С тобой хочу быть...

      Артемида и Клауд, сидевшие возле Лорен, переглянулись и улыбнулись от чистых сердец. Мужчина осторожно взглянул на брюнетку, размышляя о том, как же не повезло этой милой особе, и даже сейчас, всего после двух часов знакомства, он тихо пообещал себе, что сделает ее жизнь с этого момента счастливой. Неожиданно для всех присутствующих Артемида встала с насиженного места у костра, на котором, тихо скворча, варилась незамысловатая каша, простая на вид, но душистая — их будущий завтрак.       — Ну что, Лорен, пойдём я покажу тебе дом, в котором мы, собственно, живём. — тяжело вздыхая, сказала женщина, — Ну, относительно… — уже заметно тише добавила та.       Лорен, не смея ни на секунду отстать, проследовала за новой знакомой, медленно, чуть прихрамывая из-за остатков послеродовых болей, что, помимо дискомфорта, так же вызывало некое смущение. Небольшое строение на потёртых колёсах стояло, слегка покосившись в сторону, цветастые стены, разрисованные на цирковой лад, местами выгорели, а где-то были исцарапаны, видимо ветками растений, которые встречались на пути. Древесные половицы заскрипели под ногами Артемиды. Сейчас, пропуская гостью в дом, сильная женщина выглядела не так уверенно как прежде. Темно-зеленые глаза вошедшей брюнетки воодушевленно сверкнули, оглядывая старенькое помещение, а пухлые губы словно сами прошептали:       —Дом…       Неожиданно, подобно грому, вокруг неё все затряслось, зашумело, словно здание кричало или вовсе сошло с ума. Прижимая к груди малышку, мать невольно зажмурила глаза, страшась обвала стен, однако после минутного затишья, по худощавому телу разлетелось немыслимое тепло, спокойствие и словно единение со стареньким цирковым домиком. Артемида, что всеми силами старалась вывести молодую девушку на улицу, где вполне себе спокойно отдыхала и веселилась цирковая труппа, настороженно прислушивалась, словно ожидала новой волны, но ничего — лишь тишина и утреннее пение птиц. Секунда и треск сухих от старости досок стал знаменем чего-то невиданного: пол, выворачиваясь на изнанку, принялся меняться, образуя новые плиточные узоры, а за ним и стены — удлиняясь, они растягивали мелкое здание, привычные потёртые бревна выравнивались, на глазах молодясь, подобно призрачному маляру нечто вырисовывало задорные узоры вдоль покрытия, прибавляя атмосферного шарма, покошенная мебель выровнялась, приобретая товарный вид, да такой, что не каждый человек способен и во сне представить. Через пару минут всё стихло, Лорен и Артемида осторожно осматривались на новом месте, страшась очередных трясок, и вдруг женщина неспешно произнесла:       — Точно… У той семьи тоже был волшебный дом, который словно самостоятельно жил… Возможно всё из-за свечи… — отходя от увиденного, предположила та, осматривая вдоль и поперек новое жилище. Артемида не могла поверить своим глазам.       — Возможно… — хотела ответить дама, как вдруг в дом врывается Клауд со своими друзьями и, крича, чуть вовсе не сбивает с ног «пострадавших».       — Лорен, Артемида, вы целы? Дом шатался, уменьшался в размерах! Я думал, что уже всё… — с каждым словом он словно остывал, говорил медленнее и медленнее, непонимающе осматривая обстановку. Глаза то и дело, цеплялись за новое обустройство.       — В каком это смысле уменьшался в размерах? — Артемида, не веря собственным ушам, вышла из дома и ошарашенно проговорила, обернувшись на свой дом, — Чего?!       Лорен всё еще стояла посреди первой комнаты. Теплый утренний свет озарял помещение из мелких окошек, словно согревая, небольшие коврики там и тут даровали какой-то уют, а мягкая на вид мебель так и манила в свои объятия. Держа в одной руке ребёнка, в другой — свечу, девушка бегло оглядывала цирковую труппу, вовсе не скрывая мягкую улыбку, что разместилась на усеянном веснушками лице.       Артемида залетела обратно в дом, не веря, что такое возможно. Она быстрым размашистым шагом прошла внутрь, изучив даже небольшой второй этаж, которого снаружи и вовсе нет, тихо приговаривая:       — Он больше внутри, чем снаружи… он больше внутри, чем снаружи…       — Но это ведь хорошо? Хех… — нервно усмехнулась Лорен, едва поспевая за крупной женщиной в поисках какой-нибудь комнаты, а точнее — спальни, чтобы за долгое время наконец-то нормально лечь в кровать без страха и сожалений. Здесь она может быть спокойна.

**** 15 лет спустя.

      — Селенция! Сколько раз я тебе говорила: нельзя во время выступления делать всё, что вздумается! — донесся крик с первого этажа.       — Тётя Артемида, но я делала это лишь потому, что нужно было выкрутиться из ситуации: я чувствовала, что те канаты неправильно зацеплены, они бы меня не подняли! — уверенно ответила смуглая персона лет 15-ти, спускаясь со второго этажа. Девичью фигуру украшал необычный наряд: яркий фиолетовый купальник с маленькой юбочкой и высоким горлом, который игриво открывал вид на подтянутую спину, стройные ноги же покрывали колготы в крупную сетку и туфли на подобии бальных, но более мягкие — без жесткой подошвы. После очередного шоу она наконец расплетает тугую прическу — большой пучок, давая волю волнистым темным волосам, которые все ещё стремились удержать форму хвоста. — А если бы и подняли, то я бы упала! — с небольшим упрёком завершила мысль она, заправив непослушную прядь за ухо.       — Хорошо, я скажу Клауду, чтобы он проверил крепления… — в сильном голосе Артемиды сразу стихла волна злости, что не скрылось от чуткого слуха Селенции.       — Хей, но всё же нормально. — подойдя к тётушке, утешающе произнёс мягкий голосок, — Тем более Феликс знатно завершил программу: такое шоу люди никогда не забудут! — сияя от улыбки, подросток осторожно приобняла женщину.       — Да, ты права… Феликс та еще звезда программы… — на выдохе уж более весело произнесла женщина, отвечая на объятья похлопыванием по плечам девочки.       — Вы про меня говорите? — из-за угла показалась голова мальчика лет 12-13, одетого в яркий красный сценический костюм, по краям которого золотой каймой было вышито пламя. Острое смуглое личико с россыпью едва заметных веснушек сейчас, словно солнышко, сияло искренним детским счастьем и интересом.       — Да, говорим, что твоё огненное шоу поразило всех! — сказала Селенция, бережно потрепав мальчишку по его окрашенным в оранжевый волосам, которые заканчивались чуть выше плеч, после чего аккуратная девичья ладошка уже сама горела теплым цветом. Несмотря на частые смены образа, шевелюра Феликса ещё ни разу не была тронута, ведь, по словам самого владельца, та добавляет большего шарма огненному шоу, когда вся длина загорается, пародируя факел.       — Ну, а я говорил же, что мой дар только и создан для того, чтобы поражать народ в нашем цирке! — засуетился, подобно урагану, мальчишка и воодушевленно встал в свою счастливую позу: ноги на ширине плеч, одна рука согнута в локте и прижата к туловищу, а другая вытянута вверх, как будто тянется к звездам.       — Ладно-ладно, успокойся, огнедышащий! — подыгрывая, посмеялась Селенция и вернулась обратно к разговору с тётей, — Какой следующий пункт остановки? —спросила она, столкнувшись с добрым, но от чего-то печальным взглядом.       — Небольшая деревушка Энканто, куда я хотела свозить вашу маму, пока она не… —тетушка замолчала, её взгляд плавно опустился на свечу, что покоилась неподалеку: воск все такой же белый, а пламя веселится играя с тенями. Словно ничего и не изменилось с того дня. Выдержав небольшую паузу, сильный голос продолжил свою повесть, — Прямо перед ее смертью я вспомнила, как называется это место и узнала какие у него координаты, однако не успела добраться… Мы заезжать даже не стали, так как вы были совсем маленькие, да и тур уже начался — просто поехали дальше по Колумбии устраивать представления. Тем более у тебя, Селенция, в скором времени появился дар, так что нам было не до этой деревушки…       У дверного проема раздались тихие шаги, под самый конец монолога в комнату неспешно вошёл высокий мужчина, чья кожа, несмотря на палящее солнце, оставалась достаточно светлой. Его простая одежда как всегда была чиста, словно только что постирана и выглажена кем-то дотошным. Темные волосы, средь которых редко, но все же встречались рыжеватые, а то и седые волоски, были аккуратно зачесаны, но, несмотря на, казалось бы, свежий образ, острое лицо выдавало усталость, что уж говорить о желтовато-карих глазах.       — Папа! Где ты был? Я тебя обыскался перед шоу! — мальчишка спешно кинулся в объятья вошедшего и тут же затараторил о своем шоу, как маленький моторчик, — Ты же видел, как я выступал?! Я был таким крутым! Сначала я такой УФ, потом прыгнул на другую платформу, потом я АААА! — ярко жестикулируя, Феликс с огоньками счастья в больших карих глазах пересказывал своё, юбилейное, пятое по счёту выступление мужчине, лицо которого тут же украсила искренняя улыбка.       — Хаха, какой ты у меня молодец! А ты, Селенция, как выступила? — чуть посмеявшись от представленной картины, спросил Клауд, переводя усталый взгляд на девушку.       — В принципе, всё прошло хорошо, единственное, что немного напрягает — это уже который раз уже нормально не закрепленные тросы, из-за чего я просто импровизирую, пытаясь удивить зрителей… Рада, что сегодня это получилось довольно хорошо. — девичий голос был полон спокойствия, пока его владелица принимала верхнее пончо из рук своего названного отца. Внимательный зелёный взгляд уже оглядывал мужчину.       — Ох, хорошо, что ты мне про это сказала. Я сейчас же выясню в чем проблема. —еле как встав с кухонного стула, он намеревался выйти из дома и вновь пойти к шатру, но был остановлен нежной ручкой.       — Я вижу, что ты не в силах, отец. Ты сильно устал сегодня — иди лучше отдохни наконец-то. Это последний день здесь, уже скоро снова в путь… — Селенция бережно обняла родственника, — Ты заслужил отдых. — прошептала брюнетка ему в грудь, на что светлое лицо вновь озарила усталая, но искренняя улыбка.       — Какие вы у меня хорошие… Ладно, уговорила — пойду пожалуй… — потирая уставшую от бумажной работы шею, Клаус неспешно покинул помещение. На какое-то время тишина окутала здание обычно полное народу. За кухонным окном весело играли свою музыку птицы, солнце уже практически скрылось средь величественных гор Южной Америки, лишь алым закатом напоминая о своем прежнем царствовании. Помещение окутало спокойствие и вечерняя дремота.       — Бедный, сам ведёт себя в могилу…       — Тётя Артемида, не надо так говорить… Он же для нас старается… — тихо ответила Селенция, когда та аккуратно доставала посуду из верхних шкафов, чуть звеня тарелками.       — Да знаю я. Просто не хочется, чтобы он себя изматывал до такого состояния… —старшая лениво сложила руки на столе, уложив на них седоватую голову.       — Сегодня, кстати, народ был получше чем в прошлые разы и теперь у нас есть немного фруктов на вечер! — умело перевел тему Феликс, не желая слушать эти нудные разговоры взрослых. Парнишка совсем не любил быть серьёзным.       — Ого! Отложи немного папе на утро, мне кажется сегодня он уже не выйдет из комнаты. А мои можешь либо себе забрать, либо с кем-нибудь поделиться, я что-то без настроения… — девушка наполнила пару тарелок едой, поставив те перед счастливым Феликсом, что уже планировал съесть побольше сладких фруктов перед сном, и тётушкой. — Приятного аппетита! Я у себя покушаю. — кудряшка в очередной раз потрепала волосы мальчишки и чмокнула в щеку женщину, прощаясь с теми, после чего скрылась на втором этаже.       Уже в собственной комнате брюнетка занялась мелкими делами, а уже спустя час — два услышала, как вся оставшаяся труппа заходит в дом. 13 человек среди которых лишь Феликс и Селенция были детьми, только сейчас закончили убирать шатер, да и все оборудование для выступлений. Младших никогда не допускали к этой работе, дабы те не мешались под ногами, что только радовало обоих.       После ужина тетя Артемида пошла контролировать процесс уборки, а Феликс вернулся в комнату старшей сестры слушать, как та читает вслух очередную книгу уже в своём домашнем одеянии: небольшая потрепанная футболка и обычные штаны, несмотря на то, что дамам негоже ходить с подобным низом — Селенции было так удобней. Младший братишка всё время засыпал под ее тихое чтение, поэтому раньше, когда Феликс был намного меньше, брюнетка спокойно могла унести его в другую комнату, но сейчас же просто засыпает рядом, даря ребенку теплые объятья.       Она привыкла вставать по утрам из-за шуршащего ерзанья по собственной кровати, а иногда и от пинков, от чего на голове сразу появлялись шишки, что, к её счастью, случалось это редко. Она привыкла осторожно вставать рядом с Феликсом, не разбудив кареглазого, умываться в лучах едва видного солнца, пока он тревожно спит, как, в прочем, и все жильцы циркового домика. Девушка также привыкла готовить душистый завтрак всем, зная, насколько труппа устала. Селенция только рада помогать своей семье, хоть чем-то, но помогать… В день, когда подростка только допустили к выступлениям, чего девушка словно всю жизнь ждала, готовясь, та почувствовала жгущий прилив сил, и милое личико, усеянное веснушками от палящего солнца, долго украшала ярчайшая улыбка, но где-то глубоко в голове засела печаль: как хотелось бы показать представление маме, проснуться в ее объятиях, вместе подать теплый завтрак…       Блуждая средь воспоминаний, брюнетка даже не заметила, как на кухню зашел ее папа, только пробудившись от долгого сна.       —Доброе утро, милая. — мужчина подошел и привычно чмокнул дочь в макушку, —Приготовишь для старика завтрак? — садясь за стол, спросил он.       — Ну, сегодня, не смотря на вчерашнее хорошее шоу, продуктов и овощей пока не прибавилось, поэтому на завтрак только варёная картошка. — сообщила девочка, поставив кастрюлю с клубнеплодом на печь, — И ничего ты не старый! Тебе всего-то 35 с хвостиком, хватит так про себя говорить! — недовольно произнесла девочка, наигранно злясь.       — Хаха, хорошо-хорошо.— успокаивающе проговорил мужчина и принялся ожидать свою еду, но через пару минут молчания забурчал себе под нос, глядя в окно, которое открывало прекрасный вид на утренний пейзаж Южной Америки, — Надо будет спросить у Артемиды, как скоро будет Энканто, а то вроде мы всю ночь в пути, может Дора устала? — размышлял с собой отец, похлопывая по мебели.       Чашки на столе резво вскочили и заскакали по кругу в молчаливом танце, демонстрируя, что дом в порядке и вовсе не устал от ночной прогулки. В этот момент Селенция, успокаивая представление сервиза, поставила перед отцом тарелку с картофелем, и сама уселась напротив, намереваясь позавтракать вместе с родственником. Туманный вид за небольшими окнами волнами плыл словно бурный поток горной реки. Деревья бегло мелькали по пути, напоминая жильцам о кочевом образе жизни, вечном скитаний, а солнечные лучи потихоньку согревали землю и тропический лес, средь которого и лежала одинокая грунтовка.       — Как спалось? — обыденно интересовалась девочка, прерывая тишину. Даже птицы не пели, — Надеюсь, ты хорошо отдохнул…       — Спасибо тебе, что вчера погнала меня спать, иначе бы я не сомкнул глаз еще пол ночи, разгребаясь в этих бумажках… — на выдохе ответил слегка осипший после пробуждения голос. Отец принялся есть картошку, а после, прожевав, продолжил, — Тем более, Артемида ночью заходила ко мне, когда я уже ложился, и сказала, что в Энканто мы будем гостями и, наверное, выступим всего один раз, чтобы показать на что способны, а так эта поездка будет неким желанным отдыхом для нас всех…       — Вау, видимо она действительно хочет создать о нас хорошее впечатление у этой магической семейки… — жуя завтрак, произнесла Селенция, на что отец только усмехнулся.       — Если ты и вправду хочешь произвести впечатление, то будь поприличней — не разговаривай с набитым ртом! — наиграно серьёзно и драматично проговорил мужчина, выпрямив спину пародируя пышных аристократов, что рассмешило брюнетку: «Хах, звучит как вызов!» — пронеслось в слегка кудрявой голове.       — Ох, синьор, прошу прощения за мой нахальный вид, в качестве извинения я могу предложить вам чашечку чая! — стремясь взять как можно более высокую ноту, проговорила девушка, опустив правую руку на сердце. Милое смуглое личико сейчас изображало максимально страдальческую гримасу.       Десять секунд молчания и кухня наполняется тихими смешками обоих ее посетителей. Мужчина давно уже не смеялся так искренне, из-за чего девица почувствовала некое облегчение.       — Ох, Селенция, и как же за такой красивой и смешной девушкой не бегают толпы парней, хотя… — мужчина призадумался, наблюдая за тем, как Дора разливает теплый чай в кружки, — …пусть и не бегают, я тебя всё равно никому не отдам. Разве что если найдётся какой-нибудь отважный молодой человек, который мне понравиться, только тогда я еще подумаю… — вновь драматизировал мужчина, грозно ставя кулак на стол.       — Хах, папа, хотела бы я ощутить ложь в твоих словах… но неужели ты уже хочешь отдать меня замуж? — девушка придвинула к мужчине белую чашечку черного чая, которого из-за долгого пути осталось совсем немного, — Да и чувствую, нескоро еще я найду свою судьбу… — с ноткой грусти добавила она, заплетая волосы в свободный хвост дабы не мешались на кухне.       — В своё время, я думал точно так же, пока нам на голову не свалилась Лорен с малышом, который сейчас сидит передо мной. — с мягкой улыбкой мужчина коснулся аккуратной руки девочки перед собой, — Вы были словно лучик солнца среди грозовых туч того времени. Честно, мы даже не думали, что наша жизнь так измениться — вы перевернули тут всё с ног на голову, в прямом смысле, и мы не раз говорили вам спасибо за это… — выразительные девичьи глаза поднялись на небольшое зеркало изучая собственное отражение. Молодая девушка с прекрасной фигурой и милым личиком отразилась в стеклянной поверхности, она и вправду похожа на лучик света… Рядом в небольшом углублении средь стены стояла свеча, игриво махая пламенным язычком, словно приветствуя подростка. — И я скажу вот что: ты в любой момент можешь встретить свою судьбу, может там в Энканто, ты увидишь его и обретёшь настоящее счастье, может и не там, а в другой деревне… Может вообще по пути попадётся, мы же не знаем, поэтому нельзя точно сказать, что ты не скоро найдешь свою судьбу. Может уже этим вечером ты будешь веселиться в компании какого-нибудь парня из Энканто? — хитро взглянув на сидящую перед ним девочку, мужчина встал из-за стола и, потрепав дочку по макушке, произнёс, — Но знай, я, тётя Артемида, Феликс, да и вся наша труппа, желаем только счастья своей звездочке и ты навсегда будешь в наших сердцах… — он бережно чмокнул девочку в открытый лоб и неторопливо ушел по направлению к своей комнате.       Селенция осталась сидеть одна на кухне в собственных раздумьях, однако долго это не продлилось — в помещение начали заходить проснувшиеся ребята из труппы, и даже Феликс спустя некоторое время спустился из комнаты девушки, потирая лицо ото сна, и тоже сел завтракать. Кудряшка, по привычке, отбросив мысли в маленькую коробочку в голове и отнеся ту к самой дальней полочке своего разума, принялась суетиться средь кухни, создавая привычную для всех атмосферу раннего завтрака в рассветных лучах тропического места. После того, как все остались сытыми, тётя Артемида за общим столом сообщила, что в Энканто они приедут ближе к полудню, а вечером устроят этой деревеньке небольшое шоу, конечно бесплатное, так как поселение приютят гостей на недельку-две, а может даже больше.       — Селенция, сегодня мы проверим канаты как нужно. Да, Герольд? — последние слова собственной речи женщина с небольшой угрозой адресовала мужичку, который как раз работал настройщиком всего оборудования, на что тот недоумённо перевел взгляд сначала на руководительницу, а следом и на Селенцию, — Поэтому сегодня ты взлетишь ввысь, как и хотела.       Девушка сразу после этой фразы воодушевилась, ведь наконец-то она сможет показать всем, на что способна. Не дожидаясь ухода труппы, брюнетка побежала в свою комнату готовиться к вечернему выступлению: разложила различные пёстрые костюмы на кровати, раздумывая над тем, какой бы ей надеть на выступление, и вскоре принялась делать разминку, разогревая все тело. Всё-таки утренние слова отца подействовали и теперь звёздочка с мыслью о том, что сегодня может встретить судьбу, хотела блистать пуще прежнего. Погрузившись в тренировку с головой она и не заметила, как время быстро ускользнуло из рук, и вот в комнату уже вбегает брат, тараторя, что они вот-вот подъедут к Энканто.