《 Хроники судьбы не простого хранителя 》

Небожитель вошел в Фалмарт. Это было приятным,увидеть альтернативный мир. Внешний вид, который он выбрал, был 16-летним юношей, однако у этой формы было несколько… особенностей. Его кожа была светлой. Он носил очень невзрачную одежду, которую можно найти на любом рынке Садеры, а именно пару сандалий, набедренную повязку и тунику, что свидетельствовало о скромном происхождении. С другой стороны, края рукавов, горловины и юбки представляли собой клубок черного и белого, который, казалось, блестел. Но лицо у него было странное. Его волосы были жёлтого цвета с формой похожей на ёжика,что только придавало волосам форму похожую на солнце в ярком цвете с несколькими красными полосами. До тех пор молодой человек мог бы сойти за альбиноса…. но его глаза не были глазами альбиноса. Его внутренний зрачок был синим как чистый океан в своём истинном виде, но в нем ничего не отражалось, окружающая радужка была ярко-белой, окруженной черным. Когда Аришем сделал свой первый шаг в пустую комнату, где ранее был Кольт, он потратил несколько минут, чтобы «испытать» свое новое,но старое «тело». «Итак, из всего что я смог придумать я выбрал это тело?» Он думал. Действительно, мириады ощущений захлестнули его [разум/способ мышления/способ существования]. Прохладный воздух, проникающий в легкие, тепло крови и стук сердца, твердость земли под ногами и сквозняк на коже. Все эти сенсорные восприятия были ограничены и неточны по сравнению с его обычным, но они были гораздо более [прямыми/конкретными/осязаемыми]. В этом был весь смысл ситуации. У Аришема было бесконечное знание, но его знаний с точки зрения опыта почти долгое время не существовало. Он знал, что такое тепло или холод, но давно уже не «чувствовал» этого, как большинство существ во вселенной. Конечно, Аришем особо не изменился. Его углеродно-вибраниевая броня все еще была там, но не в фазе с третьим измерением, занимая то же пространство, что и его человеческое тело. Через несколько минут он решил пойти за графом. Кольт попросил отсрочки, чтобы он мог объяснить своим товарищам, людям, чтобы они могли оставить [проблему]. По просьбе своего помощника Аришем согласился не использовать смертоносные средства, чтобы заставить людей уйти. Это не проблема. Как небожитель, в его распоряжении было 23 средства, чтобы заставить их уйти, не убивая их. Он мог телепортировать их в другое место, взять под контроль их разум, манипулировать температурой или атмосферой местности, чтобы сделать их несовместимыми с их биологической природой, и это лишь несколько примеров, не говоря уже о многих других, которые у него были и которые остались неизвестными человечеству. . Небожитель теперь чувствовал, что время прошло разумно. У графа было достаточно времени, чтобы передать сообщение. То, что он понял из своих мыслей, дало понять, что его собеседники были недоверчивы. Чего и следовало ожидать. Аришем воспроизвел в своем уме все подобные события, записанные в коллективной памяти Небожителей, находящихся в его распоряжении, и, по статистике, ни одна армия не отступала, потому что человек считался второстепенным указали, что это лучшее решение. Было уже темно, нужно было что-то сделать. Он выбрал этот момент, потому что он знал, что весь лагерь будет спать, и это уменьшит любые потенциальные препятствия. Найти Кольта не проблема. Будучи привязанным к нему, он всегда знал его местонахождение, и ему не нужно было спрашивать дорогу. Единственной трудностью будет преодоление возникающих препятствий. С точки зрения Аришема, связаться с графом было все равно, что получить данные с компьютера, заблокированного паролями и компьютерной безопасностью для предотвращения вторжения. В настоящее время эти охранные устройства имели в основном форму двух охранников, ответственных за то, чтобы только уполномоченные лица могли приближаться к палатке Легата и особенно входить в нее. Как и в случае с компьютером, Аришем мог получить доступ к «данным», взламывая установленную защиту или искусно обходя ее. В соответствие с сделкой с Кольтом требовалась тонкость. Он решил, что лучший способ добраться до него — это продвинуться вперед, не будучи обнаруженным с помощью мер безопасности, для прохода будет достаточно злоупотребить своим зрением и слухом. Поэтому Аришем решил поместить свое человеческое тело в «смежное измерение» с тем, где он хранил свое настоящее тело, чтобы его нельзя было обнаружить. Следовательно, ему не составит труда пройти и снова появиться в палатке легата… Ко всеобщему изумлению. -О- Тем временем в палатке легата Кольт отчитывался перед Подаваном. Новый легат не знал, радоваться или не радоваться снова видеть графа. Его возвращение разрушило все его планы назначить своего друга губернатором Италики. С другой стороны, его возвращение намекало на то, что легионы на другой стороне все еще живы и, следовательно, побеждают. Подаван выдаст эту победу за свою. В том маловероятном случае, если они погибнут и граф останется единственным выжившим… Тогда он мог избавиться от него немедленно, сославшись на какой-нибудь предлог трусости или предательства. Но пока пришло время притворяться. «Ах, граф Кольт Формал. Я рад снова вас видеть. Я боялся, что вы попали на поле чести». Объявил легат. Кольта не обманули ни на секунду, и Подаван знал, что его слова звучат неправильно, но внешний вид нужно было сохранить… Никто не знает, почему. «Спасибо за беспокойство. Тем не менее, я хотел бы дать вам краткий отчет о ситуации на другой стороне. Решения должны быть приняты быстро». "Я слушаю тебя". Кольт снова объяснил Подавану, что он испытал. Гигант, обезумевшая армия, «бог» и его «апостол» по имени «Аришем», который вскоре придет, чтобы завладеть Холмом Алнус. Подаван ни на секунду не верил в этого другого «бога» и его Апостола по той простой причине, что Боги Садеры были единственными, кто существовал. Он часто видел этот феномен веры в ложных богов среди побежденных им варваров. Эти дикари поклонялись другим богам, а не богам Империи. Боги без апостола. Боги настолько слабы, что не смогли спасти свой народ. Подаван положил конец их ложным религиям и навязал культ богов Садеры. По мнению сенатора, это было просто доказательством превосходства Империи над любой другой расой. Этот раз не будет исключением. Если так называемый «Апостол» выйдет вперед, то Подаван арестует его, бросит в тюрьму, подвергнет пыткам, чтобы раскрыть любую полезную информацию, а затем казнит на глазах у Кольта. Тогда увольнение графа будет простой формальностью. Теперь было много свидетелей, которые могли подтвердить, что Кольт поставил себя на службу врагу… Даже если Подаван еще ничего не знал об этом враге. Именно он собирался встретиться с ним через мгновение. Аришем вышел из своего фазового сдвига и снова появился прямо в палатке, не объявляя о себе, удивив всех своим внезапным появлением. Затем он заговорил. «Так, они согласились уйти?» Кольт не успел ответить. «КТО ТЫ ТАКОЙ? КАК ТЫ СМЕЕШЬ ВХОДИТЬ В МОЮ ПАЛАТКУ БЕЗ ОБЪЯВЛЕНИЯ?!» — воскликнул Подаван, не впечатленный внезапным появлением этого… Малыша. Двое охранников позади легата были готовы в любой момент выполнить его приказ. Кольт понимал, что если он не скажет что-то сразу, и без того напряженная ситуация может обернуться катастрофой. Он договорился с Небожителем, что те люди, которые будут по другую сторону Врат уйдут, не «нанеся вреда их физической и психической целостности», если использовать термины Аришема. Небожитель согласился, если это не мешало его целям. Кольт не хотел видеть то, что Небожитель считал «раздражением». «Мои извинения, но позвольте мне представиться. Легат Подаван, это Аришеи, апостол, посланный богами на другую сторону, чтобы…. Познакомьтесь поближе с нашим миром. Аришем, я представляю вам легата Подавана. Он это тот, кто возглавляет вооруженные силы Империи Садеран, кого вы видите вокруг себя». ПОДАВАН ПОВ Если Подаван раньше не удивлялся, то теперь удивился. Это Апостол так Кольт говорил? Конечно, легат уже видел таких апостолов, как Мэйбл Форн или Рори Меркьюри, которые иногда приезжали в столицу. Он очень хорошо знал, что под своим юношеским и безобидным видом они были невероятно опасны и что если молодой человек действительно был Апостолом Бога, то нападать на него было бы самоубийством. К несчастью для него, Подаван ни на секунду не поверил, что этот мальчик был апостолом Бога, поскольку все апостолы различных богов Садеры были хорошо известны. Этот юноша не был одним из них. Что касается веры в то, что, поскольку это был другой мир, то были и другие боги, как утверждали некоторые, это было нелепо. Боги правили всем. Был только один Бог войны или порядка, поэтому не было других Богов ни в каком другом мире. Даже в этом случае, богами чего они будут? Бог любви? Цветов? Приготовления еды? Только Эмрой, бог войны, смерти, убийства и безумия, Зуфмуут, бог света и порядка, выносливая богиня подземного мира и Палапон, бог мести, имели для него значение. Другие боги Садеры имели меньшее значение. Боги, которые существовали где-то еще, если предположить, что они существуют, были низшими и согнулись бы под их властью. Нет, как сказал Император, он имел дело, в лучшем случае, с несколькими волшебниками, одаренными магией иллюзий, но его не одурачить, как этих некомпетентных Кольта или Годасена. Начнем с того, что этот так называемый «Апостол» даже не носил с собой оружия или магического посоха. Кроме его глаз и цвета волос, не было ничего особенного, заслуживающего внимания. Легат не собирался наивно полагать, что имеет дело с Апостолом Бога без каких-либо доказательств. Однако ему было любопытно, что этот незнакомец мог сказать. Возможно, он будет стремиться вести переговоры, считая себя обладающим властью? Следовательно, легат выслушает его, потому что он, возможно, сможет быстро извлечь из него какую-нибудь полезную информацию на первых порах... И он получит больше информации через пытки позже. Подавану понравилась идея о том, что наглый ребенок кричит от боли, прося милостыню. Ему всегда нравилось сломать «заносчивых юнцов», которых иногда удавалось подчинить такому-то и такому-то выскочке, чтобы снискать его благосклонность или создать репутацию под своим командованием. Аришем от первого лица Сначала Аришем просто подумал о том, чтобы отправить несколько машин, которые преобразовали бы непосредственную среду Врат после некоторой разведки. Это место будет приспособлено к потребностям его миссии, и все, что там было, будет просто преобразовано. Земля будет выровнена, формы жизни, такие как деревья, насекомые и животные на ней, будут перемещены и, конечно же, любые неприятности будут остановлены или уничтожены. Садеранские солдаты не воспринимались как угроза. С Небесной точки зрения они были просто частью экосистемы и поэтому должны были быть сохранены. Их бы просто машины отодвинули подальше, где бы они не мешали. Кольт был наполовину успокоен, но в то же время обеспокоен. Небожитель не стал бы уничтожать Садеранцев, пока не считал их проблемой. На данный момент все шло хорошо, но все могло измениться. Сначала Небожитель считал, что ему достаточно пройти Врата и прощупать окружающих духов. Соберите информацию и отправьте солдат тем или иным способом. Это «так или иначе» беспокоило графа. Кольт не хотел, чтобы храбрые солдаты армии Садера, у большинства из которых были семьи, которые нужно было содержать, были уничтожены впустую. Перед тем, как снова пересечь Врата, он надеялся, что все пройдет относительно хорошо. Годасен был разумным человеком, и как только Аришем продемонстрировал свою «божественную магию», он намеренно ушел. К сожалению, Годасен больше не руководил армией, и Аришем должен был убедить Подавана. Итак, этот человек названный как «Подаван» был начальником в этом месте. Хорошо. Это должно сделать вещи намного проще. Этого будет достаточно, чтобы убедить его не оставаться здесь со своими войсками. -О- — Апостол? Правда? А какому богу ты служишь? Делдорту? Мириттии? — спросил Подаван. «Я посланник Небожителей». — Небожители? Ты имеешь в виду богов? «Нет, не Боги. Я представляю Небожителей». — Что ты имеешь в виду под небожителями? В то время Аришем вспомнил еще одну человеческую эмоцию: усталость. Он уже объяснил это второй раз графу Кольту, и в этом человеческом теле ему было особенно скучно объяснять снова. Возможно, было бы лучше дать удовлетворительные объяснения этим существам, чтобы избежать хлопот объяснения каждый раз. «Небожители превыше всего. Мы бродим по вселенной, чтобы улучшать и увеличивать жизнь». Подаван не совсем понял ответ, но на самом деле его это не особо интересовало, поэтому он перешел к следующему вопросу. — А что ты здесь делаешь? «Я еще полностью не знаю. Мне приказано получить Врата и исследовать их. Вы должны уйти в другое место». Там, с другой стороны, Подаван прекрасно понимал. Этот так называемый Апостол, который, по-видимому, не представлял никакого Бога, говорил ему отступить со своими войсками и передать ему контроль над Вратами. Это было, конечно, исключено. "О? Что, если я откажусь?" — сказал он вызывающе. «Вы не можете. Вы уйдете. [Свободно/добровольно/по своей воле] или будете принуждены». — Это угроза? «Нет. Это объяснение». «И вы можете объяснить мне, как вы заставите нас уйти? Вы все равно не рассчитываете победить более 100 000 легионеров в одиночку?» Кольт видел, как быстро приближается катастрофа, но прежде чем он успел что-либо сказать, заговорил Годасен. «Легат, пожалуйста, выслушайте меня. Я уверен, что если мы потратим время на изучение ситуации, мы сможем…» «Мы можем ЧТО, «мастер-маг»? Я вижу здесь только ребенка, едва вылезшего из маминой юбки, и графа, притворяющегося полубогом. Я найду время, чтобы «поболтать» с нашим «гостем», как только он прикован к земле перед моей палаткой раскаленными железами. В этот момент, я уверен, он расскажет много интересного». Аришем закончил анализ ситуации. Было так много возможностей, что он мог применить прямо сейчас. Самым быстрым было заставить эту армию исчезнуть, но ненужное истребление не входило в методологию Небожителя, поскольку он стремился сохранить и развить жизнь, более того, это не понравилось бы Графу. Он также мог взять под контроль разумы солдат, чтобы заставить их уйти, но они, вероятно, вернутся позже. Та же проблема возникала, если он брал под контроль разум Подавана. Кто-нибудь другой займет его место и очень быстро вернет сюда эту армию. «Я понимаю, что если я хочу, чтобы вы ушли, я должен использовать трудный путь?» — спокойно спросил Аришем. Этот вопрос позабавил легата. Видимо так называемый "Апостол" был совсем глуп. А ведь он только что объявил о своем намерении мучить его… Но пусть будет так, ответил он все равно, ради забавы. «Нет-нет, совсем нет. Тебе просто нужно… убедить меня». — насмешливо ответил легат. «Я согласен». Поднебесная обдумывает этот вопрос фемтосекунду.Такая же ситуация произошла несколько лет назад между Небесной Ашемой Слышащей и асгардцем Тором. Способ, которым Ашема решил проблему, сработал. Поэтому Аришем решил применить тот же метод. Он щелкнул пальцами, и в одно мгновение, без каких-либо видимых проявлений, Подаван превратился в жабу, на глазах у зрителей онемев. Двое охранников не осмелились вмешаться, увидев это, и Годасен не знал, как реагировать: он видел перед своими глазами совершенно невозможное явление. Апостол, поскольку Годасен действительно верил, что Аришем был Апостолом, не произносил никаких магических формул, не делал никаких видимых жестов и, самое главное, не было проявления магической энергии. Он только щелкнул пальцами. Это было невозможно. Магия подчинялась правилам. Лучшие фокусники могли научиться немного жульничать с этими правилами, но были и ограничения. Даже самые талантливые маги иллюзий должны были использовать магическую энергию для произнесения своих заклинаний. И там? Вообще ничего. Но самым невероятным все же было то, что это не было иллюзией. Годасен не воспринимал магию, но видел жабу у своих ног. Воду можно было легко превратить в лед или пар, самые талантливые даже сумели ее сжечь (не зная, что на самом деле она только диссоциирует молекулы воды на водород и кислород, которые очень легко воспламеняются), некоторые могли даже превратить золото в свинец (но не наоборот), но никакое заклинание трансмутации не могло изменить, не говоря уже о том, чтобы создать живую материю. Кроме богов, которые по определению могут делать что угодно, разумеется. «Что происходит? Почему ты такой высокий?» — спросила жаба. — Ле… Легат? Это… Это ты? ответил маг. "В чем дело?" — снова спросила жаба. 1 «Ты… Ты… Ты стал жабой, легат». — Что? Что ты говоришь? Годасен взял из комнаты маленькое зеркало и поставил его перед Подаваном. Сначала Подаван просто увидел большую, особенно безобразную жабу. Далекий от чувства страха или неверия, он чувствовал сильный гнев. "ЧТО ЗНАЧИТ ЭТО ЗА БЕЗУМИЕ?!" Он прохрипел. «Я изменил массу и структуру вашего физического тела, чтобы придать ему внешний вид Bufo Aspinius». Подаван снова не понял половины того, что объяснял Аришем, но основную идею все же уловил. Большинство людей были бы шокированы ужасом своего положения и умоляли бы вернуться к нормальной жизни. Однако Подаван был из тех людей, у которых гнев и высокомерие предшествовали страху и мудрости... Он хорошо знал, какие поразительные иллюзии могут вызывать враги из потустороннего мира. Это было ясно установлено, когда Годасен отчитался перед Сенатом. Он не был слабонервным, его не одурачить, как Кольта и Годасена. «МАСТЕР МАГ! НЕМЕДЛЕННО СНИМИТЕ ЭТУ ИЛЛЮЗИЮ!» «Иллюзия? Лорд легат… Это… Это не иллюзия. Я… Я ничего не могу сделать». «ТЫ ГРАНД-МАСТЕР ИМПЕРИИ, ПРАВИЛЬНО? ТОГДА ИСПОЛЬЗУЙ СВОЮ «ВЕРХОВНУЮ СИЛУ», ЧТОБЫ ЗАСТАВИТЬ ЭТОГО РЕБЕНКА ОТКЛОНИТЬ ЭТО ЗАКЛИНАНИЕ! ЭТО ПРИКАЗ!» Годасен взглянул в сторону Аришема. Несмотря на то что…. «Молодой человек» не казался угрожающим, он не собирался так рисковать. Охранники позади Годасена, со своей стороны, просто предпочли бы быть в другом месте. В любом случае было бы глупо встречаться с волшебником. "ЧЕГО ВЫ ЖДЕТЕ? Я ДАЮ ВАМ ПРИКАЗ!" — снова закричала жаба. Кольт собирался что-то сказать, чтобы снова попытаться успокоить его, но его прервал Аришем. «Я превращу тебя обратно». Небожитель вернул свой облик Подавану. Он понял, что его попытка провалилась. Человек не был «таким же умным», как Тор. Может быть, когда он снова станет самим собой, он все же будет более разумным? К несчастью для Аришема и особенно для Подавана, этого не произошло. Сенатор схватил свой любимый меч, который постоянно носил на поясе, и попытался обезглавить Аришема... Безуспешно, конечно. Даже если бы клинок мог достичь Небожителя и обезглавить его, это тело было всего лишь своего рода марионеткой, которую Аришем мог починить или воссоздать по своему желанию, даже если эта «марионетка» превратилась в пыль. Единственная разница заключалась в том, что его сознание находилось внутри, но все еще было связано с его Небесной природой. Но в любом случае лезвие не могло достать до шеи Аришема. Как только она поднялась на 2 сантиметра, она остановилась без грохота. Не было ни препятствия, ни невидимого щита, словно меч и рука Подавана внезапно потеряли всю свою силу. Что было лучше для Легата, потому что, если бы Аришем был защищен силовым полем, а не полем рассеивания энергии, он, вероятно, сломал бы себе руку и пальцы. Это было бы все равно, что биться о стальную стену. — Что это за колдовство? Аришем не ответил. Он решил применить другой, более традиционный метод: вызвать в уме легата достаточно сильное чувство. Так что он пойдет «по собственному желанию». Могло быть несколько стимулов, которые соответствовали бы ситуации, любовь, жадность, безысходность, боль… Когда Аришем определил наиболее подходящую эмоцию, он поднял правую руку к Подавану. Легат был в ярости из-за того, что его меч вышел из строя. Но прежде чем он успел нанести новый удар, он был парализован. На несколько секунд его гнев рос, когда он пытался бороться с силой, которая сдерживала его… Но этот гнев странным образом начал рассеиваться. Сначала это было как бы ощущение спокойствия, предельного спокойствия. Однако это было неестественно, и Подаван это чувствовал. Потом это спокойствие стало меняться. Теперь он испытывал тревогу, перешедшую в тревогу, у него возникло ощущение, что в животе образовался узел... Наконец тревога сменилась другой эмоцией: СТРАХОМ. Впервые со времен своей далекой юности Подаван был в страхе, но это был не тот страх, который он помнил. Дальше становилось все хуже….. Теперь это был уже не страх и не тревога, а ужас. Подаван был буквально напуган…. Даже если он не знал почему. Он чувствовал, что это все. Однако боли не было, только первобытное чувство ужаса, которое продолжало расти и быть парализованным, не помогало ему. Аришем продолжал внушать страх Подавану. Он изменил нейрохимию его мозга, чтобы позволить ему достичь новых высот чувства страха, которые нормальный человек не смог бы почувствовать. Просто потому, что у него была бы остановка сердца, или потому, что он потерял бы сознание, или даже потому, что естественная биохимия его мозга не была способна испытывать страх до такой степени, как любой человек, даже тренированный, не способен поднять слон. Конечно, со стороны Аришема не было ни [жестокости/садизма/удовольствия], ни [стыда/раскаяния/сожаления]. Он просто предпринимал действенные действия, чтобы убедить командующего быстро покинуть этот район. Какое счастье для Подавана, что Кольт попросил Аришема никого не убивать, прежде чем они пересекли Врата. Это не было необоснованным требованием, поскольку Небожители имели в своем распоряжении бесконечное количество средств для решения таких незначительных проблем. Смерть была лишь одним из них. Подаван закричал бы от ужаса, но паралич помешал этому. Он даже не мог просить, чтобы это прекратилось. Кольт знал, что он больше ничего не может сделать, и стражники, которые раньше завидовали Подавану и всем их лидерам, теперь были счастливы, что не оказались на месте легата. Им не нужно было манипулировать своим мозгом, чтобы напугать «Апостола» перед ними. Что касается Годасена, со всем, что он видел раньше, он без проблем поверил тому, что сказал ему Кольт, более того, он не носил Подавана в своем сердце. Он не хотел рисковать своей жизнью ради него. Через несколько минут Аришем почувствовал, что сделал достаточно, и отпустил легата. Подаван рухнул на землю, пытаясь дышать, полностью травмированный своим опытом. К счастью для него, Небожитель защитил человека, чтобы не произошло необратимого повреждения мозга после этого гиперэмоционального состояния. Если бы Подаван превратился в овощ, он не смог бы вывести свои войска. Затем Аришем повернулся к Годасену. «Ваш легат почувствует себя лучше через несколько минут. Вы сообщите ему, что должны покинуть этот район в течение следующих трех часов. По истечении этого срока вы будете изгнаны силой. Следуйте за мной, граф, мы возвращаемся ко входу в Врата. Когда Аришем вышел из палатки, и никто не пытался его остановить, даже охрана снаружи, Кольт Формал в последний раз повернулся к Годасену. «Мастер-маг, я не знаю, как подобрать слова, чтобы объяснить это тебе. То, что я там увидел… Ты должен испытать это, чтобы понять. Однако, если где-то говорится, что однажды тебе придется поверить , то это сегодня. Иди отсюда. Выведи войска, предупреди Сенат и Императора, чтобы они перестали вмешиваться, и пусть Боги позаботятся об этом, если смогут. Поверь мне, когда я говорю, что НИЧЕГО мы, смертные, не сможем сделать Не обрекайте себя и войска на бесполезное истребление из-за приказов людей, не понимающих положения». Затем Кольт последовал за Аришемом, оставив Годасена медитировать, Подавана оправиться от своих эмоций и двух охранников в задней части палатки, поблагодаривших Эмроя и Зуфмуута за их защиту. К тому же бездействие охранников не ускользнуло от графа. Через несколько минут, пока легат оправлялся от своих эмоций, он заявил. «Годасен. Империя столкнулась с беспрецедентной угрозой. Мы не можем сражаться с этим врагом, как сражались с другими. Наших мечей или нашей магии явно недостаточно против Апостола… и его Бога». «Я тоже так думаю, легат. Это дело богов и их апостолов. Мы не должны больше вмешиваться». "Действительно. Вот мой приказ. Ты останешься здесь, чтобы сэкономить нам как можно больше времени. Я немедленно возвращаюсь в Садэру, чтобы предупредить Императора. На это время я назначаю тебя главой войск и поручаю тебе защищать Ворота. Не позволяйте этому Апостолу или кому-либо еще пройти. Даже если битва будет отчаянной, здесь 8 легионов. Вы должны быть в состоянии удержать их некоторое время. Да помогут вам Боги ". Глаза Годасена расширились, как рыба, вытащенная из воды. Он не мог поверить в то, что только что услышал. «Легат, вы предлагаете нам сражаться против апостола и его Бога?» "Нет. Я ни о чем вас не прошу, Я ПРИКАЗЫВАЮ вас столкнуться с любой угрозой, которая пересекает эти Врата. Врата, которые вы не можете контролировать. Напоминаю ли я вам, что вы бежали первым, бросив своих людей? Тогда вы не смогли сломать стену Врат? Ты теперь будешь отказываться от приказов вдобавок?" Годасен был в ярости. По общему признанию, он бежал с поля боя после того, как его армия начала самоуничтожаться, но, по крайней мере, он просигналил об отступлении и попытался спасти там как можно больше людей. И теперь Подаван приказал ему идти на верную смерть за то, что он отказался нести последствия отступления перед Сенатом и Императором? Потому что речь шла об этом. Его предлог вернуться в Садера, чтобы предупредить Императора об опасности, в то время как легионы храбро сражались с врагом, чтобы сдержать его, был вопиющей ложью, чтобы скрыть его трусость. Он вполне мог послать гонца и остаться здесь сражаться. На самом деле это была его обязанность. Ложь, что Подаван, возможно, считал себя, на самом деле совершенно неспособным принять на себя свою трусость и ее последствия. «Годасен. Я даю тебе неожиданный шанс искупить свои ошибки, передав тебе командование армией и позволив тебе вести наши войска в бой, чтобы защитить Империю. Не упусти этот шанс. Если ты снова потерпишь неудачу, ты знать, что будет с Садерой». О да, Годасен очень хорошо представлял себе, что произойдет. Он станет козлом отпущения за эту катастрофу и будет казнен. -- Но легат... "Нет никаких "но". Я немедленно ухожу. Нельзя терять время. Мастер-маг, веди себя как истинный имперец, достойный этого имени. Я предлагаю тебе возможность восстановить свою честь. Ты должен быть благодарен". Подаван выбрался из палатки, сел на лошадь и уехал с припасами ровно на несколько дней, даже не взяв с собой ни одного охранника. Оставив Годасена на месте, изумленного, возмущенного, разъяренного и, прежде всего… Отчаянного. -О- «Я знаю, что нам нечего бояться… Но как мы так легко ушли? Почему никто не попытался нас удержать?» — спросил граф. «Пока мы находились в этом военном комплексе, я излучал поле умиротворения, которое отпугивает любое агрессивное отношение. Никто на нас не нападает, потому что никто не чувствует необходимости нападать." «Если ты можешь влиять на умы людей, почему ты не сделал этого с Подаваном? Этого было достаточно, чтобы приказать ему уйти. Это было бы намного проще». «Да, но тогда кто-то вернулся бы позже. Теперь он доставит сообщение вашему Императору и Сенату более эффективно». — И… Если они откажутся его слушать и решат продолжать войну? «Я не вижу здесь войны, граф. Если они пришлют другие армии, они будут нейтрализованы]». Кольт не знал, успокоил его ответ или нет. Он просто надеялся, что Император и другие сенаторы будут благоразумны. — Думаешь, легат подчинится? Что он так легко отступит? «По моим оценкам, существует 84,73% шанс, что «Подаван» сбежит с более или менее значительным количеством своих солдат, но только 8,12% шанс, что он прикажет этой армии отступить/уйти». «Пожалуйста, вы обещали мне все, что я хотел. Поэтому я прошу вас не убивать этих людей. Они просто подчиняются приказам. Они будут наказаны, а может быть, даже казнены, если ослушаются», — взмолился Кольт. «Я буду уважать наше соглашение. Небожители не уничтожают без необходимости. У меня есть 23 способа, чтобы вывести этих солдат, не причинив им вреда». Кольт вздохнул с облегчением. Он доверял Небожителю, потому что у него не было выбора, но был счастлив видеть, что это доверие кажется оправданным. — И… Какой метод ты выбрал? «Кажется, N°8 даст наилучшие результаты на начальном этапе и в долгосрочной перспективе». Очевидно, Кольт не знал, что такое вариант №8. Несмотря на усилия Поднебесной, ему все еще было трудно понять некоторые признаки человеческого языка. Ведь сам Кольт не понимал языка насекомых. "А что такое N°8?" — спросил он, надеясь на чуть более подробное объяснение, не будучи непонятным. "Это….". -О- Годасен находился в двух ментальных состояниях одновременно. С одной стороны, предчувствуя быстрое приближение смерти, он был в кататоническом состоянии. С другой стороны, стремясь найти выход из нее живым, он был гиперактивен. Он больше даже не злился на Подавана. У него была гораздо более насущная проблема, которую нужно было решить. Что именно произойдет через 3 часа? Нападут ли вражеские легионы? Вернется ли Апостол с другими Апостолами? Магия, которую он видел, была ужасающей. Годасен не хотел превращаться в жабу или кого-то еще. Подумав о немногим более двух часов. У него оставался только один выбор: бежать или остаться. На самом деле простой выбор. Возможная смерть в неопределенном будущем лучше, чем вероятная смерть менее чем через час. Однако было два осложнения. Во-первых, его семье придется нести последствия. Другая проблема заключалась в том, что здесь располагались войска. Если Годасен останется, его семья будет защищена, но он и его люди, вероятно, будут принесены в жертву тому, что запланировал для них Аришем. Если он сбежит, если он прикажет отступить войскам, то они обязательно будут уничтожены. Это была стандартная процедура в такой ситуации. 10% мужчин будут казнены. Годасен был в ужасе от того, что десять тысяч верных солдат погибнут из-за него, даже если настоящей причиной был Подаван. В конце концов, он нашел только одно решение, чтобы защитить и легионы, и свою семью. Затем он позвал своего ученика Майроса. «Майрос. У меня нет времени все объяснять, но ты должен бежать с легионами». «Мастер, я должен спросить вас, почему. Что происходит?» — Вы обсуждаете приказы? «Вовсе нет, хозяин, но приказы больше не имеют смысла. Во-первых, мы пришли сюда, чтобы защитить Холм Алнус от возможного вторжения и спасти легионы по ту сторону Врат. Мы совершенно не в состоянии пересечь невидимую стену, блокирующую Врата. Граф Кольт, которого считают мертвым, пересекает стену в противоположном направлении, а за ним странный мальчик.Их ведут к палатке легата, через несколько минут они выходят и снова пересекают стену, как ни в чем не бывало.Теперь легат приказывает нам остаться, пока он идет с докладом в Сенат вместо того, чтобы послать сообщение и назначает вас командовать и, наконец, вы приказываете нам уйти.Я могу передать приказы и выполнить их сам, но я не могу гарантировать, что военные будут следовать этим противоречивым заказы без объяснения причин». Но какое объяснение мог дать ему Годасен? Должен ли он сказать: «Очень могущественный Апостол из другого мира приказал нам уйти. Я не думаю, что мы можем что-то сделать против него, и поэтому я хочу защитить войска от глупой и ненужной смерти?» Майрос был прав. Войска не подчинялись, или, что еще хуже, одни подчинялись, а другие мешали им. Он все еще помнил свой предыдущий опыт, когда войска убивали друг друга во имя алого Великана, с которым они столкнулись по ту сторону Врат. Годасен был здесь единственным, по крайней мере, единственным, кто имел хоть какой-то военный авторитет в том, что произошло. Конечно, несколько выживших солдат из первой экспедиции рассказали о том, что они видели, но им никто не поверил. Так что, в конце концов, дело было за мастером-магом, независимо от того, будут подчиняться войска или нет. Годасен пришел к тому же выводу, что и во время первого «битва»: он прикажет отступить, и войска поступят так, как хотят. «Майрос. Я сказал тебе, что я видел за Вратами, и, очевидно, то, что я видел там, придет сюда. Теперь это дело Богов и их Апостолов, даже Подаван признает это. Я приказываю войскам немедленно отступить. Принесите лошадей, продовольствие и оружие и все. Вы должны уйти, не теряя времени. Тем не менее я сохраняю свои полномочия. Не может быть и речи о том, чтобы передать их какому-нибудь глупому генералу, который сделает противоположное тому, что нужно. Вы припаркуетесь 5 лье отсюда, к юго-западу от Врат». — Что ты собираешься делать, хозяин? «Я останусь здесь и посмотрю, что произойдет, надеясь выжить, чтобы рассказать об этом. Если я не вернусь… Сказал Сенату и особенно Императору, что я погиб, делая все, что мог, чтобы защитить Садеру». Майрос не был особенно предан Годасену, не настолько, чтобы рисковать своей жизнью. Однако он помнил, что старый мастер-маг многому научил его и его сокурсников и никогда не злоупотреблял своим авторитетом по отношению к кому-либо. Так что он был человеком, которого он уважал больше всего, за пределами своей семьи. — Будет сделано, хозяин… Но… Если ситуация действительно так опасна, то почему ты остаешься? «Это единственный способ защитить мою семью и этих солдат. Если я снова сбегу, меня обезглавят, а мою семью будут преследовать. Мне нечего бояться. На случай, если я умру, у меня есть для вас последний совет. — Какой мастер? «Никогда не стремись попасть в Сенат. Не пытайся забраться слишком высоко в иерархии. Накопи почести, золото, землю и всю славу, какую хочешь, но никогда не вмешивайся в политику. Ты закончишь рабом, как я. Богатый раб, но раб. Тебя будут использовать против твоей воли и заставят подчиняться людям, которые не желают тебе добра и которые не колеблясь пожертвуют тобой ради собственных амбиций. А теперь иди». Майрос вышел из палатки и пошел собирать вещи. Он искренне надеялся, что опасения его учителя преувеличены и что он скоро снова его увидит. Годасен подошел к входу во Врата, смирившись со своей судьбой, какой бы она ни была. -О- «Я отвергаю приказы этого труса. Приказы легата были однозначны: мы должны защищать Империю от угроз со стороны Врат, а не бежать при первых признаках опасности. Майрос, твой господин — трус, недостойный командовать. Он доказал это в первое сражение, и он все еще доказывает это сейчас. Если бы он был одним из моих людей, я бы казнил его за трусость». «Генерал Нумериус, я не собираюсь больше тратить время, пытаясь убедить вас. Мой хозяин не человек войны, и на самом деле ни я, ни другие маги тоже. должен уйти сейчас, то это на то, что у него есть самые лучшие причины в мире. Если вы хотите остаться, так тому и быть. Если вы хотите взять на себя ответственность за неповиновение прямому приказу вашего нынешнего военачальника, так тому и быть. Я ухожу. Если опасения мастера-мага беспочвенны, я вернусь быстро, если нет, до свидания». Майрос ушел, а генерал Нумериус был одновременно и в ярости, и в удовлетворении. Если бы он был в его власти, он бы казнил его на месте за пример… но так как это было не так, он поступил бы иначе. Когда он вернется с победой в Садере, он разоблачит дезертирство мастера-мага и предательство Кольта. Потому что в его глазах это было предательством. Император лично вознаградит его за верность и за победу, которую он одержал против любой угрозы, исходящей из Врат. Это была возможность отличиться, и он не упустит ее. Майрос чувствовал, что верно выполнил свой долг и готов уйти, пока остальные ученики заканчивают свои последние приготовления. Сбор их вещей не занял много времени, и на лошадях они скоро прибудут в то время, которое предсказал их хозяин. -О- Годасен стоял перед Вратами, его взгляд погрузился во тьму. У него не было реального способа узнать точное время, но он чувствовал, что осталось всего несколько минут. Он ждал, размышлял, задавался вопросом, на что могут быть способны граф Кольт и этот странный Апостол. Что возникнет из этой тьмы, когда время истечет? Армия ? Монстры? Расплавленная лава? Годасен пытался представить себе худшее и надеяться на лучшее. Невидимая стена, проходившая через Врата, временами вспыхивала вспышками белого света, как пена на морских волнах. Это позволяло «видеть» его, хотя он и был невидим. Белые волны внутри стали становиться шире, выше, пока стена не стала полностью белой… Именно тогда он начал приближаться к Годасену. Мастер-маг не сразу понял, что происходит, но когда стена приблизилась к нему, его оттолкнуло назад. К счастью для него, стена продвигалась очень медленно, иначе бы старика сильно толкнули. Именно тогда мастер-маг понял. Это была уже не стена, а купол, купол, который рос и отталкивал все, к чему прикасался, человека или предмет, живого или неподвижного. -О- По просьбе Кольта Амик установил перед собой гигантский экран, чтобы граф мог наблюдать за ситуацией. На экране был показан вид с воздуха на ворота и формирующийся купол. Верный своему обещанию и с полным безразличием Небожитель выбрал решение, которое позволило войскам уйти без серьезных повреждений. Стена отталкивала все, к чему прикасалась, но очень медленно. В целом, это предотвратит травмы. Сначала все было еще спокойно, но через несколько минут рухнула стена построенного вокруг Врат храма. Это привлекло внимание. Генерал Нумерий приказал поспешно разбудить войска и зажечь все факелы по всему лагерю, кто-то забил тревогу, вскоре все проснулись и были готовы к бою, увы, легионеры еще не понимали, что происходит, и к чему готовились. он полагал, что это была вражеская атака. Они надели доспехи, взяли оружие и построились, чтобы дать отпор врагу. Теперь они образовали компактную стену, окружающую Врата. Они были готовы бороться с чем угодно (по крайней мере, они так считали)…. Поэтому они настаивали на том, чтобы ударить в стену, но это было напрасно. Их медленно оттесняли, и, к несчастью для них, как и в первом сражении, войска позади них встали на пути. По сути, они оказались зажаты между двумя стенами. Перед ними продвигается стена Врат. За ними десятки тысяч не отступивших солдат, что очень быстро привело к всеобщему, комичному и нелепому падению большинства солдат, как ряды домино. Было несколько раненых, но, к счастью для них, стена двигалась достаточно медленно, чтобы не дать им столкнуться с легионерами позади них, и когда они поднялись, им пришлось отступить, медленно, но верно. Конечно, они пытались ударить по куполу своими мечами, копьями, булавами и т.п., но ничего не добились, кроме как поранили пальцы. Вскоре белая стена достигла первых палаток. Хотя купол рос медленно, он все же рос, сталкивая все на своем пути. Палатки, мебель, оружие, камни и, самое главное, люди. Как и в первый раз, легион охватила паника. На этот раз не было полулюдей, с которыми можно было бы сражаться, но их было слишком много, чтобы эффективно отступить. Медленное продвижение купола позволяло им компенсировать это в начале, повреждения были незначительными, и кроме нескольких неудачных падений ничего серьезного не было, но чем больше он рос, тем больше построек лагерей, боевых машин, снаряжения всех виды толпились внизу под куполом, оставляя все меньше и меньше места для бегства. Утром купол остановился в 5 лье от ворот, земля была голая, без даже травинки. Что касается ущерба, то лагерь был уничтожен со всей боевой техникой и прочим оборудованием. К счастью, среди солдат было очень мало потерь, хотя несколько несчастных были случайно убиты (в основном затоптаны другими солдатами) во время «эвакуации» лагеря. Генерал Нумериус был ошеломлен. Его удача в славе превратилась в кошмар. С исчезновением Годасена он был самым высокопоставленным чиновником, который должен был сообщить об этом фиаско Садере, и сенаторам нужен был кто-то ответственный, чтобы наказать. Подаван был слишком важен, а Годасена здесь больше не было, вероятно, раздавленного массой земли, смещенной куполом. Теперь генерал сожалел, что не подчинился приказу. Таким образом, последствия лягут на Годасена. Теперь, когда он ослушался, он будет нести ответственность за этот разгром, а не мастер-маг. Теперь его лучшей надеждой были показания его людей в его пользу. В конце концов, откуда он мог знать, что будет иметь дело с такой магией? Он пытался исправить ситуацию, пытаясь сломать купол, но после нескольких ударов меча понял, что для этого потребуются, по крайней мере, боевые машины, которые теперь все уничтожены. Возможно. Единственным аргументом в его защиту было то, что его предупредили незадолго до того, как купол сформировался и двинулся вперед. Даже если бы он подчинился, он мало что мог бы сделать, но сейчас он все равно был бы в гораздо лучшем положении. В любом случае, абсолютной срочностью были вода и еда. Еды больше не было, воды не было. Провизия была зарыта и раздавлена ​​в кучах мусора в лагере, чем можно было кормить армию? Армия из десятков тысяч человек? Следует опасаться дезертирства, возможно, даже восстания среди войск. -О- Аришем и граф наблюдали за местом, теперь совершенно свободным от любого присутствия или материала. Там была только земля и немного трав. "Что же нам теперь делать?" — спросил граф, который не знал, что об этом думать. «Вместе создаем базу для исследования этого мира. Вы помогаете мне». -О- Подаван не был трусом… До нынешнего момента. Во всех битвах, в которых он участвовал, он всегда считал делом чести идти в бой вместе со своими войсками, а не оставаться позади, и он всегда был щедр на грабежи и захват рабов. Вот почему военные, от рядового до старшего офицерского состава, уважали и восхищались им. Это был первый раз в его жизни, когда он отступил. Император и Сенат должны были быть предупреждены, и кто лучше, чем он сам, испытавший на себе силу вражеского Апостола, мог сообщить им? Годасен был некомпетентен, а генерал Нумериус — нет. Даже если враг захочет сразиться с ними, они продержатся некоторое время, может быть, достаточно долго. Что касается мастера-мага, то от него будет полезнее помочь генералу, чем в зале Сената показывать свою трусость и некомпетентность. Да,генерал Подаван был блестящим стратегом, а не трусом… -О- Где-то, на другом плане существования, 12 богов Фалмарта встретились. Исключительное событие, которое при нормальных обстоятельствах происходило всего два раза в столетие… Но обстоятельства были абсолютно ненормальными. Первым заговорил Зуфмуут, бог порядка. — Что ж, мы все знаем, почему мы здесь. «Ты, я не знаю, но я здесь, чтобы поговорить об этом…. Тварь, которая пересекла Врата и возвела этот купол». — ответил Делдорт, Бог Завета. "Что же нам теперь делать?" — просто спросила Мирития, богиня плодородия. Затем все взоры обратились на Рала. Как бы любопытно это ни звучало, Богиня Знания не всегда была самой мудрой из Богинь, но она была лучше всех способна противостоять неизвестному. «Предлагаю потребовать объяснений от лица, виновного в сложившейся ситуации». Она ответила. Затем все взоры обратились на Харди. «Не смотри на меня так. Это правда, что я открыл Врата, как каждый из вас открывал их в прошлом, и пока мы можем только поздравлять себя. Каждый раз это приводило к изменениям и позволяло этому миру становиться лучше. Кроме того, на данный момент я не вижу причин для беспокойства». "Нет причин? Вы шутите? Вы заглянули в мысли легионеров, вернувшихся из первой экспедиции, как и каждый из нас. Я признаю, что не понимаю многого из того, что видел, но я узнаю "науку", когда вижу И те, кто построил это место, эти гиганты, очевидно, обладают большей наукой, чем любой из нас. Это делает их чрезвычайно опасными». — возразил Эланж, бог учености. «Подтверждаю. Если я доверяю нашей информации, эта броня намного превосходит все, что я могу себе представить. Я даже не могу понять идею их дизайна». Добавлен Дункан, бог кузнецов. Затем заговорил Эмрой, Бог войны. «Со своей стороны, меня интересует именно этот Апостол. Интересно, насколько далеко простирается его сила». «Эта штука НЕ ​​Апостол. Ты так же слеп, как смертный? Разве ты не видишь, как вокруг него течет мана?» — воскликнул Зуфмуут. "Подробности, подробности. Когда у тебя так много власти, ты можешь называть себя Апостолом, если хочешь. В любом случае, мне интересно, какого Бога своего мира он представляет. Может быть, Бога магии?" «Я не думаю, что это просто магия. Есть и другие потоки другого рода. Есть четыре, которые я использую сам в своих кузнях. Однако я никогда не видел, чтобы они концентрировались вокруг такого живого существа». — пояснил Дункан. Споря больше часа, Зуфмутт решил, что пришло время принимать решение. «Возвращаясь к исходному вопросу, что нам делать?» После нескольких минут молчания ответил Эмрой. "БУДЕМ СРАЖАТЬСЯ!" Этот ответ, исходящий от него, никого не удивил. При всех их встречах он сделал предложение такого рода. Кроме глубокого чувства усталости, это не вызвало никакой реакции, кроме Зуфмуута. — У кого-нибудь есть другая идея? «Я предлагаю послать делегата, чтобы представлять нас. Этот «Аришем» пощадил солдат и свел к минимуму ущерб. Это говорит о том, что его намерения, а, следовательно, и намерения его Бога, не состоят в уничтожении. Это мог быть эмиссар, оказывающий простую любезность. "Возможно, божества по ту сторону Врат так же любопытны и обеспокоены, как и мы. Первое, что пришло в их мир, была армия, пришедшая завоевывать и грабить. Было бы нормально, если бы они были осторожны с нашими намерения». Рассуждения Рала, как всегда, были обнадеживающими и логичными… Но не разделяемый всеми другими богами. У Эмроя была своя идея на этот счет. "БЕСПОКОЙНЫ? Вы серьезно думаете, что эти существа боятся нас? Армия Империи уничтожила себя, даже не попытавшись сразиться с великаном, менее чем через час после их прибытия. Почему эти боги должны волноваться? Их намерения явно совпадают с намерениями завоевателей и меня". говорить со знанием дела». "Сознательно?" Эланж был удивлен. Другие боги тоже. Со стороны Эмроя этот язык был необычным. — А можем мы узнать, что заставляет вас думать, что мы находимся на пороге вторжения? «Значит, ты слеп? Этот Апостол, который Апостол не более, чем я принцесса, четко обозначил свою территорию и выдвинул свои первые требования. Он никогда не говорил о мире или переговорах». «Он тоже не просил подчинения», — заметил Делдорт. «Приказать армии Садеран эвакуироваться, как вы это называете? Одолжение? О, конечно, он вежливо спросил, но когда вы вообще почувствовали, что у садерианцев был выбор?» «Мне неприятно это признавать, но это замечание верно. Этот Апостол мог быть прелюдией к гораздо более неприятным посетителям». Это замечание, исходившее от Харди, вызвало глубокое недовольство Эмроя, который считал последнего своим главным противником даже больше, чем Зуфмуут. «Мне не нужно, чтобы ты спорил. Ты втянул нас в эту передрягу, так что на твоем месте я бы лучше постарался сделать так, чтобы люди забыли об этом». «Какое отношение. Когда я думаю, что есть так много людей, которые поклоняются тебе и посвящают тебе свои души. Это абсурд». Мириттия тоже начала терять терпение. Она была не из тех, кто выходит из себя, но сегодня она была не в том настроении, чтобы терпеть капризы двух «детских богов», как она их называла. Любопытно, что среди всех божеств она была единственной, кому удалось успокоить Харди и Эмроя, потому что они считали ее матерью. В конце концов, они оба были ее бывшими Апостолами, и каждого из них она вела более 1000 лет. В то время она была богиней рождения, жизни и смерти. Оно изменилось. Когда Харди стала Богиней, она решила восстановить концепцию смерти. Раньше люди рождались, жили, а когда они умирали, Мириттия уносила их в место вечного покоя, где их уже не коснулись бы муки жизни. Они выполнили свою роль на Фалмарте, и конец их приговоров и вечное спокойствие были их последней наградой. Никого не судили. Никто не был вознагражден или наказан. Какой смысл это имело бы? Жизнь несправедлива, но смерть всегда справедлива, делая все души равными. Харди взял на себя эту роль… Из чистой лени. Кроме сбора душ делать было нечего. Она могла наблюдать за миром и манипулировать им по своему усмотрению. Потом появился Эмрой. У него был другой взгляд на вещи. При его человеческой жизни…. Он был психопатом. Из тех дьявольских детей, которым нравится смотреть, как деревни сжигают дотла. Недаром он был еще и Богом безумия. Почему Мириттия выбрала в апостолы психически больного человека? Время от времени она задавала себе этот вопрос. По памяти она выбрала его, потому что увидела в нем «искорку, какой не видела со времен Харди». В то время люди только что прибыли в Фалмарт, и она хотела, чтобы эта раса была представлена, взяв среди них Апостола, что касается Харди, которого она выбрала среди эльфов. Например, что, даже если ты Богиня тысячелетней давности, ты можешь ошибаться. Хотя Харди и Эмрой не оправдали ее больших надежд, это было лучше, чем позволить душам бесцельно блуждать, хотя она предпочла бы, чтобы с ними обращались лучше. В конце концов, Харди не сделал ничего, кроме Мириттии, которая позволила им спать спокойно. Эмрой был более... активен. "Очень хорошо. Мы пошлем нашего собственного посланника, чтобы встретить Апостола, где бы ни был, "Аришем". Кто ближайший Апостол к Вратам?" — спросил Эланж. «Моя Рори недалеко. Когда она узнала, что произошло по ту сторону Врат, она отправилась туда. Первое поражение увеличило количество бандитов в этом районе, и вы знаете, как добросовестно она относится к своей работе». Объяснил бог убийства. Этот ответ не удовлетворил. Конечно, если Аришем настроен враждебно, то Рори лучше всего подойдет для борьбы с ним. В конце концов, она была единственным Апостолом, который провел последнее тысячелетие в упорной борьбе. Однако, если Аришем не был враждебен, то Рори был худшим из возможных вариантов. Она наверняка захочет «испытать» Аришема, и это может обернуться катастрофой. — Кроме Рори есть еще кто-нибудь? Не совсем. Ближайший апостол находился в двух месяцах пути. «Зачем посылать Апостола? Почему бы не пойти туда самим?» — спросил Делдорт. «Потому что мы ничего не знаем об этом Апостоле. Чтобы общаться, нам нужно будет поговорить с его разумом. Что, если это невозможно? Что, если он плохо отреагирует? Это беспрецедентная ситуация. Будьте осторожны», — сказал Эланж. «Вот почему моя Рори лучше всего подходит для того, чтобы уйти. Она и я единственные среди Апостолов и Богов, у которых есть смелость сражаться». Опять же, это замечание никого не обидело, поскольку никто, кроме Мириттии, не ожидал от Эмроя какой-либо формы вежливости или уважения. Зуфмуут решил, что пришло время закрыть дебаты. Все было сказано на данный момент. «У кого-нибудь есть проблемы с тем, что Рори связывается с Аришемом от нашего имени?» Никто не возражал. «Хорошо, так решено. От имени всех нас Апостол Рори Меркьюри получит миссию отправиться к Апостолу Аришему из потустороннего мира и выступить с ним в качестве посредника». Хотя она не возражала словесно, в глубине души Харди волновался. Ее любовь к Рори Меркьюри была далеко не чисто платонической, но абсолютно искренней. Поэтому она надеялась, что с ЕЕ Рори ничего не случится. Мысль о том, что она превратится в ужасную лягушку, совсем не нравилась ей. Она примет определенные меры предосторожности, чтобы помочь своей большой любви в случае необходимости. Может быть, даже Рори был бы благодарен? Когда Харди начал строить нереалистичные планы на будущее с Рори Меркьюри, другие божества взяли отпуск. Среди них только одна хранила молчание во время дебатов, думая об Аришеме, совершенно равнодушная к планам других богов. «Наконец-то они пришли», — подумал Варехарун. Продолжение следует...