Без карты

ДЕНЬ ДВЕСТИ ТРИДЦАТЬ ТРЕТИЙ Она приоткрывает глаза, щурясь на часы на прикроватной тумбочке. Дисплей сообщает ей, что будильник не сработает еще двадцать три минуты. Она снова закрывает глаза, молча проклиная лишний нечестивый час. Кэролайн никогда не утверждала, что она жаворонок, большинство ее друзей посмеялись бы над ней, если бы она попыталась это сделать, хотя в последнее время утро приобрело некоторую привлекательность. Она издает довольное урчание, откидываясь на подушку и натягивая простыню повыше. Клаус, причина, по которой пробуждение стало немного менее утомительным, шевелится рядом с ней. Он плотнее прижимается к ней всем телом, его рука скользит под ее топ и тяжело ложится ей на живот. Она замирает, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него с подозрением, но за его закрытыми веками нет никакого предательского движения, и его рука не пытается блуждать. На этот раз он действительно спит. Возможно, она немного разочарована этим. Двадцать три минуты не были идеальными, но она была уверена, что они смогут использовать их по максимуму. Хотя она не может винить его за усталость. Кэролайн, безусловно, такая. Это последние длинные выходные лета, и она с головой ушла в подготовку к свадьбам. Клауса в основном оставили развлекаться во время визитов, и Кэролайн чувствует себя ужасно из-за того, что пренебрегает им, хотя она ничего не может с этим поделать. Он не жаловался, развлекался, исследуя окрестности и знакомясь с ними. Иногда Кэролайн не может поверить, что он действительно переезжает, чтобы быть с ней, что он, кажется, взволнован этим. Несмотря на понимание ее обязанностей по работе, Клаус ясно дал понять, что ему не хватает ее компании. Прошлой ночью у нее чуть не случился сердечный приступ, когда она подняла глаза и увидела его, ухмыляющегося и одетого в костюм. Клаус, Энзо и Бонни пробрались на прием по случаю шикарного мероприятия прошлой ночью – черный галстук, открытый бар и лучшая еда, которую Кэролайн когда–либо пробовала - и Клаусу удалось уговорить ее потанцевать, поддразнивая, что он начинает забывать, как она выглядела. Она немного волновалась, была чопорной и официальной, когда они вышли на танцпол, но Клаусу быстро удалось отвлечь ее, как своими танцевальными навыками выше среднего, так и тем, как хорошо он выглядел в смокинге. Она позволила себе расслабиться, могла неохотно признать, что ничего не взорвется и не сгорит, если она отложит свой планшет для одной песни. Она подвела черту за секунду, даже после того, как Клаус развернул максимальную ямочку. Позже она заметила, как он разговаривал с пьяным женихом. Она подошла, слегка запаниковав из-за того, что Клауса сделали нарушителем свадеб, но он поймал ее взгляд и слегка покачал головой. Кэролайн задержалась и бесстыдно подслушивала, неохотно впечатленная тем, что услышала. Таланты Клауса к уловкам действительно вызывали восхищение. Ему каким-то образом удалось убедить жениха, что они знали друг друга, что они были старыми товарищами по команде в колледже. Кэролайн не увлеклась спортом, по дороге домой Клаус заверил ее, что он немного погуглил о счастливой паре – если бы она не была такой сонной, ей потребовалось бы больше времени, чтобы понять, насколько это было круто, что он исследовал, но они смеялись и болтали, как будто они на самом деле были старыми друзьями. Учитывая размер списка гостей, крепость виски, которым они снабдили комнаты жениха, и способность Клауса быть раздражающе очаровательным, Кэролайн не была так уж удивлена успехом уловки. Он настоял на том, чтобы отвезти ее домой, так как до места встречи его подвезли Энзо и Бонни. Кэролайн вынуждена была признать, что возможность скинуть туфли и подремать на пассажирском сиденье была намного лучше, чем громко петь поп-песни с опущенными окнами, чтобы убедиться, что она не спит - ее обычная рутина по дороге домой после долгого дня и поздней ночи. Надежда сходить в душ с Клаусом, как бы быстро и, к сожалению, по-деловому это не было перед тем, как забраться в постель, также была заметным улучшением по сравнению с ее типичными спадами после событий. Несколько месяцев назад, когда она сходила с ума из-за перепутанных комнат, если бы кто-нибудь сказал ей, что тусоваться в постели с Клаусом станет одним из ее самых любимых занятий, Кэролайн настояла бы, чтобы их проверили на сотрясение мозга. Она могла бы даже предложить экзорцизм, настолько безумной и неестественной показалась бы ей эта идея. Она действительно рада, что ее прошлое "я" было совершенно неправо в отношении Клауса, и еще больше рада, что он был так полон решимости разрушить ее защиту. Просыпаться с ним лучше, чем просыпаться без него, и она с нетерпением ждет возможности делать это каждый день. Смирилась с тем, что хочет, чтобы такие утра, как это, как можно скорее стали частью ее повседневной жизни. Позади нее Клаус ерзает, его рука сжимается на ее животе. - Время пришло? - спрашивает он, колючий и почти неразборчивый. - Слишком рано. Но мне нужно вставать. - Кэролайн издает стон, вытягивая пальцы ног. Он отпускает ее, плюхаясь на спину. Когда она оглядывается через плечо, он закрывает лицо рукой. - Ты должна? - Ага. У меня есть скамьи, которые нужно украсить, ленты, которые нужно распушить. Мать невесты и сводный брат должны держаться на противоположных концах комнаты. - И приспешники, чтобы наводить ужас, - дразнит Клаус, ухмылка кривит его губы. - Я знаю, что это твоя любимая часть. Он не смотрит на нее, все еще дремлет. Кэролайн пользуется возможностью, чтобы провести пальцами по тому месту на его боку, где он боится щекотки, озорно улыбаясь, когда он дергается и бросает на нее обвиняющий взгляд. Он полностью заслужил, чтобы его пощекотали, и знал это. ДЕНЬ ДВЕСТИ ТРИДЦАТЬ ШЕСТОЙ Он искал способ отвлечься от надоедливого разговора, и жужжание его телефона предоставляет прекрасную возможность. Они с Кэролайн были на дне открытых дверей, и после небольшой беседы с агентом по недвижимости его имя узнал пожилой мужчина, живший по соседству. Этот человек утверждал, что он ценитель искусства, был очень хорошо знаком с работами Клауса и задавал вопросы о некоторых произведениях, о которых Клаус, честно говоря, мало что помнил. Действительно, текст - это благословение. Ему очень нравится этот дом, он совершенно уверен, что Кэролайн тоже, и заводить врага по соседству, вероятно, было неразумно. - Извините, я ждал этого сообщения. Мой агент. Я должен ответить немедленно. - Клаус пытается изобразить извиняющееся выражение. Он не ждет ответа, просто наклоняет голову и сосредотачивается на своем телефоне, направляясь к лестнице, перечитывая текст на ходу, как будто это было очень важно. Это не особенно долго, хотя и немного озадачивает. Это не от Марселя, а от Кэролайн. Клаус понятия не имеет, почему она пишет ему, чтобы встретиться с ней в главной ванной, но он не может сказать, что не заинтригован. Он не может не оглядываться украдкой, когда пересекает порог главной спальни, наполовину ожидая, что кто-нибудь остановит его. Дом выглядит едва обжитым, и он предполагает, что бывшие владельцы уже съехали, хотя вполне возможно, что они просто самые аккуратные люди на планете. Это все еще странное чувство - бродить по незнакомому дому. Дверь в ванную слегка приоткрыта, и он осторожно открывает ее. Только для того, чтобы сжать губы, чтобы удержаться от смеха, когда он замечает Кэролайн, растянувшуюся в пустой ванне. Он может видеть только ее макушку над краем, ее запястья покоятся по обе стороны. Сандалии, которые она носила, валяются на полу. Ванна - это огромная штука на когтистых лапах, установленная рядом с большим окном. Он отметил это во время экскурсии, предположил, что Кэролайн это понравится. Похоже, он недооценил привлекательность ванны. Он проскальзывает в комнату, закрывает дверь и убеждается, что замок защелкнулся. Кэролайн вздрагивает, наклоняет голову, на ее лице появляется слегка виноватое выражение. Она светлеет, когда она видит его, расплываясь в улыбке. - Значит, тебе удалось оторваться от своего поклонника? - Мне бы не помешала помощь, милая. Он задавал мне довольно наводящие вопросы о моем психическом состоянии пять лет назад. - Он пронзает ее равнодушным взглядом. - Извини, - говорит она, звуча как угодно, но только не "риэлтор был занят столом с закусками, так что мне пришлось рискнуть. - Чтобы лучше познакомиться с ванной? Рука Кэролайн поднимается, ее палец изгибается, чтобы подозвать его. - Ага. Это волшебно. Иди сюда, и я тебе покажу. Ну и кто он такой, чтобы отказываться от такого предложения? Он следует ее примеру и снимает туфли. Кэролайн не делает ни малейшего движения, чтобы сесть, хватает его за запястье, чтобы усадить перед собой. Он немного напрягается, когда она обнимает его, но она упорствует, пока они не откидываются назад, ее подбородок покоится на его плече. - А теперь представь, что мы голые, - бормочет она, проводя губами по его шее сбоку. Он предупреждающе сжимает ее колено, позволяя своим пальцам задержаться и погладить ее голую икру. - Вероятно, не лучшая идея, учитывая, что внизу больше дюжины незнакомцев. - Не говоря уже о том факте, что от упомянутых незнакомцев их отделял всего лишь довольно хлипкий замок. Он чувствует, как ее губы изгибаются в улыбке, а ладони скользят по его груди. - Свет приглушен, у нас есть свечи, вино. Горячая вода, может быть, немного пузырьков. Разве это не звучит мило? Расслабляешься? - Она продолжает, ее голос звучит низко и соблазнительно. - Мило, возможно. Но я не думаю, что чувствовал бы себя особенно расслабленным при таком раскладе. - Он чувствует слабый скрежет ее зубов, когда ее руки скользят ниже, под подол его рубашки. - Ладно, хорошо, будь трудным. Как насчет секса в горячей ванне, а затем расслабления? - Клаус делает вид, что обдумывает это. - Я полагаю, это было бы приемлемо. Как всегда, Кэролайн быстро разоблачает его блеф. - Ну, если это так сложно, нам не обязательно это делать. - Она указывает на застекленный душ в другом конце комнаты. Он занимает всю одну стену, скамейка втиснута в угол, где крыша наклонена. Это также изобилует возможностями, и в голове Клауса мелькает несколько сценариев, ни один из которых не будет связан с сохранением воды. - Есть множество вариантов. Ты мог бы принимать душ. Я могла бы наблюдать не выходя из этой потрясающей ванны. Этого не было в мысленном списке Клауса, но он признает, что у этого есть потенциал. Он откладывает это в долгий ящик и сосредотачивается на более насущном вопросе, поворачиваясь так, чтобы посмотреть на нее. - Тебе действительно нравится этот дом? - Да. А тебе? - Глаза Кэролайн блестят, возбужденные. - Это немного меньше, чем я хотел. - Кэролайн закатывает глаза. - Да, я знаю, что ты одержим квадратными метрами, так как здесь это доступно. Я действительно не хочу убирать особняк McMansion, Клаус. Он воздерживается от того, чтобы еще раз указать, что он более чем согласен нанять кого–нибудь для уборки. За его квартирой в Лондоне было достаточно легко ухаживать: единственная спальня и ванная, крошечная кухня и гостиная, которые он занимал один, никогда не становились чрезмерно грязными, и у него еженедельно была уборка. Кэролайн не была слишком увлечена этой идеей, ей нравится, когда все сделано определенным образом, и она не сможет устоять перед желанием почистить вещи, которые кто-то, кого они наняли, уже почистил. - Мне нравится двор, - говорит он. - И соседи не слишком близки. - Там достаточно места, чтобы принимать людей. Есть дополнительные спальни. Я знаю, ты хочешь, чтобы Хенрик мог навещать, и я хотела бы уговорить маму взять отпуск подольше и время от времени приезжать сюда. - Все верно. - Тебе негде рисовать, - замечает Кэролайн. - Но я думаю, что в задней спальне может быть потенциал. В доме через дорогу есть выходная площадка наверху, спереди, ты видел? Если бы мы сделали что-то подобное, у тебя было бы больше места и было бы светлее. Мы могли бы сделать показ "все сезоны" на веранде внизу. Ему очень нравится эта идея, и он делает мысленную пометку подумать о том, что им нужно будет сделать, чтобы это произошло. - Ты уверена, что хочешь погрузиться в ремонт? Те шоу, которые ты настаиваешь на просмотре, заставили меня поверить, что это ужасная вещь, которую приходится терпеть паре. - Эм, ссоры - это в некотором роде наше дело. Это неизбежно. Кроме того, драма отношений на шоу на 70% фальсифицирована для камер. Этот дом находится в рамках бюджета. Вы должны получить потрясающую студию, если я получу волшебную ванну и отличные шкафы. И я вроде как ненавижу кухонные шкафы, так что их все равно придется убрать. Плюс, нам нужен забор получше, если мы собираемся завести собаку. - О, теперь у нас будет собака, не так ли? - дразнит он. - Ага. Может быть, и кошка тоже. У меня есть достоверные сведения, что ты тайная неженка, которая любит животных, а я всегда хотела завести домашнее животное. - Чьи "достоверные сведения"? - задается вопросом Клаус, хотя он совершенно уверен, что сможет получить ответ менее чем за три догадки. - Бекка. Как он и ожидал. - К тому же ты всегда гладишь собак, которых мы встречаем, когда гуляем, - отмечает Кэролайн. - Это своего рода подсказка. Клаус воздерживается от того, чтобы указать, что обычно Кэролайн останавливает людей и просит познакомиться с их собаками. Он добавляет приюты и породы собак в свой список того, что нужно изучить, прежде чем встать на ноги, хватая Кэролайн за руки, чтобы поднять ее. - Звучит так, будто ты планируешь переехать. На ее лице видна короткая вспышка нервозности, и она опускает глаза. Она делает глубокий вдох, слегка неуверенный, прежде чем снова посмотреть на него. - Я вроде как хочу купить его вместе. Его захлестывает волна удовольствия, и Клаус улыбается. Руки Кэролайн сжимаются вместе, и она снова начинает говорить, быстро, прежде чем он успевает выразить, как он взволнован этой новостью. - Я знаю, ты сказал, что не ожидал, что я буду жить с тобой сразу, но я думаю, что хочу этого. Нет, я знаю, что хочу этого. Я действительно не хочу больше терять время, понимаешь? Может быть, это немного быстро, но я почти уверена, что за последние семь месяцев я провела больше времени, разговаривая с тобой, чем с 90% людей, которых я знаю, так что... Клаус зарывается руками в ее волосы, наклоняется губами к ее губам, чтобы остановить то, что, он уверен, будет лавиной слов. Они ему не нужны. Кэролайн издает тихий жалобный звук, но не пытается оттолкнуть его, приподнимаясь на цыпочки, чтобы встретить его поцелуй. Он пробует ее на вкус в течение долгого, роскошного мгновения, прежде чем отстраниться, с удовлетворением отмечает, что все следы беспокойства исчезли с ее лица. Она притворяется раздраженной, даже когда обнимает его за шею. - Знаешь, иногда тебе придется просто позволить мне произнести всю мою речь. Ты не можешь просто целоваться со мной каждый раз, когда мне хочется поболтать. - Речь? - спрашивает Клаус. - Как долго ты думала об этом? - С тех пор, как мы начали присылать списки друг другу, - признается Кэролайн, и Клаус не мог быть более рад этой информации. То, что Кэролайн потратила на это недели размышлений, означает, что это больше, чем импульс, это означает, что она уверена. - На прошлой неделе я встретилась в своем банке с очень милой дамой, чтобы поговорить о цифрах. Я рассказала ей о твоем бюджете. Добавь это к сумме, которую они одобрили бы для меня, что, кстати, было смешно, и мы можем более чем позволить себе некоторые ремонтные работы, чтобы сделать это место идеальным. - Тогда, я полагаю, мы собираемся сделать предложение о доме, не так ли? - Вот так просто? - Глаза Кэролайн расширяются. - Я думаю, что это кажется правильным, не так ли? Хотя, если хочешь, мы можем составить список "за" и "против" или поспать над ним. Но я хочу этого. Я думаю, мы должны пойти на это. Воспользуйся шансом, Кэролайн. Она колеблется всего несколько секунд. Клаус знает, что ему, вероятно, не следовало упоминать списки – Кэролайн чрезмерно любила их. Она расправляет плечи, решительно кивает. - Я тоже этого хочу. Клаус выходит из ванной, и Кэролайн следует за ним, наклоняясь, чтобы надеть сандалии. - Тогда давай вернемся вниз. Надеюсь, они заметили наше отсутствие, и конкуренция уменьшится, если они подумают, что мы оскверняли ванную. - Нас не было так долго. - Тыльная сторона ее ладони касается его живота. - Нет, но к тому времени, как ты нанесешь помаду и подкрасишь волосы, нас уже не будет достаточно долго. Глаза Кэролайн сужаются и становятся расчетливыми. Она поднимает руки к волосам, еще больше растрепывая кудри. Клаус вопросительно приподнимает бровь, и она пожимает плечами. - Ты прав насчет конкуренции. Клаус прячет улыбку, когда они присоединяются к людям, собравшимся внизу, и он замечает, какие задумчивые взгляды они бросают – некоторые удивленные, некоторые граничащие со шокированными. Кэролайн расплылась в улыбке, направляясь прямиком к агенту по недвижимости, не обращая внимания на взгляды и перешептывания. Ее склонность к соперничеству может иногда раздражать его, но Клаус все равно обожает ее. ДЕНЬ ДВЕСТИ ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТОЙ Кэролайн резко просыпается, когда включается свет, и ее пронзает острая тревога, прямо перед тем, как сдернуть одеяло. Голос, один знакомый и, в данный конкретный момент, очень раздражающий, поет: "Проснись и пой!" О, хорошо. Злоумышленник был здесь не для того, чтобы убить ее, так что она, вероятно, могла снова заснуть. Кэролайн стонет и зарывается головой в подушку. - Фу, почему, - ворчит она. - С днем рождения! Вставай. - Ребекка продолжает быть чрезмерно громкой. Кэролайн хлопает ладонью по глазам, расслабляясь, теперь, когда она знает, что ее не убьют в ее постели, когда она нащупывает одеяло. - Ребекка, - скулит она. - Еще рано. Как ты вообще сюда попала? Знаешь что, не бери в голову, мне все равно. Просто уходи. Похоже, у Ребекки на уме что-то другое. Кэролайн слышит шарканье туфель по полу, вздрагивает, когда шторы в ее комнате раздвигаются, хотя свет, проникающий внутрь, не такой уж сильный. - Боюсь, я не могу этого сделать. Нам предстоит небольшая поездка, и я хочу сегодня сделать кое-какие покупки. Кэролайн сдувает волосы с лица, приподнимается, чтобы опереться о спинку кровати, и обиженно смотрит на Ребекку. - Я понятия не имею, о чем ты говоришь. Единственное, что я делаю сегодня, это ужинаю и выпиваю с вами. - Верно. Ну, я подумала, что это довольно скучный способ отпраздновать свой день рождения, и, похоже, Ник согласился. - Ребекка усмехается, насмешливо понижая голос. - Он был очень хитрым. Это очищает мозг Кэролайн от остатков пуха. Она спускает ноги с края кровати, пузырь возбуждения заставляет ее сердце биться немного быстрее. - Неужели он... Ребекка корчит гримасу и печально качает головой. - Нет, извини. Полагаю, я плохо это сформулировала. Он не смог приехать. Ему нужно завернуть кучу вещей. Юристы, договоры аренды, всевозможные скучные формальности, требующие внимания. - О, – Кэролайн старается не показать своего разочарования - она знает, с каким трудом приходится Клаусу, что перемещение его жизни через океан потребовало времени и усилий. Она разговаривала с ним вчера поздно вечером и, будь она более бдительной, поняла бы, что пребывание Клауса в Вирджинии нарушило бы законы логики, не говоря уже о законах времени и пространства. - Но, - вмешивается Ребекка, кладя руки на плечи Кэролайн и поворачивая ее лицом к шкафу, - мы сговаривались за твоей спиной в течение нескольких недель. - Да, это заставляет меня чувствовать себя лучше, - сухо бормочет Кэролайн. Ребекка игнорирует ее сарказм. - Стефан ждет в машине, и мы встречаемся с Бонни и Энзо через полчаса. Собирай сумку. - Значит, я буду пятым колесом? - спрашивает она. Ребекка действительно мало что делала для продажи этой поездки. - Не совсем. Кэтрин и Элайджа тоже подъезжают. Я даже согласилась потерпеть Елену Гилберт на спа-день и ужин. Я постараюсь быть вежливой. И Лекси тоже пойдет с нами. Ладно, может быть, это звучало не так уж плохо. Кэролайн открывает дверцу своего шкафа, критически изучая его изнутри. - Мне придется подать жалобу на то, что меня не предупредили. У меня очень строгие стандарты упаковки. Мне нравятся списки. Она слышит, как Ребекка устраивается поудобнее за туалетным столиком. - Ник сказал, что ты скажешь что-то в этом роде. Я должна напомнить, что ты очень хорошо знаешь, что спонтанность тебя не убьет. А также указать, что он все еще выигрывает. Хотя он не сказал мне, во что он выигрывает. Это вызывает смех у Кэролайн. - Это своего рода неофициальный конкурс. Кто может спланировать лучшее свидание. Но это совершенно не считается, так как его здесь нет. - Слава богу, - говорит Ребекка. - Я наполовину боялась, что ответ оставит у меня шрамы на всю жизнь. Кэролайн ухмыляется. Она подавляет его, прежде чем повернуться к Ребекке, принимая невинный вид с широко раскрытыми глазами. - Этот конкурс совершенно потрясающий. Есть еще один... Ребекка закрывает уши руками, бросая кинжальные взгляды на Кэролайн. - Еще одно слово, - угрожает она, - и я не отдам маршрут, который Ник настоял, чтобы я напечатала для тебя. - О, дай мне, - Кэролайн протягивает руку, нетерпеливо шевеля пальцами. - Мои губы сжаты во всех тех способах, которыми я осквернила твоего любимого брата. - Кэролайн, - Ребекка морщит нос от отвращения. - И я совершенно не буду упоминать о осквернении, которое могло произойти, а могло и не произойти в кресле, в котором ты сидишь. Три раза. Подожди, четыре. С половиной. Это поднимает Ребекку на ноги так быстро, что Кэролайн удивляется, что она ничего не делает. Ей с трудом удается удержаться от смеха, и она сжимает губы, чтобы сдержать звук. Ребекка выуживает из кармана сложенный листок бумаги и бросает его в сторону Кэролайн. - Я дарю это тебе только потому, что сегодня твой день рождения. И потому что я не хочу, чтобы меня видели с тобой, если ты ужасно плохо оденешься. Она врывается в гостиную. Кэролайн слышит, как включается телевизор. Она раздумывает над тем, чтобы подтолкнуть Ребекку дальше, бросив намек на диван, это было бы абсолютной правдой, через дверь. - Тик-так, Кэролайн. - И она вспоминает, что у нее мало времени. Невыполнение этих требований противоречит всему, за что выступает Кэролайн. Ей удается собрать свои вещи за две свободные минуты, мысленно похлопывая себя по спине, когда она провожает Ребекку до машины. Стефан высунул руку из окна со стороны водителя, его голова откинута на спинку сиденья. Кэролайн хлопает дверью, осторожно, потому что Стефан убил бы ее, если бы она помяла одного из его драгоценных младенцев, и он вздрагивает. - Привет, - щебечет она. Он смотрит на часы. - Черт возьми, Кэролайн, теперь я должен Клаусу пятьдесят баксов. - Стефан! - восклицает Кэролайн, крайне оскорбленная. - Ты ставишь против меня? Он одаривает ее улыбкой, которая, по ее мнению, должна быть умиротворяющей. - Нет. Держу пари, с твоим не таким уж внутренним психопатом, помешанным на контроле. Которого я так хорошо знаю. Кэролайн фыркает, наклоняясь ближе. Ребекка забирается на пассажирское сиденье, прерывая, прежде чем Кэролайн успевает ответить. - Стефан. Честно. Тебе, наверное, следовало начать словами "С днем рождения". - Стефан выглядит немного смущенным. - Упс? С днем рождения, Кэр. - Он улыбается более искренне, и Кэролайн ловит себя на том, что улыбается в ответ. Она полагает, что может быть великодушной. Тем более, что, судя по всему, Клаус и ее друзья планировали отпраздновать сногсшибательный день рождения в выходные. Это было немного отстойно, что Клаус не мог быть с нею, чтобы помочь ей отпраздновать, но у Кэролайн было еще много дней рождения, которых она с нетерпением ждала. Он будет рядом с остальными из них. ДЕНЬ ТРИСТА ВОСЕМНАДЦАТЫЙ Когда Клаус отпирает дверь и осматривает вестибюль, он задается вопросом, возможно ли, что коробки умножились. Чтобы добраться до кухни, потребуется некоторое осторожное маневрирование. Повсюду груды движущихся коробок. Кэролайн аккуратно помечала, складывала в аккуратно упорядоченные группы. Вперемешку с их вещами лежат посылки, которые они заказали за последние две недели, вещи, которые они купили в ожидании украшения большего количества комнат, чем у них когда-либо было раньше. Это действительно тревожное количество вещей. Они договорились, что все будет доставлено сегодня, и Клаус подумал, что распаковка и получение новых и старых вещей будет тяжелым испытанием. Хотя и тот, которого он с нетерпением ждет. Он вышел за едой, остановился выпить шампанского, потому что считал, что этот вечер заслуживает того, чтобы к нему относились как к празднику. Кэролайн складывает посуду в шкаф, когда он входит в кухню, и она останавливается, когда замечает его. - Я нашла тарелки, - говорит она ему. - И вилки. - Как насчет стаканов? Штопор? - Клаус поднимает бутылку. - О, хорошая мысль. К вилкам прилагался штопор. И я только что увидела свои бокалы для шампанского. - Она роется в течение нескольких минут, пока Клаус раскладывает еду на островке. Он начинает разгружать коробки с китайской едой навынос, улыбаясь ее драматическому восклицанию "Ага!", когда она находит нужную коробку. Она присоединяется к нему со всей необходимой посудой. - Это вкусно пахнет, и я умираю с голоду. - Это был долгий день, - соглашается Клаус. Им не пришлось много заниматься физическим трудом, поскольку они наняли грузчиков с полным спектром услуг. Кэролайн была дервишем, порхала по комнатам и выходила из них, следя за тем, чтобы все оказалось на своих местах целым и невредимым, чтобы ничего не поцарапалось и не сломалось. Клаус пригласил Стефана и Энзо помочь ему расставить мебель в спальне, чтобы у них с Кэролайн, по крайней мере, было удобное место для сна сегодня вечером. - Но хороший день, - твердо говорит Кэролайн. Она протягивает ему тарелку и начинает изучать еду, которую он выбрал. - Я подумала, что мы поедим на веранде, так как все, что напоминает стул, разбито на куски, а диваны завернуты. Я бросила туда пару одеял. - Ухаживаешь за мной, да? - Дразнит Клаус. - Ты тот, кто бросился за шампанским, - указывает она. - Не злись, что я побеждаю тебя в твоей собственной игре. - Я бы не сказал, что проигрываю. - Нет, ты бы не стал. - Кэролайн смеется. Она накладывает еду на свою тарелку, обходит остров. Она хватает бокалы с шампанским свободной рукой и, проходя мимо, толкает его бедром. - Не волнуйся, Клаус, я не возражаю против твоей неспособности признать поражение. Это определенно делает вещи более увлекательными для меня. Я буду великодушна, и мы назовем это ничьей. - Твоя доброжелательность поражает меня, - сухо говорит ей Клаус. - Ты чертовски прав, это так! - кричит она, выходя из кухни. - А теперь встретимся на крыльце и приготовься удивляться. Не забудь про выпивку! Он быстро делает свою собственную тарелку, его любопытство растет. Он видит свет первым, когда поворачивается, мягкое свечение, которое исходит только от свечей. Он может сказать, что Кэролайн была занята, когда подходит к дверному проему застекленной веранды. Она не остановилась на одеялах, откопала кучу подушек – несколько новых, несколько старых – чтобы устроить удобное место для отдыха на полу, окруженное свечами различных форм и размеров. Кэролайн приподнимает брови, когда он входит. - И что? Проходит ли это твою высокую планку романтики? - Это потрясающе, - говорит Клаус. - И это дополнение было блестящей идеей, дорогая. Он воображает, что они проведут здесь много времени, и он очень доволен тем, как получилось его студийное помещение, не может дождаться, когда распакует все свои принадлежности. Он протягивает ей шампанское и устраивается поудобнее. - Я знаю! Возможно, это моя вторая любимая часть дома. - Кэролайн сияет. Клаусу не нужно спрашивать, какая у нее любимая первая. Он совершенно уверен, что его уговорят на это позже и что Кэролайн не успокоится, пока не убедит его в достоинствах ванн. - Я думаю, нам стоит купить здесь второе маленькое деревце, - говорит она. - Это будет выглядеть потрясающе, все освещено, когда мы устроим нашу вечеринку. Возможно, я купила несколько дополнительных украшений в ожидании. Вероятно, это объясняло, почему посылок оказалось больше, чем ожидал Клаус. - Прошла целая вечность с тех пор, как у меня было дерево, - говорит он ей. - Мои навыки натягивания световых нитей, возможно, заржавели. - Я верю в тебя, Клаус. Ты художник. Я видела твои работы. Я уверена, ты можешь сделать что угодно красивое. Высокая похвала от Кэролайн. Им еще предстояло провести отпуск вместе, но из их телефонных разговоров и жалоб Ребекки он понял, что она очень серьезно относится к особым случаям. Клаус никогда не был чрезмерно увлечен подобными праздниками, чему Кэролайн не была так уж неуловимо удивлена. Он уверен, что она сделает все возможное, чтобы предстоящее Рождество запомнилось им надолго. Он ожидает еще больше подобных сюрпризов. Клаусу просто придется разобраться с одним или двумя своими собственными. Он не собирается позволять Кэролайн уходить слишком далеко вперед. Злорадство было бы невыносимым. ДЕНЬ ТРИСТА СЕМИДЕСЯТЫЙ Кэролайн слегка дрожит, когда поднимается по лестнице, пытаясь выровнять дыхание. Это остатки адреналина, намек на гнев. Она ответила на звонок одного из заместителей своей мамы, когда возвращалась домой, припарковалась на подъездной дорожке, чтобы ответить на звонок. Видеть имя, мелькающее на экране, было достаточно нервным, но хмыканье и хихиканье, которые он сделал после того, как она ответила на приветствие, заставили ее паниковать. В ее голове промелькнули наихудшие сценарии развития событий, и рыдание застряло у нее в горле. Когда он, в конце концов, пробормотал, что с ее мамой все в порядке, Кэролайн была вынуждена прикусить язык, чтобы не разразиться потоком проклятий, наполненных предостережениями. Любой идиот знал, что вы должны были начинать такой звонок с уверенностью. К тому времени, когда ему удалось рассказать подробности о том, что ее мать получила незначительные травмы, отвечая на бытовой спор, Кэролайн вспотела и ее тошнило, ее конечности чувствовали слабость, когда ее тело справлялось с запутанным потоком эмоций. Машина Клауса стояла в гараже, так что она знала, что он дома, она потащилась в дом, пытаясь заставить свой мозг сосредоточиться на всем, что ей нужно было сделать. Из студии доносится музыка, и Кэролайн заглядывает внутрь. Клаус без рубашки, в разводах краски, в старых джинсах, низко сидящих на бедрах, и в любой другой день она бы задержалась на минутку, чтобы насладиться зрелищем. Сегодня она стучит в стену сразу за дверью, чтобы привлечь его внимание. Он оглядывается, лицо сморщено в замешательстве, хотя это проясняется, как только он замечает ее. Он медленно поворачивается. - Все в порядке, любимая? Очевидно, первоначальный всплеск паники и страха привел ее в полный беспорядок. Она приглаживает волосы, морщась от заметно дрожащей руки - Мне позвонили. Моя мама пострадала. Глаза Клауса расширяются от беспокойства, и он поспешно кладет все, что держал в руках, пересекая комнату несколькими быстрыми шагами. Его руки скользят по ее плечам, и Кэролайн ценит его заботу о ее бледно-голубой блузке, даже если ей действительно не помешало бы обняться. - Она в больнице? Что случилось? Кэролайн тяжело вздыхает. - Ее сбили. Ударилась головой и сломала руку. С ней все будет в порядке. Они собираются оставить ее на ночь в больнице из-за сотрясения мозга. Я собираюсь съездить туда, даже если она будет очень недовольна этим. Я знаю ее, и я знаю, что она будет давить на себя сильнее, чем следовало бы. Клаус немедленно кивает, отступая, чтобы схватить тряпку и вытереть руки. - Верно. Сначала я заскочу в душ. Собери все, что тебе нужно, а потом, пока ты будешь убираться, я соберу свои вещи. Мы можем взять щенка с собой, и я позвоню Бекке и заставлю ее присматривать за кошкой. Я полагаю, ты захочешь остаться на выходные? Слезы наворачиваются на глаза Кэролайн, и ее следующий вдох дрожит от волнения. Клаус не часто говорил "Я люблю тебя", но он ясно давал это понять многими другими способами. Этот момент - один из них, и она не может не быть немного ошеломлена яростью своих чувств в ответ. Она беспокойна, у нее плохая привычка заботиться о других людях и забывать о себе. Но Клаус явно предусмотрел это. Глаза Клауса вспыхивают тревогой, когда он замечает выражение ее лица, но ему удается взять себя в руки. Она хлопает рукой по глазам, желая, чтобы они высохли. - Я в порядке! - справляется она. - Это просто... ты... - Кэролайн несколько долгих мгновений барахтается. Наконец она качает головой и пересекает комнату. Она обнимает Клауса за талию, прижимаясь лицом к его плечу. Небольшое повреждение краски на ее одежде стоило того комфорта, который она чувствовала, прижавшись к его теплу. - Спасибо, - бормочет она. - Ты не должна благодарить меня. - Он осторожно обхватывает ее затылок, прижимаясь губами к виску. - Возможно, мне придется сделать это позже, после того как ты выдержишь выходные, когда моя мать будет смотреть на тебя с подозрением. - Лиз Форбс слышала низкое мнение Кэролайн о Клаусе раз или два за эти годы, и она не была так готова смириться с этим, как некоторые люди. Она еще не смогла по-настоящему узнать его, но Кэролайн была уверена, что ее мать расслабится, как только узнает. - Ерунда, - резко возражает Клаус, - возможно, в эти выходные мне удастся очаровать ее и избавить от дурных предчувствий. - У тебя это хорошо получается, - поддразнивает Кэролайн. - Я думаю, это из-за ямочек на щеках. - К сожалению, я думаю, что твоя мать немного менее восприимчива, чем ты к ним. Кэролайн фыркает от смеха, и Клаус расслабляется при этом звуке, его облегчение очевидно. Серьезно, он не умел плакать. - У тебя есть какие-нибудь заметки, которые ты хотела бы предложить? Полезные советы? Вы очень похожи, ты и твоя мать. Она качает головой. - Нет, я думаю, у тебя все получится. Ты делаешь меня счастливой. Мама успокоится, как только увидит это. - Я полагаю, это может занять некоторое время. Ты должна была откуда-то взять свое упрямство. Но я не планирую никуда уходить. Кэролайн, конечно, знала об этом, но это небрежное заявление все равно согревает ее. Немного хороших новостей приветствуется после ее предыдущего испуга, и это помогает ей успокоиться. Когда она отстраняется, то вытирает руки о лицо. - Хорошо. Я собираюсь принять душ. Клаус приподнимает бровь, изображая шок. - Никаких заметок о моем плане? - он дразнит. - Милая, это впервые. Она встает, чтобы поцеловать его в губы, задерживаясь на долгое мгновение, надеясь, что это действие передаст все, что она чувствует, потому что она все еще слишком взволнована, чтобы выразить их чудовищность. Она обеспокоена, благодарна и встревожена, но при всем этом чувствует себя в безопасности. Даже сильной. В ней появилась новая уверенность, наполняющая ее до краев. Этот инцидент незначителен, с ее матерью все будет в порядке, скорее всего, она будет недовольна тем, что Кэролайн будет нависать над Клаусом и допрашивать его в течение двадцати четырех часов. Произойдут и другие катастрофы, они неизбежны, как бы тщательно Кэролайн ни планировала свою жизнь. Она знает, что тогда Клаус вернет ее, так же как она вернула бы его. Она почти уверена, что нет ничего такого, с чем они не могли бы справиться, если бы решали проблему вместе. ДЕНЬ ТРИСТА ВОСЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТЫЙ - Фу, твоя сестра такая надоедливая, - ворчит Кэролайн, склонив голову над телефоном. Это не новая информация для Клауса. У него есть целая жизнь доказательств того, что Ребекке нравится быть трудной. Он уже давно придумал лучшие способы помешать ей, уколоть ее в ответ. Кэролайн все еще ищет свои собственные методы. Ребекка и Кэролайн потратили последние несколько дней на доработку маршрута круиза. Его сестра высказала эту идею на Рождество, все еще огорченная тем, что не смогла насладиться своим тщательно спланированным отпуском из-за несчастного случая. Клаус был немного неохотен, хотел увезти Кэролайн куда-нибудь в другое место, только вдвоем. Ребекка добралась до Кэролайн первой. Бека разыграла карту "горе мне", вызвав сочувствие Кэролайн. Затем она начала умело копаться в приятных воспоминаниях Кэролайн о круизе, в который они с Клаусом отправились, – о прекрасных пляжах, разнообразии экскурсий, роскоши и удобстве корабля, – сумев заполучить Кэролайн на борт. Столкнувшись с ее волнением, Клаус сдался. Решил, что, возможно, это и к лучшему, в некотором смысле судьба, учитывая, что он планировал сделать предложение в ближайшее время. Он более активно помогал планировать этот круиз, желая создать идеальный момент, но в основном держался в стороне от нынешней стычки. Если бы Ребекка почувствовала его слабость, она бы никогда не отступила. Кэролайн поджала ноги под его бедро, и он похлопывает ее по голени, надеясь, что это успокаивает. Они решили продолжить просмотр "Игры престолов", но она не обращала на это особого внимания. Она была приклеена к ней взад и вперед с Ребеккой, ее пальцы летали по экрану телефона и бормотали оскорбления. - Она все еще пытается продвигать скалолазание. Я сказала ей, что она и Стефан могут пойти без нас, но она этого не допустит. - Бекка на самом деле не из тех, кто забывает обиды. - Клаус делает глоток пива. - И хотя я уважаю это как жизненную философию, это не та, которую она собирается выиграть к своему удовлетворению. Он подозревал, что Ребекка не была так уверена в этом. Она уже несколько дней присылает ему фотографии гор. Сказала ему, что Кол предложил щедро заплатить за видео, на котором Клаус в середине панической атаки. Клаус, конечно, не передал эту информацию Кэролайн. Она, скорее всего, отбросит все притворства вежливости, и они уже заплатили за билеты. Клаус не думал, что политика отмены круизной линии будет применяться в случае тотальной войны между парой будущих невесток. - Она хочет, чтобы я столкнулся со своим страхом и потерпел неудачу, чтобы она могла позлорадствовать над этим. - Только не в мое дежурство, - заявляет Кэролайн. - Ты отлично справился в прошлом году, но этот уклон - безумие для любого новичка, и никому, кто боится высоты, это не понравится. Ее голова внезапно вскидывается, пучок волос, собранных на макушке, колышется от резкого движения. Клаус поворачивается, чтобы посмотреть на нее, его любопытство возбуждено, и он обнаруживает довольно коварную улыбку, изогнувшую губы Кэролайн. Это не то выражение, которое служит хорошим предзнаменованием для Ребекки. - Это были змеи, верно? Это то, чего боится Ребекка? - Да, - медленно говорит Клаус. - Даже крошечные, безобидные, если я правильно помню историю. И мы направляемся туда, где много змей. - Верно. И они, как правило, большие. - Клаус качает головой с мягким смехом. Они не видели таких змей во время своей последней поездки, даже во время экскурсий на свежем воздухе. Это вполне могло быть потому, что они не смотрели. Судя по ликованию на лице Кэролайн, на этот раз этого не произойдет. - Почти уверена, что некоторые из них тоже могут убивать людей, - щебечет она, постукивая по своему экрану. - И это еще страшнее. Существуют ли змеиные святилища? Может быть, какой-нибудь природный заповедник? На нашем маршруте должно быть что-то подобное. - А я-то думал, что Ребекка тебе понравится. - Да. В основном. Но ты мне нравишься больше. И если она связывается с тобой, то связывается и со мной. Есть только один подходящий ответ на такое заявление. Клаус ставит свою бутылку на кофейный столик, поворачивается и тянет Кэролайн за лодыжку, пока она не опускается ниже, растягиваясь на диванных подушках. Он наклоняется, чтобы нависнуть над ней, целует ее чуть ниже подбородка, с наслаждением вдыхая запах ее кожи. Она откидывает голову назад, даже когда хихикает, нащупывая над собой, чтобы положить телефон. - Значит, вся эта история с рыцарем и сияющими доспехами заводит тебя, да? Должна ли я посмотреть, делают ли они развратное нижнее белье в кольчуге? - Это звучит ужасно неудобно, - замечает Клаус. Кэролайн запускает пальцы в его волосы, закидывая ноги ему на бедра, пока он неторопливо спускается вниз. На ней старая майка, очень поношенная. Ткань легко растягивается в сторону, когда он начинает исследовать ее ключицу своим языком. - Свежая новость, Клаус. Большая часть прозрачных вещей с кружевными ремешками, предназначенных исключительно для ношения перед сексом, сделана не для того, чтобы быть удобной. - Я ценю твою жертву, - говорит ей Клаус, стягивая ее рубашку достаточно, чтобы обнажить изгиб ее груди. Она выгибается дугой, открывая рот, - знак, с которым он знаком. Терпение не было сильной стороной Кэролайн. Он проводит губами по ее соску, дразня ее легким прикосновением. - Оргазмы - отличный знак твоей признательности. Он поднимает голову, сжимая ее бедра, все еще беспокойно двигаясь. - Это звучит как намек, любимая. Ее глаза с тяжелыми веками встречаются с его глазами, губы влажные. Это одна из его любимых версий Кэролайн. - Тогда возьми это, - говорит она, ее голос только начинает хрипеть от желания. - Например, сейчас. Клаус радостно подчиняется, стягивая ее пижамные штаны ниже, проводя ртом по вновь открывшейся коже. Они вернутся к исследованиям позже, возможно, завтра, потому что Клаусу наверняка придется перенести их на кровать, как только они проверят пределы дивана. Вместе они найдут идеальный вариант, чтобы заставить Ребекку действовать. Против его и Кэролайн совместной способности к коварству у его сестры не будет ни единого шанса. ДЕНЬ ЧЕТЫРЕСТА ПЯТНАДЦАТЫЙ Странное чувство вырывает Кэролайн из сна, и ей требуется много времени, чтобы понять, что это такое. Ей совершенно тепло, пуховое одеяло, натянутое на плечи, защищает ее от холода, проникающего из открытых окон. Она не одна, Клаус рядом с ней, одна ее нога перекинута через его, и она чувствует его руку рядом со своим бедром. Прищурившись, она поворачивает голову, чтобы посмотреть на него, только чтобы увидеть, как его глаза поспешно закрываются. Что ж, это было странно. Клаус был довольно бесстыден в своей склонности подкрадываться к ней во сне. Она видела альбом для зарисовок (все наброски), знала, что у него в телефоне есть одна или две фотографии. Он ведет себя странно уже пару дней, раздражительный и легко пугающийся. Она бросает взгляд на часы и видит, что еще далеко не время для звонка будильника. Они должны быть в аэропорту в десять, и Кэролайн планировала поспать как можно дольше. Она знает, что вздремнуть в самолете вряд ли получится, что у нее еще не совсем сдали нервы из-за полета. Как бы сильно она этого ни хотела, она ни за что не сможет снова заснуть, не выяснив, почему Клаус ведет себя как белка в колесе. Она не совсем невежественна – недавние раскопки Бонни были большой подсказкой о причинах, по которым у Клауса мог быть нервный припадок. Если бы в ее будущем было блестящее кольцо, круиз был бы логичным местом, чтобы вытащить его. Ее тонкое вынюхивание не дало никаких бархатных коробочек, но Клаус был хитер. Он позаботится о том, чтобы она не смогла его найти. Она вроде как не может поверить, что у него могли быть какие-то сомнения по поводу ее ответа, но это был серьезный вопрос, сопряженный с давлением. Большая часть карьеры Кэролайн была построена на создании идеальных свадеб, и люди всегда хотели услышать историю предложения руки и сердца. Она не могла дождаться, чтобы сказать "да". Кэролайн скользит по матрасу, сгибая ногу и закидывая ее на бедра Клауса, когда она прижимается ближе. Она кладет руку ему на живот. - Привет. Я знаю, что ты не спишь. Хочешь сказать мне, почему? Он издает сонный звук, и Кэролайн усмехается. Клаус бормочет что-то неразборчивое, очевидно, действительно притворяясь спящим. Кэролайн закатывает глаза. - Пожалуйста. Это было ужасно. - Она приподнимается на локте, выжидающе глядя на него сверху вниз. Клаус, похоже, не желает прекращать свою уловку, его лицо стоически пусто, а глаза закрыты. Она слегка толкает его. - Серьезно? Ты пытаешься вывести меня из себя? Это привлекает его внимание. Его глаза открываются, в них появляется слегка виноватое выражение. - Тебе не из-за чего волноваться. - Действительно? Последние два дня ты едва мог усидеть на месте, когда мы находились в одной комнате. Ты постоянно отвлекаешься. Все это играет на неуверенности девушки. - Все совсем не так, Кэролайн. Я обещаю. - Он проводит рукой по лицу. - И я верю тебе, - говорит Кэролайн, потому что, если быть честной, у нее осталось очень мало неуверенности, связанной с Клаусом. - Но что-то происходит. И это твоя работа - быть суперкрутым парнем, путешествующим по миру, и отвлекать меня в самолете, помнишь? Если ты в стрессе, то и я буду в стрессе. К тому же, я действительно не хочу, чтобы ты переживал. Я люблю тебя, и мы едем в отпуск, и это будет потрясающе. Клаус пристально смотрит на нее долгое мгновение, и она достаточно легко читает спор, бушующий на его лице. Он никогда не был открытой книгой, но, когда они были вдвоем, ей обычно удавалось прочитать его. Кажется, он приходит к какому-то решению, откатывается в сторону и выдвигает ящик прикроватного столика. Кэролайн быстро сглатывает, чувствуя, как учащается ее сердцебиение. Она сжимает губы, чтобы сдержать возбужденный визг, который хочет вырваться наружу. Подозревать - это совсем не то же самое, что знать. Заметив маленькую коробочку, зажатую в пальцах Клауса, наблюдая, как выражение его лица становится нервным, но полным надежды, все тело Кэролайн реагирует. Она напрягается, ее живот трепещет от возбуждения. Клаус поворачивается к ней лицом и тянет ее вниз, чтобы они разделили его подушку. Он протягивает руку, кончиком пальца касаясь ее подбородка. Клаус прочищает горло. - Я не совсем знаю, что собирался сказать. Я работал над этим. У нее вырывается сдавленный смешок, и она прижимает руку ко рту, чтобы заглушить его. - Все в порядке. Подготовка - это сексуально. - Можно так подумать, - говорит Клаус, его губы изгибаются в улыбке, которая полна искреннего обожания. Он делает глубокий вдох не совсем ровно. - Я люблю тебя, Кэролайн. Я, наверное, немного влюбился в тебя чуть больше года назад в той постели на том круизном лайнере. И я падал все больше с каждым нашим разговором, когда мы возвращались домой. Переезд сюда был легким решением, потому что я ничего так не хотел, как проводить с тобой свои дни и ночи. Даже когда мы спорим, иногда особенно когда мы спорим, я больше нигде не хочу быть. Нет другого места, где я когда-либо хотел бы быть. Кэролайн ожидала, что заплачет, и на этот раз Клаус не выглядит как олень в свете фар, когда замечает это. Он обхватывает ее лицо ладонями, большими пальцами нежно вытирая слезы. Она наклоняется и целует его в губы. - Я тоже, - дрожащим голосом произносит она. - Я люблю тебя. Я люблю эту жизнь. Он улыбается, слегка отодвигаясь назад и возясь с коробкой. - Ты выйдешь за меня замуж, Кэролайн Форбс? Она не совсем уверена, ждала ли она вообще, пока он закончит. "Да", вырвавшееся у нее, сорвалось с ее губ еще до того, как он произнес первый слог вопроса. Он целует ее как следует, как только она это говорит, перекатывает ее на спину и улыбается в ответ. Она совсем забывает о кольце, когда погружается в него, обнимая его за плечи, потому что он нужен ей ближе. У нее перехватывает дыхание, когда он со вздохом отстраняется, прижимаясь лбом к ее лбу. - Это была действительно хорошая речь, - говорит она ему. - Я собирался взять тебя на пикник. Хорошее вино, отличная еда, красивые пейзажи. - Она тут же качает головой. - Это идеально. Знаешь, я тоже влюбилась в тебя в постели. Глаза Клауса вспыхивают - верный признак того, что он собирается подразнить ее. Кэролайн притягивает его рот обратно к своему, прежде чем он успевает. Ей требуется некоторое время, чтобы вспомнить кольцо. Это просто вещь, и, несмотря на ее любовь к блестящим предметам, эта близость не так важна. Она кладет руку ему на сердце, убеждаясь, что оно бьется так же быстро, как и у нее. Ей нравится, что Клаус так же взволнован этим моментом, тем путем, который им предстоит пройти. Сигнал тревоги поднимает их с постели, и когда они понимают, что им чего-то не хватает, они начинают лихорадочные поиски, задыхаясь от смеха, с растрепанными волосами и перекошенной одеждой. Клаус находит кольцо, засунутое между матрасом и изголовьем кровати, и слегка застенчиво протягивает его ей. - Я думаю, что должен был надеть его тебе на палец, прежде чем поцеловать тебя. Она надевает его, беззаботно пожимая плечами, любуясь тем, как слабый свет играет на бриллианте и окружающих сапфирах. - Может быть, мы обречены быть нетрадиционными. - Вкус Клауса безупречен, и похоже, что он принадлежит ее руке. - И тебя это устраивает? Она толкает его на кровать, забирается к нему на колени и обнимает его за плечи, мысленно похлопывая себя по спине за то, что настояла, чтобы они все упаковали прошлой ночью. Она счастлива насладиться этим, что было бы невозможно, если бы они пытались выбраться из дома. - До сих пор у нас все получалось довольно хорошо. - У нас всегда все получится, любимая. - Лицо Клауса становится серьезным, его рука водит кругами по ее спине. Это обещание, которое она доверяет ему сдержать. Один она делает в ответ. - Потому что мы позаботимся об этом. Конец.