Эрни, мать его, Прэнг!

      «Везет, как утопленнику» — каждый хоть раз в жизни слышал эту поговорку, но только одному русскому юноше из двадцать первого века по имени Эраст («Нет, не Фандорин! Достали уже!») повезло в полной мере прочувствовать весь ее смысл на собственной шкуре. Во-первых, он действительно утонул — совершенно глупый случай, полез спасать щенка, сделал доброе дело на свою голову. А во-вторых, ему повезло при этом попасть — да-да, в Поттериану, и он даже поначалу обрадовался, а потом узнал, что на дворе «28 июля 1828 года» — аккуратная строчка в самом верху страницы свеженького «Таймс» испортила настроение даже похуже новости о том, что он и в этом мире сирота. Отчаянно захотелось побиться головой обо что-нибудь твердое, ведь это не канон, не времена Мародеров, не Фантастические Твари, да что там — даже чертов Дамблдор родится аж через пятьдесят с лишним лет! Пятьдесят!       Тот день Эраст не забудет никогда. Только он смог взять эмоции под контроль, как к нему в комнату ворвалась небольшая толпа детей, напевающих «С днем рожденья тебя», во главе с седовласой миссис Пристли — их наставницей и директрисой, как позже выяснилось. Однако, стоило последним словам песенки затихнуть, а детям разбежаться, миссис Пристли тут же отчитала его за бардак в комнате и пообещала лишить карманных денег на этой неделе. Вот так подарочек! Но со слов женщины Эраст понял, что такой погром в комнате был ему несвойственен, а, проанализировав свое самочувствие и отметив что-то непривычно-теплое в груди, парень предположил, что имел место магический выброс, который и убил его предшественника. По крайней мере, ему отчаянно хотелось в это верить — ведь не могло же ему настолько не повезти?       Буквально через пару недель ему представилась возможность убедиться, что магией он точно обладает — Паркер где-то выловил воробья, и теперь весело предлагал другим приютским расчленить его. Шутки шутками, но когда тот достал ржавый нож-бабочку — единственное свое богатство, Эраст по-настоящему испугался. Все произошло слишком быстро — во дворе вдруг поднялся ураганный ветер, с неба полил дождь. Паркер бросил несчастную птицу и со всех ног бросился к дому, Эраст дождался, пока воробей взлетит, и поспешил нагнать ребят — мокнуть не очень хотелось.       Вообще после того случая в далеком две тысячи двадцатом у парня образовались странные отношения с водой: однажды миссис Пристли вывезла их к океану, и Эраст остался до глубины души восхищен и поражен этой стихией, но вот вместо нормальных водных процедур предпочитал обтирание, а каждое мытье головы оканчивалось паническими атаками.       Когда об этом узнали приютские, жизнь парня превратилась в филиал Ада. Его все время пытались где-нибудь утопить, а однажды Кестер — новенький одиннадцатилетний шотландец — среди ночи вылил на спящего Прэнга полное ведро воды, из-за чего у того случился очередной приступ и магический выброс. У хулигана отнялся голос, но это еще ничего — парню пришлось всю ночь провисеть приклеенным к потолку, и только благодаря тому, что Эрни пожертвовал своим матрасом, чтобы смягчить его падение, шотландец отделался лишь переломом руки. Мистер и миссис Пристли так и не узнали о случившемся, но сироты объявили Эрасту бойкот.       Тем больнее было юному магу, ведь их приют был маленьким, если не сказать крохотным, и оттого дружным. Всего двенадцать разновозрастных детей, да старенькие мистер и миссис Пристли — многие просто принимали их за многодетную семью, и только сироты знали, насколько суровым и строгим может быть мистер Пристли и насколько щепетильна и требовательна его жена. Их учили всему: вести хозяйство, обслуживать и ремонтировать дом, разбираться в документах, этикету, танцам, грамоте, математике, девчонок — рукоделию, мальчишек — работе с деревом. С сентября все до единого ходили в школу — тогда-то и выяснилось, что территориально он оказался в северной Шотландии, в тихом городке — Дингуолл.       Это удивило не на шутку, ведь мальчик видел, что внешне он далеко не шотландец. Так он узнал историю о том, как во время своей поездки в Лондон миссис Пристли подобрала маленького Эрни, а после и о Великом эдинбургском пожаре 1824 года, который не могли затушить целых пять дней. По приблизительным данным около пятисот семей осталось без крыши над головой, в их числе была чета Пристли со своими сиротками. Денежной компенсации хватило на старый дом в Дингуолле, поэтому последние четыре года приютские только и занимались тем, что ремонтировали их новый дом, как могли. Самое обидное, что в том пожаре сгорели документы детей, и далеко не все были восстановлены — обычно этим занимались по достижении ребенком десяти лет. А, учитывая холод в доме и скудное меню, Эрни понимал, почему.       С другой стороны, этот пожар спас их всех. Промышленная революция… Это только звучит красиво, на деле же — сотни жертв. С четырех лет детей заставляли работать в шахтах, с трубочистами, на фабриках и еще бог весть где. Это было тяжелое время, тяжелый опыт и, порывшись в своей памяти, Эрни вспомнил, какими возвращались домой приютские после этих работ. И сколько из них тогда не вернулось. Парень мысленно поблагодарил всех существующих и выдуманных богов за то, что попал после их переезда в Дингуолл — до этого богом забытого места прогресс дойдет еще не скоро.       Начало учебного года одновременно и позволило Эрасту выдохнуть и, наоборот, послужило причиной новому магическому выбросу — хоть и косвенно. С одной стороны, можно было с головой уйти в уроки и задания, а с другой… Парень уже привык, что все зовут его Эрни, и был даже не против, но только вернувшись в школу он узнал, что фамилия его — Прэнг. В первые пару дней он даже радовался, что попал в какого-то неизвестного персонажа, а потом увидел в «Таймс» первый концептуальный рисунок омнимбуса, и его накрыло.       — Эрни Прэнг! Эрни, мать его, Прэнг! Чертов водитель! Чертов водитель чертового Ночного Рыцаря! — истерично шептал он, сползая на пол по двери своей комнаты. Слезы душили и мешали видеть, и от этого становилось еще страшнее — Эраст не помнил, было это каноном или фанатской теорией, но поговаривали, что камикадзе-Эрни был слепым. Неужели он ослепнет уже сейчас? — Нет, пожалуйста, нет! — шептал он, вжимаясь в дверь — из углов комнаты протянула свои щупальца Тьма. — Не хочу, я не хочу! Пожалуйста… — он отчаянно схватился за волосы и, будто сквозь толщу воды, услышал звук бьющегося стекла, какой-то стук, чьи-то крики…       Очнулся Эрни через несколько дней, в совершенно незнакомой комнате и почему-то весь в бинтах. Через какое-то время, показавшееся парню вечностью, в комнату вошла женщина средних лет в темно-синей мантии.       — Добрый день, мистер Прэнг, — приветливо улыбнулась она. — Я целитель Иоланта Сметвик, вы находитесь в больнице Святого Мунго. Сейчас я проведу быструю диагностику, и мы еще поболтаем, хорошо? — вопрос был скорее риторический, потому что целительница тут же начала махать своей волшебной палочкой, Эрни запоздало кивнул и во все глаза принялся наблюдать за действиями первой встреченной им настоящей ведьмы. Вскоре она закончила диагностику, поменяла бинты и, придвинув кресло ближе к кровати, села. — Итак, мистер Прэнг, у вас, наверняка, есть масса вопросов, пожалуйста, задавайте, — милостиво разрешила она.       — Я… — Эраст растерялся всего на секунду, ведь у него уже было время подумать, стоит прикинуться дурачком или нет, а вот вопросы как-то подготовить не успел — он ведь решил, что ему просто-напросто сотрут память и не будут нянчиться. Впрочем, еще с прошлой жизни он был жадным до информации типом — даже журфак окончил в свое время, так что упустить такую возможность просто не мог. — Я волшебник?       — Да, молодой человек, вижу, вас это не шокирует?       — Я давно замечал за собой некоторые… странности. Например, как-то раз Чедвик случайно толкнул Изольду, и она упала прямо в лужу, — с серьезным видом принялся перечислять Эрни. — Она так плакала из-за запачканного платьица, мне стало жаль ее, и грязь исчезла. А однажды я спас воробья! А еще, если я вдруг падаю, ранки заживают быстрее, чем у Криспина, — про случай с Кестером он благоразумно решил умолчать.       — Надо же, да вы, юноша, настоящий рыцарь! — целительница рассмеялась, и парень неожиданно для себя засмущался. — Это называется магический выброс или всплеск стихийной магии — такое случается со всеми маленькими волшебниками, когда они испытывают сильные эмоции.       — Вы тоже волшебница, — констатировал Эрни, женщина кивнула. — Но вы умеете управлять своей силой, я тоже хочу научиться.       — О, у вас еще все впереди, мой юный друг. В одиннадцать лет к вам придет один из профессоров Хогвартса — это школа магии, и пригласит на учебу.       — Но это еще через три года! Скажите, целитель Сметвик, нельзя ли поступить туда раньше?       — Нет, правила для всех одни.       — Может, я мог бы сам чему-нибудь учиться? Или какой-нибудь волшебник взял бы меня к себе — я все равно сирота. Я мог бы все-все по дому делать, а он бы меня обучал! Пожалуйста, целитель Сметвик, я очень хочу научиться! — Эраст практически взмолился, и ведьма задумалась.       — И чему же вы хотите научиться?       — Всему! — без промедления заверил ее Прэнг.       — Что ж, юный волшебник, вы здесь пробудете еще пару дней, я за это время подумаю, чем могу помочь.       — Спасибо! Ой, а как же мистер и миссис Пристли? Они не будут волноваться? Или они тоже волшебники?       — Им немного подправили память, так что они не будут переживать о случившемся.       — Ой! А что, собственно, случилось?       — У вас случился сильнейший магический выброс, но ликвидаторы уже все исправили. Так, а теперь — спать, — женщина проследила, как Прэнг выпьет три зелья и покинула палату. Через несколько минут парень уже спал крепким сном.       Этот случай изменил все. Во-первых, теперь Эраст знал свое будущее, а значит, мог попытаться… Что? Исправить его? Наверное. А во-вторых, теперь по субботам в Дингуолл аппарировала мисс Иоланта, как она разрешила себя называть, и учила парня магии. Конечно, ни о каких заклинаниях пока не могло быть и речи, но мисс рассказывала ему о Хогвартсе и Хогсмиде, Основателях и других известных магах, о целительстве, гоблинах, артефактах и волшебных животных. А еще каждую встречу они медитировали.       Спустя полгода Эрни впервые попал на Косую аллею. Тут-то его и нагнало первое различие с каноном, ведь магический квартал выглядел настолько аккуратно и ухожено, что парень тут же пожелал обзавестись одеждой под стать — благо, у него хватало сбережений. Из лавки мадам Малкин он вышел в новеньких клетчатых брюках светло-голубого цвета, короткой вишневой мантии с вышитыми вдоль подола золотой ниткой рунами и черной остроконечной шляпе. Костюм обошелся дорого, но предыдущему хозяину этого тела, да и самому Эрасту не на что было тратить карманные деньги — до сих пор, конечно же. Мисс Иоланта разве что слезу не пустила, увидев своего подопечного в новом наряде, и повела в волшебный детский магазин. Там у Эраста разбежались глаза — столько изобретений для маленьких волшебников он даже не предполагал увидеть, и метлы были далеко не самое интересное из них. В лавке они пробыли порядка сорока минут, по истечение которых Прэнг стал счастливым обладателем детской волшебной палочки и колдокамеры. После они засели в каком-то кафе, где Эрни получил свою самую первую колдографию, попросив хозяина сфотографировать их с целительницей.       После этого мисс Иоланта стала приходить еще и по воскресеньям, а в их «расписание» вошли упражнения с палочкой — та выпускала сноп искр, если разучиваемое заклинание выполнялось правильно, но само заклинание, конечно же, не срабатывало. Поначалу это жутко расстраивало, ведь Эрасту не терпелось поскорее познать Настоящее Волшебство, но позже он успокоился, решив, что оторвется в Хогвартсе. Иногда женщина приносила с собой книги, и Эрни тут же с восторгом нырял в их изучение, частенько забывая даже о сне.       Еще через год он попал на прием к Августусу Сметвику. Иоланта настолько привязалась к своему подопечному, что, набравшись храбрости, привела к Главе Рода, своему дядюшке. Августус хоть и не был Лордом, но всем своим видом внушал прямо-таки священный ужас. Где-то на подсознательном уровне Эраста на протяжении всей аудиенции так и тянуло рухнуть на колени, но он изо всех сил сопротивлялся. Кроме того, парень чувствовал мощное давление родовой магии Сметвиков, и она была отнюдь не светлой. Итогом встречи стал категорический отказ Главы Рода на магическое усыновление, «Но ты, племянница, конечно, можешь поразвлечься и взять министерскую опеку над щенком. Этого стоило ожидать — с твоей-то аномальной тягой к сирым и убогим», — припечатал он и выставил посетителей за дверь.       Так у Эрни Прэнга появился реальный стимул учиться — он страстно пожелал заткнуть Августуса Сметвика за пояс! А через неделю он переехал в маленькую, но уютную квартирку мисс Иоланты — его нового официального опекуна. Расставаться с четой Пристли и их сиротками было немного грустно, ведь, несмотря на то, что они не были дружны, Эраст был искренне благодарен за все, что эти люди сделали для него, но также отчетливо понимал, что они из разных миров. К тому же, парень чувствовал, как закончилась одна глава его жизни и началась другая.       Квартира Иоланты Сметвик находилась на Аллее Милосердия — своеобразный больничный район, выстроенный вокруг Мунго — не думали же вы, что лондонский магический квартал — это всего лишь две улочки? Здесь было даже аккуратнее и чище, чем в Косом, а еще — тихо и зелено. По обеим сторонам улочки располагались двухэтажные таунхаусы на четыре квартиры, где-то на первом этаже располагались частные лавочки, а где-то жилые помещения. Перед каждым домом обязательно зеленела лужайка, на заднем же дворе, как объяснила целитель, располагались теплицы, беседки или просто росли деревья — кто на что горазд, как говорится. В конце улицы возвышалось монументальное и в тоже время нереально воздушное здание больницы.       Иоланта жила где-то посередине аллеи, на втором этаже. Бежевые стены и полы из светлого дерева, отсутствие лишней мебели и декора, мансардная крыша и высокие окна. Эраст был по-настоящему счастлив оказаться здесь!       — Ну, что скажешь?       — Это просто восторг! Мисс Иоланта, спасибо вам, вы мой спаситель!       — Еще неясно, кто тут кого спас, — усмехнулась женщина, но Эрни все же уловил нотку печали в ее голосе и пообещал себе позже разобраться в этом — ему хотелось отплатить целителю добром за добро. — И впредь предлагаю перейти на более неформальное общение.       После обеда мисс Сметвик провела небольшую экскурсию по саду: тут было и несколько плодовых деревьев, и лавочка, и очаровательная теплица с пространственными чарами, а в ней — дивный новый мир! Эрни застыл на пороге, восторженно разглядывая меняющие свой окрас кусты, и женщина, видя его заинтересованность, тут же пообещала выдать парню несколько справочников по гербологии.       Так и зажили — по будням Иоланта до ужина была в Мунго, Эраст в это время выполнял работу по дому (по собственному желанию, надо сказать) или сидел, по уши зарывшись в книги, а после они занимались Настоящей Магией. Да-да, теперь Прэнгу можно было колдовать и, хоть целитель предлагала подарить ему палочку, он все же решил потратить на нее свои собственные деньги, предварительно обменяв их в Гринготтсе. Груша и сердечная жила дракона — юноша невероятно гордился своей палочкой и предчувствовал, что уж с ней-то он точно сможет избежать судьбы обычного водителя автобуса!       Эрни поражал женщину своим стремлением к учебе. За свою жизнь она повидала немало маленьких волшебников — одна практика в Хогвартсе чего стоила! Но она никогда не встречала настолько одержимого знаниями ребенка. Он хватался буквально за все, что попадалось в поле его зрения и впитывал знания, как губка. Конечно, кое-что парню откровенно не давалось, тогда он устраивал себе внеплановый выходной, а после с еще большим рвением и тщательностью изучал сложный вопрос. Если дело касалось заклинаний, то Иоланте не раз приходилось отчитывать свалившегося с магическим истощением подопечного. Уже в десять лет он попытался вызвать Патронуса, после чего неделю провалялся серой тряпочкой в кровати, а потом еще на месяц был лишен волшебной палочки — в наказание.       — Чем ты только думал?! — Сметвик впервые подняла на него голос. — Мне показалось, ты достаточно умный и рассудительный молодой человек! Ты хоть понимаешь, что могло произойти? Ты, — она неожиданно всхлипнула и почти шепотом добавила: — Ты же мог умереть…       Женщина тихо плакала, закрыв лицо руками, и Эраст впервые в этой жизни почувствовал себя настолько паршиво. О, конечно, он же уже такой взрослый! Хотелось Настоящей Магии? Так за все нужно платить! Ты готов к такой цене? Вот она, смотри.       И он смотрел. Смотрел на дрожащие плечи единственного близкого и родного человека, давшего ему, пустоголовому придурку, так много своей заботы, доброты и знаний. Смотрел и тихо обещал никогда больше так не рисковать — ради нее, конечно же, только ради нее.       За следующий год они даже успели один раз побывать за границей — конечно же, в России. В прошлой жизни Эраст какое-то время увлекался историей родины, поэтому было вдвойне интересно увидеть все своими глазами, но покорил юношеское сердце, конечно же, Медный бульвар. О, он воистину поражал воображение! Чего здесь только не было — магазины, рестораны, гостиницы, жилые дома и множество других заведений и контор. В высоту строения были примерно трех-пяти этажей, но иногда достигали и восьми, и десяти — и, что самое удивительное — росли прямо из стен. Здесь можно было встретить и стрельчатые окна, и витражи, и башенки, колонны и прочие всевозможные декоративные элементы. А зелени так много, что с непривычки глаз резало! В некоторых местах высота растительности, казалось, достигала самого неба, а многие дома, даже высокие многоэтажки, были полностью увиты плющом. Но самое восхитительное — дорога из золотого кирпича. Она сверкала и переливалась, весело изгибаясь, да так, что с одной стороны бульвара была выше, а с другой — ниже, а потом наоборот.       А еще в России была совершенно другая магия — холодная, колючая, но совершенно неожиданно такая родная. Из поездки они возвращались, набив безразмерные сумки новыми книгами по самым разным дисциплинам, но настоящим сокровищем Эрни считал свое волшебное кольцо, сделанное специально для него мастерами Каменной Палаты. На него не действовали разоруживающие заклинания и при желании оно становилось невидимым — это был идеальный вариант!       Однако на практике все оказалось куда сложнее: его взрослый мозг уже настолько плотно свыкся с волшебной палочкой, что переучиваться было все равно что столетней левше. Но это, конечно же, был вызов! Кроме того, мысль о левше подтолкнула к решению переодеть кольцо на левую руку, хоть палочку он и держал правой. Это обуславливалось с одной стороны перспективой развивать мозг более-менее равномерно, а с другой — в случае стычки элемент неожиданности становился… еще более неожиданным. Поэтому Эраст, забыв на время про изучение новых заклинаний и книг, занялся освоением кольца.       Иоланта же тихо выдохнула — в ближайшее время, судя по всему, катастроф не ожидалось. Кроме, конечно, сопутствующего некоторым заклинаниям ущерба, впрочем, в большинстве случаев его можно было устранить обычным Репаро.       Ее мальчик был настоящим вундеркиндом, и женщина с замиранием в сердце представляла, каким великим магом он станет со временем. Однако ее тревожил статус ребенка. Конечно же, они посетили Гринготтс и сделали полный анализ крови, но вердикт был неутешителен — ее Эрни был бастардом Лорда Кассиуса Шаффика и, увы, намертво отсеченным от рода. Еще более ужасным был тот факт, что мальчик был первым сыном, обогнав официального наследника всего на месяц, а это значило, что в школе они непременно встретятся. Конечно, Эрни просился в Колдовстворец, и это был прекрасный вариант спасти ее маленькое чудо раз и навсегда, но это также означало расстаться с ним, бросить одного, ведь она, к сожалению, покинуть родину не могла.       И все же, несмотря на томительное ожидание, 28 июля 1831 года наступило слишком быстро. Всю ночь Прэнг убегал от кого-то в своих снах, а потом вскидывал руку, вызывая Ночной Рыцарь, и видел за рулем самого себя — старого, слепого и безумно хохочущего. Поэтому проснулся парень буквально с первыми лучами солнца и, конечно же, далеко не в праздничном настроении. У них были грандиозные планы на сегодняшний день, но сейчас не хотелось буквально ничего.       Он лежал, уставившись в косой потолок, и вспоминал свою прошлую жизнь — теперь она казалась совершенно пустой и бессмысленной — без магии, без Иоланты, без никого и ничего. Там он тоже был сиротой, без родных и друзей. Все, что у него было — это абонемент в библиотеку и желание стать кем-то, но даже работа на главном телеканале страны не дала ему этого.       Здесь же у него появился реальный шанс прожить жизнь по-другому. Высшие силы, не иначе, послали ему Иоланту, и он каждый день утром и вечером благодарил их за это. Кроме того, мальчик не был обделен магически, однако, не может же все быть так прекрасно? Наверняка, на этом плюшки подошли к концу. Он бастард, и в школе, рядом с Родериком Шаффиком, это станет видно даже невооруженным глазом… Конечно, они с мисс Сметвик всерьез обсуждали возможность поступления в Колдовстворец, но, только услышав, что женщина не сможет отправиться с ним, Прэнг пошел на попятную — потерять ее было выше его сил.       С кухни запахло завтраком, и Эраст решил, что пора вставать. Приняв водные процедуры, парень надел свой лучший костюм — голубые брюки, белоснежная рубашка и бордовый пиджак, перевязал светло-русые, почти пшеничные волосы голубой же лентой и уставился на свое отражение в зеркале. Конечно, можно было попробовать покрасить волосы в темный цвет, сломать нос пару раз или отъесть бока, но глаза не спрятать — до первых контактных линз еще более пятидесяти лет, а Шаффика в нем выдавали именно они — серо-голубые, будто бы вовсе прозрачные, выцветшие — это говорило о его происхождении так же, как о Блэках черные волосы, Прюэттах — рыжие, а Малфоях — белые. Вздохнув, мальчик собрал мысли в кучку и вышел из комнаты.       — Доброе утро, Иоланта, — улыбнулся он, остановившись на пороге кухни и, когда женщина тепло улыбнулась ему в ответ, все тревоги отошли на второй план.       — С днем рождения, Эрни! Садись за стол, завтрак почти готов.       — Тебе помочь?       — Можешь нарезать хлеб, достать соус и сварить кофе.       Повинуясь жестам левой руки юноши, продукты закружили по кухне, спеша исполнить его волю. Завтрак оказался чудо, как хорош, а за десертом в окно тактично постучалась сова. Иоланта аж подскочила от неожиданности.       Письмо оказалось стандартным, почти точно таким, как в книгах о Гарри Поттере, за исключением директора — им значился некий Декстер Фортескью, и Эрни было интересно, имеет ли тот отношение к знаменитому мороженщику из канона. Также удивил список необходимой литературы, а, соответственно, и предметов. Окромя канонных, в письме значились такие дисциплины как Ритуалистика, Артефакторика, Окклюменция, Алхимия, Латинский язык, Физическая подготовка. По всей видимости, их пока не упразднили, и это несказанно радовало Эрни.       Удручало же отсутствие таких дисциплин как Магия крови, Некромантия, Демонология, Проклятия, Менталистика в полном объеме, Стихийная магия, Пространственная магия и Боевая магия. Но это вовсе не означало, что Прэнг не будет их изучать! Более того, он уже немного познакомился с каждой из дисциплин, и на сегодняшний день выделил для себя как самые интересные Артефакторику, Алхимию, Ритуалистику, Руны, Нумерологию, Пространственную магию, Некромантию, Чары, Трансфигурацию и Менталистику — недурно для первогодки.       Впрочем, хватит об учебе! После завтрака они прибрали со стола, собрали корзинку для пикника и активировали международный порт-ключ.       Фарерские острова. Это была мечта еще с той жизни, и в этой Иоланта решила исполнить ее. Перед перемещением она попросила подопечного закрыть глаза, а после помогла выпить зелье от тошноты, она приготовилась фотографировать перед тем, как разрешила открыть глаза.       — О, это того стоило! — весело смеялась она, когда дома они разглядывали колдографии с того дня.       Это действительно был чудесный день. Эраст как угорелый бегал по зеленым склонам, пытаясь поймать в кадр то овцу, то тупика, то очередную эпическую волну — день был пасмурный, но это только радовало обоих, особенно учитывая то, что Иоланта прекрасно владела климатическими чарами. Позже они отобедали у самого маяка — Эрни чувствовал себя невообразимо маленьким по сравнению с этим гигантом. А потом они подошли к самому обрыву, и парень буквально задохнулся от восторга. Сердце бешено билось в груди, дыхание сбилось, а из глаз непрерывным потоком лились слезы. Он чувствовал себя ничтожеством по сравнению с величием природы, и только присутствие крепко сжимающей его руку Иоланты давало надежду на то, что он хоть чего-то да стоит.       Они гуляли весь день, а к ужину спустились в деревушку, уютно расположившуюся меж двух холмов, там отведали местной кухни в таверне и аппарировали на магическую улочку — на островах она была лишь одна, и та всего на десяток лавок — лишь самое необходимое. Иоланта видела, как горят глаза у подопечного, и готова была удовлетворить любое его пожелание, но пацан решил ограничиться книжками, и заплатил за них сам. В последний год он подрабатывал на почте (чистил клетки, кормил сов, выполнял какие-то мелкие поручения) — копейки, зато свои, кровно заработанные. К тому же, целитель продолжала давать ему карманные деньги раз в неделю, но они тратились только в самом крайнем случае и вот в таких поездках.       Перед возвращением домой они снова вернулись на обрыв и любовались ярким светом маяка аж до тех пор, пока не сработал порт-ключ.       Месяц до Хогвартса пролетел слишком быстро даже для августа, и вот, чемодан упакован, ворон выпущен — долетит сам, мантия надета. Остается только попрощаться и пообещать писать, впрочем, это можно сделать и на вокзале.       Платформа 9 и ¾, как и Хогвартс-экспресс остались в памяти размытым пятном — Эраст тогда больше думал о том, как бы сдержать слезы. В прошлой жизни он не был нытиком, но, может, лишь оттого, что терять было некого, а тут… Ему отчаянно не хотелось оставлять Иоланту, не хотелось покидать их солнечную квартирку, не хотелось выходить в большой мир и — было совершенно по-детски страшно.       Эраст дал волю чувствам лишь когда поезд скрылся за поворотом и, само собой, лишь за плотно закрытой дверью и под пологом конфиденциальности. Он уже давно позабыл про панические атаки, и теперь, кажется, они намеревались вернуться в его жизнь. Парень едва успел совладать с чувствами, как в дверь постучали.       — Добрый день, — вежливо поздоровался мальчик с длинными медно-рыжими волосами. — Тут не занято?       — Конечно, проходи.       — Меня зовут Персиваль, Персиваль Дамблдор, а ты? — мальчик протянул руку, а Эраст разве что не вздрогнул от неожиданности. «Охренеть, тот самый?!» — вопило сознание, но он лишь вежливо пожал руку.       — Эрни Прэнг.       Парень размышлял о судьбе Персиваля и его семьи, когда в дверь снова постучали. Он усмехнулся, даже не рискуя предположить, кто повстречается ему на этот раз.       — Дугалд Макфэйл, — с порога представился рыжеволосый парнишка.       — Проходи, Дугалд, я Персиваль Дамблдор.       — Эрни Прэнг.       Проехала тележка с угощениями, парни ее единогласно проигнорировали и достали собранный из дома обед, после этого обстановка немного разрядилась, и завязался разговор. Мальчики обсуждали, какие дисциплины считают самыми интересными, делились достижениями и мечтами касательно факультета — оказалось, все трое грезят попасть на Рейвенкло.       Что ж, в итоге так и получилось, вот только Родерик Шаффик тоже попал к воронам…