Проверка на прочность

— Маш, а ты со мной из принципа поговорить не хочешь, да? Вечно бегать от меня у тебя не выйдет. Платонов, догнав Марию на выходе из кабинета, преградил ей путь собой. Она устало вздохнула и как-то неуверенно потупила взгляд, снова не решаясь посмотреть ему в глаза. Знает, что не справится с собой… Мужчина не торопился и терпеливо ждал ответа на свой вопрос, но вот Маша не удосуживалась заговорить. Опять на работе. У них все важные беседы происходят на работе? — Олег, мне… Надо работать, я ничего не успеваю. — Машенька, я слышу это изо дня в день уже очень долго, — усмехнулся Платонов, — ты могла бы наврать что-то поприличнее. — Я тебе не вру! — Вспыхнула Швецова, всё-таки поднимая глаза. — А вот если ты… — Ты скажешь сейчас лишнее, — остановил её Олег, — не надо. Так мы можем поговорить? Или преступный мир не выживет без следователя Швецовой ни секунды. — Не о чем говорить, — Мария снова опустила глаза в пол, — мы уже все решили. «Хотя конечно это я решила, а не мы, — пронеслось в голове у Швецовой, — и если я буду продолжать разбираться в себе и дальше, то шанс попробовать начать все ещё раз пропадёт навсегда!» Олег, подумав примерно тоже самое, не рискнул произносить это вслух. Он медленно качнул головой и попытался начать разговор снова, но уже на повышенных тонах. — Маша, почему ты все решаешь за нас двоих? — Не кричи, — пресекла его Маша, — тут кругом люди. — Да?! — Не сказать, чтобы мужчину это успокоило хотя бы как-то, наоборот, он завёлся только больше. — А что я могу поделать, если у меня нет других вариантов, кроме как подцепить тебя на работе? — Подцепить, — усмехнулась Швецова неоднозначности такой формулировки, — ну, в какой-то степени да, так и есть. Я пойду. Не объясняя ничего, она легонько дотронулась кончиками пальцев до его руки, думая, что это реабилитирует её хотя бы как-то. Но не вышло. Олег отдёрнул руку так, словно Машино касание обожгло его. Зачем, зачем она это делает? Ставить точку, так полностью, без этого чертового многоточия. Платонов проводил её, уходящую вперёд по коридору суетливой походкой, и вдруг обратил внимание, что их незапланированный спектакль имел зрителя. Кораблёв неодобрительно покачал головой и жестом попросил мужчину зайти. — Я не успел с отчётом, — отмахнулся Олег, — попозже занесу. Терпит? — Плевал я на твой отчёт, — фыркнул Кораблёв, — не маленький же, сроки сам знаешь. Зайди, поговорить надо. — Понравился радиоспектакль? — Хмыкнул Олег, намекая на то, что подслушивать нехорошо, даже если не делать этого не представляется возможным. — Тебе говорят, а ты все продолжаешь трындычать! Платонов, пожав плечами, зашёл в кабинет к начальнику и сдержано опустился на стул. Настроения после снова несостоявшегося разговора с Машей не было совершенно, но тем не менее день продолжался. — Платонов, я не понимаю, чего ты ждёшь, — недовольно посмотрел на коллегу Кораблёв, нервно постукивая пальцами по столу пальцами, — сейчас ты окончательно профукаешь своё счастье, и что мы будем с тобой одиноким делать? У нас с недавних пор в отделе холостых не осталось, не порть статистику. — Я что могу сделать, если она со мной не разговаривает, — отмахнулся Олег, — биться о закрытую дверь постоянно уже надоело, честно. Если ей отношения не нужны, то зачем я буду мешать Маше жить? Я желаю ей счастья, пусть даже не со мной. — Ну ты и баран, — хмыкнул Леонид, исподлобья глядя на Олега, — будто Швецову не знаешь, ей богу! — Выходит не знаю. — Так вот послушай тогда человека, который знает её полжизни! Сам понимаешь, что ты у неё, так сказать, не первый, — Леонид деликатно кашлянул, — и я Швецову с разными мужчинами видел. Но ни с кем из них она не выглядела такой счастливой и окрылённой. Я всякий раз просто диву даюсь, как вы радуетесь друг другу, когда встречаетесь. Поэтому если она тебе действительно дорога, ты не сдашься. — Лёнь, сердцу не прикажешь, у неё нет чувств ко мне, — грустно ухмыльнулся Платонов, вспоминая, когда же они всё-таки с Машей шагнули не туда. Ведь была же у них правда та идиллия, которой могли позавидовать все. — А ты за неё не решай, — посоветовал Кораблёв, — пусть сама тебе скажет есть чувства или нет. — Ты в сводники заделался, я не пойму? — Ни с того, ни с сего съёжился Олег. — Не ёрничай, — тут же отреагировал на колкость мужчина, — это не моё дело, я согласен, но раз уж мы завели эту тему, то… — Лёнь, — Платонов протянул ему руку, — спасибо, что тебе не всё равно. — На свадьбу позовёшь, — снисходительно кивнул Леонид, — я же звал тебя! — Ага, и если буду делать отвальную, то тоже в долгу не останусь, — неоднозначно повёл плечами Олег, прежде чем встать и отправиться к двери. — Платонов! Даже думать не смей. У меня на твоё место кандидатов нет, да и даже если были бы… Олег его уже не слушал. Мысли путались, теперь он совершенно точно не знал, как поступать дальше. Его собственный разум советовал мужчине оставить попытки добиться Машу снова, раз уж все складывалось не в его пользу, но вот после этого разговора с Кораблёвым к нему в голову закрались сомнения касательно правильности его помыслов. А что, если и правда рано опускать руки? А что, если это и правда проверка на прочность для них с Марией и, сдавшись сейчас, он навсегда потеряет шанс на счастье? Влажные тротуары отражали свет уличных фонарей, Платонов неторопливо шёл к своему автомобилю, обдумывая все происходящее. Появилась шальная идея поехать к Швецовой домой (даже если она ещё не вернулась, можно было бы подождать под дверью) и наконец-то расставить все точки над и. Но что он ей скажет… Повторять снова тоже самое? Выгонит раньше, чем он закончит. А нового текста он ещё себе придумать не успел. Мария не самый простой человек в его жизни, да… Но сколько же любви он испытывал, когда она смотрела на него, тепло улыбаясь. За эту улыбку он был готов отдать всё, что у него было. — Значит, попытаться стоит, — тихонько пробормотал он себе под нос, отъезжая с парковки в сторону ближайшего супермаркета. Там можно будет разжиться бутылочкой примирительного винца и заодно купить букет цветов, чтобы разговор уж точно начался с приятной ноты. В магазинах вовсю торговали новогодней утварью, но вот праздничного настроения у мужчины не было совершенно. Будущий Новый год Платонов представлял себе совершенно особенным: они с Машей планировали отмечать его только вдвоём, а потом хотели уехать куда-нибудь подальше, отключить телефоны и хотя бы пару дней посвятить только друг другу. Но планы рухнули, и воспоминания о них почему-то больно ударили по чувствам Олега. Уверенность, что ещё можно все исправить куда-то тут же испарилась, и вместо отдела с винами его занесло туда, где был крепкий алкоголь. Платонов даже не помнил, когда в последний раз пил что-то подобное, но нынешняя обстановка буквально не оставляла ему выбора. Женщина на кассе почему-то очень сочувственно посмотрела на него, и мужчина даже призадумался. Что, правда так плохо выглядит от этих бесконечных переживаний? Ладно, лирика… Без Маши попросту плохо, а переживания тут не при чём. Без неё получается уже никак, увы. Блуждая с этой дурацкой и вообще непонятно зачем купленной тяжелой стеклянной бутылкой по городу, ноги привели Платонова на набережную. Туда, где ледяной ветер швырял волны о гранитные ограды, где можно было вмиг замерзнуть от резко понизившейся к ночи температуры. Но несмотря на все это Олегу почему-то захотелось остаться здесь. Когда-то давно он тоже сидел на набережной в одиночестве и думал, что ему и даром не сдался этот помпезный, хотя и очень красивый город. История повторяется. Снова один, снова на набережной и снова задается вопросом: что он тут вообще делает? Не сдался ему этот город-герой Ленинград, если в нём нет возможности быть рядом с Машей. Горечь алкоголя неприятно обожгла рот, мужчина скривился. Что за дурость придумал… Кто же в здравом уме запивает свои проблемы алкоголем? Видимо уже не осталось этого самого здравого ума, раз ведёт себя как непонятно кто. Олег полез в карман, чтобы глянуть сколько времени, как вдруг наткнулся там на бархатную коробочку, которую зачем-то взял с собой сегодня утром. Неужели правда надеялся, что разговор со Швецовой сегодня дойдёт до того, что ей можно будет подарить кольцо? Смех. Захотелось размахнуться и выкинуть несостоявшийся подарок куда подальше, чтобы он навечно поселился на дне Невы и больше никогда не мозолил Платонову глаза. Но рука не поднялась… Внутри почему-то всё ещё теплилась наивная надежда увидеть кольцо у Маши на пальце. Мужчина не понимал, откуда в нем берётся эта уверенность, но она без конца возникала и возникала, не позволяя Платонову опускать руки. А может быть было бы проще, если бы он отпустил Марию сразу, не бегая за ней всё это время? Нет… Ничуть не проще. Жить, зная, что ты упустил любовь всей своей жизни, даже не попытавшись всё спасти, было бы невозможно. Вдруг он резко встал, отшвыривая от себя бутылку. Какого чёрта он тут сидит, если надо идти и наконец-то уже что-то решать со Швецовой! Всё, больше он бегать ей не даст.