Бёрдвотчинг для нубов

Магазин детских товаров утром воскресного дня пока ещё был практически пуст. Обстановка напоминала затишье перед бурей. Сонные кассиры и продавцы-консультанты озадаченно переглядывались. Родители с детьми попросту ещё не проснулись. Алёна не просто так зашла в этот магазин, хотя детей у неё не было. «Уже не будет» — мысленно говорила себе она. При этом, не сомневаясь ни минуты, она перешагнула порог детского магазина, а в её голове не возникло даже проблеска мысли: «Зачем?» Как это «зачем»? Ярче всех звёзд на всех рождественских ёлках мира впереди по курсу сиял он — целый стеллаж с самыми милыми на свете существами. Что же за прелесть эти маленькие зелёные ушастики! Десятки их. Ровными рядами! Малыш Йода, милый Грогу, Грошенька, Грошик, Грошулечка, Грошелюнчик! Заострённые, такие нежные на вид, изумрудные ушки, которые так и хотелось погладить; а эти огромные, «как два тумана», но при этом выразительные, чёрные глаза блестели так, словно хотели послать сигнал: «Мама, забери меня домой!», или там: «Домой меня забери, мама». Как-то ещё летом Алёна пришла на работу в футболке с изображением Грогу, и Настя, которая всего-то на десять лет её старше, процитировала Раису Захаровну из фильма «Любовь и голуби»: «Шестнадцать гуманоидов нашли на месте аварии. Небольшого роста, зеленые, бесполые. Знаете, такие мудрые, грустные глаза». Не то чтобы Алёне не нравились советские кинофильмы, она знала их почти наизусть. Старое кино так часто показывают по телевизору, что оно уже превратилось во что-то наподобие общероссийского мема. Например, при словах: «Какая гадость эта ваша заливная рыба!», на задворках сознания начинала тихонечко играть лирическая мелодия авторства Микаэла Таривердиева, а в воздухе даже можно было уловить едва уловимые нотки запахов еловой хвои и мандаринов. Торговый зал уже успели украсить мишурой, фигурами оленей и ёлочками. Немудрено, ведь календарь показывал уже девятнадцатое декабря. «Вот и опять год к концу подходит. Снова делать отчёт за декабрь, четвёртый квартал, полугодие и год! Куда так быстро летит время?» — не могла понять Алёна. И всё же, то упоминание «гуманоидов» её коллегой Настей заставило её немножко взгрустнуть. Она могла вспомнить сколько угодно цитат из советских кинокомедий, и посмеяться вместе с Настей, а вот обсудить сериал «Мандалорец» было не с кем. Даже Паша из креативного отдела, в машине у которого голос мастера Йоды услужливо советовал повернуть направо через триста метров, постоянно добавляя «юный падаван» в конце фразы, не смотрел ни одной серии! С одной стороны Алёна чувствовала себя старой развалиной, а с другой — ребёнком, так до сих пор не повзрослевшим. Она взяла с полки коробку, посмотрела на прелестное создание и вздохнула. Она ясно представила, как придёт домой, снимет сапоги, а её мама увидит коробку и скажет: «Ляля, ну ты даёшь! Лучше бы робот-пылесос купила!» Только вот робот-пылесос у неё уже был. Бездушная таблетка на колёсиках, которая урчала и ездила туда-сюда. А тут ведь — Грошенька! Конечно, кот будет порываться жевать его нежные почти просвечивающие уши, а Алёна будет гоняться за ним, целясь струёй из пульверизатора для цветов, крича на весь дом: «Брысь, урод!» Мама скажет, что-то вроде «тихо шифером шурша…» или «кукуха улетела». Быть может, Алёнина «кукуха» уже давно страстно желала улететь в далёкие края, но, видимо, ей мешали закрытые из-за пандемии коронавируса границы. Тем не менее, мятежная птица, вдохновляясь примером своего кумира — попугая Кеши из старого мультфильма, уже паковала такой же древний залепленный наклейками чемодан (это называется — стикербомбинг), мечтая о том дне, когда она выпорхнет в форточку, туда, где так пьянит воздух свободы. Ходики не выдержат предательства блудной птицы, и с горя сломаются: загрохочут валы, заскрежещут цепи, потом одна гиря с грохотом упадёт на пол, оставляя вмятину на старом линолеуме, а вторая — обязательно заденет нахального кота. Всё: часики больше не тикают. Алёна улыбнулась, представив эту картину. И ведь правда: в здравом уме такого не придумаешь, хотя что это вообще такое — здравый ум? Вообще, психическое здоровье — понятие относительное. Ведь как гласит народная мудрость (или не мудрость?): «Кто первый надел халат, тот и доктор». Алёна даже думала, что, если вдруг неведомые силы начнут ей показывать фильмы на стене её комнаты, она никому не скажет. Ни за что! «Вот, — уверяла она себя, — допустим, мне завтра утром прямо на двери моей комнаты покажут вторую часть «Дюны»… Даже если это будет «Дюна» Алехандро Ходоровски! Зачем же так спойлерить?! За такое полагается отдельный котёл в аду!» Ей даже самой стало весело от собственной шутки. Хотя какие кинопремьеры — скорее всего, в её дверь поскребётся кот, потом мяукнет, чтобы напомнить о том, что наступило утро, а его миска пуста. С ещё большей вероятностью дверь распахнётся и в комнату вломится мама, а Алёна, лежащая с руками поверх одеяла, прохрипит: «Да-да, мам, щас встаю!» Алёна взяла с полки коробку с зелёным малышом, и взглянула в его «мудрые, грустные глаза». Он был просто великолепен. Это было идеальное воплощение всех достижений современной игрушечной промышленности. По крайней мере, по мнению Алёны. Если верить обзорам в сети, фигурка была интерактивной, она могла следовать за хозяином, прямо как настоящий малыш. — Не правда ли он прелестен, этот крошка Грогу, — послышалось за спиной. Алёна отвлеклась от разглядывания игрушки. Перед ней стоял высокий, мужчина с ухоженной бородкой, одетый в синюю парку и голубые джинсы. Что-то неуловимо знакомое и доброе промелькнуло в его лице. Вдруг он улыбнулся, прямо до лучиков в уголках глаз. — Лена! Ленка Куприянова! — удивлённо воскликнул вдруг он. Алёна внимательно посмотрела на незнакомца. — Коля? Ведерников? — Ленка-пенка-колбаса! А ты совсем не изменилась! Коля учился в параллельном классе, но Алёна помнила его ещё по детскому саду. Ей вовсе не было обидно, когда он вспомнил дразнилку. Только с Колей Алёна могла подолгу обсуждать космос, пришельцев и летающие тарелки. Однажды, забравшись на горку во время прогулки, они детьми тщетно высматривали инопланетные корабли в московском зимнем небе. Потом наступил вечер, и родители забрали их домой. Алёна кокетливо улыбнулась, суетливо поправляя павловопосадскую шаль, которую она уже давно носила вместо шарфа или палантина. — А ты у нас всё главная по тарелочкам! — усмехнулся Коля. — Ага, — смущённо сказала Лена, опуская глаза. Взгляд её невольно скользнул ниже, и она увидела, что на безымянном пальце его правой руки блеснуло тоненькое золотое колечко. — Ты бери Грогу, не пожалеешь! Мы с женой всего «Мандалорца» посмотрели! Я ей такого же подарил, он у нас по квартире ездит, такой няшный! — Спасибо… Всего хорошего! — Ты в «ВК» заходи, там все наши тусуются… — Да-да, — торопливо ответила Алёна, быстрым шагом идя к кассе. Алёне казалось, что кассирша осуждающе посмотрела на неё. Прижимая заветную коробку к груди, она пулей выбежала из торгового центра. На улице было морозно. Всё-таки на дворе был Никола Зимний. «Вот, где ж ты был всё это время, Коля? Почему ты смотришь «Мандалорца» не со мной? Вот ведь облом!» — вихрь мыслей кружил Алёну, когда она, ничего не замечая, сбегала вниз по ступенькам. Впереди виднелся огромный пруд. Возле причала в окошке полыньи рыжел маленький островок, который при ближайшем рассмотрении оказывался стайкой крупных уток-огарей с ярко-оранжевым оперением. — Осторожнее! — взвизгнул вдруг кто-то. Алёна остановилась и увидела какого-то странного вида очкарика в красной шапке с помпоном. Любовно прижимая к груди фотоаппарат с огромным длиннофокусным объективом, он гневно покосился на Алёну. — Извините, — проговорила она тихо. В голове же у неё мелькнуло: «Вот это объектив! Наверное, комплексы». — Ворон тут считаете, людей не замечаете! — пробурчал себе под нос фотограф-очкарик. — Между прочим, — хмыкнула Алёна, — «считать ворон» сейчас называется «бёрдвотчинг»! Очень, кстати, умиротворяющее занятие. Имея такой фотоаппарат, вы смогли бы стать заправским бёрдвотчером! Сказав это, она развернулась и решительным шагом направилась в сторону трамвайной остановки. Под ногами тихонько поскрипывал свежевыпавший снег. Мужчина с фотоаппаратом застыл в недоумении. Постояв так некоторое время, он поправил шапку и, сорвавшись с места, побежал за Алёной крича ей вслед: — Девушка! Подождите! Так вы — тоже? Подождите же!