведя. Нет, он не прятался от разговоров в фургоне (слышать голос Нимми Эми ему было приятно, что бы именно она ни говорила) и, тем более, от вопросов Тилли-Вилли. Просто теперь пришел его черед приставать к Чарли с вопросами о Большом мире. А их количество после пролистанных ночью при свече книжек набрало критическую массу. Элли, разбуженная в дорогу с рассветом, ностальгически досыпала на собственной старой кровати под неровный стук колес по выбоинам дороги из желтого кирпича, которых, чем дальше в лес, становилось все больше - но рессоры дядиной конструкции смягчали тряску, по-настоящему баюкая в резонансе с чеканным шагом неутомимых дуболомов за стенами фургона. В общем, спалось не хуже, чем тогда, когда домик несло ураганом, и поднялась она только к полудню. Да и то лишь потому, что дядя остановил фургон, прокричал, что видит у поворота дороги любопытный столб - и догадавшись, что это такое, девочка выскочила прямо в ночной сорочке. Знакомый столб с роковой табличкой и в самом деле встречал её там же, где в прошлом году. Только теперь за ним никто не ухаживал, он был весь опутан плющом, и надпись на заросшей табличке не читалась. Но этого и не требовалось - Элли помнила её наизусть: "Путник, торопись! За поворотом дороги исполнятся все твои желания!" - Это ж надо было купиться на такую разводку для грудных младенцев! - девочке было так стыдно, словно это произошло вчера. - Грудные младенцы читать не умеют, - заметил Тотошка. - Но да, я тоже повел себя, как глупый щенок... - Нет-нет, ты как раз был на высоте. Так смело бросился меня защищать! - Это мой долг, - ответил песик без ложной скромности. - Вот только я с ним плохо справился. - Ничего не плохо! - горячо возражала Элли. - Вел себя как настоящий герой, чуть не погиб, полз за Людоедом до последнего, теряя сознание... Просто что ты мог против него сделать, такого большого? Самолюбивому Тотошке, несомненно, была приятна вполне заслуженная похвала, и все же он не мог не признать: - Спасли тебя все-таки Страшила и Железный Дровосек. А меня самого спасать пришлось. Все присутствующие, конечно, не раз слышали эту историю. Где-то поблизости в лесной глуши, за уже заросшими тропами, таился опустевший замок Людоеда, из которого самоотверженные друзья освободили Элли, а потом и расправились с его жестоким владельцем. Взгляд Элли скользил по верхушкам деревьев - не выглянет ли из кроны добрая и смелая Белка, которая поведала друзьям о случившемся и провела их до самого замка, хотя ужасно боялась Людоеда? Увы, она, вероятно, не знала, что с колонной непонятных деревянных людей, от которой все лесные жители заранее спешат на всякий случай подальше скрыться, следует благодарная ей маленькая девочка, спасенная её неравнодушием. Тилли-Вилли выдернул столб, переломил и раздавил обитой железом стопой в щепки вместе с табличкой. Но старая заноза в душе от первой смертельной опасности, когда Элли убедилась в правоте слов доброй волшебницы Виллины "Не везде наша страна хороша", так и осталась. - И все-таки, откуда замок в таком глубоком лесу? - продолжал размышлять Чарли в пути, верхом на кОзеле. - Это сейчас лес, - отвечал ему Урфин со спины медведя, тянущего ту же оглоблю. - А была оживленная дорога из столицы Нараньи в удел принца Бофаро, по которой затем и сама столица перетекла. Наверняка в стороне от неё находились поместья Балланагарской знати. И замок Людоеда - интересно, как его звали? - просто последний из них, дотянувший до наших дней. - Не исключено. А поскольку Элли описывает Людоеда высоким даже по нашим меркам, это в копилку твоей версии о рослых балланагарцах. - Может быть, мои родители - не рудокопы, а слуги Людоеда, бежавшие в Голубую страну, когда он взялся их есть? - предположил Урфин и надолго задумался, какой из вариантов был бы для него более лестным. Элли испытывала странное чувство. Дорога из желтого кирпича, которая в прошлый раз бесконечно тянулась долгие дни, с трудом преодолеваемая её маленькими шагами и особенно рыхлыми соломенными шагами Страшилы, теперь с грохотом проносилась за окнами фургона, как проносятся воспоминания о пережитом. Такими темпами они вот-вот должны встретить Льва, который обещал ждать на месте их драматического знакомства. И в самом деле - Тотошка внезапно забеспокоился и выпрыгнул из фургона прямо на ходу. Лев был не один. Десятки глаз осторожно наблюдали из зарослей за странным, но грозным войском. Мартышки и павианы прыгали по ветвям. Самого льва окружала представительная свита. Пара медведей, пума, черная пантера, несколько рысей и, бок о бок с ним, молодая грациозная львица, глядящая на него с такой нежностью, что Элли понимающе улыбнулась, а Лев смущенно отвел взгляд. Тотошка немедленно разыграл сцену, о которой они договорились со Львом ещё дома у Урфина - ринулся на него, будто бы защищая Элли, а тот разинул свою свирепую пасть. - "Как тебе не стыдно обижать маленьких?" - Элли с серьезной миной попыталась строгим голосом процитировать саму себя, но не выдержала и прыснула. - С подругой познакомишь? - Ох, и бойкая ты! - усмехнулась львица. - Именно такой я тебя и представляла по его рассказам. Нашего рода, даром, что человеческий детёныш. К сожалению, полностью отыграть эпизод их знакомства не представлялось возможным: Страшила и Железный Дровосек, на которых Лев тогда напал, пытаясь скрыть свою трусость, продолжали томиться на башне. И горечь этого факта мешала удариться в приятные воспоминания. Лев стал настойчиво уговаривать Элли, чтобы она продолжила путь верхом на нем. - А это не уронит твое достоинство? - Наоборот! Ты же фея. - И тут начинается, - вздохнула девочка. - Ладно, дай хоть прихорошусь, серебряный обруч надену... С обручем она, конечно, не удержалась показать зрителям трюк "исчезающий лев", и звери, которых становилось все больше, с трепетом смотрели на восседающую на Льве могущественную феечку, увлеченную светской беседой с идущей рядом львицей. Элли помнила, что вскоре дорога должна была выйти на большую поляну. Здесь Лев собирался окончательно расставить все точки, призвав присоединиться к походу. Поляна оказалась плотно заполненной зверями. Урфин со страхом наблюдал эти продолжающие расти ряды хищников и суровых разумных быков. Вероятно, здесь были не только сторонники опального Льва, а и случайно оказавшиеся рядом зеваки. Но если хотя бы половина присутствующих поддержит призыв, деревянное войско будет смотреться на их фоне не так уж и эффектно. Ему уже казалось однажды, что он теряет над ним контроль, когда Чарли затеял свои малопонятные реформы. К счастью, теперь оно подчинено генералиссимусу Тилли-Вилли с его наивной сыновней преданностью, то есть фактически ему самому. И вот теперь ему придется считаться с довольно грозными союзниками. Но уязвлённое самолюбие вскоре уступило место страху. Если слуги Бастинды смогли одолеть такую орду даже без пресловутых Летучих обезьян - каковы у них шансы на победу? Пусть деревянным солдатам не страшны ни железные клыки и клювы, ни ядовитые жала черных пчел, пусть пороховые гранаты Чарли - действительно мощное убойное оружие... Но кто знает, что ещё припасено в арсенале злой волшебницы? А если она успеет отыскать башмачки?.. От невеселых размышлений его отвлек Чарли. Они давно заранее обсудили, что хозвзвод капрала Ельведа будет послан вперед, к разведчикам, которые, по его расчетам скоро должны достичь первого оврага и начать сносить к нему деревья для моста. Обученный наведению мостов фиолетовый взвод уже был снабжен инструментами из дома Железного Дровосека, и Урфин дал им впридачу плотницкие инструменты из своего хозяйства, строго наказав обращаться с ними аккуратно. Между тем Лев вскочил на крышу фургона, и на поляне воцарилась гробовая тишина. - Звери и птицы! Я уже не царь, и это ваш выбор. У меня нет права никому ничего приказывать. Но я также не собираюсь сейчас проводить Вече, что-либо обсуждать и ставить на голосование. Я хочу, чтобы вы меня услышали и каждый сделал собственный выбор лично для себя. На Вече много говорили о том, что кровь наших братьев и сестер, погибших у переправы - на мне, который втянул вас в чужую войну. Я не буду напоминать, что она никому не казалась чужой, когда начиналась. Не буду и спорить, грозит ли опасность порабощения Бастиндой каждому из нас. Я хочу лишь озвучить то, что знает каждый, но никто не решается произнести вслух: на самом деле их смерть на совести трусов, бежавших с поля боя. По звериным рядам тихо прокатился рыкающий ропот, но Лев не стал выдерживать паузу и продолжал, повысив голос: - Как вы знаете, я до последнего времени был трусом, поэтому не могу осуждать трусов. Я просто хочу, чтобы трусы на этот раз оставались дома. Вы видите наших новых союзников - деревянных солдат и их полководца, обитого железом. Каждый из них в состоянии держать оборону так же, как до последнего держал её Железный Дровосек. Нет, лучше, потому что они неуязвимей для пчел Бастинды. Но это не значит, что новый поход будет менее опасным. Звери и птицы! Наверняка будут новые жертвы, и не все, кто отправится в этот поход, вернутся из него. Но каждый, кто вернется, до конца дней останется в ореоле славы великой победы над злой волшебницей, о которой затем его внуки будут рассказывать своим внукам. Я, Смелый Лев, не хочу делиться этой славой ни с трусами, ни со случайными попутчиками. И не хочу погибнуть рядом с теми, чей труп будет лежать хвостом к противнику. Те, кто сегодня уйдут, будут до конца дней жалеть об этом, когда выжившие вернутся с победой. Но я прошу присоединиться только готовых к тому, что не вернутся именно они. На этот раз мне не нужно большое войско. Мне нужна кучка смельчаков, готовая идти до конца. Многие слышали, как по дороге в Изумрудный город я заснул на Маковом поле за Большой рекой, и как меня вытащили оттуда полчища маленьких полевых мышей. Раньше я думал, что им это удалось потому, что их было много. После нашего поражения понял: гораздо важнеё было то, что они действовали слаженно, одной командой в едином порыве. Трус на поле боя - это не просто ноль, это перечеркнутые усилия минимум одного смельчака. Вот такая арифметика. И последнее. У нас мало времени. В прошлый раз длинный кружной путь привёл к тому, что колдунья рано узнала о наших планах. Поэтому мы пойдем напрямик через Тигровый лес. Каждый, кто сейчас недовольно зарычал, пусть подумает, насколько Бастинда со своими слугами сильнее и опасней Саблезубых тигров. И ещё раз взвесит, а касалось ли его то, что он сейчас услышал, или ему лучше вернуться домой. У меня всё. - Ну, парень, ты отжёг! - восторженно сказал Чарли, когда Лев спрыгнул с фургона. - Это было мощнее монолога Генриха V перед битвой при Азенкуре, который я зубрил в школе. - Какой ещё монолог? - сердито проворчал Лев. - Высказал то, что накипело за эти месяцы... А заметно поредевшие звериные ряды кипели и бурлили горячими спорами, в результате которых продолжали редеть. В конце концов осталось меньше половины, но Урфина это теперь не радовало. Уже начинало темнеть, однако Чарли решил двигаться дальше. Дуболомы, Тилли-Вилли и тянущие фургон Топотун с кОзелом не нуждаются в сне и отдыхе, девочки могут спать в фургоне всю ночь, а они с Урфином будут сменять друг друга на вахте. - Надо было с самого начала так сделать, а я, старая копчёная селедка, не сообразил. Только потеряли несколько часов. Они нам ещё аукнуться могут. Лев прав - слухи бегут впереди нас, и надо спешить, если хотим застать Бастинду врасплох. - Да ладно, - благодушно возразил Урфин, - сколько там мы потеряли? Зато Нимми Эми, наверное, было приятно переночевать в родном доме? Моряк поглядел на него как-то странно, с интересом и суровой теплотой. - Откровенно говоря, не очень. Она ведь по твоему требованию должна его покинуть... Урфин опустил голову и ничего не сказал. Только порадовался, что филин не был свидетелем этого разговора, иначе его сейчас клевали бы с двух сторон. Быстроногие звери-союзники были отправлены вперед, чтобы к приходу колонны успеть и отдохнуть, и подключиться к строительству моста, в котором у них уже был опыт. Тилли-Вилли, чье засветившееся в темноте клыкастое лицо повергало в невольный трепет даже Смелого Льва, скомандовал построение... Овраг был достигнут неожиданно быстро, однако и работа над мостом - основательным, способным выдержать и фургон, и Тилли-Вилли - близилась к завершению. Элли, Лев и Тотошка осторожно подошли к краю расщелины, вспоминая, как Лев переносил через неё спутников, дрожа от страха и преодолевая его с каждым прыжком. - А знаешь, Элли, - говорил ей Лев, косясь на подругу, которая у фургона о чем-то весело шепталась с Нимми Эми, - я ведь и трусом-то себя почувствовал после того, как побоялся признаться ей в любви - а вдруг откажет? А когда вернулся и стал царем, тоже медлил - как теперь узнать, любит ли она меня на самом деле? За царя кто угодно пойдет... Элли смеялась, расчесывая ему густую гриву: - Кажется, я была права: смелость оказалась просроченной... - Издевайся, издевайся... Когда свергли, было не до того - я винил себя в нашем поражении и не смел на неё глаз поднять. К тому же ей досталось от ворон при переправе. И только вернувшись от вас, первым делом отправился к ней и выложил все, что несколько лет носил на сердце. Оказалось, она все эти годы ждала от меня этих слов. И на войну тогда отправилась ради меня. Где были мои глаза? - Вот! Зрение тебе, дорогой Лев, надо было просить у Гудвина, а не смелость, - Элли поцеловала его в мокрый нос и тут же бросила лукавый взгляд в сторону львицы - эта хоть не начнет глупых шуток про "ревность", как Нимми? Урфин и Чарли говорили со зверями о более приземленных вещах. - А ведь эти махайродонтины... - Кто? - переспросил Чарли. - Это у вас так ископаемые саблезубые тигры называются, я в Эллиной книжке посмотрел. Гомотерии, а может быть, смилодоны, только эти побольше будут. Я к тому, что им этот овраг должно быть нетрудно перепрыгнуть - неужели не пытались? - Пытались, конечно, - рассказывали звери, - иначе откуда бы мы о них знали и почему так боялись. Мы от страха начали сбиваться в стаи, и шальные одиночки почувствовали себя в нашем лесу неуютно. - То бишь, если мы выдвинемся плотной стаей, они не рискнут на нас напасть? - заключил Урфин. - А если рискнут, то мы должны быть готовы их встретить, - сказал моряк. - Но лучше, конечно, выжать эффект стаи максимально. Переход по мосту прошел без проблем, и Чарли начал перестраивать войско для прохождения через Тигровый лес. Теперь фургон был со всех сторон окружен зверями, а их в свою очередь прикрывали с флангов две колонны дуболомов, где по всей длине равномерно распределялись капралы с острыми саблями и гренадеры с гранатами наготове. И над всем этим пылала в предрассветной мгле жуткая маска Тилли-Вилли, чьи острые клыки способны были вызвать у Саблезубых тигров комплекс неполноценности. С первыми же шагами дуболомы грянули свой хит "Бастинда - дрянь!", а звери одновременно издали многоголосый рык и рев. Лес пробудился от страшных звуков, предварявших появление невиданного монстра. Деревянные разведчики теперь шли в общих колоннах с дуболомами. Разведку осуществляли обезьяны, прыгавшие высоко по деревьям, в недосягаемости для тигров. Они и рассказали, что произошло. - Искры пылающего огня вспыхнули в концах ночного леса. Пламя в тигриных глазах горело жгучим страхом и воспаряло на крыльях ужаса, гнавшего их прочь от приближавшегося войска навстречу заре. Черным молниям подобно рассекали тигры темень чащи. Сердца их колотились, сжатые клещами смертного ужаса, и казалось, вот-вот порвутся жилы. И когда звезды отбросили копья, а небеса увлажнились слезами, тигры, замершие было у разверзшейся на их пути пасти преисподней, разом ринулись в мрак предвечной бездны, как агнцы, обреченные на заклание. - Ведь можем же, друзья? - довольно сказал Лев. Да, произведенный эффект превзошел все, даже смелые ожидания... Второй расселины достигли, когда уже совсем рассвело. Наведение моста надолго приостановило колонну, рассыпавшуюся в обычную толпу. Эта щель была не только намного шире первой, но и несравненно глубже. Лишь улегшись на краю, можно было осторожно заглянуть вниз. Взгляд спускался по отвесным стенам оврага и тонул в непроглядной тьме. - Что же случилось с тиграми? - спрашивал себя Чарли. - Страх заставил их совершить коллективное самоубийство? Или все-таки... - Думаешь, овраг соединен с Подземной страной? И она аж сюда тянется? - догадался Урфин. - Возможно ли такое? - Легенды утверждают, что один из входов в Подземье и пункт наблюдения за изгнанными в Пещеру людьми Бофаро находился в его бывшем уделе, то есть в Изумрудной стране. Но думаю, они что-то путают. - Что саблезубые тигры появились после землетрясения вместе с оврагами - это факт, я уже говорил, - заметил Лев. - Так что вполне их могло выбросить оттуда, а теперь они от страха решили вернуться в родные края. Сомневаюсь только, что люди в состоянии жить в той же части Подземья, где эти твари. Это, кстати, может объяснять, почему они вели себя как неразумные, хотя и хищники. - В Волшебной стране все хищники разумны? - уточнила Элли. - Насколько я знаю, да. - Значит, и дикий кот, который напал на Рамину? Он, получается, как Людоед в животном мире? Хотя ведь и король Тонконюх говорил, что лисицы до переселения охотились на её народ... Я думала, разумные хищники охотятся только на неразумных, неговорящих животных. - Всяко бывало в истории, - опустил глаза Лев. - У нас тоже есть свои легенды. Говорят, разумные животные в Волшебной стране начали враждовать между собой после того, как стали воевать люди, по их примеру. А по замыслу создателя Волшебной страны чародея Гуррикана было не так. - Он разве не Гуррикап? - удивилась Нимми, и знаток фольклора Урфин подтвердил, что эту полумифическую личность, чей гигантский замок, впрочем, до сих пор можно видеть в окрестностях Голубой страны, называют по-разному. - Некоторые дивные сектанты вообще называют его Торном из Атлантиды. Сразу за оврагом войско было снова перестроено. Теперь основные силы дуболомов и животных рассредоточились к северу от дороги, вымощенной желтым кирпичом. Чтобы не повторить роковую ошибку Первого звериного похода, было решено форсировать Большую реку широким фронтом и так же двигаться к Изумрудному городу. Чарли вымачивал и смолил дуболомов во время двухнедельной подготовки к походу отнюдь не для того, чтобы придать им брутальности, и не от нечего делать включил в их строевую подготовку обучение стилям плавания. Им предстояло не просто пересечь реку вплавь, а в обнимку образовать собой импровизированные плоты для переправки грузов и некрупных зверей. Красный взвод был отправлен на юг, чтобы двигаться через маковое поле, чей усыпляющий аромат, некогда сваливший с ног Элли, Тотошку и Льва, не опасен для деревянных людей, а также страховать, если кого-то отнесет туда течением. На каждом участке наступления был свой гренадер, порохобот, запас гранат и пороха. Действия должны были координироваться птичьей службой, которую возглавила Кагги-Карр. Переправа проходила на удивление гладко и быстро. Большинство зверей не тратили время на создание плавсредств и преодолевали реку самостоятельно - даже кошачьи, вдохновлённые личным примером Смелого Льва и его боевой подруги, которые ещё и переправляли на спинах с десяток обезьян. Генералиссимус изначально делался с расчётом на плавучесть, и его лишь предстояло усилить парой поплавков из пробкового дерева. Хуже обстояло дело с фургоном. Если бы Чарли успел законопатить щели и хорошо его просмолить, Убивающий домик с такими же поплавками мог бы стать плавучим домиком-амфибией. Но решение взять его в поход было принято слишком поздно. Теперь приходилось переправлять фургон на большом, а значит, неповоротливом плоту, яростно орудуя шестами. Их все-таки снесло к Маковому полю, и Тилли-Вилли, шагая по заросшему камышом берегу, тянул плот на канате вверх по реке к дороге из желтого кирпича. А там ждала неприятная новость. - Волки Бастинды полукольцом сторрожат окрестности Изумрудного города, захватывая и Дозорную башню, - докладывала Кагги-Карр данные птичьей разведки. - Эти меррзкие недоворроны кружат, наблюдая за доррогами. - Нас все-таки обнаружили. Вот зачем я потерял время, останавливаясь на ночлег? - ругал себя Чарли, и Урфин в который раз восхищался силой духа этого человека, способного вслух признавать свои ошибки и брать на себя ответственность за неудачи. - Перестань, дядя Чарли, - рассудительно заметила Элли. - Нашумели мы уже в лесу, особенно в Тигровом. А после этого двигаться быстрее никак не могли из-за мостов и переправы. - Возможно, ты и права, брамсельный ветер. Но что же теперь делать? - Наступать! - рявкнул Лев. - Бастинда была в Изумрудном городе вчера, а значит, до завтра не появится, - сказала ворона. - Если наступать, то не откладывая. - А вы, горячие головы, подумали о Страшиле и Железном Дровосеке, которые у них в заложниках? - И ещё Дин Гиор с Фарамантом в городе, - напомнила Элли. - Да, тоже по моей вине, мачты и реи, и сильно усложняя дело. Мы рассчитывали внезапно захватить башню и освободить узников. Но теперь, если мы прорвем оборону, их успеют перевести в другое место. Не сомневаюсь, что Бастинда оставила распоряжения на такой случай. На самом деле Чарли подозревал, что Железный Дровосек в таком случае, в отличие от Страшилы, будет попросту уничтожен, но, разумеется, не стал озвучивать эту мысль при Нимми Эми. – Еще в детстве, - сказала Кагги-Карр, - я слыхала от дедушки, что из башни идет подземный ход куда-то далеко на юг. Наверняка дальше, чем стоят волки, и мы бы могли им воспользоваться. Правда, дедушка говорил, что ход давным-давно заброшен, потому что в нем завелись чудовища. - Подземные чудовища после саблезубых тигров нам не страшны, - улыбнулась Элли. - Но как узнать, куда выводит ход? - А скажи, Элли, - спросил вдруг моряк, - не оставила ли ты в Канзасе серебряный свисточек мышиной королевы? - Рамины? - Да, ты её так, кажется, называла. Девочка полезла в рюкзачок: - Свисток у меня с собой, вот он... Думаешь, мыши могут знать о подземном ходе? - Почему бы нет? Они всюду шныряют... - Да, но работает ли он? Я им никогда не пользовалась. - Вот и проверим, - резонно ответил Чарли. - Хорошо. Но тогда, дядя, крепче держи Тотошку - у него на мышей аллергия. - Не аллергия, а охотничий инстинкт! - обиженно уточнил пёсик.