Тринадцатая звезда

3 марта, 2018 Была суббота, выходной день у меня и Гвендолин. Вчера Лесли объявила ,что восьмого числа она уезжает обратно в Техас к мужу, она извинялась, что бросает нас, но уже не может откладывать отъезд. Мы, конечно же, согласились и сказали ей ехать домой, но оба понимали, что с отъездом подруги , мы с Гвен останемся одни в этом пустом доме наедине со своими страхами и тишиной. Сегодня я встал рано, чтобы выгулять Лу. Оделся, стараясь не шуметь, подозвал ретривера. Лу очень сильно изменилась с пропажи Вайолет, собака все понимала и пыталась вести себя как можно незаметней и тише, целыми днями пропадая на веранде или в глубине дома. -Лу, иди сюда. Пойдем, погуляем в парке? – Собака немного оживилась, завиляв хвостом, и спокойно подошла ко мне, а не как раньше: громко лая и с наскоком. Я, запуская пальцы в длинную золотистую шерсть и поглаживая пса, надел ошейник , приготовившись выходить. Но стоило только открыть дверь, как на меня обрушился цунами из ослепляющих вспышек фотоаппаратов и оглушающих криков людей: «МИСТЕР ДЕ ВИЛЛЕР! МИСТЕР ДЕ ВИЛЛЕР! ПАРУ ВОПРОСОВ! ПОДОЖДИТЕ! МИСТЕР ДЕ ВИЛЛЕР!». Я рванулся назад в дом, закрывая с грохотом дверь перед самым носом репортеров, которые, увидев меня, кинулись навстречу - еще чуть-чуть и они бы вломились внутрь. Лу ,как шальная, с хрипотцой и рыком лаяла и рвалась на дверь, оставляя на окрашенном дереве царапины от своих когтей. Тут же на втором этаже, на лестнице, появились заспанные Лесли и Гвендолин. - Что случилось? – Хором они спросили у меня. Пять баллов, девочки, за синхронность! - Не знаю, но снаружи толпа репортеров. – Ответил я ошарашенно. - О , Боже! – Гвен громко вздохнула, будто ей не хватало воздуха. Это привело меня в чувство и я, схватив мобильный, судорожно начал набирать номер Джеймса Монтгомери. – Успокойся, сейчас узнаю в чем дело!... Алло? Джеймс, это Гидеон! Что случилось? Почему на меня у дома набросились репортеры? Да они палаточный лагерь разбили у крыльца!... Что? Она? Но почему? ….Ок. … Хорошо. ...И во сколько? … Ладно. - Что он сказал? – на меня напряженно смотрели любимые голубые глаза, в которых читался страх. - Полиция арестовала Лиззи Рэнсом . Подробности он не рассказал. Сказал еще, что в течение часа за нами заедет его помощник Дениэл и мы поедем в его контору, где все нам объяснят. – Тут я увидел, что Гвен готова заплакать, кажется она решила ,что нашли тело Вайолет. Я в считанные секунды подлетел к ней и заключил в свои объятия, зарывшись носом в ее волосы. – Милая, пожалуйста, не надо. Слышишь, чтобы это ни было, мы должны держаться. Ты слышишь, я рядом! Пожалуйста… Милая моя, любимая. Я чувствовал, как намокает рубашка у меня от ее слез. Я не мог говорить, потому что у меня то же самое творилось в душе. В течение часа, как и обещал Джеймс, подъехал черный тонированный Вольво XC60. Наша задача была пробежать сквозь толпу репортеров к машине. Решено, что я буду впереди, за мной пойдет Гвен, а замыкает Лесли, которую мы уговаривали поехать с нами. Но она наотрез отказывалась и ее решение было вернуться через толпу в дом, правда как она это будет делать ,мы не знали. За прошедшее время репортеров прибавилось раза в два. По моей команде, мы двинулись. Открыв дверь, я снова почувствовал животный страх перед этим людским цунами. Они нас окружили, облепили, как мошкара, со всех сторон, но мы двигались вперед, опустив головы, т.к. вспышки ослепляли нас. Ор стоял страшенный, репортеры перекрикивали друг друга во все горло. На какое-то мгновение, уже перед машиной Дэниела, рука Гвен выскользнула из моей и произошла заминка: рыжая репортерша, напоминающая чем-то Шарлотту, влезла между нами, остановившись в двух сантиметрах от Гвен и проорала ей «Миссис Де Виллер! Ваше мнение по поводу признаний Лиззи Рэнсом?». Гвендолин открыла рот, чтобы что-то ответить, в полной растерянности смотря на рыжую, но тут , как танк, вылетела вперед Лесли, бесцеремонно отталкивая репортершу с матом и криком «ВАШУ МАТЬ! ПОСТОРОНИТЕСЬ! ДАЙТЕ ПРОЙТИ!» Толпа нас практически запихнула в машину и облепила ее со всех сторон, постоянно тыча камерами и вспышками в окна. Я обратил внимание на Дэниела, который с невозмутимым видом жал на газ и медленно, как ледокол, пробирался сквозь толпу. Лесли я не видел, видно она воспользовалась тем, что большая часть репортеров накинулась на Вольво, и скрылась в доме. - Что означает «Лиззи Рэнсом призналась»? В чем? – Вопрос Гвендолин был адресован мне, но я не мог на него ответить. *** - Простите меня, не думал, что утечка информации произойдет так скоро. – Это были первые слова Джеймса Монтгомери , как только он нас увидел. Дело приняло неожиданный оборот. Эта безумица, чокнутая поклонница Гидеона – Лиззи Рэнсом призналась в похищении Вайолет. Но она не говорит ,куда дела нашу дочь. Но, если честно, я ей не верю. Это был полный абсурд! Так как камеры засняли мужчину ,выносящего с катка Вайолет, да и студент в костюме собаки, который в тот день подрабатывал на катке, видел мужчину, а не женщину! Этот факт шел противоречием двум другим уликам: отпечаткам пальцев Лиззи на записке и найденная заколка у нее дома, которая была в волосах дочки в день исчезновения. Сама Лиззи призналась в похищении, но где ребенок – молчит. Теперь Лиззи была главной обвиняемой по делу и была арестована. О найденной заколке нам хотели сообщить позже, но каким-то образом произошла утечка информации, из-за которой вся пресса будто с цепи сорвалась. Благодаря последним выпускам новостей, наши мобильные телефоны звонили в режиме нон-стоп. Мне уже позвонила леди Ариста, Фальк, мама, мама Гидеона с Рафаелем, даже тетя Гленда звонила из Парижа по поводу «чокнутой Лиззи», как окрестила пресса мисс Рэнсом. Телевидение теперь обсасывало эту новость со всех сторон, смакуя, что Лиззи была в прошлом фотомоделью, у нее было три выкидыша, а, став шизофреничкой, запала на доктора Гидеона Де Виллера, а теперь проходит как главная подозреваемая в деле Вайолет. - Я не верю, что это она, - сказала я после того, как Джеймс выложил нам последнюю информацию в расследовании. – Это бред. Свидетели видели мужчину, а не ее. - Знаете, миссис Де Виллер, - начал было Джеймс, но я поправила «называйте меня Гвендолин», - хорошо, Гвендолин, я согласен с вами, но дело в том, дети так просто не пропадают. За прошедшее время вам не было выслано никаких требований, значит, похищение вашей дочери ради выкупа становится под сомнение, поэтому все ищут мотив, которого не видят. Теория , что сумасшедшая выкрала вашу дочь от любви к вашему мужу, подкупив какого-нибудь мужчину ,чтобы вынести с катка, имеет место быть и отмахиваться от нее пока не стоит… Пока он это говорил, я уверена была на сто процентов, что Гидеон, я, да и сам Джеймс думаем об одном и том же: слишком много нестыковок и противоречий. Ну как эта безумная могла так хорошо спланировать? Хотя, кто знает? Не зря же говорят, все гении безумны. - А почему нас полиция не известила? – Прервал мои размышления Гидеон. - Потому что я сотрудничаю в этом деле с полицией и детектив Рейнтбоун предоставил мне сообщить о результатах. – Он прервался , потому что в кабинет постучалась секретарша , неся на подносе чай. После того, как сотрудница скрылась, он продолжил. – А еще я бы хотел ,чтобы посмотрели одну видеозапись – это допрос Лиззи Рэнсом, где она рассказывает о записке. Я понимаю, что вам вдвоем это будет трудно смотреть, и ,если станет невыносимо, я прерву видео. Но просто я никак не могу понять, у меня смутное ощущение, что я что-то упускаю в ней. На этом допросе Лиззи очень открыта и откровенна, в отличие от допроса с признанием. - Хорошо. Показывайте запись. – Ответил за нас двоих Гидеон. Запись шла час с небольшим. Видно было ,что она урезана, наверное Лиззи не хотела долго говорить . На экране с каким-то зеленовато-голубым свечением установленная камера сверху показывала комнату допроса в полицейском участке. В середине комнаты был большой стол с микрофоном, за которым было три человека: Лиззи, мужчина в твидовом костюме – адвокат и детектив Рейнтбоун. Если честно, я видела Лиззи Рэнсом впервые, если не считать фотографий из последнего выпуска новостей. Она была красивая: длинные блондинистые волосы, местами будто выгоревшие от солнца, очень худая, грациозная, острый подбородок и выраженные скулы, большие глаза. Даже синяки и бледный цвет лица, а на записи он смотрелся зеленоватым, не портили ее. Казалась она немного болезненной и аристократичной. Длинные пальцы и худые руки напомнили мне кузину Шарлотту. Если бы мы вернулись в школу и вместе с нами училась Лиззи Рэнсом, скорее всего, они с кузиной стали бы подругами, т.к. красавицы такого типа держались вместе в нашей школе. -Лиззи, что ты делала в доме Гидеона Де Виллера?... Лиззи, ты ответишь нам? - Смотрела фотографии. - А еще что ты делала? - Знаете у него неправильные фотографии. На них он вместе с другой женщиной. Ему не идет она. Нет. Ни капельки. Я всегда, это говорила. Запишите и передайте ему. Ах, Лиззи вот уж сколько лет я поражаюсь своему счастью. Я сама удивлена, что этот зеленоглазый красавец мой. А ты знаешь Лиззи, что он может признаться в любви на восьми языках? Мое самое любимое – признание на французском. - Нет. Определенно она не идет ему. Она же брюнетка! И он брюнет! Так не должно. Неа. Ему должна нравиться блондинка. То есть я. Перед глазами ярко вспыхнуло воспоминание: пьяная Шарлотта на школьной вечеринке в костюме феи ,кричащая в микрофон «Вообще-то я должна была ею быть, но судьба распорядилась иначе. И внезапно я оказалась в роли одной из дур-сестер Золушки». - Лиззи, мы поняли. Что ты еще делала в доме Гидеона Де Виллера, помимо того, что ты смотрела фотографии? Ты что-нибудь еще трогала? - И вообще у него гостиная вся в бордовых тонах. Ну, какой бордовый? У него же зеленые глаза! Рубин. Сплошной рубин. Рубин? Откуда это? Да, у нас диван бордового цвета и кресла, ну еще мебель из темно-красного дерева. Но посторонний человек не может сразу сказать , глядя на гостиную - рубин! Да и Рубин же – это я! Я кинула взгляд на Гидеона, но он продолжал внимательно смотреть на экран, поддавшись вперед и оперившись на руку. Он ничего не заметил! - Подождите! Можете промотать еще раз кусок про гостиную? – Я практически заорала Джеймсу, отчего мужчины оживились и выжидательно на меня посмотрели. - Вы что-то заметили, Гвендолин? - Да! ... Мне кажется, я что-то заметила. - Ну почему, когда меня спрашивают напрямую, я начинаю сомневаться в себе? Запись снова была перемотана на несколько секунд назад, и я снова услышала четкий голос Лиззи с какими-то обиженными нотками: «И вообще у него гостиная вся в бордовых тонах. Ну, какой бордовый? У него же зеленые глаза! Рубин. Сплошной рубин». - Вот! Гидеон, ты слышал? Она назвала Рубин! Какой человек будет говорить про нашу гостиную? Бордовая, да, темно-красная, да , старомодная, да. Хоть как назови ,но люди не называют такие гостиные рубином? Пока я говорила, я увидела живой блеск любимых глаз, он тоже понял. Гидеон повернулся к Джеймсу Монтгомери и продолжил за меня. - Дело в том, Джеймс, что в Тайной ложе, в которой мы состоим, я и Гвен - особенные члены ее. Я не хочу говорить о причинах нашей значимости, но скажу одно, нас с ней знают под определёнными именами: камень, число и животное. Я – алмаз, одиннадцатый и лев. Гвендолин – рубин, двенадцатая, ворон. Об этом знают, только те, кто состоит в Ложе. Лиззи Рэнсом не могла знать об этом. - Угу…- промычал Джеймс, переваривая полученную информацию. Он точно считает нас сумасшедшими подобно подозреваемой, или сатанистами, не меньше. – Значит, Лиззи говорила не про гостиную, а продолжала говорить про вас. Он вопросительно кивнул в мою сторону, а я ответила «да», затем встал и подошел к окну. - У Вайолет есть такие же имена? - Нет. Она ребенок и не состоит в ложе. – Быстро нашелся Гидеон, я даже рта не успела открыть. - Какие имена есть у других членов? Вы можете мне их предоставить? - Все остальные члены, кто имел такие имена, умерли. Кроме мистера Уитмена. - Опять мы выходим на вашего Уитмена… - Снова круг замыкается на нем. А это значит, есть надежда, что Вайолет жива. - И как же вы его называете помимо фамилии и имени? - Изумруд, пятый, орел. Но тут в разговор мужчин снова вступила я: «А еще мы его называем граф Сен-Жермен».