Ворон

      Драко был взбудоражен. Он не делился ни с кем догадками о странном Пожирателе, которого встретил в темницах, но его тётя уже построила целый план по поимке самозванца.       «Или самозванки» — холодно усмехнулся он про себя.       Они поймали старшего Уизли — тот уже еле дышал после очереди Круциатусов в исполнении братьев Лестрейнджей. До этого над ним измывался Яксли, а самой первой была Беллатриса. Драко было искренне жаль Уизли, пусть у него и были неприязненные отношения с его рыжеголовыми отпрысками.       Сейчас Тёмный Лорд приказал ему закончить с Артуром — в лучшем случае довести его до помутнения рассудком, в худшем — хотя бы убить. Драко вздрагивал каждый раз, когда его жертвы кричали и молили его просто убить их, и пару раз он действительно порывался сделать это, чтобы хоть как-то облегчить беднягам страдания, но останавливал себя. Если он сделает хоть один неверный шаг — в первую очередь пострадает мать и отец. Драко не считал себя эгоистом, но семья всегда была у него на первом месте.       Подходя к решётке Уизли, он боковым зрением заметил, как в темницы зашла знакомая миниатюрная фигура в одеяниях Пожирателей. Остановившись перед охраняющими, она потянула рукав мантии вверх, обнажая бледное предплечье, на котором красовалась Чёрная Метка. С его чутьём на тёмные силы он сразу же должен был уловить магию её Метки, но ничего. Драко нахмурился. Что за игры такие?       Братья Лестрейндж вышли из клетки, пропуская юношу внутрь. Мучительное сопение лежащего на полу мужчины резало его слух. Хотелось отрезать себе уши. Когда пленник поднял на него уставший взгляд голубых глаз, он хотел побить себя до состояния кровавого месива, чтобы не видеть в светлых радужках напротив узнавание.       — Драко… — запыхтел старший Уизли, дыша через рот, — пожалуйста… прошу тебя… убей.       Парень зажмурился и сжал в руке палочку так сильно, что костяшки пальцев побелели от такого давления. Его рука дрожала, когда он поднимал её, направляя палочку в сторону мужчины. Артур выжидательно наблюдал за ним из-под опущенных усталостью век, в нём теплилась надежда, что Драко сделает ему одолжение и наконец покончит с ним.       — Пожалуйста… Драко.       Всё тело покрылось мурашками от его голоса. Драко поджал губы, не в силах произнести это заклинание. Его охватило чувство дежавю — как тогда летом Астрономической Башне, когда он также держал палочку и направлял её на Дамблдора, готовясь выпалить непростительное. Он прикрыл глаза, отгоняя болезненные воспоминания.       Но он как никто другой знал действие заклятия Круциатуса, потому что так любил наказывать Тёмный Лорд, а у него были случаи, когда он провинился. Это было невыносимо. Действительно, уж лучше умереть, чем почувствовать ту боль вновь. И у Драко сейчас было всего два выбора.       — Авада…       Он не успел произнести заклинание, когда палочка вдруг вылетела из его рук, а в следующий миг его ноги и руки опутали жёсткие верёвки. Тот самый Пожиратель, которого он в прошлый раз нарёк Амандой, проскользнул в камеру, бросая его палочку на землю и хватая пленника за руку. Пожиратель замер на секунду, а лицо Драко озарила холодная усмешка — Беллатриса установила на темницу антиаппарационный щит.       — Тебе некуда бежать, — ледяным голосом изрёк он, всё ещё лежа связанным в углу камеры. — Это ловушка. Ты попалась.       Драко показалось, что Пожиратель — Аманда — вздрогнула. Заслышав топот ног, она резко опустила руку Уизли, поворачиваясь лицом к стене и запрокинула голову. Она обернулась как раз вовремя, чтобы отразить серию магических вспышек, брошенных Мальсибером, а за ним подоспели и Рабастан с Родольфусом. Завязалась дуэль — трое Пожирателей против перебежчика — хотя, Драко уже не был уверен в том, что это перебежчик. Скорее — довольно остроумный член Ордена.       Со связанными конечностями он не мог ничего сделать — его палочка была слишком далеко. К сражению присоединились Макнейр и Яксли — дело пошло быстрее. Палочка вылетела из рук, и Пожирателя-Аманду повязали так же, как и Драко.       Смех Беллатрисы отдался эхом по сырым стенам темницы.       — Не убивайте его, — коварно заключила она, медленно бредя к клетке. За ней шли двое охранников, смиренно опустив головы. — Тёмный Лорд хочет сам расправиться с предателем.       Его? Да по фигуре же видно, что это женщ…       Его мысль оборвалась, когда он снова бросил взгляд на связанную фигуру. Та словно увеличилась в размерах, стала выше и шире. Драко ошеломлённо смотрел на связанного.       Мальсибер пнул в его сторону палочку, высвобождая от пут. О лежавшем в углу камеры Уизли все и подавно забыли.       — Ты думал, мы не раскроем тебя, мерзкая крыса? — прошипела Беллатриса, наклоняясь к фигуре, — сейчас мы узнаем, кто ты такой.       Одним взмахом палочки капюшон слетел с головы, а следующим исчезла и маска. Драко никогда не видел в лицо человека, который предстал перед ними, его больше волновало другое — как так случилось, что из женщины он стал громадным мужчиной.       Ответ нашёлся быстро: оборотное зелье.       Только вот его мысли никого не волновали — Беллатриса отшатнулась от связанного, словно перед ней стоял её боггарт. То же самое сделал и её муж, а его младший брат даже выронил палочку из рук. В глазах троих Лестрейнджей читался неистовый ужас, остальные же были в замешательстве.       — Этого не может быть, — прошептала Беллатриса, мотая головой.       — Отец… — шокировано произнёс Родольфус, сверля мужчину взглядом.       Связанный холодно усмехнулся, поднимая взгляд отдалённо знакомых зелёных глаз, и по очереди рассмотрел каждого Лестрейнджа, также почему-то задержав взгляд на самом Драко.       — Ну здравствуйте, дети мои.       — Нет, этого не может быть, — забормотал Родольфус, делая шаг назад. — Ты мёртв!       Драко наблюдал за взрослым мужчиной, который оскалился, смотря на своего старшего сына. В чертах лица и цвете глаз наблюдается схожесть, юноша бы даже сказал, что будь связанный мужчина моложе, то выглядел бы точно так же. Яркие зелёные глаза и иссиня-чёрные волосы, тронутые небольшой сединой у висков, напомнили ему об Александре. Значит, это её дед. Мать рассказывала Драко про историю их семьи, и, признаться, это было довольно жутко. Однако, он хорошо помнит, что Корвус Лестрейндж — отец Родольфуса, Рабастана, и Корвуса-младшего, умер, и причём давно. Драко был уверен, что перед ними самозванец.       — Это не может быть он, мадам Лестрейндж, — подтвердил его догадки испуганный охранник, — мы впускали только юную Пожирательницу.       — Но это палочка отца, — озадаченно произнёс Рабастан, держа в руках угольно-чёрную палочку со своеобразными витиеватыми линиями на рукоятке.       — Оборотное зелье! — воскликнула Беллатриса, вскидывая палочку и шепча заклинание для сброса чар зелья. Но через несколько секунд напряжённого молчания, все понимают, что оно не действует. — Какого…       — Дело в том, моя дорогая Белла, — Драко отчётливо увидел, как его тётя вздрогнула от обращения Корвуса, — что я самый настоящий. Неужели ты не скучала по своему свёкру? — наигранно удивился мужчина. — Мы же не виделись с тех пор, как ты убила мою младшую невестку!       Кажется, он впервые увидел свою тётю такой растерянной. Пока та пыталась взять верх над эмоциями, за неё заступился Родольфус:       — Ты знаешь, что это был приказ Тёмного Лорда. Отец, мы должны были…       — Не смей называть меня отцом! — рявкнул Корвус. — После того, что вы сделали с моим младшим сыном, вы не имеете права произносить это слово по отношению ко мне.       Твёрдый тон и властный взгляд заметно пошатнули уверенность обоих братьев. Они не знали, что делать.       — Хватит! — занервничала Беллатриса, дёргая губами. — Просто убьём его.       Драко мог поклясться, что перед тем, как зелёная вспышка полетела на Корвуса, по его лицу пробежал страх, но быстро сменился на бесстрастное выражение. Беллатриса бросила в него убивающее заклятие, громко произнеся его вслух, словно от этого зависела мощность удара.       Он не мог поверить своим глазам. Зелёный свет, который приносил смерть каждому, кроме, разве что, счастливчика-Поттера, рассеялся прямо перед лицом Корвуса, который нацепил на себя зловещую ухмылку.       — А это вот зря, — беспечно отозвался он, вскакивая с места.       Путы на его теле разорвались, будто кто-то применил на них контрзаклятие. Драко изумился своей догадке: неужели он применяет магию без волшебной палочки?       Одним взмахом руки палочка Корвуса перекочевала в руки своему хозяину, и он, поочерёдно оглушив каждого, остановился на замершем в нерешительности Драко.       — Прости, Драко, — искренне говорит он, перед тем, как бросить в него заклинание.       Последнее, что видит Драко — это как мужчина перекладывает руку старшего Уизли себе на плечо и покидает камеру. А дальше его поглощает темнота.