В жизни всегда есть место... чему-нибудь еще

      Утро было суматошное – как, впрочем, каждое буднее утро в семье Алва. Отец семейства, допивая остывший шадди, пытался одной рукой написать в «вацапе», другой – заплести косички Барбаре. Барб не желала стоять спокойно, ей надо было поймать сестру. Габри, пользуясь тем, что у нее короткие кудряшки, и она избежала перспектив ходить с косичками, поддразнивала сестренку и пряталась в ванную, где закрывалась на защелку. Барбара, вырвавшись от папы, пыталась сломать снаружи защелку, чтобы добраться до Габри и щелкнуть ее по лбу. Давать «щелбаны» её научили братья Катершванцы, у которых она росла. Ее сестра росла на Марикьяре, в семье Салина. И увидела снег впервые в прошлом году. В отличие от Барбары, которая считала, что зима это почти весь год, море замерзает, а солнце иногда выходит на небосвод на пару часов. Теперь Рокэ предстояло привыкнуть к ним обеим, таким разным. И дать возможность каждой привыкнуть друг к дружке. Пока получалось не очень. Подсчитывая в уме число опечаток в сообщении, и надеясь, что студенты все-таки смогут его прочесть и понять, он допил шадди, отловил Барб и заплел косы. Кое-как закрепив резиночками сие странное и не слишком аккуратное сооружение на голове дочки, сказал громко: - А кто отстанет, побежит за машиной до самого садика. - Пф, - ответила Габри, тем не менее, открывая свое ванное убежище, - и побегу, и что? Рокэ был уверен – эта побежит, и не факт, что не обгонит машину и не будет ждать с независимым видом у ворот. Упакованные в комбинезончики, с рюкзачками за плечами, дочки напоминали космонавтов. Рокэ на ходу набросил куртку, закрывая входную дверь. - Папа, а ты не замерзнешь? Без шарфа и шапки? – спросила Барб. - Неет, папа закаленный, - ответила на него Габри.       На улице белой плотной пеленой падал снег. Автомобиль Алвы, черный «Ситроен», который сам Рокэ прозвал «Моро», завелся легко, хотя многие водители пытались справиться со своим транспортом. - Папу даже машинки случаются, - сказала Габри. - Не все, а только Моро. - Папу бы и другие послушались, только ему некогда. Надо нас везти в садик и ехать на работу. - А знаешь, кем папа работает? Воспитателем. - Барб, ты совсем «ку-ку»? Воспитатели это в садике, а он работает в У-ни-вер-си-тете. Габри произнесла это по слогам, чтобы подчеркнуть значимость папиной работы. - И что? Папа говорит, что у него студенты бестолковые, хуже малышей. - Значит, как в яслях. Помнишь, когда мы балуемся, нас обещают отправить в ясли горшки мыть. Девочки сами забрались в автокресла, пристегнулись. Можно было ехать. Дворники равномерно скользили по стеклу, от печки тянуло теплом, музыка напевала в приемнике, перемежаясь с болтовней диджеев. Рокэ думал о том, что скоро Зимний Излом. И они втроем будут наряжать елку, а потом он обязательно что-нибудь придумает для дочек – чтобы они подольше верили в чудеса. ***       Когда-то у него была счастливая семья. Он сам и очаровательная супруга Оливия. Они познакомились на курорте в Кэналлоа, где Рокэ жил, а Оливия приехала отдохнуть. Роман был стремительным. Они поженились буквально через неделю после знакомства, и ни разу не пожалели об этом. Тогда, шесть лет назад, под Зимний Излом, они ждали прибавления в семействе. И Алва наряжал елку для будущих малышей, гладя животик любимой супруги. И не знал, что будущего у них нет. Девочки родились здоровенькими – а Оливии не стало. Хотя это был лучший роддом в Олларии, и ничего не предвещало плохого. Но после родов она впала в кому, и неделю врачи боролись за ее жизнь. Увы, смерть оказалась сильнее. - Пап, мы приехали! Паркуйся! Рокэ отвел дочек в группу, помог выпутаться из «скафандров». - Габри, не ставь ботинки в шкафчик Барбары, - строго сказал он. Габри показала ему язык и умчалась к детям. Барб повисла на шее у отца, буквально вжалась в него всем тельцем. - Я буду тебя ждать. Ты не забудешь нас здесь? - Ни в коем случае – пообещал Рокэ. ***       Рокэ не выдержал тогда. Хотя у девочек были круглосуточные няни, которым он прилично платил. Одной няне с двойняшками было бы не справиться. Но через год он запил. Запил страшно, по-черному, не трезвея ни на день. Обзывал себя последней дрянью, и снова пил… Рокэ не любил вспоминать это время. Благо, помогли друзья. Сначала забрали Габри – она простудилась, бронхит перетек в двустороннюю пневмонию, и малышке требовалась смена климата. Диего Салина взял на время девочку к себе. А Барбару взяла семья Катершванцев, родные фок Варзова. Рокэ нашел в себе силы… да кому он лжет-то, хотя бы и мысленно? Помогли врачи из дорогой клиники. И долгое лечение. Лишь в прошлом году он забрал подросших двойняшек к себе – с условием, что будет отчитываться и семейству Салина и фок Варзову с Катершванцами. Вот и площадка, где паркуют свои авто студенты и преподаватели ГОлГУ, или «Голгофы», как окрестили свою «альма-матер» еще в незапамятные времена. Городской Олларианский Государственный Университет. Алва заметил ярко-красную «Ламборждини», которая занимала сразу три парковочных места. «Опять Колиньяр думает, что круче всех». Пожалев, что нет при себе наклейки на лобовое, на которой нарисованы ослиные уши, он припарковал Моро и прошел в здание. «Голгофа» ждала преподавателей и учащихся.