Несбыточная мечта

Под ногами с приятным для слуха хрустом приминается снег, выпавший нынешней ночью. Снегопад длился целых три дня. Улицы всего дистрикта замело и жители уже час как выбрались из своих заснеженных сугробами домов, для того чтобы начать расчищать городские дороги. Мы ещё перед рассветом начали вычищать тропу, ведущую к пекарне. За эти дни было всего два посетителя, осмелившихся выбраться в такую пургу и пройтись по снегу доходящим до самого пояса. Теперь, когда погода успокоилась, жители снова вернутся к своим привычным делам, а значит, и нам пора возобновлять торговлю, всем понадобится тёплый и свежий хлеб. От непрекращающейся физической нагрузки тело потеет под тёплой курткой, а холодный ветер временами забирается прямо под неё, неприятно морозя спину. Ещё и Брец с Бейглом — мои старшие братья — бывает, дождутся подходящего момента, когда я уйду в свои мысли или отвлекусь, и засунут за шиворот комок снега или сосульку. Вот как сейчас. Брец, намеренно державший себя как серьёзный старший брат всё это время, чтобы усыпить мою бдительность, дождавшись момента, который в должной мере завладеет моим вниманием, тихо подскакивает, передвигаясь на цыпочках, оттопыривает ворот куртки и засыпает туда целую горсть холодного рассыпчатого снега. В первую секунду я даже не обращаю никакого внимания, потому что оно полностью направлено на предмет более его достойный, но когда леденящая субстанция касается разгорячённой от работы кожи, по телу в мгновение расползается стая мурашек, и я резко подскакиваю, вырываясь из хватки брата. — Отвали, — протестую я, пока тот намеренно удерживает меня, чтобы я испытывал муки подольше. Брец только хохочет. — А нечего на девчонок засматриваться. – Он наконец отпускает меня, но и я уже не вырываюсь, смысла нет, поздно, мокрый снег облепил мою спину, за несколько секунда превратившись в неприятную, но уже не холодную жидкость. Брат одним резким и ловким движением натягивает мою шапку мне на глаза. – Работай! — Не засматриваюсь, — как можно менее агрессивно и более безразлично отвечаю я и возвращаю всё внимание лопате и дорожке. А сам, глядя исподлобья, ищу взглядом то, от чего меня так грубо отвлекли. Но не нахожу. На городскую площадь, куда выходит наша пекарня и ещё многие городские заведения потихоньку начинают выбираться люди. Многим нужно в магазин, пополнить запасы еды, кому-то что-то продать, обменять или просто навестить знакомых и родственников. С каждой минутой людей становится всё больше и больше, а я всё отчаяннее и отчаяннее ищу взглядом ту единственную, что действительно стоит внимания. И испытываю невероятное успокоение, когда, наконец, нахожу. Отчего-то даже на сердце и в теле становится легче и свободнее. Она выходит из бакалейной лавки на той стороне улицы с пакетом в руках и сестрой под боком. Я сразу подмечаю её красные щеки, которые ей так идут, словно она смущается, и это добавляет ей какого-то утончённого изящества и глубокого выражения её серым, как хмурое небо, глазам. Китнисс Эвердин. Сколько помню себя, с самого детства я был влюблён в неё. Ещё с самого первого класса школы, когда впервые увидел её, но ещё больше, когда впервые услышал, как она поёт. Мы и сейчас учимся в одной школе, у нас есть несколько общих уроков, но она никогда не обращает на меня внимания. Не уверен, что она вообще помнит моё имя. Или знает меня. Хотя нет… Вероятно, она должна знать меня. У нас был один странный случай, когда нам было по одиннадцать, но… Это не важно. Она всё своё внимание уделяет сестре и своему другу Хоторну, что на пару лет старше нас. С ним она проводит почти всё своё время, уж я-то знаю. Часто вижу, как они уходят в лес. И также знаю, чем они там занимаются. Не раз и даже не десяток раз видел, как они выходят оттуда с сумками, набитыми дичью. Потом продают или обменивают в Котле – местном рынке. Да и отец любит купить у Китнисс белок. Она попадает им прямо в глаз из своего лука – думаю, что это лук, чем бы ещё она могла охотиться, и какое ещё оружие оставляет такие ранения. Так я узнал о её умениях, увлечениях и трудностях. Не всем в Двенадцатом приходится легко, не каждый занимается торговлей или каким-нибудь другим бизнесом. И Китнисс одна из таких. Но она сильная. На её плечах оказалось так много, когда четыре года назад случился взрыв в шахтах, что погубил её отца. Я всегда хотел как-то ей помочь, но Китнисс слишком гордая, чтобы принять помощь. Наверное, наблюдение за тем, как она справляется, заставило меня влюбиться в неё ещё больше. Ещё крепче и ещё надёжнее. Сильные женщины всегда восхищают, а Китнисс самая сильная из всех, кого я знаю. В одно мгновение наши взгляды встречаются, пока я машинально продолжаю чистить снег и упорно смотреть на её хорошенькое лицо. Она на секунду застывает, и я не могу прочесть ничего знакомого в её взгляде — я никогда не знал, о чём она думает. Её лёгкий прищур и хмурость не портят её, а наоборот, добавляют вдумчивости, её лицо не выглядит вопросительно глупым, а скорее мудрым, решающим какую-то сложную и важную задачу, известную ей одной. Однако наш и без того короткий странный зрительный контакт прерывает отвлёкшая её Прим – одиннадцатилетняя сестра Китнисс. Немного смутившись, я утыкаюсь взглядом в дорогу, которую, как оказалось, уже начал расчищать совсем в другом направлении, а когда отваживаюсь поднять глаза снова Китнисс уже нигде нет. Вот и все эти десять лет – только я отваживаюсь на что-то, как Китнисс уже нет рядом. А прямо перед ней я робею, как тот пятилетний мальчуган, что впервые увидел её поющей в классе и замер в восхищении. На сегодняшний день Китнисс остаётся моей единственной несбывшейся мечтой. Всё остальное слишком мелко и слишком глупо, чтобы вообще думать об этом. Никакие материальные вещи или блага, уважение и любовь людей, которых я сам не уважаю и не очень то люблю мне не нужны, когда есть то, что вечно грызёт мой разум. Хотелось бы мне хоть раз действительно отважиться и поговорить с ней нормально, не глупыми обрывистыми и бессмысленными фразами, а по-человечки, познакомиться, узнать о ней через неё саму, а не наблюдая украдкой со стороны. Как бы мне хотелось, чтобы она обратила на меня внимание. Хоть раз. От этих мыслей даже внутри что-то по-настоящему странное начинает клокотать. Не то ярость, не то безысходность или отчаяние. Ничего не получается разобрать, это словно целая буря эмоций, раскатывающаяся по полянке сознания, укрывая его своим слоев и тем самым захватывая в свою полную и безграничную власть. Тем временем цепкий взгляд снова отыскивает в толпе людей Китнисс. Она удаляется в другую сторону. По одну сторону её плеча девчонка ниже неё почти на две головы, а с другой стороны, примостившись до невозможности близко, уже шествует широкоплечий и высокий Хоторн, бросая искристые взгляды на Китнисс. Троица медленно – мучительно медленно – покидает зону видимости. А я так и провожаю взглядом их спины. Да. Китнисс моя несбывшаяся мечта. И, скорее всего, несбыточная.