Пора взросления

      Жара. Синь неба поблёкла, затянулась белёсой дымкой. Мир погрузился в тишину огромной планетарной печки. Чёрное озеро застыло, воздух застыл. Изумрудная зелень лугов превращалась в жёлтую сушь. Замок бодрствовал и спал одновременно. В Большом зале убрали обеденные столы. Их место заняли парты, вытянутые в единую линию в шесть рядов. За каждой сидело по одной птичке: тёмно-коричневое оперение, и только на груди и спинках яркие точки. Зелёный и синий. Красный и жёлтый. Птицы скребли перьями по пергаменту, вздыхали, искали способ подсмотреть, что у других, или же вместить в пергамент побольше. Кто воды, кто знаний.       Эти птицы хотели пить и на свободу. Но до конца экзамена оставалось ещё добрых сорок минут, а желающих сдать тест досрочно набралась лишь горстка. Оставим их, пожелаем удачи. Отправимся лучше прочь из душных коридоров, в школьный двор, а оттуда по тропинке вниз, между сонных деревьев, к озеру. Оно почти не дарило прохлады, но рядом с ним было приятнее надеяться. Хотя бы на лёгкий ветерок.       Северус словил себя на дежа вю. Последние учебные дни, экзамены, жара. Озеро. Несколько девушек бродили по мелководью и смеялись. Он сидел почти в том же месте, что и тогда. Он и сейчас хотел углубиться в учебник, если бы не это досадное чувство.       Северус нашарил руку Коры и сжал её. Нет. Сколько бы ни было сходств, различие есть. Одно. И оно только что громко чихнуло.       — Чёрт. — Кора полезла в сумку за платком. Книга сползла с её колен и шлёпнулась на землю.       — Будь здорова.       — Спасибо.       Учебник по чарам вернулся на положенное место, и Кора постаралась продолжить чтение. Но жара окончательно расплавила её мозги. Хотелось спать. И мороженого. Абзац о скрывающих чарах она прочитала уже раз десять, но предложения разбивались на отдельные, никак не связанные слова. «В части», — Кора зевнула. «Затем», — потёрла глаза. «Выразительный полукруг кистью», — долго думала, откуда должен этот полукруг начинаться.       — Всё, я засыпаю, — она не выдержала, и учебник отправился на землю уже намеренно.       — Угу, — в знак согласия и участия Северус сжал её пальцы чуть крепче. Он то читал, то всматривался куда-то вдаль, шевелил губами. Кора заметила, что и он не сильно далеко продвинулся, хотя попытки не бросал.       — Может, пойдём в замок, найдём самый глубокий и сырой подвал и останемся там до самой осени?       — Угу, — хмыкнул Северус.       Кора практически видела, как постепенно до него доходит, на что он только что согласился. Он повернулся к ней и нахмурился.       Это могло означать что угодно. За три месяца того, что они оба называли отношениями, Кора училась читать это лицо как сложную карту. Поджатые губы могли означать и затаённую злость, и сосредоточенность. Нахмуренные брови — раздражение, нерешительность или недоумение.       — Скажи мне, что думаешь. — Кора наклонилась ближе.       Хмурость скорее указывала на нерешительность. Семь из десяти, что это так.       — О том, как бы помягче тебе сообщить. — Северус пощупал лоб девушки. — Ты перегрелась, Мун.       — Спасибо.       — Точно. Тебя срочно нужно доставить в подвал, чтобы ты не спеклась, как рождественская утка.       — О, шутки с лёгким флёром каннибализма!       Северус посерьёзнел и сощурил глаза.       — Почему шутки?       — Мне нужно посыпать себя специями? — уточнила она. — А то я могу. У меня с собой есть пакетик мяты.       — Пока нет. Оставлю тебя на черный день.       — Я у тебя костью в горле встану.       — Тогда я умру. А тебя доест кто-то другой. Филч, например.       Шуточная перебранка зашла уже в какие-то дикие дебри, и Кора уставилась перед собой с выражением ужаса на лице.       — Так что? — напирал Северус. — Где твоя мята?       — Я больше с тобой шутить о подвалах не буду, — ответила Кора и отодвинулась в превентивных целях.       — Но сама идея неплоха. В нашей гостиной не жарко.       — Завидую.       Разговор вернулся в безопасное для когтевранских протеинов и жиров русло. Но повторять чары всё равно не хотелось.       — Не могу привыкнуть, — сказал Северус через пару минут.       — К говядине?       — Нет. К отсутствию свиньи на горизонте.       — Значит, Мародёры, — вздохнула Кора.       Он кивнул.       Их было девять. Девять смертных могучих мужей отправились в славный поход к Роковой горе. У них были мечи, луки и одно колечко. Ну и ещё куча припасов. И пони. И… Кажется, это не та история. Да и не все были мужами. Кажется, было так: пять девушек и четверо парней. Мечей у них не было, а из колечек — россыпь бижутерии Реджины. Припасы отсутствовали, и пони, какая жалость, тоже не было. Палочки заменили мечи, луков не было и в помине.       Был могучий амбал Ренье, всю дорогу болтавший о живительной важности физических упражнений на свежем воздухе, был Регулус, уже не зелёный, до ушей полный Желудочным зельем, и он сам, Северус Снейп, раздражённо обдумывавший возможность частичной трансфигурации однокурсника в жабу. Хотя нет. Дылда Реджина могла полезть целовать своего «принца», а от этого никакое зелье не поможет. Хорошо, что они условились встретиться рядом с Главными воротами. Болтовни бы стало больше, но она хотя бы плавно перетекла в иные уши.       По дороге в Хогсмид их обогнали младшекурсники. Энергии у них было хоть отбавляй, они бежали чуть ли не в припрыжку. Северус почувствовал себя стариком в дрянной обуви. Он рос и рос как-то неправильно, скачками. Ботинки жали, дурное настроение росло.       — Oh, mon cheri! — Ренье пустился в гормональный галоп. Он первым завидел девушек. Девушку. А заодно и Стивена Стёрджиса, ещё одну завидную оглоблю. Тот не скрывал, что из семьи маглов, таскал свои любимые часы и вечно сверялся на зельях по ним, а не по песочным. Белобрысая с Пуффендуя будто нарочно отвернулась и рассматривала цветы на полях.       «Это всё ботинки», — Северус старался преодолеть своё раздражение. Он ничего не скажет. Он не скажет. Ничего.       Кроме того, что она такая красивая… Кора заметила его и помахала рукой. На ней была красивая мантия, словно кусочек сумеречного звёздного неба. Ей она очень шла. Хотя… Что может испортить хорошенькую семнадцатилетнюю девушку?       «Мрачный хмырь семнадцати лет», — Северус вздохнул и выдавил из себя улыбку.       — Все в сборе? — едва компания слизеринцев подошла ближе, Гвен тут же перехватила командование. — Надеюсь, вы не набили животы во время завтрака, потому что Рози обещала испечь огромный торт.       — Говорит та, что сожрала пакет печенья, — фыркнула Реджина. Едва рядом с ней появился Ренье, остальные для неё стали лишь внешним раздражительным шумом.       — Разговорчики в строю! — рассмеялась Гвен, подражая профессору Чедвику.       Кора с улыбкой пожала плечами и приветливо кивнула Регулусу.       — С днем рождения, мисс Мун, — чинно сказал Регулус и кивком поздоровался со всеми.       За ним потянулись и другие, и Кора с улыбкой принимала поздравления. Только Северус смолчал. Он сказал уже всё, что хотел, — и повторять заново? Зачем?       Компания потихоньку и как-то сама собой собралась парами и направилась в Хогсмид. Регулус то ли из деликатности, то ли по случайности шёл между Иантой и Селеной. Кажется, они даже нашли тему для разговора. По крайней мере, Ианта то и дело указывала на холмы по дороге. Кора с Северусом отстали от всех. Она держала его за плечо и молчала. Разговор не то чтобы не клеился, но и без него было хорошо.        Их ждал трактир «Три метлы», море сливочного пива вместе с пастушьим пирогом. Рози придержала им стол у окна и хлопотала вокруг, будто собрала своих собственных друзей. Пирог был очень вкусным, и разговоры вскоре крутились только вокруг него. Рози положила всем настолько «сиротские» куски, что даже прожорливый Ренье начал жаловаться, что не справится. Гвен тут же предложила ему пари на пять галеонов, кто быстрее доест свою порцию. Но француза даже столь щедрая халява (у Гвен оставалось больше пирога) не прельстила. А дальше был торт, и Северус мог бы поклясться, что он занял половину стола. Чудовище из взбитых сливок заставило всех замолчать и задуматься о жизни аскета. Корочка хлеба и вода на самом деле могут быть вполне себе хорошим обедом.       — И чего вы не едите?! — Рози упёрла руки в бока, со свирепым видом оглядев компанию. — Я всё утро на него убила!       — О нет, что ты! — отдуваться пришлось Коре. — Просто он такой… Красивый. Я даже не знаю, его даже резать жаль.       — Хм. — Такой ответ Рози устроил. Она взмахнула палочкой, и торт легко распался на десяток огромных кусков.       — Ну, пробуй. — Рози с широкой улыбкой протянула ей тарелку с первым куском.       И Кора попробовала. Торт и правда был очень вкусным, вот только остановился, по ощущениям, где-то в районе лёгких.       — Нет слов…       Через пять минут все просто полулежали на скамьях. Казалось, если откроешь рот, из него полезут сливки. Один лишь Северус незаметно уничтожил свой кусок заклинанием, едва понял, что с него довольно.       — Извините, когда я ей сказала про угощение, я не имела в виду кормёжку на убой, — прошептала Гвен.       — Во время правления герцога Генриха Горластого его четвертая жена Матильда Чёрная для праздничного пира приготовила дюжину фаршированных быков. В одном из них, зашитом красной нитью, находился гоблинский ассасин.       — Тоже жареный? — простонала Гвен, потирая живот.       — Нет, живой. Это было шестое покушение на герцога. Неудачное.       — Пятое, — поправил её Регулус.       — Шестое, — Ианта покраснела оттого, что в её памяти сомневались. — Я считаю покушение в детстве, как и профессор Бинс.       — То есть если мне выпадет этот вопрос на экзамене, правильный ответ… Пятнадцать?       — Да. — Ианта задумчиво смотрела в потолок. — А того гоблина и правда зажарили.       — Мерлин, ещё слово о жареном — и я лопну. — Гвен уткнулась лицом в плечо Стивена и ненатурально зарыдала.       Веселье схлынуло. Его остатки смёл торт. Ианта продолжила рассказ о средневековом герцоге, но его похождения интересовали только Регулуса. Всё же, несмотря на кучу подробностей, Ианта рассказывала интереснее Бинса. Феликс и Реджина давно уже шептались на ухо друг другу. Похоже, они собирались уйти. Селена откровенно скучала, Гвен то ли уснула, то ли впала в переварительную спячку.       — О чём думаешь? — Кора тихонько наклонилась к Северусу.       — Я думаю, что, может быть, мы уйдем отсюда? Прогуляемся, — прошептал Северус.       Кора окинула компанию взглядом.       — Давай, — решила Кора. Накрытые крышкой бисквитного гроба, едва ли кто-то будет против. Едва ли сможет догнать.       Северус мысленно пообещал взять желудочное Регулуса на себя. Тот получил сегодня ощутимый удар, и не по-дружески было бы оставить его подвиг без благодарности.       — В общем, мы… — начала было Кора       — Идите, парочка, — Реджина милостиво махнула рукой.       — Если сможете, — подала голос Гвен. — Простите меня ещё раз…       — А пирог был вкусный, — рассмеялась Кора под дружный стон из-за стола.       В общем, идеальный день рождения как-то не задался. Едва Кора вышла на улицу, она вдохнула полной грудью. Свежий ветерок приятно бодрил и снимал сытую сонливость.       — Мерлин, я никогда в жизни столько не ела, — пожаловалась она Северусу.       — Поддалась общему безумию. — Он пожал плечами и вздохнул. — Лучше бы мы провели этот день только вдвоём.       — Он ещё не закончился, — Кора улыбнулась ему. — Если я не смогу идти, можешь просто катить меня по дороге.       — Я хотел пригласить тебя в кафе. — Северус сощурился на солнце, делая вид, что сказал это просто так, между прочим.       В ответ была тишина.       — Но убить свою девушку чашкой кофе не входило в мои планы, — подытожил он.       — Не так уж много я съела на самом деле, — тихо сказала Кора.       — Врунья, причём неумелая, — фыркнул он.       — Тощая змеюка.       — Есть такая игра. Змеи и бочки.       — Хочешь сказать, что я бочка?!       — Минуту назад ты предложила тебя катить, — напомнил Северус под взрыв хохота Коры.       — Постой, — смех оборвался. — Маркус играл с друзьями во что-то похожее. Только там были лестницы, а не бочки.       — Не важно, Мун, пойдем. — Северус взял её за руку и потянул за собой.       — Попьём кофе в другой раз. Лучше пойдём к мельнице. Или ещё куда-нибудь. Всё равно.       И они пошли. Не то чтобы они шли не разбирая дороги, но им неважно было, куда их эта дорога приведёт. Они прошлись по площади Хогсмида, поглазели на витрины, как и многие другие школьники, но зайти внутрь и потратить пару сиклей никому не захотелось. Потом дорога привела их к пабу «Кабанья голова», но пара обогнула его и вернулась на привычные улочки. Хогсмид был крошечным, а уж по неторговой части из школьников особо никто и не ходил, но в тот момент это было вообще неважно.       Лишь у мельницы они остановились и присели на низкий каменный забор около моста через мелкую и бурную речушку. Разговор плавно и незаметно свернул к возможной поездке Коры на стажировку. Северус информацию ещё не переварил и относился к ней осторожно. Полтора года — долгий срок, загадывать было бы глупо, но узнать больше хотелось.        — В мире есть всего несколько мастеров, о которых можно говорить серьёзно. Это мой папа, господин Хуа в Китае, пан Радецкий в Польше и братья Рассемы в Америке. — Щёки Коры покраснели от волнения. — Нельзя сказать, что кто-то из них лучший. Они представляют разные школы, они используют разные материалы, заклинания, зелья. Господин Хуа всегда делал мётлы для верхушки китайских чистокровных семей, и это произведения искусства. А теперь он сделал метлы для сборной Китая. Понимаешь? Для соперников Аргентины, а значит, и «Стремительной». Мы изготавливаем несколько тысяч в год, «Чистомёты» выпускают десятки тысяч, а господин Хуа может сделать одну метлу за год. Но уникальную. Пан Радецкий уже преклонный старик и больше пишет теорию, чем конструирует, но поверь, если потрясти «Чистомёт», получишь его «Ласточку». А братья Рассем — экспериментаторы. Они первые начали прессовать прутья, они придумали заклятие против вихляния при боковом ветре. Это кажется ерундой…       — Не кажется, — перебил её Северус и крепко обхватил Кору за плечи. Она запиналась, и он знал, что это признак волнения.       — Они берут практикантов. Несколько месяцев в их мастерской. Возможность работать бок о бок, слушать, записывать за ними, творить… Не верю. Невозможно. Это шутка.       — Если это шутка, я…       Что-то тяжёлое ударило Северуса по затылку, и он поперхнулся словами и чуть не отлетел вперёд. Первой мыслью было: «У неё тяжёлая рука». Но Кора сама удивлённо выдохнула и вскочила. Северус машинально выхватил палочку и обернулся назад. Взгляд его заметался по округе, но кроме голых камней и бурной воды он не увидел ничего подозрительного.       «Им вернули мантию! Эти придурки начали заново!» — рыкнул внутренний голос.       «Нет, — возразил он сам себе, — Чедвик был серьёзен».       — Северус! — воскликнула Кора, и он инстинктивно присел.       Чёрная штука пронеслась мимо и скрылась за перилами моста. Северус не раздумывая бросился за ней следом. Он проскользил по камням вниз, чуть не ободрал ладонь и остановился прямо перед Сириусом.       Блэк рассмеялся в голос и подкинул ботинок.       — Теряешь хватку, Нюниус.       — Заткнись, тварь, — Северуса перекосило от ненависти. Всякий раз, всякий чёртов, долбаный раз, когда он был счастлив, влезали чёртовы Блэк или Поттер и портили ему всё!       Кто ударил первым, никто не запомнил. Дуэль была отчаянная и практически без слов. Северус теснил Сириуса прочь из-под моста, Сириус отступал, но не проигрывал. Даже когда камень рядом с ним взорвался в крошево, гриффиндорец лишь на мгновение потерял врага из виду, но успел до очередного удара слизеринца.       — Стойте! — взревел чей-то голос, но, кажется, его никто не услышал. По мосту метнулась тень. И через несколько секунд рядом с Сириусом стоял Джеймс Поттер, тяжело дышащий, но с палочкой, направленной на Северуса. Северус машинально поставил Щитовые чары. Биться сразу против двоих ему было не впервой. Но шанс выйти победителем урезался наполовину. Краем глаза он увидел Кору. Прекрасно. Втянуть девчонку в свою вражду — меньшее, что он сейчас хотел. Проиграть на её глазах — позор, который он не хотел пережить ещё раз. Ту ночную вылазку он запомнил. Он сдержался только из-за неё. Он не сдал всю их компашку только из-за неё.       — Сириус, убери палочку, — твердо произнес Поттер.       — Что? — Сириус пытался и Северуса держать в центре внимания, и на друга посмотреть.       — Я сказал, убери палочку, — Джеймс сдавил плечо друга железной хваткой. — Или ты забыл наш разговор?       — Ты шутишь?! — взорвался Сириус. — Это Нюнчик, он не считается!       — Все считаются! — Джеймс почти рычал. — Все, ты понял меня?!       — Да пошёл ты! — заорал Сириус, вырвался из хватки друга и обернулся к нему. — Меня заебало это, Сохатый!       — Я просил тебя. Ты согласился. Ты… Черт, это важно для меня, ты мой лучший друг!       — Тебе совсем запудрили мозги! — выплюнул Сириус, зыркнул на застывших Северуса и Кору и быстро взобрался по круче наверх.       Джеймс за ним не последовал. Он задержался и подошёл ближе к Северусу, чуть не уткнулся грудью в его палочку. Свою Поттер опустил в знак мирных намерений.       — Я… — Джеймс подбирал слова. — Ты мне не нравишься, Снейп. Ни ты, ни твой гадючий квартет. И я не верю вам.       — Пошёл ты, — злобно ответил Северус.       — Да, бл… Да, блин, от тебя — с удовольствием. Но я не хочу больше этих стычек. Не тронешь нас — не тронем тебя. Считай это худым миром. И ещё. Держись подальше от…       Джеймс не договорил, посмотрел на Кору и пожал плечами.       — Извини.       — Это не ты должен делать, — хмуро бросила в ответ Кора.       — Ну прости, друзей не выбирают. Тебе ли не знать. Хотя иногда стоит присматриваться. — Поттер развел руками и развернулся, ничуть не заботясь о том, что ему в спину может прилететь заклинание.       Шумела вода. Она билась о камни, закручивалась в водовороты, с тихим шуршанием облизывала мелкую береговую гальку. Солнце упрямо стремилось к горизонту. Обед с огромным тортом был отличным временем. Тихим и без летающей обуви.       От злости у Северуса разболелась голова. От злости он не мог проронить ни слова. Если бы рекой был он — для этого мира библейский потоп показался бы детским бассейном.       Кора тихонько присела на камни и задрала низ мантии. На коленке кровоточила ссадина, больно щипала.       — Это он тебя?       Голос Северуса был чересчур спокойным и холодным. Он пробрал до костей.       — Нет. Это я сама. — Кора поправила юбку и мантию и поднялась на ноги. — Мерлин, я скакала по камням, как маленькая.       — Пойдём, — через какое-то время сказал Северус и подал ей руку. Злость улеглась, буря свернулась где-то внутри тугой спиралью.       Кора поднялась легко, несмотря на колено. Она заметила неподалёку от себя ботинок Сириуса и с удовольствием пнула его в бурный поток.       — Это же хорошо, Сев. Между вами наконец будет мир. Джеймс поступил правильно.       — Свинья делает это не для меня. И не для себя, — фыркнул Северус.       — И тебя это так злит?       — Что? Нет! — горячо возразил Северус. — Мне всё равно! Но какими бы ни были мотивы Поттера, его не хватит надолго.       — Мальчики всегда мальчики. Но, может, в этот раз всё будет иначе, — согласилась Кора, осторожно ступая по скользким камням к Северусу.       Он со вздохом сгреб Кору в объятия.       — Я хочу избавиться от всего этого.       — Твой шанс, — она говорила предельно серьёзно. — Ваш шанс. Мы с тобой не то чтобы… Не так давно дружим, но честное слово, мне это надоело.       — Жалеешь меня? — сощурился Северус.       — Чего?! Вот ещё! — Кора закатила глаза. — Я жалею свою коленку.       — Я не трону их, — пообещал Северус. К нему вернулось спокойствие. Всё-таки на чаше весов были коленки его девушки.       — Ни словом, ни делом?       — Начинаешь торговлю, Мун?       Кора быстро чмокнула его в губы.       — Сделаю тебе скидку, уж очень ты мне понравился.       … И вот прошло уже два месяца, как стычки с Мародёрами прекратились. На уроках Джеймс садился ближе к Лили и был очень серьёзен. Он стал чаще и лучше отвечать, на уроках по защите больше не скакал вокруг соперника, а сражался классически, аккуратно и сосредоточенно.       Северус сталкивался с Мародерами в коридорах, и первый месяц на гриффиндорцев срабатывал рефлекс: Северус тянулся к палочке, но раз за разом они проходили мимо. Не смотрели на заклятого врага, а просто игнорировали. Как-то раз Северус был готов поклясться, на перемене Сириус хотел сказать ему нечто, но Поттер сжал его плечо и насильно повернул к себе. Блэк вообще стал нервным, и это заметил весь шестой курс. Краса Гриффиндора все уроки сидел скрестив руки и нервно дёргал ногой. Из любопытства Северус поинтересовался у Регулуса, что происходит с его дражайшим братом, но слизеринец ничего внятного не сказал. Сослался на семейные проблемы.       Два месяца тишины и спокойствия… Слишком хорошо, чтобы быть правдой?       — Когда-то ведь должна была прийти пора взрослеть, — Кора улыбнулась Северусу, и его сомнения отступили. — Не будете же вы ставить друг другу подножки до старости.       — Ещё год, — он повторял это, как мантру.       — Да уж, — Кора вздохнула.       Невысказанное продолжение разговора повисло в воздухе. И Северус знал о причинах такого изменения в поведении Мародеров, и Кора догадывалась. Но сказать это вслух значит, пусть и косвенно, допустить, что он был или до сих пор неравнодушен к Лили, а Коре — что она догадывается об этом.       Отношения — это когда ты чувствуешь вину перед обеими. Вторая вина проистекает из первой, первую не исправить, и круг замыкался, хватал себя за хвост, как чудовищный змей Уроборос. Яд сочился из пасти, отравляя светлую полосу его жизни.       Отношения — это когда ты ждёшь подножку. Но не от других, а от самого себя.       — Можно прилечь к тебе на колени? — тихо спросил Северус.       — Ну конечно, Сев — Кора вытянула ноги и приглашающе похлопала.       Угол зрения на мир изменился. Было мягко и приятно, и Северус позволил себе отпустить сомнения. Кора вернулась к чтению учебника, листала страницы где-то над макушкой Северуса. Оказалось, что когда лежишь на коленях, трансфигурация даётся гораздо легче.       Всего через несколько минут к озеру толпой хлынули пятикурсники и заполнили собой каждую приличную тень под деревом. Они шумели, обсуждая вопросы, чирикали, чёрные уставшие птички. Северус снова потерял концентрацию, но это было неважно. Прошёл всего год, но ничего не поменялось: жара, берег озера, конец экзамена. Прошёл всего год, но изменилось всё: он не висел вверх тормашками и не тонул в злости и отчаянии от собственной беспомощности. Тогда его глаза были закрыты чёрной пеленой. Сейчас… Пожалуй, он попробует вызвать телесного Патронуса. Это воспоминание стоит попытки.       — Помнишь пятый курс? После экзамена по защите?       — Когда ты нарвался на Джеймса и компанию?       — Да. Они подвесили меня вверх тормашками.       — А, Левикорпус. Я была в библиотеке, не видела. Но, говорят, это было… гм…       — Смешно?       — Далеко не всем, Сев. Многим отвратительно. Но никто не вступился, кроме Лили.       — А если бы ты была там? Ты бы вступилась?       — Нет, — после паузы.       Пауза.       — Почему?       — Потому что… Мы были никем друг для друга. Я бы не вступилась. Это не моя война. — Кора положила руку на грудь Северусу, и он тут же её сжал.       — Это… Честно.       — Если бы на тебя напали сейчас, я бы защищала тебя не раздумывая. Но нельзя облагодетельствовать весь мир.       — Ты умеешь выбирать приоритеты.       — Теперь ты мой приоритет, нравится тебе или нет. Даже если ты будешь ворчать, что справишься сам.