Второе солнце

Уже начинало светать, но глаза реагировали на это так, будто на них светят в упор настольной лампой. Недостаток сна всегда сказывается, сначала медленно, подползая откуда-то из поросшего паутиной угла, затем начинает жадно тянуть руки на свет, к твоему привычному ритму жизни. Пальцы немного трясло от холода. Даже суровая зима не заставила меня полюбить перчатки — мерзкие, холодные изделия, превращающие руки в переносной колбасный цех, не способный даже экран разблокировать. Людей было немного, что и неудивительно — кому вообще придет в голову так рано ехать туда, куда я направляюсь. Никаких больших городов, никаких манящих теплых постелей в домах — рядовому человеку сложно было найти смысл куда-то ехать на этом поезде, и уж тем более топтаться в ожидании на перроне, пытаясь спрятать глаза от первых скользящих п скользящих по воздуху лучей. Наверное, и не нужно быть слишком обычным для такого рода путешествий. Немногим они под силу, но что важнее — они попросту не нужны. Почему? Просто всегда есть что-то важнее. Что-то маленькое, что-то грандиозное, рутина, семья, разговоры с людьми — сложно найти состояние, в котором вообще можно подумать, что тебе нужно именно это. Но те, кто все же присоединился ко мне этим холодным ранним утром — как и я, определенно знали, на что шли. В отличие от обычной картины на вокзалах, никто не пытался переговариваться и не копошился в вещах — это скорее напоминало прощальную встречу, где ни у кого уже нет сил разговаривать и обмениваться мыслями. Каждый из нас взял багаж куда более тяжелый — багаж мыслей, витающих вокруг головы, как надоедливые мухи. Мыслям не всегда радуешься, особенно когда их много и они зачастую повторяются. В случае со мной муха была одна, но она уже не летала вокруг, а сыто устроилась на голове, отъевшись до размеров неплохой такой карманной собачки. Даже на время никто не смотрел — в этот путь торопиться причин не было, да и опоздать было невозможно. Солнце понемногу начало выкатываться из-за горизонта. Глаза резало уже не так сильно, но проступившие слезы остыли и замерзли, не успев скатиться по щекам. Теплее не становилось, да и вряд ли надеяться на потепление в такой момент было бы хорошей идеей. Наверное, если бы я баловался мелкими грешками, то закурил бы или выпил стакан крепкого, но этот вариант я давно решил оставить тем, кому он хоть о чего-нибудь помогает. Немного поежившись, я посмотрел себе под ноги. Не знаю, ем я думал, когда решил выбрать именно эту одежду, но беспокойства из-за смешного внешнего вида в моей голове отсутствовали довольно давно. Чем больше вокруг тебе мнений о чем-либо, тем сложнее воспринимать хотя бы одно, и уж тем более иметь собственное. Если бы когда-нибудь выражал где-либо свои мысли, эта точно осталась бы в моей голове. Наверное, людям не нравится, когда им объясняют, почему выражать мнение по какому-либо вопросу так же полезно, как, к примеру, причесывать бродячего пса. Дело хорошее, но его не оценит ни сам пёс, ни куча строительного песка, в которой он радостно вываляется минуту спустя после того, как закончишь. Если бы у меня было что-то ценное при себе, возможно, я подумал бы и об этом — но к счастью или сожалению, все, что я собой принес — скромный потёртый чемодан и пару застывших слез, вызванных раздражением. Я достал из кармана единственного друга, потёртого и избитого жизнью, как коллега по работе, с которым ты случайно встретился взглядом у одной стойки в баре, запивая трудовую неделю в пятницу. Экран пару раз моргнул, но потом все же зажегся, сообщая о том, что время близилось к пяти утра. Никакой связи здесь не было, да и все ненужные приложения и файлы я удалил заранее. Не то, чтобы их было много — я всегда был человеком, вечеринка у которого происходит только голове. Никаких лишних сцен, никаких уголков тоски — когда-то попробовал, как и все, но надолго не задержался. Адресная книга представляла из себя пустой белый экранный листок. Звонить кому-то в такой момент — роскошь, доступная немногим. И уж тем более было бы глупо пытаться читать новости, смотреть видео или пытаться привлечь внимание. Путешествие, в которое я собираюсь, таких попутчиков не требует, да и не уверен, что кампания для этого нужна вообще. Только я и моя сытая откормившаяся муха, съевшая всех мелких сородичей и ставшая верхушкой это маленькой пищевой цепочки. Впервые в жизни произойдет событие, которое не нужно обдумывать, и только время покажет, подарит ли оно новые эмоции, слова или чувства. Успевший охладеть от морозного воздуха мобильник погас и был отправлен обратно в карман. Из-за горизонта, почти не издавая звуков, постепенно приближалась черная тень. Поскрипывая, она постепенно заполнило пространство у перрона, давая возможность себя рассмотреть. Поезд как поезд, если подумать, было бы странно ожидать от него чего-то особенного. Возможно, я просто был не настолько впечатлительным, как пара человек, стоящих недалеко от меня, которые встретили прибытие нашего транспорта парой стремительно разлетающихся тучек воздуха, разлетевшихся с их губ от сильного выдоха. Но, как я уже отметил, опоздать на этот рейс было невозможно, а времени в пути на билете никто здесь не указывает. Я подхватил чемодан начавшими костенеть пальцами и сделал первый шаг в открывшиеся двери. Странно, но тело будто никогда и не знало прямохождения — далось это мне сложнее, чем университетская олимпиада по физике для выпускника провинциального ПТУ. Я укоризненно посмотрел на ноги, будто пытаясь взглядом намекнуть, что сейчас не самый подходящий момент для того, чтобы давать слабину. Шаг, еще один, как и миллионы шагов до этого. Ничего сложного. Изнутри было гораздо уютнее, если это можно было назвать уютным. Напоминало старый добрый плацкарт, в котором я провел многие недели, путешествуя по разным городам и странам. Солнечные лучи подсвечивали потёртости на сидениях и полках, приглашая создать себе свою маленькую зону комфорта. Выглядело чистенько, хотя от поставленного чемодана по вагону и разнеслась вереница пылинок, кружащаяся в рассветном солнечном танце. Я устроился у окна и сложил руки на столике, тщетно пытаясь немного обогреть замерзшие костяшки пальцев. Ничего особенного, маленький мирок для всех мыслей мира на ближайшее неопределенное время. Наверное, это даже лучше, чем я мог бы ожидать. Совру, если скажу, что вообще строил ожидания. Именно так и должна начинаться любая история, достойная того, чтобы её вспоминать. Ничего особенного. Двери с легким скрипом закрылись, и через пару мгновений поезд неспеша тронулся с места. опустевший перрон на прощание подарил моему восприятию замечательную картину — солнечные лучи, переливающиеся сотней оттенков, выделяя все, от пары ветхий скамеек до крыльев просыпающихся насекомых, жадно купающихся в первых нотках тепла. Я закрыл глаза, мысленно отпечатывая в памяти увиденное. Не думаю, что мой личный фотоальбом когда-нибудь заполнится целиком. Но я надеюсь, что это путешествие станет значительной его частью. Я сделал все, что было возможно сделать. Оставалось только попробовать сделать чуть больше.