Au Revoir

Автоботы непонятно где. Запасов энергона критически мало. Оптимус едва вентилирует. Смоукскрин переживает сильнейший шок. А Роланд… просто делает все то, что в его силах. В основном на разведки выбирается Смоукскрин. Пытается найти что-то полезное из обломков базы и по возможности что-то уцелевшее из аптечки. Смотреть на Оптимуса было невероятно тяжело. Весь корпус лидера Автоботов был покрыт порезами, из которых был виден застывший энергон. Левый манипулятор уже давно потерял чувствительность, а правым он не мог двигать без хриплых стонов боли. Оптимус не мог ни стоять, ни сидеть. Даже лежать ему было очень сложно. Оптимус был в сознании максимум два часа в сутки. Остальное время он находился в оффлайне, во время которого из его вокодера доносились тихие хрипы. Но Роланд был отчасти благодарен за эти хрипы. Это значит, что Оптимус Прайм еще жив и готов бороться за этот актив. Но говорит он обратное: «Нет надежды», «Все кончено». И Роланд, и Смоукскрин надеялись, что это просто несвязный бред от боли. Однажды, через пару дней после того, как его вытащили из обломков, Оптимус едва слышным шепотом попросил убить его. Смоукскрин был тогда на разведке и благо этого не слышал, но Роланд ненавидел себя за то, что он над этим задумался. Смерть для Оптимуса сейчас будет не наказанием, а подарком. Он терпит ужасные боли каждый день, не может самостоятельно делать элементарные вещи, у него не осталось надежды на продолжение этой войны. Но Роланд его не убил. — Оптимус, ты обезумел? — сказал он тогда лидеру алозначных. — Ты не можешь умереть. Ты выживешь! Я верю в знаки от Праймуса. Смоукскрин вернулся сюда не просто так. Если бы Праймус хотел твоей смерти, то мы бы тебя оттуда не вытащили. Тебе есть ради чего жить. Ты так долго ждал Карин, чтобы просто так ее оставить? Вы же теперь спаркмейты! Ты не представляешь через какие душевные муки пройдет Карин, если ты умрешь. Оптимус в тот же вечер попросил у Роланда прощения и ушел в оффлайн на пару суток. Роланд каждый джоор проверял то, что он жив. Но сам мечник был готов лезть по стенам от скуки и отчаяния. Очень странное сочетание эмоций, но это правда. Он не может помочь тем, кто успел скрыться в дальних уголках этой планеты, и самое обидное то, что он при всем желании не может помочь тому, кто в пяти метрах от него находится в коматозном состоянии. Единственным лучом света в это ужасное время для него был Смоукскрин. Душевные разговоры об активе, довоенном времени, запоминающихся сражениях и много о чем другом. Они нашли друг в друге на удивление много общего. — … ну а потом я попал в команду к Элите, — закончил свой рассказ Роланд, доедая скромные остатки кристалликов энергона. В подобные приемы пищи он старался абстрагироваться. — Завидую твоему активу, Роланд, — улыбнулся Смоукскрин. — А я почти всю войну проспал. Когда Оптимус и Автоботы нашли меня в лесу, я сначала не поверил своей удаче. Я думал, что это знак. Знак того, что стать Великим — моя судьба! Но, видимо, это не так. — Почему ты так думаешь? — Я же постоянно терплю неудачи. Все считают меня неопытным новичком, а Оптимус может поругать меня как бэту! — А ты думаешь, что Оптимус никогда не был новичком? Он тоже порой чувствовал себя беспомощным, я уверен, что даже сейчас он мог себя так чувствовать — никто не идеален. А сейчас, — он бросил печальный взгляд на тяжело вентилирующий корпус возле него, — и подавно. У всех есть свои слабости и уязвимости. Даже… даже у Мегатрона. — У Мегатрона?! — воскликнул Смоускрин. — Что же за слабость у него такая? — На сто процентов сказать не могу, — Роланд задумчиво постучал пальцем по своему коленному шарниру. — Но я считаю, что главная уязвимость Мегатрона — его кровная семья. — Кровная сем… — Смоускрин выпучил окуляры. — Юкитеру?! — Ну а кто же еще? Юкитеру рассказывала мне, что кроме Мегатрона у нее никого нету из семьи. А тот факт, что лидер Десов ни разу не поднимал на нее манипулятор, говорит о многом. Значит у него еще не все потеряно. — То есть, он может убивать ботов пачками, но сестру не трогать? — А ты бы так не поступил бы? — Роланд насмешливо посмотрел на юнца. — Мне кажется, что Мегатрон — это типичный стереотип старшего брата: его боятся абсолютно все, кроме родной сестры. Потому что Юкитеру знает, что он не нанесет ей вреда. И она это бесстыдно использует. В какой-то мере я ей даже завидую. Последняя фраза была сказана полушутливым фоном, и оба механоида глухо рассмеялись. — Как думаешь, когда это все закончится? — негромко спросил Смоукскрин, пряча потускневшие окуляры в земле. — Надеюсь, что не завтра, — Роланд кивнул на Прайма. — Шучу, конечно. Но я не люблю гадать наперед. Лучше жить сегодняшним днем, чем каждый цикл переживать о будущем. От нас ведь практически ничего не зависит. Единственное, что от нас зависит, это то, как нам выходить Оптимуса. Это наша главная проблема, пока что почти неразрешимая. Аптечки нету, боеприпасов нету… — спокойный голос Роланда дрогнул. — Прости. Смоукскрин понимающе похлопал старшего меха по плечу. Роланд положил два пальца на переносицу и вздохнул. — Да ладно, — он постарался улыбнуться. — Все будет хорошо, малец. Как-нибудь выкрутимся. *** Лиловый истребитель снизил шум двигателя до минимума и скрылся за облаками, которые уже потихоньку превращались в тучи. Юкитеру проследила за небольшим отрядом сикеров-вехиконов, которые закончили разведку в этом секторе планеты. Фемм поняла, что опасность миновала, и направилась к их с Карин убежищу. За тот месяц, в течении которого они с ней прятались, они уже успели привыкнуть к такому образу жизни. Поначалу это было трудно: из комфорта базы перейти к образу жизни в постоянной опасности и страха быть пойманными. Мешало еще то, что Карин была больше зависящей от колес, чем Юкитеру. Поначалу подруги ругались друг на друга, позволяли стрессу выливаться в виде обидных замечаний и бесконечного сарказма. Но подобные ссоры никогда не длились больше двух часов. В конце концов они подруги, даже при таких обстоятельствах. Юкитеру приземлилась на безлюдной поляне, в 50 милях от ближайшего поселения прибалтийской страны, и осторожно выглянула из-за крон деревьев, еще раз убедившись, что отряд Десептиконов уже далеко. — Карин! — воскликнула она и заглянула за огромный дуб, под которым они спали этой ночью. — Карин, ты уже вернулась? Десы улетели, ты проверила заброшенную шахту? Ответа не последовало. Карин нигде не было. Юкитеру вздохнула и устало почесала шлем. Но тут за ее аудиосенсорами послышался гул истребителя, и лиловая фемм испуганно отшатнулась и вмиг вытащила свой топор из ножен. Над ее шлемом, задевая верхушки деревьев, пролетел небольшой истребитель рыжего цвета, покрытый небольшими пятнами от грязи. Юкитеру облегченно выдохнула и убрала топор обратно в ножны. Истребитель сделал небольшой круг над поляной, трансформировался в пяти метрах от земли и затормозил сервоприводами по влажной почве. — Никак не могу привыкнуть к тому, что ты теперь тоже умеешь летать, — выдохнула Юкитеру и приняла в свои манипуляторы половину найденных кубов с энергоном. — Сама до сих пор в это не верю, — Карин довольно улыбнулась и прошла с Юкитеру к их «обеденному месту». Эйфория от новой альтформы помогла Карин справиться с тревогой о возможной смерти Оптимуса. Она все еще почти его не чувствует. Будто слабый огонек, который из последних сил держится на углях. — Что там с Десами? — Улетели, — отчеканила Юкитеру и присела, облокотившись о дерево. — Их разведки стали проводиться все реже и реже. — Это же хорошо, — Карин отпила от куба и слегка поморщилась от странного вкуса, к которому никак не могла привыкнуть. — Фу, как можно это пить? — Я на этом выросла, — лиловая фемм безучастно посмотрела на небо. — Редкие разведки у них — хорошо для нас, но я боюсь, что это может означать то, что других Автоботов уже успели изловить. Мы скрываемся уже почти месяц. — Думаешь других уже поймали? — Не знаю. Хочу надеяться, что нет. Искру Рэтчета я чувствую, значит с ним все более-менее хорошо. Что насчет Оптимуса? — Все еще… — Карин сглотнула и пожала плечами, — очень слабо. Будто вот-вот потухнет. — Не говори так! — Юкитеру рыкнула. — Карин, Оптимус в этой войне пережил то, о чем даже подумать страшно. Я уверена, что где бы он ни был, он справится. С ним же Рэтчет. Ты сомневаешься в Рэтчете? — Знаешь же, что нет, — Эллис уныло поковыряла сервоприводом землю. — Но у меня все равно плохое предчувствие в области честплейта. Будто что-то ужасное надвигается. — Карин, мы бродяги! Мы просто бездомные фемки, которые пытаются выжить на объедках. Одно дело я — я на этом выросла. Ты к этому не привыкла. — Не заставляй меня чувствовать вину за свое благополучное детство. — Я не обвиняю, а констатирую факты, — Юкитеру многозначительно пожала плечами. — Это даже хорошо, что мы пошли такими парами. Оптимусу было бы стыдно указывать на твои косяки, а мне не стыдно. — Ты настоящая подруга, — Карин несдержанно хохотнула. — Что у нас по планам на сегодня? Поедем дальше? — В этот раз на север. Но… — Обязательно на колесах, чтобы Десы не поняли, что и я тоже научилась летать, — передразнила Карин голосом Юкитеру. — Юки, я уже все выучила. Не забывай, я уже давно полноценный Автобот. Юкитеру с усталой улыбкой кивнула и снова подняла лиловые окуляры к небу. *** — Как так вышло, что вы откопали молот Солус Прайм, но не нашли НИ ЕДИНОГО АВТОБОТА?! Вехиконы вжали шлемы в плечи от громоподобного рыка владыки Десептиконов, но не смогли выдавить из себя ни единого оправдания. — Отвечайте своему Лорду! — в головомойку вступил Старскрим. — Где их трупы?! Хотя по логике было понятно, что дроны не виноваты. У них не было мотивов тайно спрятать тела Автоботов в каком-нибудь темном углу. Вехиконы не блистали интеллектом, но инстинкты самосохранения у них всегда были остры. Когда Мегатрон понял, что от дрожащих подручных он ничего не добьется, он рыкнул, чтобы они продолжали искать зацепки. Когда вехиконы убежали снова рыться в обугленных обломках базы, лидер Десептиконов жестом оставшегося манипулятора подозвал к себе Старскрима. — Автоботы явно перенеслись по земному мосту до того, как базу взорвали, — произнес он, оглядывая окружение. Небо словно полыхало огнем. — Они могут быть где угодно на планете. — Нужно организовать глобальную разведовательную сеть, мой Лорд, — горделиво заметил сикер. Он был невероятно доволен тем, что снова является правым манипулятором лидера. — Саундвейв! — пророкотал Мегатрон в коммлинк. — Организуй разведовательные отряды в каждый сектор этой планетки. Отслеживай любые попытки Автоботов связаться друг с другом и с их человеческими питомцами… — Господин! Мегатрон ненавидел, когда его перебивали. Но его ярость поугасла, когда он посмотрел туда же, куда смотрел его заместитель. И бывший гладиатор не сдержал снисходительного смешка. Эти людишки правда думают, что своей недоармией они смогут попытаться сравниться с технологиями кибертронцев? У белковых явно отсутствовали такие элементарные вещи как логика и здравый смысл. И через пару минут точный удар огромной лазерной пушки Десептиконов стал причиной смерти более двухста человек. *** — Ты не пойдешь за молотом Солус Прайм один, Смоукскрин! — Так сказал Оптимус! — Смоускрин гневно указал на ушедшего в оффлайн Прайма. — Он сказал, что ему нужен этот молот, и мы все понимаем, для чего именно. — Он сможет восстановиться, — выдохнул Роланд. Он окинул Оптимуса сочувствующим взглядом и вздохнул. — Но кому-то нужно с ним остаться. Я боюсь, что если мы его оставим одного, он… сам понимаешь. Фейсплейт Смоукскрина понимающе смягчился. — Но пойду я, — твердо произнес Роланд и, прежде чем юнец успел возразить, поднял манипулятор. — И это не обсуждается. Я старше, я опытнее и я не прощу себе, если я буду здесь сидеть, пока ты там рискуешь Искрой, малыш. Я прошу тебя понять и встать на мое место. Ты бы позволил младшему сокоманднику пойти одному в чрезвычайно опасное место, а самому остаться позади. И Смоукскрин про себя отметил, что не позволил бы. — Возьми это, — юнглинг снял со своего запястья фазовый переключатель и передал Роланду. — Это поможет тебе скрыться от Десов. Роланд улыбнулся и пожал манипулятор Смоукскрину. — Обещаю, что вернусь! — воскликнул он на прощание и, повернув блекло-серый тумблер, который в ту же секунду загорелся ярко-зеленым свечением, исчез в ближайшей скале. *** — Рэтчет! — Бамблби, в своей новой расцветке из идущих друг за другом желтых и черных полос, открыл одну из своих дверей-ножниц и выпустил Рафаэля Эскивеля. — Рэтчет, это мы! Наконец-то мы снова вместе! Оранжево-белая скорая помощь оставалась неподвижна. Раф с неподдельным напряжением склонил голову на бок и повернулся на Бамблби. Разведчик пожал плечами, безмолвно разделяя непонимание. — Рэтчет? — повторил свою попытку мальчик. Неужели они не успели? — Уходите, — донеслось из альтформы, и Бамблби с Рафом облегченно выдохнули. — /Что значит «уходите»? / — недовольно пробурчал Бамблби. — Вы мешаете мне заряжаться. — Рэтчет, нам нужна твоя помощь, чтобы всех найти! — Раф всплеснул руками и указал на дорогу, по которой они с Бамблби сюда приехали. — Нам же столько надо сделать, стольких найти! Прошел почти месяц! — Мы больше ничего не можем, — сдавленно произнес медик. — Война окончена, Мегатрон победил, Земля захвачена. Какой смысл идти против течения? — Ты… ты сдаешься? Мы не можем просто так сдаться! И тут Рэтчет резко трансформировался в свою робоформу и оглушительно топнул сервоприводом, из-за чего Раф отошел на несколько шагов к Бамблби. Они оба понимали, что Рэтчет его не раздавит, но инстинкты самосохранения сработали быстрее. — А что мы можем сделать?! — в свете Луны окуляры медика светились ярче обычного. Но не от радости или возбуждения — в них бушевали злость и обида на все происходящее. — Что мы можем без коммуникаций, ресурсов, земного моста, команды и… лидера? — /У Старскрима ведь был доступ к «Вестнику»! / — Ну и что? — всплеснул манипуляторами Рэтчет. — Какой смысл нам идти в какую-либо атаку без команды и лидера?! — Ну так это же только начало, Рэтчет! — голос Эскивеля начинал срываться. — Для всего нужен первый шаг! У нас есть шанс все исправить, всех найти. У тебя же есть жена! — Кто? — Блин, как это на вашем? — Раф повернулся к разведчику, и тот нашептал ему правильной слово. — Спаркмейт, точно! Юкитеру же твоя спаркмейт. Ты ее тоже бросаешь? — Я знаю, что она жива, — Рэтчет негромко фыркнул и скрестил манипуляторы, отведя взгляд куда-то вдаль. — Мы связаны Искрами, я знаю, что с ней все в порядке. Этого мне достаточно. — Но то, что ты только что говорил, означает то, что ты ее больше не увидишь! — Это для ее же блага. Я теперь бессилен. Раф вздохнул. Бамблби обессилено пробибикал что-то нечленораздельное даже для тех, кто его понимает. — Пошли, Би, — Эскивель отвернулся от медика, после чего Бамблби трансформировался в альтформу. Прежде, чем мальчик залезет в спорткар, он произнес: — Знаешь, Рэтчет? У нас, на Земле, есть клятвы, которые произносят муж и жена перед тем, как поженятся. «Клянусь любить тебя в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, и даже смерть не разлучит нас». У нас сейчас и горе, и бедность, и даже в какой-то степени болезнь. Но ты бросил ее. Ты бросил Автоботов. Это твой выбор, но мы будем бороться даже без твоей поддержки. — /Раф прав, Рэтчет/, — произнес Бамлби, после чего закрыл свою дверцу. — /Я не знаю, что сейчас с Оптимусом, но он бы такого не хотел. У нас есть миссия./ И спорткар уехал, оставляя Рэтчета наедине со своими мыслями. Он знал, что, смотря на ситуацию под таким углом, он поступает по-свински со своей фемм. Она пыталась через связь Искр узнать, что случилось с Оптимусом, живы ли они с ним вообще. Но он струсил и перестал ей отвечать. Она чувствует через спаркбондинг, что он жив. Он чувствует, что она жива. Этого достаточно. Было достаточно. Но у Рэтчета было горе. Оптимус остался на базе и пожертвовал собой ради всей команды. У Рэтчета была возможность его остановить, но он не смог. Оптимус не позволил бы. Никто не выбрался бы из такого ужасного завала, даже сам Мегатрон. А еще Рэтчет до безумия скучал по своим сокомандникам. Он никогда не думал, что будет скучать по цыканию Арси, когда ей что-то не нравится; по ужасному грохоту, который оставался после неуклюжего Балкхеда; по гулу мотора Бамблби, когда тот привозил детей на базу; по трем белковым спарклингам, к которым он привязался сильнее, чем ожидал; по комфортному молчанию Оптимуса, когда они вдвоем оставались одни в главном зале, чтобы закончить работу; по детским выходкам Смоукскрина; по невероятно заразительному смеху Роланда; по солнечной ауре Карин, когда она что-то спрашивала у Рэтчета или обнимала Оптимуса со спины; по... по дразнящам ласкам фемм, с которой он теперь был связан Искрами до конца актива. Ночами Рэтчет джоорами напролет выслушивал, как Юкитеру кричит на него по Искровой связи. Кричит, просит ответить ей, спрашивает, что случилось. Но медик молчал. Он пытался слать волны спокойствия через бондинг, но этого хватало максимум на десять минут. Юкитеру чувствовала его страх, его отчаяние. И он чувствовал ее. Ну уж нет, с этим пора кончать. *** — Наконец-то! — воскликнул Смоукскрин и вскочил с насиженного место. Он помог Роланду дотащить молот Солус Прайм к боку Оптимуса. — Как все прошло? — Без эксцессов, — устало выдохнул Роланд и плюхнулся рядом. — Меня чуть Шоквейв не заметил. Пришлось пол-джоора провести в стене. — Оптимус! — Смоускрин мягко растолкал лидера. — Оптимус, молот у нас, ты можешь восстановиться. Роланд на карачках подполз к Оптимусу, осторожно положил свою ладонь на его честплейт и к своему ужасу заметил, что его вентиляция становилась все слабее и слабее. — Молот… я просил не для этого, — из последних сил выдавливал из себя Оптимус. — Сила молота не безгранична… его сила убывает… — Ну и что?! — нетерпеливо воскликнул Смоускрин, из-за чего Роланд на него шикнул. — Прости. Оптимус, ну так используй остаток сил для себя! — Омега-замок… Используйте силу молота на его восстановление. Это… — Оптимус закашлялся. — Это намного важнее. — Но как мы используем силу молота Праймов без Прайма? — Роланд постарался сделать свой голос наиболее вдохновляющим. — Оптимус, сейчас главное вернуть тебя в строй. Насчет Омега-замка еще что-то придумается. Смоукскрин закивал в подтверждение. — Будет время нового лидера, — постепенно потухавший взгляд Оптимус приковался к Смоукскрину, и последний нервно распахнул окуляры. — Будет время нового Прайма. Меня заменит тот, кто будет достоин Искрой. Роланд, — лидер алозначных слабо взялся за локоть мечника, — клянусь своей Искрой, новый Прайм стоит перед нами. Оптимус перевел взгляд на вмиг побелевшего Смоускрина. Роланд выпучил окуляры и не мог поверить в то, что он услышал. — Смоукскрин?! — подавился тот. — Оптимус, ты… ты не бредишь? — Он бредит! — истерично закивал Смоускрин, у которого до боли скукожились внутренности. — Нового Прайма выбирать не вам и не мне, — лидер алозначных отстраненно посмотрел на скалистый потолок их убежища. — Мое время уже закончено. Тут до аудиосенсоров Роланда и Смоукскрина донеслись рычание и скрежет металла об металл, и оба с ужасом осознали, что так звучат предсмертные стуки Искры. — Оптимус! — в унисон прокричали мехи, но сознание Оптимуса было уже далеко. *** Оптимус вдруг почувствовал небывалую легкость от боли, которая сковывала его на протяжении нескольких недель. Он мог стоять. И ходить. Он сделал пару шагов по направлению ослепляющей вспышки и прискорбно произнес: — Это правда вы, учитель? В этой вспышке очертилась фигура Альфа Триона, который сдержанно улыбался. — Я стою перед тобой, мой ученик. Жаль, что не в той ситуации, какой мне хотелось бы. — Неужели это конец? — Это начало нового пути, Орион, — у Оптимуса дрогнуло в честплейте от упоминания его старого имени. Его учитель протянул ему манипулятор. — Почему ты колеблешься? Ты боишься смерти? — Нет, — искренне ответил Прайм, покачав шлемом. — Я не боюсь воссоединиться с Великой Искрой. Но я волнуюсь за судьбу Матрицы Лидерства и… моей Карин. Мы стали спаркмейтами, я не хочу причинять ей такие страдания. — Она переживет, — в голосе Альфа Триона слышалось отцовское тепло. — Как когда-то я пережил дезактив Сайдбурн. Это невероятно тяжело, но не невозможно. Теперь мы с ней оба в Великой Искре. И ты тоже будешь с нами через несколько минут. Мы оба знаем, что достойный кандидат на Матрицу Лидерства рядом. Он научится быть Праймом, как когда-то научился и ты. Орион Пакс научился быть Праймом. Он научился быть сильным, научился скрывать свои эмоции, научился не плакать, когда ему больно, и не смеяться, когда ему радостно. Научился вести свою команду в бой, научился убивать. Научился жалеть о своих решениях и научился брать ответственность за всех. Научился жить в смирении за такую непосильную ношу. Теперь он не Прайм. Теперь он будет ботом, который, как ангел-хранитель, будет смотреть за его фемм свысока и молиться, чтобы она жила как можно дольше перед тем, как они снова встретятся. Уже в этой тесной пещере, слушая крики и мольбы двух мехов над своим шлемом, оптика Оптимуса погасла, и он протянул манипулятор Альфа Триону. Все будет хорошо. Он наконец-то сможет отдохнуть.