***
— Как себя чувствуешь? — участливо поинтересовался у Насти Громов, пока они шли до актового зала. Девушка коротко посмотрела на своего спутника и только слабо пожала плечами. На долгие разговоры и длинные ответы у неё уже просто не осталось никаких сил, но и игнорировать своего непосредственного командира как-то не особо хотелось, поэтому она решила ограничиться простым и лаконичным: — Всё нормально, — и дальше продолжила молчать. Саша видел, что девушка явно не настроена на диалог, но такой ответ ему не сказал практически ни о чём. Он любил ясность во всём и поэтому сейчас ждал от Насти куда более исчерпывающей информации, а не заезженного ответа, сказанного на отвали. — Точно всё в норме? — продолжил он гнуть свою линию. — Настя, я понимаю, что ты не в том состоянии, чтобы вести со мной светские беседы, но мне нужно знать твоё реальное самочувствие. Вдруг тебе сейчас опять станет плохо, а я не смогу никак помочь, потому что не знаю всю правду о твоём здоровье? — Не станет. Мне и не было настолько плохо, чтоб вы сейчас так пеклись обо мне. Я просто-напросто испугалась того, что ваша разборка с Мишей может дойти до драки, не более! — Она бы не дошла до драки, — спокойно произнёс Громов. — Я привык решать все конфликты мирным путём, а до драки опускаться только в том случае, если мой собеседник не хочет ограничиваться простыми переговорами и поиском компромисса. Твой Миша… — Он не мой, — отрезала Настя, с недовольством посмотрев на лицо командира. Она терпеть не могла, когда в разговорах с ней Коваленко упоминали с местоимением «твой», словно таким образом показывали, что Миша — её молодой человек, хотя на самом деле он таковым вовсе не являлся. — Хорошо, не твой Миша, — исправился Громов, заметив, сколько пренебрежения отобразилось в этот момент на лице юной студентки. Видимо, этот Миша был и впрямь ей совершенно неприятен. Впрочем, Саша тоже был от него не в восторге, поэтому здесь он целиком и полностью разделял мнение Орловой. — Так вот, не твой Миша как раз оказался одним из тех людей, кто привыкли решать все споры на кулаках, вот только он не учёл того факта, что у меня и моего друга-сослуживца, который тоже там находился, за плечами отменная физическая подготовка. Если бы он полез с нами в драку, то поверь — он бы отхватил по самые уши. Но загвоздка как раз в том, что он бы не стал лезть на рожон. — И почему же? — Я думаю, что ты и сама можешь до этого додуматься, — чуть улыбнулся Саша. — Ты же девочка сообразительная, вот и угадай причину. — Мы не на «Поле Чудес», между прочим, — фыркнула Настя. — Согласен, — невозмутимо кивнул головой мужчина. — Но ответ лежит на поверхности, Настя. И если хоть немного напрячь мозги, то можно запросто обо всём догадаться. Орлову уже начинала подбешивать эта игра в «угадайку», потому что на данный момент ей было очевидно одно — Громов специально дразнит её и провоцирует, тем самым стараясь вывести на эмоции. Девушка просверлила его злым взглядом, а затем отвернулась и замолчала, не желая больше идти на поводу у этого нахала. Зато, кажется, сам Громов довольно заулыбался, видя то, как девушка повержено умолкла и не стала дальше говорить с ним. «Какая же ты быстро вспыльчивая, Орлова» — усмехнулся у себя в мыслях Саша, рассматривая плотно поджатые губы студентки и нахмуренные брови. Вид у неё был откровенно смешной, но смеяться вслух Саша не хотел. Мало ли, что может натворить в гневе женщина! Тем более эта, которая идёт сейчас рядом с ним! Женский гнев всесилен и обладает такой мощностью, о которой Громову остаётся только мечтать! — Да ладно, не дуйся, — решил всё же сжалиться над ней спецназовец, — просто здесь ответ действительно до жути банален: Миша понимает, что находится на чужой территории, и что его, в случае чего, здесь никто не защитит, а даже наоборот — за покушение на жизнь и здоровье сотрудника ему могут впаять статью и срок, и сам Миша прекрасно об этом знает, вот и не лезет с нами в разборки. Окажись мы в другом месте и в другое время — он бы, может, и пошёл размахивать кулаками, но конфликт произошёл здесь, в отделении, и это очень сильно затормозило его. Так что, Насть, в этой ситуации всё до предельности просто. За время разговора они уже дошли до актового зала. За дверьми слышались голоса студентов и какая-то возня, что говорило о том, что собрание вот-вот начнётся. — Мы пришли, — произнёс Громов и остановился около входа в зал. — Тебе стоит поторопиться, иначе опоздаешь. Они ещё некоторое время стояли и молча смотрели друг на друга, пока Настя вдруг не заговорила: — Спасибо, товарищ майор. Громов удивлённо вскинул брови. — За что? — За всё. И за то, что вступились за меня в буфете, и за медпункт, и за эту дорогу до актового зала. Правда спасибо. Мне… Мне неловко перед вами за доставленные проблемы, но всё же… — было видно, что девушка искренне смутилась, и это не могло не улыбнуть Громова. Вроде бы на вид — серьёзная, двадцатилетняя студентка, а по поведению — самый настоящий ребёнок. В хорошем смысле этого слова, разумеется. — Не за что, — мягко улыбнулся ей Саша. — Мне было нетрудно, да и я не потерплю неуважительного отношения к девушкам. Тебе нечего стыдиться и уж тем более извиняться. Всё нормально, Насть, — девушка расплылась в улыбке и с нескрываемой благодарностью в глазах посмотрела на бойца, а затем быстро юркнула в актовый зал, так как до начала мероприятия оставалось всего каких-то жалких две-три минуты. Громов слегка приоткрыл дверь и пронаблюдал за тем, как Настя стремительно добегает до своей подруги, а та с тревогой смотрит на неё и начинает расспрашивать о чём-то, и Громов готов был предположить, что речь шла о ситуации с Мишей. Настя, в свою очередь, отмахивается от вопросов подруги и быстро говорит ей что-то на ухо, а затем на сцену поднимается Юрий Иванович вместе с кураторами из института и собрание начинается. Саша закрывает дверь и направляется в спортзал, попутно думая о том, какая же всё-таки у Орловой приятная и светлая улыбка.***
— Вот он, Ромео, явился и не запылился! — стоило Громову только появиться в спортзале, как его тут же с ехидным приветствием встретил лучший друг. — Ну что, проводил свою Джульетту? Не стало ли ей плохо по дороге? — Отвянь, Соколов, — отмахнулся от него Саша, кидая на пол сумку со спортивной одеждой и прочими принадлежностями для занятия спортом. — Во-первых, она не моя… — Ну, дорогой мой, это вопрос времени! — хохотнул Максим, переобуваясь в кроссовки. — Если вы и дальше продолжите так безбожно тупить, то до конца практики точно не сойдётесь! — Я и не планирую сходиться с ней. — Ага-ага, конечно. Помнится мне, ты и про бывшую свою так говорил, да только что получил по итогу? — Вика не считается, — буркнул Громов. — Наши отношения с ней были ошибкой. Как и дальнейший брак, собственно. — Да ты что?! — Макс хлопнул в ладоши. — Я безгранично рад, Сашулька, что ты, спустя столько лет, признал этот факт! Зато пять лет назад готов был стоять насмерть за отношения с этой дурой, несмотря на то, что тебя отговаривала чуть ли не вся родня! Громов устало вздохнул и отвернулся к окну. Ненужные воспоминания, которые он так долго старался отогнать от себя, сейчас вновь повыскакивали из отдалённых мест его памяти и начали носиться по всей черепной коробке, тем самым вызывая у Громова противное и ноющее чувство в груди. Бывшая принесла в его жизнь слишком много проблем, которые он потом, после развода, тщательно разгребал и по крупицам старался восстанавливать своё моральное состояние. Сейчас же, когда прошло девять месяцев после развода, Саша уже окончательно реабилитировался, но появляющиеся обрывки из прошлого порой заставляли его сильно грузиться и напрягаться. И Макс своими словами вновь разодрал только-только зажившую рану. Макс, заметив, что после его слов Саша явно ушёл в себя, понял, что сказанул лишнего, поэтому поднялся с места, подошёл к другу и ободряюще похлопал того по плечу. — Прости, Сань, я не хотел ворошить прошлое. Просто тема такая поднялась, и я подумал, что… — Всё нормально, — коротко ответил Саша, даже не дав товарищу договорить. — Я не злюсь. Лучше давай сразу перейдём к тренировке, чтобы время не терять. Соколов поморгал пару раз, а затем кивнул головой. Было заметно, что Саше всё ещё неприятно говорить об этом, но поступить иначе Макс просто не мог: пусть Громов и являлся его лучшим другом, но и напоминать ему о его ошибках тоже входит в обязанности Соколова, потому что это может в будущем уберечь Громова от ещё одной оплошности. — Но к Насте ты всё-таки присмотрись, — как бы невзначай кинул ему через плечо Соколов, а сам поспешил скрыться в душе под предлогом того, что ему нужно заранее поставить туда гель для душа и шампунь. Громов даже не успел возразить ему, поскольку Макс умотал в душевую со скоростью света, но Саша пообещал себе, что как только этот несчастный купидон вернётся в спортзал — он ему его «любовную стрелу» быстро засунет в другое место.