Серебряный башмачок, или Если бы Тотошка...

- Жалкий самовлюблённый трус! - повторила стоящая в дверях девушка-жевунья. Элли уже знала, кто это. На третий день пути в Изумрудный город они с Тотошкой и присоединившимся к ним Страшилой наткнулись на ржавевшего в лесу на протяжении года Железного Дровосека. Раньше он был обычным человеком из мяса и костей, которому случилось полюбить девушку из своей деревни - по его словам, такую прекрасную, что луна при виде её покрывалась от зависти пятнами. Тётка, у которой она жила после смерти родителей бесплатной работницей, держа на себе все хозяйство, имела на неё свои виды, поэтому пообещала злой волшебнице Гингеме набрать большую корзину самых жирных пиявок, если та расстроит их свадьбу. Недолго думая, Гингема заколдовала фамильный топор Дровосека, который стал раз за разом калечить его, отскакивая от дерева. К счастью, Дровосек был в приятельских отношениях с лучшим кузнецом и жестянщиком Голубой страны Ку Клипом из той же деревни. Он изготавливал ему утраченные части тела - сперва ноги, затем руки, а когда Гингема рассвирепела окончательно, то и голову. Его, в отличие от Страшилы, даже не смущало, что в железной голове не было мозгов: она все помнила, соображала не хуже прежней (Дровосек особо и не был светочем интеллекта), зато стала устойчивой против новых выходок топора, а девушка утверждала, что его новое - блестящее! - лицо ещё краше прежнего. Но когда он, уже вообразив себя победителем, оказался разрублен пополам, а Ку Клип, изваяв ему железный торс, не смог снабдить его сердцем, Дровосек ощутил себя недостойным своей невесты. Он вернул ей данное слово и пожелал встретить настоящего человека, а не ущербного бессердечного инвалида. Напрасно она уверяла его, что по-прежнему любит и будет ждать, когда он выкинет эту дурь из железной башки. Дровосек поселился в лесной глуши у другого конца Голубой страны, подальше от бывшей любимой. Не нуждаясь больше в еде и одежде (разве что в запасах машинного масла), он, однако, продолжил заниматься прежним бизнесом, собираясь оставлять ей через кузнеца заработанные средства, чтобы могла обустроить свою жизнь, даже если не повстречает богатого жениха. Ливень, застигший его врасплох без масленки, разрушил все планы. Узнав, что набитый соломой Страшила собирается просить у Великого и Ужасного Гудвина мозгов, которых ему недоставало по заверениям нахальной, но доброй вороны, Дровосек, много передумавший за год вынужденной неподвижности, решил идти вместе с ними Изумрудный город в надежде получить от Гудвина сердце. Элли с радостью приняла в компанию нового спутника. Тем более, волшебная книга Виллины предсказывала, что великий волшебник Гудвин вернет домой маленькую девочку, занесенную в Волшебную страну ураганом, когда та поможет трем существам добиться исполнения их самых заветных желаний. Два существа с заветными желаниями уже в наличии, а значит, все пока идет, как написано. Книга Виллины ошиблась лишь в одном: Гудвин оказался вовсе не волшебником. Он, как и Элли, был жертвой урагана, четверть века назад занесенный сюда из Канзаса на ярмарочном рекламном воздушном шаре. Опыт циркового артиста позволил ему создать репутацию волшебника и успешно пользоваться ею до того самого дня, когда, заинтересовавшись серебряными башмачками на Элли, согласился её принять. Из-за недосмотра слуг девочке удалось взять с собой на аудиенцию Тотошку, который и унюхал за ширмой маленького человечка, управлявшего глазами Живой Головы из папье-маше на троне и требовавшего в рупор невозможного - чтобы Элли освободила Фиолетовую страну от злой волшебницы Бастинды... Во всем повинившись под бременем внезапного разоблачения, Гудвин, однако, умудрился как-то исполнить заветные желания новых Эллиных друзей, да так, что те остались вполне довольны. Дровосек утверждал, что полученное сердце (шелковое, набитое опилками, как признался ей Гудвин уже в Канзасе) - доброе и любящее, и сразу же после отбытия Элли и Гудвина на починенном по такому случаю воздушном шаре в Канзас он вернется в Голубую страну к своей невесте, если она его ещё ждет. Продолжение этой истории Элли узнала только вчера, спустя много месяцев. Проводив воздушный шар и простившись со Страшилой, которого Гудвин оставил своим преемником в Изумрудной стране, Железный Дровосек вместе с бывшим Трусливым Львом - их третьим спутником, получившим от Гудвина смелость (или, как подозревала Элли, просто поверившим, что достаточно смел - а это, как она успела убедиться в пути, было чистой правдой) - отправились в обратную дорогу. В лесу Саблезубых тигров они вдвоем дали чудовищам новый отпор, так что в родных краях Льва, несколько отставшего от слухов о своих подвигах, встретили как героя и провозгласили царем зверей. Дровосек же не мешкая вернулся к своей невесте Нимми Эми. Прем Кокус пересказывал разные трогательные слухи об их встрече, впрочем, резонно замечая, что у неё не было свидетелей кроме девушкиной тетки, а та едва ли стала бы делиться подробностями. Все знали, что они поселились в его хижине в лесной глуши у дороги, вымощенной желтым кирпичом, и сразу приступили к строительству нового дома. Но никто не догадывался, какую бурю вызвали эти события в душе у Урфина Джюса. Уже практически забытый как незначительный досадный эпизод образ дерзкой Нимми, почти открыто выпроваживавшей его в день гибели Гингемы из тёткиного дома, где сама была на птичьих правах, теперь начал преследовать его непрестанно. Жёг и хлестал насмешкой, вдвойне, втройне унизительной тем, что она предпочла ему урода и калеку. - Чем я хуже? - спрашивал он себя. Иногда, забывшись, спрашивал вслух - и дремлющий на балке филин приоткрывал глаз и неодобрительно ухал. Казалось, он сходит с ума. Занесенные ураганом сорняки пришлись весьма кстати: он вымещал на них всю злость, рубил их, крошил в месиво и даже радовался, когда утром его встречала молодая поросль, на борьбу с которой можно было переключиться от мыслей о Нимми - низкой, грубой, культурно неразвитой жевунье, ценящей живую жестянку с топором выше него. А когда по совету Гуама он высушил их на солнце и обнаружил чудесные живительные свойства полученного порошка... Какая там "прозорливость"! Деревянных солдат он начал делать вовсе не для борьбы с Бастиндой, которая ещё никак себя не проявила (правда, буря, принесшая Урфину семена, прокатилась и над Изумрудным городом, а на следующий день случилось солнечное затмение, которое многие сочли тревожным знаком). Все его мысли сперва были лишь о Нимми Эми и её железном хахале. Разрушить, растоптать их уютное гнёздышко, насладиться её унижением... В процессе его амбиции возросли. Теперь целью Урфина стала не одна Нимми, а вся Голубая страна - её расплата за многолетнее пренебрежение им, признание по достоинству его заслуг и установление его господства. Без труда захватив власть в Когиде, он начал готовиться к Большому походу. Но все случилось куда лучше: Бастинда, сама о том не догадываясь, подыграла его планам. Не пришлось отбирать власть у новоизбранного правителя Голубой страны Према Кокуса - он сам, по собственной воле передал её под многоголосый перезвон бубенчиков, сопровождавший всеобщее одобрение жевунов, в глазах которых Урфин со своей Непобедимой армией был не узурпатором, а защитником страны от вероятного нападения злой волшебницы. Над дуболомами больше никто не насмехался, как давеча дети в Когиде, дразнившие их голыми (так что пришлось по совету мудрого филина рисовать им разноцветные мундиры). И Нимми Эми взял служанкой в свой дом не силой, а, можно сказать, спасая ей жизнь. Вот только радости все это ему не доставило. Этот Чарли-с-горы спрашивал, почему он свернул создание новых солдат. Потому! - Когда Ник узнал, что его друг Страшила Мудрый взят Бастиндой в плен, - Нимми, спускаясь с крыльца, продолжала хлестать Урфина словами и презрительным взглядом, - он не раздумывая бросился ему на помощь. Один. Дровосек не обманывал: его девушка действительно оказалась необычайно красивой, по крайней мере, в гневе. Кстати, сейчас Элли впервые услышала его имя. За все дни их знакомства оно ни разу не прозвучало. Да и Нимми он никогда не называл по имени. Прошлое было для него перевёрнутой страницей, к которой тяжело возвращаться. В последний раз пожимая ему сильные железные руки через борт корзины воздушного шара, девочка верила, что оно снова станет настоящим. Оно и стало - но совсем ненадолго... - Очень умный поступок! - саркастично проскрипел ей в ответ Урфин. - Достойный моих дуболомов. Ему в итоге даже звериное войско Смелого Льва не смогло помочь, а то - один... Чего он добился своим безрассудством? Сам оказался в компании со Страшилой? - Он герой! А ты... - А я просто, в отличие от него, решил поинтересоваться, как ты справляешься одна. И узнав, что лежишь больная в вашей берлоге, не оставил тебя там. Поэтому я трус, а он герой. Кто бы сомневался. - Трус ты не поэтому. А потому, что боишься Бастинду. Урфин ожидал такое обвинение и не полез за словом в карман: - Лично мне Бастинда пока не сделала ничего плохого. Моих друзей она не пленила. - Потому что у тебя вообще нет и никогда не было никаких друзей! - Это неважно. Главное, они есть у вас, таких правильных. Вот только на что вы, правильные, готовы ради друзей? Гости из-за гор не готовы даже пообещать мне серебряные башмачки. А ты - на что ты готова ради своего Ника? Какой ценой согласна купить его спасение? - Любой! - Даже ценой вашей любви? - Урфин впился в неё пиявками чёрных немигающих глаз. Нимми побледнела, но взгляда не отвела. - Обещаешь уйти от него в случае победы? Нет, не обязательно ко мне - просто от него. Я тебя даже в своем доме больше не держу - иди куда хочешь. Но только не к нему. - Зачем тебе это? - прошептала Нимми. - Да, - возмущенно подхватила Элли, - зачем? Лицо Урфина оживилось жутковатой ухмылкой. - Просто так. Чтобы впредь никому не было повадно называть меня трусом. Теперь моё участие в походе на Бастинду зависит целиком от Нимми Эми, от её решения... - Я согласна! - быстро сказала Нимми. Элли ахнула. Моряк Чарли покачал головой - по его лицу трудно было понять, что он об этом думает. Прем Кокус снял шляпу, чтобы бубенчики не мешали серьёзности момента. Урфин, если честно, не ожидал от Нимми такой реакции, тем более, так скоро. Но, как вам уже известно, он умел держать удары: - Отлично. Значит, я тоже согласен. Я своё слово держу. Полагаю, теперь мы можем освободить взвод капрала Бефара, который так усердно обнюхивает ваш маленький спутник? - Тото, с вашего позволения, - сердито проворчал пёсик. Замешательство, вызванное условием Урфина и решением Нимми, затянулось в неловкую паузу. Элли первой решила её как-то разорвать. Подошла к жевунье, крепко её обняла. Они оказались практически одного роста - а девочка с прошлого раза слегка подросла, и теперь была чуть выше среднего взрослого мужчины Голубой страны. Не этим ли, среди прочего, Нимми привлекла Урфина Джюса, который тоже выше любого известного Элли жевуна, не исключая Према Кокуса? - Рада с тобой познакомиться, Элли, - сказала девушка сквозь слезы, предательски заблестевшие в её больших глазах. - Ник много о тебе рассказывал. Я бесконечно благодарна тебе за то, что ты его тогда спасла. - Мы спасём его снова, - твердо заявила Элли. - Для этого мы и здесь. Окончательно развеяли возникшую неловкость ожившие кОзлы, которые робко забежали во двор, воспользовавшись тем, что Урфин ещё не успел освободить связанных дуболомов. Чарли попросил их не прогонять. Существо действительно было до смешного нелепым. Четырьмя негнущимися ногами ему удавалось выкидывать всевозможные коленца и даже вставать на дыбы, причем попеременно каждой из пар. Отпустив Према Кокуса с какими-то распоряжениями, дядя Чарли попытался наладить с кОзлами контакт. Те поначалу брыкались и убегали, но почувствовав расположенность и добрые намерения незнакомца, подпустили его к себе. - Любопытно, - заметил Чарли. - Оно пытается вести себя, как животное, но никак не определится, где у него голова. Бегает на обе стороны. Урфин презрительно сплюнул под ноги: - Нет у него головы. Потому и бестолковое такое. Чарли взглянул на него с хитрым прищуром: - Вы ведь наверняка сами сколотили эти козлы? Значит, у них тоже должен быть ваш характер! Столяр не нашел, что возразить, и отошел в сторону. Элли внимательно осмотрела искусственное существо: - Мне кажется, голова здесь. Смотри: этот сучок похож на глаз, осталось сделать второй. А эта кривая зарубка - намеченный рот... - А ты, пожалуй, права, якорь мне в корму, - Чарли извлек из огромного кармана куртки свой знаменитый складной нож со множеством лезвий и инструментов. Гладя козлы по спине-поперечине, моряк осторожно наметил место для второго глаза. Врезаться в живую плоть, пусть и деревянную, было непривычно и боязно, но существо вело себя спокойно, и когда глаз был закончен, он тут же заморгал вместе с ожившим сучком, до которого дошло, что он тоже глаз. - Это и впрямь Волшебная страна, мачты и паруса! - не скрывал своего восхищения Чарли. - Дерево управляет волокнами, как мышечной тканью... - Дядя, рот, - напомнила Элли. Стамеска и молоток довели дело до конца. Правда, не так аккуратно, как хотелось, потому что рот заговорил прежде, чем был закончен: - Большое шпашибо! - сказал он, выплевывая щепки. - Вы помогли мне определиться с ориентацией, а то я никак не мог понять, где у меня голова, а где наоборот. - Ага, я был прав! - хмыкнул Чарли. - А если вы ещё сделаете мне уши, я буду слышать, что вы говорите. - Да, про уши мы как-то забыли... Той же стамеской моряк выдолбил длинные пазы в верхних концах крестовины. Теперь козлы отдаленно походили на осла. Или на конька-горбунка из сказки, написанной в далекой северной стране за океаном и потому неизвестной нашим героям. Они тут же начали смешно шевелить новобретенными ушами, прислушиваясь к многоголосью окружающих звуков и познавая радость новых ощущений:. - Как ужасно было жить столько дней в темноте и мертвой тишине! - И не болтая без умолку, - пробурчал за спиной Урфин Джюс. - Вот правда, рот можно было и поменьше сделать... - Урфин, ну почему вы вечно чем-то недовольны? - осторожно поинтересовалась Элли. - А он по-другому не может, - объяснила ей Нимми с неприкрытым ехидством. - Эта штука, убегая, скинула мне на ногу бревно с пилой. А я должен восторгаться её болтовней? - Я не штука, я конь! - обиженно заявили козлы. - кОзел ты, а не конь, - ответил Урфин. - Это ещё вопрос, кто из вас, - Нимми, само собой, не упустила повода вставить шпильку. - А разве в Волшебной стране есть кони? - спросила Элли, чтобы предотвратить назревающую перебранку. - Я ни одного не встречала. - Есть, но мало, - ответила Нимми. - И правильно, по-научному, они называются пони. - Нет, я не понь, а именно конь! - решительно возразил кОзел. - Ну, конечно же, ты конь! - Нимми ласково почесала ему деревянное ухо. - Вот я ещё сошью тебе красивое седло... - Ути-пути! - скривился Урфин и отошел было в сторону, но Чарли аккуратно взял его под локоть: - Я ведь не просто так с ним экспериментировал. Хочу понять, как это работает. Почему ваш капрал, например, выглядит гораздо умнее рядовых? - Потому что капралов я делал из красного дерева. А эти что - дубы дубами... Для генерала я вообще палисандр припас, да руки никак не дойдут им заняться. Чарли скептически покачал головой: - Нет, я могу допустить, что у каждого дерева свой характер... Но вы ведь рассуждаете с человеческой позиции. Я бы даже сказал, с позиции столяра. Дескать, чем дерево реже и дороже, тем оно лучше. Дуб тяжело обрабатывать, значит, он тупой. Как-то оно наивно, что ли. Мне кажется, дело тут в другом... Моряк внимательно, с головы до пят, рассматривал капрала Бефара. - Заметно, что работа более тонкая и аккуратная... Вы тратили на капралов гораздо больше времени и усердия, не так ли? - Конечно. И весь цикл от начала до конца сам, ничего не доверяя подмастерьям. - Думаю, в этом и разгадка. Чем больше в дерево вкладывать себя... И да, характер. Я внес всего несколько новых штрихов в кОзела, но его поведение изменилось. - Что же стесняетесь добавить "в лучшую сторону"? - в голосе Урфина вдруг прозвучала такая неожиданная для него самого горечь, что Чарли посмотрел на собеседника с интересом и сочувствием. - А в самом деле, почему вы делаете им такие страшные и злые рожи? - Других не умею! - огрызнулся столяр. - Правда, Нимми? - А то! Вы в дом зайдите, поглядите, какие он игрушки детям делал. Топливо ночного кошмара называется. Особенно этот мерзкий клоун, которого он оживил. Надеюсь, он сбежал навсегда. Какие он мне гадости делал исподтишка, втайне от хозяина, - Нимми осеклась на полуслове и что-то зашептала на ухо Элли - судя по тому, как расширились у девочки глаза, что-то весьма малоприятное. - Почему же ты мне ничего не говорила? Я бы поставил наглеца на место! Нимми горько усмехнулась: - Ты? Этот твой Эот Линг - это и есть ты в концентрированном виде... - По крайней мере, мы с Нимми пришли к похожим выводам, - примирительно сказал Чарли. - И это может нам помочь в борьбе с Бастиндой. Развить свою мысль моряку помешало чёрное пятнышко в небе, приковавшее к себе внимание его и Элли. Это и был их таинственный гонец - та самая ворона, которая в свое время присоветовала Страшиле, ещё торчавшему пугалом на шесте, обзавестись мозгами. Когда её подопечный стал правителем Изумрудного города, честолюбивая птица не упустила своего шанса. Благодарный Страшила осыпал её почестями, занес в число придворных с чином первого отведывателя блюд дворцовой кухни и наделил собственным земельным владением - пшеничным полем неподалеку от городских стен. Она даже винила себя за то, что невольно внесла роковую роль в падение Изумрудного города: привыкнув видеть ворону, в любое время суток свободно летающую во дворец, горожане не обращали внимание на другую птицу - принадлежащую злой Бастинде ворону с железным клювом, с некоторых пор наведывавшуюся к смотрителю дворцовой умывальни предателю Руфу Билану... После пленения Страшилы, помещённого волшебницей на вершину старинной Дозорной башни невдалеке от Изумрудного города, на виду у народа ("на позорище", как говорила Бастинда), верная Кагги-Карр регулярно посещала его, передавая слова ободрения от подданных, которые, к сожалениию, не могли больше ничем помочь свергнутому правителю - у входа в высокую башню круглосуточно дежурили волки Бастинды с железными зубами. Когда же стало известно о зверином войске, которое ведет на Изумрудный город Смелый Лев в союзе с Железным Дровосеком, ворона стала его связной, а затем и координатором воздушно-птичьих подразделений. Когда же после их сокрушительного разгома Бастинда посадила Дровосека к Страшиле, добиваясь, чтобы железный богатырь, впечатливший её своей силой и топором, поступил к ней на службу (чего она добивалась от Страшилы, будет рассказано в свое время), а мудрые мозги Страшилы посетила мысль послать письмо Элли в Канзас, то именно Кагги-Карр взяла на себя, казалось бы, невыполнимую миссию: отправиться через Кругосветные горы и Великую пустыню в не очень понятном направлении, не имея даже возможности спросить дорогу (птицы в Большом мире, если кто не знает, не умеют разговаривать), а саму Элли видев лишь однажды издали, когда та снимала с шеста Страшилу. То, что эта авантюра увенчалась успехом, доказывает нам, что чудеса иногда случаются даже за пределами Волшебной страны... Сейчас, распираемая гордостью от очередного успешно выполненного поручения, ворона докладывала, что разыскала Смелого Льва, и он мчится кратчайшим путем, по дороге из желтого кирпича, так быстро, что не намного от неё отстал. Чтобы не пугать жевунов, будет ждать на краю леса. - Дядя Чарли, я пойду его встречу! - запрыгала Элли. - Дорогу я помню. - И я! - подхватил Тотошка тоном, не терпящим возражений. Голос девочки был наполнен такой теплотой и нежностью, такой радостью предвкушаемой встречи с другом, что у Урфина вновь неприятно защемило сердце. Почему ему никогда не дождаться такого отношения к себе ни от Нимми Эми, ни от кого бы то ни было? Что он делает не так? За что его преследует доля неудачника и изгоя? Чем он, чёрт подери, хуже какого-то льва? Моряк смешно наморщил нос (у Блеков это семейное): - Насколько я помню по твоим рассказам, лес довольно далеко. Успеете ли обернуться до темноты? А если Лев задержится? - Ой, заночую на ферме Према Кокуса, - отмахнулась Элли. - Не так уж оно и далеко. Просто мы шли со Страшилой, и это были его первые шаги... - Я могу пойти вместе с Элли, - вызвалась Нимми. Урфин недобро уставился на неё из-под косматых бровей: - Не терпится узнать первой от Льва о своём Дровосеке? Нимми, как легко догадаться, ничуть не смутилась: - Во-первых, насколько я поняла, последней с Ником виделась госпожа ворона. И то уже давно. Во-вторых, разве это как-то нарушает наш договор? - Зачем брести пешком, когда есть быстроногий конь? - неожиданно для всех вмешался обделённый вниманием кОзел.. - Хм, а почему бы и нет? - задумчиво протянул Чарли. - Конструкция крепкая... - Значит, ты меня отпускаешь? - уточнила девочка. - С Нимми и кОзелом - да. - И с Тотошкой! - обиженно рявкнул песик! - Разумеется, и с Тотошкой! - рассмеялась Элли. - Чтобы ты да не встретил первым своего большого друга... Тотошка был торжественно размещён между концами средней рогатки кОзела, Элли и Нимми уселись боком, в позе амазонки на разные стороны, вцепившись в торчащие концы. Шагом, переходящим в тихую рысь, кОзел покинул двор и направился в сторону перекрестка дорог. Чарли проводил его взглядом и убедившись, что девчата и собачка устроились крепко, успокоился. - Дядя Чаррли, - села ему на плечо Кагги-Карр, - а не слетать ли мне в Изумрудный горрод для рекогносцирровки? - Не сейчас, - отрезал моряк. - Мы должны тщательно все обдумать и обговорить, чтобы никто не сболтнул лишнего и вообще не наделал глупостей. Будет обидно провалить операцию, толком не начав.