***
Мальчишка хотел пойти сразу, как мы закончили медитировать над столом, мне удалось его отговорить. В квартире ночью всегда душно и, чтобы сон был глубже, я открывал окна. Мне нравилось смотреть, как ветер слегка колышет шторы, становящиеся почти черными в свете уличных фонарей. Алекс казался самым обычным — настоящим — ребенком, кузеном, который настолько соскучился, что пробрался в комнату к старшему, чтоб подурачиться перед сном: он притащил откуда-то кучу подушек и два одеяла, соорудил гнездо и улегся, довольно щуря голубые глаза. Я смотрел на полосы света, быстро бегущие по шторам. Они казались мне прозрачными, ненастоящими и, погружаясь в сон, я тоже становился все менее и менее реальным.***
Учитель жил в хорошем районе: чистый двор, цветочки, заборчик, бабушки на скамейках – пастораль. Алекс «спал» и приходилось самому отпускать ехидные комментарии. На улице помимо вездесущих бабулек были и молодые девчушки. Приглядевшись, я узнал одну из них: М. засматривался на ее ноги, когда шел к брату. Девушки, будто почувствовав мой взгляд, повернулись и смущенно заулыбались: видимо, им просто нравился интерес мужчин постарше. Я подошел и, вот удача, на меня сзади налетел какой-то мальчишка – подопечный одной из них. Он покачнулся, замахал руками и вскрикнул (как дети делают все это так быстро?), но успел вцепиться в рукав моего пальто и сумел устоять на ногах. Я протянул руку и чуть поддержал его. – Ой, простите, пожалуйста! – девушка-не-ноги заулыбалась шире и захлопала ресницами. – Витенька, ты в порядке? – Ммм…– мальчик зажевал нижнюю губу и посмотрел на нас исподлобья. Он сжал рукав пальто и перевел взгляд на меня, насупившись еще больше. Девушка бы увидела, что ее подопечный не в порядке, если б посмотрела на него дольше секунды. Но нет. – Лиза, конечно, нет, – девушка-ноги хмуро зыркнула на подругу и подошла к ребенку. – Витя, тебе стоит быть аккуратнее и не бегать так быстро, хорошо? – мальчик кивнул, девушка улыбнулась. – Умница, а теперь скажи, ты нигде не ушибся? – Н-нет,– мальчик будто нехотя перевел взгляд на девушку. Мы с не-ноги продолжали стоять и молчать, словно декорация в плохом фильме. Я провел рукой по голове ребенка и состроил максимально дружелюбное лицо. – Собираешься стать полицейским? — мальчик резко повернул голову в мою сторону. – Нет, а что? – Стремление защищать – одно из важнейших качеств для этой профессии, – я улыбнулся и мягко отцепил его руку от одежды. – Если будешь хорошо учиться и примерно себя вести, я порекомендую тебя в отдел, когда подрастешь. – Дядя, а вы полицейский? – как резко поменялся тон! Ты посмотри: только что готов был драться лезть, а уже все – запал прошел, сплошное уважение. И как это привили в таком юном возрасте? – Как интересно! А вы к нам зачем? – опять эта Лиза-не-ноги влезла: мальчик снова нахмурился, но, увидев, что я смотрю не на девушек, расслабился. Что-то явно было не так, раз такая мелочь решила стать защитником своих нянь. – Витя, смотри, там тебя Маша с Сережей ждут, – вторая девушка потрепала мальчика по голове и подтолкнула в сторону его друзей. У одного из них была синяя шапка, которой он размахивал, словно флагом. Видимо, Витя ее бросил или уронил, когда бежал к нам. Мальчик, до этого хмурый, неожиданно разулыбался и, помахав руками, побежал к друзьям. – Простите нас. Витя иногда бывает очень подозрительным, но он – добрый и хороший мальчик. – Поверю на слово,– улыбнулся девушке и чуть отступил. – Меня зовут Александр Иванович Вильнев. Я здесь по поводу недавнего происшествия. Скажите, пожалуйста, вам известно что-нибудь? – Ой, как интересно! – опять воскликнула Лиза-не-ноги, слегка растягивая гласные. – Ну, не то чтобы много… Меня, кстати, Лиза зовут. Вдруг вам для дела надо будет. Или для еще чего та… – Мы мало что знаем, – вторая девушка была поспокойнее, холоднее даже: приветливая улыбка на ее губах никак не отражалась в глазах. Она была слегка искусственной. – Кажется, мужчина из нашего дома умер… Сердечный приступ, что ли, или инсульт. – Да какой инсульт, Поля! Ему и сорока не было! – не-ноги, казалось, могла разговаривать только громко и не могла не флиртовать с мужчинами. И куда только ее родители смотрели? — А какая фигура была! Такая потеря! Это ж наш учитель был. Владимир Игоревич. Он вел подготовительные курсы по вышмату и помогал физруку с баскетбольной секцией. Говорят, что ему даже предлагали от школы в марафоне участвовать, но он отказался. А вы бегаете? – Нет, к сожалению. Моя работа больше сидячая. А почему вы решили, что это – сердечный приступ или инсульт? – я повернулся к Полине, стараясь не обращать внимания на будто карикатурные хихикания не-ноги. – Потому что так говорил следователь, который сюда приходил вчера, – девушка смотрела на меня напряженно, но губы ее все еще были растянуты в улыбке. – Вы не могли бы показать свое удостоверение? – Конечно. Прошу прощения, что сразу этого не сделал,– я достал из кармана документ и раскрыл его. – Я, как вы можете увидеть, консультант по этому делу, не следователь. – Спасибо, – Полина, кажется, немного расслабилась. – Я немного нервная из-за этого всего. Владимир Игоревич не болел ничем и бегал утром тогда. Мы с Лизой в школу шли вместе с ним за день до. И, вроде, все в порядке было. А следователь пришел и прям сразу сказал, как вышел из дома, что самоубийство, а все заговорили про сердце и инсульт… Девушка с каждым словом говорила все тише и конец фразы я почти не слышал. Из ее глаз текли слезы. Я взял ее за руку и вложил в нее платок, чтобы она вытерла слезы.***
– Меня зовут Элизабет Свон. Я – младший сотрудник Ассоциации с активными способностями к внушению низкого уровня, – стоять перед зеркалом проговаривать это каждое утро утомительно, но работа того стоит. – Была направлена в Лицей №1723 год назад, так как появились подозрения в честности Департамента. Позавчера…Два дня назад в своей квартире был найден труп Владимира Игоревича Шохова, учителя математики. Он устроился в школу семнадцатого января этого года. Умер от сердечного приступа. Следователь назвал это самоубийством. Я отвернулась от зеркала и пошла завтракать. «Бабушка» сделала омлет слишком сладким, как всегда. И как у нее получилось? Когда мне предложили стать секретным агентом, я не думала, что придется обманывать одинокую старушку, которая десять лет назад потеряла своих детей. Наверное, будь я сильнее, смогла бы стать частью более счастливой и богатой семьи, но, увы, пока хватает сил внушать что-то только таким вот слабакам. Она опять ушла на работу слишком рано. Надеюсь, хотя б не помрет прямо там, на вахте. Лиза опять уламывала покрасить волосы: она слишком хочет казаться взрослой. Видимо, опять ее мать притащила очередного типа богатого мужика. А мне страдать и беречь свой «мышиный» цвет волос. Если уж и краситься, то только в блондинку, чтобы глаза подчеркнуть, но никак не в апельсиново-рыжий. Будто я собираюсь асфальтоукладчицей стать. Нам сегодня ко второму уроку, но так не хочется туда идти: все эти цифры мне совсем не интересны, но ради нового учителя пришлось постараться. Надеюсь, за это хорошо заплатят, когда вернусь в Лондон.***
В глазах помутнело и я, отшатнувшись, чуть не упал, но Полина меня поддержала. Удивительно сильная девушка. – Что случилось? Вам плохо? – от визгливого голоса не-ноги разболелась голова. Или это от мыслей Полины. Лезть к подросткам с такими способностями – верх глупости. Могли бы и предупредить, черт возьми! – Все хорошо…Лиза. Спасибо, – я старался говорить спокойно и ровно. – Слегка голова закружилась. Спасибо за помощь, Полина. – Вам стоит присесть, – волосы Полины красивого русого цвета. Почему она назвала их мышиными? Девушка помогла мне дойти до скамейки. – Спасибо вам, – улыбнулся и устало вздохнул. – Может быть, вам принести воды или еще чего-то? – эта Лиза всегда пытается так флиртовать с малознакомыми мужчинами или я какой-то особенный? – Нет, спасибо. Я немного посижу и пойду, – не-ноги, кажется, хотела остаться и оказать мне всю помощь, на какую только была способна, но Полина попрощалась за них обеих и они пошли к детям. Я смотрел, как Лиза нарочито покачивала бедрами. Она все еще пыталась заставить меня захотеть ее. Именно поэтому М. обратил внимание на Полину.